Прочие виды хирургического вмешательства

Медицинская клитородэктомия, а также удаление крайней плоти клитора в медицинской литературе рассматриваются как исключительная мера, так что даже из медицинских энциклопедий можно не так-то много узнать об этом. Прочие хирургические способы лечения женских гениталий описаны гораздо более открыто, в частности женская кастрация (удаление яичников) и гистерэктомия (удаление матки). Кастрация также была прежде предписанным средством лечения душевнобольных, особенно в случае неконтролируемого сексуального желания, приводящего к мастурбации. Такое хирургическое вмешательство называлось операцией Бэтти, по имени ее главного сторонника. Сексуальные желания женщин считались чем-то патологическим, вредным для здоровья, и очень важно было правильно поставить диагноз пациенту. Каким образом врач определял наличие патологии сексуального влечения? Ему, разумеется, требовалось видеть все собственными глазами, причем в процессе осмотра он даже имел право вызвать запретную реакцию, стимулируя клитор или соски груди. Если пациентка реагировала половым возбуждением, тогда это принималось в качестве доказательства того, что требовалось предпринять клитородэктомию или кастрацию.
В книге Баркер-Бенфилда, которая упоминалась выше, было немало удивительных сведений. Он изображает типичного американца таким, как его увидел восторженный взор Алексиса де Токвиля (1805–1859). Этот французский политик на начальном, не столь удачном для него этапе политической карьеры совершил поездку в Соединенные Штаты, где и увидел «истинных» американцев. Романтическое описание истинного американца представляло его человеком, самостоятельно выбившимся в люди, сумевшим воспользоваться всеми теми возможностями, которые предоставила ему эта замечательная страна с ее демократичной политикой. При этом супруге истинного американца следовало оставаться в тени, не затмевая собственного мужа. В отношениях между мужчиной и женщиной в США не было места проявлениям женской сексуальности. Возможность, что женщины способны наслаждаться сексом, не отрицалась, но только если движущей силой в процессе удовлетворения выступал мужчина. В ту пору секс был темой проблемной, и если что-то не получалось, то винили только женщину. Если брак был бесплодным, виновата всегда была женщина, никто и подумать не мыслил, что муж не может иметь детей.
Жизнь Дж. Мэрион Симса, самого знаменитого американского гинеколога, является прекрасной иллюстрацией ко всему, только что сказанному. После того, как его отец, бизнесмен, обанкротился, Симе начал карьеру скромного провинциального врача, однако к концу своей жизни он мог гордиться тем, что стал вторым из самых богатых врачей Америки. В его честь в Нью-Йорке даже поставили памятник: он стоял вначале в Брайэнт-парке, а в 1936 году его перенесли на нынешнее место, на краю Центрального парка, напротив Нью-Йоркской академии медицины. Его пациенты составляли цвет высшего нью-йоркского общества, а чтобы иметь «подопытных кроликов» для апробации новых методов лечения, он основал больницу для женщин, в которой койки были главным образом заполнены иммигрантками из Ирландии без гроша за душой.
Всякий, кому доведется познакомиться с биографией Симса, не сможет не испытывать смешанные чувства: восхищение наравне с негодованием... Его имя продолжает жить в учебниках медицины и сегодня; врачи до сих пор пользуются особым расширителем Симса; при обследовании женщин на способность родить до недавнего времени часто пользовались тестом Симса-Хюнера; а всякий, кто использует термин «вагинизм», следует по стопам Симса, поскольку именно он первым описал это болезненное сокращение мышц вокруг влагалища и дал ему такое название. Нет никакого сомнения, что сам Симе прилагал все усилия ради того, чтобы его достижения сделали его имя бессмертным. Скромность не входила в число его добродетелей. Под конец своей карьеры он больше не мог работать в больнице, которую сам же и основал, поскольку отказывался соблюдать новое правило: о том, что за проведением операции могли наблюдать не более пятнадцати человек. Во время предпринятой им поездки по Европе все было организовано так, чтобы он всего за четыре дня смог проделать как можно больше операций самого различного сорта, и притом перед как можно большей аудиторией...
Симе был, прежде всего, «хирургический» гинеколог; один из его биографов даже дал ему титул «архитектор влагалища»! Правда, ему в начале карьеры пришлось бороться с некоторыми проблемами в этой сфере: к концу жизни он однажды признался, что в студенческие годы старательно избегал обследования женских гениталий, предпочитая предоставлять это своим соученикам. Его первое документированное достижение в качестве хирурга состоялось в ином качестве: он сделал операцию молодой женщине, у которой была двусторонняя «заячья губа» (незаращение нёба и верхней губы). Выглядела эта женщина уродливо, ей было трудно есть и пить, а кроме того, она постоянно и бесконтрольно пускала слюни. Молодой врач исправил ее врожденный дефект в два приема, а затем хотел улучшить полученный результат третьей операцией, однако пациентка от нее отказалась — она считала, что и так уже лучше некуда. Симе был в восторге, что смог из женщины со столь непривлекательной внешностью создать нечто вполне нормальное и приятное, и Баркер-Бенфилд считает, что именно после этой операции Симе оказался способен оперировать женские органы, поскольку был уверен в своей способности скорректировать любые недостатки и аномалии в этой области. Специализироваться в ней тогда еще было слишком непривычно; в первые годы работы своей Женской больницы Симе был единственным на свете человеком, который полностью посвятил себя лечению женщин!
Симе отличался удивительной изобретательностью, однако поражает то, каким крайним мучениям он подвергал своих пациенток. Однажды, например, к нему обратилась за консультацией женщина, у которой начались сильные боли в области живота, после того, как она упала с лошади. Симе подозревал, что они могли возникнуть из-за пролабирования (выпадения) матки. Чтобы вернуть орган на место, он попросил пациентку встать на колени и коснуться грудью пола, а когда он раскрыл ее влагалище пальцами, то не только услышал звук от всасывания некоторого количества воздуха, но и неожиданно смог несколько заглянуть внутрь. Тут он сообразил, что, если понадобится заглянуть глубже внутрь влагалища, ему будет нужно особое приспособление, а за неимением лучшего, просто согнул ручку оловянной ложки. И это позволило ему «вывести женские органы из тьмы на свет дня»... Так пишут в его биографиях, а самый момент, когда это произошло, неизменно расписывается столь героическими красками, как будто это столь же бессмертное событие, что и первый взор, брошенный Колумбом на побережье Америки.
Когда Симсу впервые удалось заглянуть во влагалище, он, по-видимому, увидел переднюю стенку, ту область, что примыкает к мочевому пузырю. Это позволило ему, пожалуй, понять, для каких видов обследований может понадобиться расширитель, поскольку передняя стенка влагалища всегда подвергается серьезной опасности при трудных родах. Между мочевым пузырем и влагалищем при этом может образоваться свищ, и пациентки (притом обычно молодые женщины) всю жизнь страдают недержанием мочи*. Всякий врач, способный вылечить уретровагинальный свищ, не может не завоевать глубочайшую благодарность своих пациенток. Симе взялся за решение это сложной задачи, и у него не было трудностей в привлечении пациенток. Только в первые годы, когда он проводил в основном эксперименты, ему приходилось довольствоваться негритянками рабынями, которых в его родной Алабаме было в избытке. Порой Симе покупал этих пациенток у их владельцев, и у себя на заднем дворе он велел построить самое непритязательное жилище для них — они прожили в этом «бараке» не один год... Первую пациентку, на которой Симе провел свой эксперимент, звали Анарха, и ей пришлось немало претерпеть в ходе его экспериментов. Впрочем, немало горестей выпало и на долю остальных обитательниц этого «барака». Поскольку коллеги Симса не желали иметь ничего общего с его экспериментами, пациенткам-рабыням приходилось по очереди ассистировать ему во время операций. За четыре года Анарха перенесла более 30 (! ) операций, притом практически без применения обезболивающих средств, поскольку Симе не слишком был искусен в этой области. Правда, через некоторое время швы нагноились. И все же через четыре года Симе мог объявить о достигнутом успехе: все рабыни были в конце концов излечены от недержания мочи.

* Свищи сегодня по-прежнему представляют собой огромную опасность для здоровья женщин в развивающихся странах. Нидерландский гинеколог Кес Вальдайк около двадцати лет проработал в специальной клинике в Нигерии, которая занималась только лечением свищей. В 1990-е годы операция стала рутинной: в большинстве случаев уже через десять минут после введения анестетика (после эпидуральной анестезии), даже в самых примитивных условиях проведения операции, пациентка уже была прооперирована! Вальдайк намеревается открыть нужное количество клиник и обучать врачей подобным операциям для любых случаев удаления свищей у женщин. («Нидерландский медицинский журнал», том 143 (1999), 1384-5). — Примеч. авт.

Вслед за этим успехом, достигнутым с помощью операций на свищах, Симе рискнул отправиться в Нью-Йорк, где он впоследствии и прославился. Здесь в качестве подопытных кроликов служили уже иммигрантки из Ирландии, однако в конце концов выполнявшиеся им операции были признаны в самых высоких сферах. Первую операцию в связи с вагинизмом Симе сделал молодой женщине, о которой он лишь написал, что ее нервная система находилась в состоянии, достойном крайнего сожаления. Это с нее он начал разработку своего метода лечения, которая в результате свелась лишь к хирургическому удалению области гимена, отрезанию самых важных мышц сфинктера, а также к выдаче указаний пациенткам каждый день упражнять влагалище, вводя в него специальные стеклянные формы. Возможно, вам покажется это странным сравнением, однако Симе предлагал своим пациенткам делать практически то же, что приходится в наши дни предпринимать транссексуалам, которые осуществляют превращение из мужчины в женщину (MtF), ведь им также требуется упражнять свое неовлагалище, созданное хирургическим способом. У первой пациентки Симса операция прошла не слишком удачно, что для него означало одно: сделать еще одну операцию. Мать девушки обвинила Симса в том, что он проводил эксперименты на теле ее дочери. Симе не стал этого отрицать, однако счел позицию матери достойной сожаления (причем его поддержал не кто иной, как... муж этой женщины, то есть отец пациентки, который даже... угрожал ей судебным преследованием или разводом).
Альтернативные варианты были также не слишком привлекательными. До хирургического вмешательства Симса врачи не придумали ничего лучшего, как давать женщине эфир — чтобы муж мог ее оплодотворить... Ведь размножение считалось тогда святой обязанностью супружеской пары. Симе также занимался проблемой ликвидации бесплодия, и обычно он предпочитал хирургический путь лечения. По его мнению, матка бесплодной женщины недостаточно проницаема, поэтому он, соответственно, делал надрез в шейке матки (и, соответственно своей натуре, делал это обычно не один и даже не два раза...). Правда, все эти его попытки решить проблему бесплодия оказались тщетными.
Баркер-Бенфилд в довольно мрачных, если не сказать зловещих, тонах обрисовал характер Симса, а также общества, в котором тот смог процветать. Он описал хирурга как невысокого, неуверенного себе человека, который смог обуздать свой страх перед женщинами и их половыми органами, изменяя скальпелем их тела, и который благодаря этому обогнал всех своих конкурентов — врачей-мужчин в попытках контролировать женское тело. «Героические усилия» (причем нередко за счет здоровья пациентки) — вот как теперь стали характеризовать гинекологию, когда она вдруг превратилась в «хирургическую» специализацию. Пример удаления яичников в книге Рейчел Мейнс ярко характеризует новый, экспериментальный подход. В Англии Бейкер Браун без каких-либо промедлений вырезал яичники у собственной сестры. Операции в брюшной полости в то время носили еще экспериментальный характер и были довольно рискованными. Операцию по удалению яичников у собственной сестры Бейкер Браун делал в четвертый раз в своей жизни, причем три первых пациентки не выжили в результате такого хирургического вмешательства. Правда, сестре тогда повезло: эта операция стала его первым триумфом в этой области. Невропатологам и психиатрам не оставалось ничего иного, как всплескивать руками, когда их потенциальные пациентки соглашались на шарлатанское лечение Бейкера Брауна. «Хирург, выполнивший удачную операцию в брюшной полости, подобен индийскому тигру, который впервые почувствовал вкус крови» — так описывал это биограф Бейкер Брауна.
Гинекологов нередко обвиняли в том, что они выказывают слишком мало уважения к женским половым органам. Однако часто сами женщины рады были пойти под нож. В 1894 году американский критик насмешливо писал:

Операции в тазовой области у женщин вошли в моду. Это стало настолько общепринято, что если некая женщина не может предъявить линию разреза брюшной полости, оставшуюся после операции, к ней относятся так, словно у нее нет чувства стиля, словно она не принадлежит к соответствующему слою общества... Это теперь стало знаком привлекательности, «сувениром судьбы» и даже считается «столь же прелестным, как ямочка на щечке шестнадцатилетней милашки».

Нидерландский профессор гинекологии Гектор Тройб (1856 — 1920) в своей инаугурационной речи подчеркивал, что он постоянно отказывал женщинам в совершении подобной операции, настоятельно рекомендуя не идти на это и не слушать уговоры врачей-шарлатанов. Но это не уменьшало решимость женщин подвергнуться операции, которая, как они верили, избавит их от всех бед. Историк медицины Лиди Схун описала в своей диссертации то «минное поле», с которым тогда пришлось иметь дело Тройбу — тазовую невралгию. Он считал это заболевание психосоматическим, часто следствием истерии, однако в годы работы Тройба сотрудничество психиатров и гинекологов еще находилось на самом начальном этапе. Из восемнадцати женщин, упомянутых им в статье, которую он опубликовал, всего трем было рекомендовано обратиться к психиатру. К сожалению, впоследствии и эти трое также были прооперированы.
Третья женщина вначале получала сеансы «психического лечения» от самого Тройба, причем эта терапия «заключалась в каждодневных беседах-лекциях, которые носили более или менее добродушный характер, так что пациентка постепенно привыкала к тому, чтобы сидеть на стуле, а потом и совершать небольшие прогулки». Поскольку она была убеждена, что у нее опухоль яичников, Тройба же якобы сделал ей операцию по их удалению... Пациентке при этом дали нужную дозу обезболивающего средства, а затем сделали длинный, но поверхностный разрез брюшной полости, который затем был зашит толстой нитью, крупными стежками. Послеоперационное лечение было обычным, разве что в ее случае швы удаляли «под радостные возгласы — из-за прекрасного заживления». Однако, несмотря на это, боли в брюшной полости сохранились и были очень сильными. После процедуры электрокаустики шейки матки (прижигания тканей с помощью электричества) Тройб даже решил «полечить чрезмерно чувствительную пациентку» с помощью прижигания железного тавро для клеймения... «В первый раз все прошло достаточно хорошо, если не считать криков от боли. Во второй раз, однако, понадобилось немало усилий на то, чтобы мое „Это вам совершенно необходимо“ преодолело упорное „Я не хочу“ моей пациентки». Затем последовал курс серных ванн, после чего Тройб также «некоторое время лечил пациентку с помощью сеансов холодного душа». В результате, провозившись с нею около пяти месяцев и исчерпав все свои возможности, Тройб порекомендовал ей обратиться к психиатру по имени Винклер. Вскоре Винклер прислал ему заявку на согласие сделать операцию, в надежде, что это может иметь известный суггестивный эффект (эффект внушения), однако в конце концов все же у нее была удалена матка.
И сегодня у любого гинеколога можно встретить пациенток, которые настаивают на проведении операции, от чего врач не ожидает хороших результатов, поскольку не может установить связь между имеющимися симптомами и состоянием того органа, на удалении которого обычно настаивает пациентка. Это ведет лишь к безрезультатным спорам, порой превращаясь в поистине садомазохистские отношения. Рассказывают известную историю о гинекологе, который написал врачу-терапевту, направлявшему к нему одну пациентку: «Не имеет более смысла направлять эту даму ко мне, поскольку у нее не осталось более тех органов, которые входят в компетенцию гинеколога».
Кастрацию было крайне трудно примирить с тем взглядом на мир, который господствовал в девятнадцатом веке. Ведь всем, кто выступал за введение кастрации как нового способа лечения психических расстройств, приходилось принимать во внимание тот факт, что это лишало женщину ее самой важной функции — продолжения рода. Однако героические цели требуют радикальных средств. Роберт Бэтти, хирург из города Рим в штате Джорджия, именем которого названа операция по удалению нормальных яичников, прежде всего, доказал, что он прекрасно понимал, как взять верную ноту при рассуждениях о необходимости его исследований:

Я счел своим долгом [...] проложить для себя новый путь через священную территорию [...] Я вторгся в скрытые уголки женского организма и выхватил из требуемого для него набора органов железистое тело, чьи таинственные и чудесные функции представляют собой величайший интерес для человечества.

Бэтти, правда, не был первым, кто осуществил удаление яичников, однако он первым в истории медицины стал удалять нормальные и здоровые органы. Он называл эту процедуру «нормальная овариотомия», в отличие от операции, которую делали больным раком. Во всяком случае, он верил, что после операции у женщин вовсе не было якобы ощущения «бесполости», какое после кастрации испытывают мужчины. Были также доводы, продиктованные евгеническими соображениями: ведь женщины, которые стали кандидатами для кастрации, не могли больше рожать детей-дегенератов.
При последующем наблюдении за выписавшимися из больницы пациентками в ту пору было показано, что женщины преднамеренно подвергали себя этому искоренению женского начала в своем теле. Одна женщина, занимавшаяся мастурбацией (что тогда считалось половым извращением), писала после операции: «Мое самочувствие теперь такое, что лучше не бывает. Я знаю, насколько мне хорошо; я больше не онанирую; это мне теперь чуждо и противно». Так она вновь взошла на пьедестал, куда мужчины предпочитали помещать женщин, используя при этом свои наиболее эффективные способы внушения. Правда, раздавались и голоса, протестующие против такого отношения. Английский хирург сэр Томас Спенсер Уэллс, создавший себе репутацию благодаря блистательному умению удалять яичники, был убежден в том, что его собственные показания всегда были реалистичными, тогда как психиатрические показания ужасали его. Он описал в зеркальном отображении положение дел в тогдашней медицине, изобразив общество, в котором за женщинами было последнее слово.
Представьте себе, в отражении, клику профессиональных святых Марф* на тайном совещании, которые распространяют доктрину, свидетельствующую о том, что большая часть неизлечимых болезней мужчин коренится в целом ряде патологических изменений их половых органов, которые основывают общества для обсуждения этого и больницы для их излечения. При этом одна из них сидела бы в кресле консультанта, держа рядом с собой небольшой очаг, на котором она нагревала бы докрасна железные инструменты, а затем прижигала бы любого мужчину, который очутился бы перед нею; другая вполне серьезно предлагала бы начать новую эру, вырезав органы размножения у всех идиотов, сумасшедших и преступников; а третья, встав, заявляла бы, что она обнаружила у себя в больнице семь-восемь мужчин с некоторыми заболеваниями их наружных придатков, которые никак не могут быть излечены без хирургического вмешательства...

* Марфа (что на арамейском означает «дама») — имя одной из первых христианских святых. Марфа — сестра Лазаря и Марии Бетанийских, она же была свидетельницей одного из совершенных Иисусом чудес (когда он оживил Лазаря). Марфа считается покровительницей домашней прислуги, домашних хозяек, поваров, прачек и т. п.

Не надлежит ли нам, к нашему стыду, увидеть себя порой так, как нас воспринимают другие?
За пределами медицинского сообщества существовал лишь один-единственный противник мужского отношения к недостаткам женщин, и это было движение «Христианская наука», которым по большей части руководили женщины. Они считали хирургический подход слишком материалистическим и предпочитали осуществлять то, что на их языке называлось «духовное врачевание». Члены этой протестантской секты на своих собраниях учили тому, как помочь духовному началу победить физическое*. Женщины тогда, по-видимому, ощущали, что так они все могут оказаться на том же пьедестале, однако зато менее болезненным способом, не нанося физического ущерба собственным телам.

* Основательница «Христианской науки», Мэри Бейкер Эдди (1821— 1910), постулировала, что тело вообще не существует; оно — всего лишь один из аспектов распространенной иллюзии о существовании материи. Существует лишь божественный разум. Так Эдди выступала против представлений о том, что разум выше материи, душа выше тела.

Восторг, с которым хирурги в Америке взялись тогда за проведение операций на женских половых органах, привел к длительным последствиям. Америка — страна с самым большим количеством гистерэктомии: сегодня там у каждой третьей женщины за шестьдесят удалена матка (тогда как во Франции это соотношение составляет не более 1: 18! ). Более того, в США заодно также удаляют и яичники. Приведенные цифры кому-то покажутся свидетельством того, что французы с большим почтением и любовью относятся к женским половым органам, однако дело здесь скорее в структуре женской консультации во Франции. Потому что Франция, пожалуй, единственная страна в мире, где существует такая профессия, как «терапевт-гинеколог» — это врач, прошедший всю необходимую гинекологическую подготовку, однако без хирургических познаний. Может, такая специализация в скором времени и перестанет существовать, однако разве не само собой разумеется, что у женщины куда больше шансов сохранить матку, если она расскажет об имеющихся симптомах не хирургу, а врачу, не имеющему никакого отношения к операциям?
Почти никто уже не сомневается в том, что сегодня делают куда больше операций по удалению матки, чем это может быть целесообразно и оправдано. Клитородэктомия была искоренена, однако в 1960–1970-е годы известной популярностью пользовалось женское обрезание, при котором удаляя крайнюю плоть, обнажали клитор. В 1973 году журнал «Плейгерл» («сестра» более известного «Плейбоя») опубликовал восторженную статью на эту тему. Женщины, которым делали подобную операцию, радостно подтвердили, что их эротическая чувствительность усилилась. Дальше началось лоббирование идеи, что эту операцию следует ввести в список привилегий при страховании жизни, однако идею эту отклонили: заключительный вердикт всеамериканской медицинской страховой компании «Блу Шилд» был краток: эта операция является «либо ненужной, либо неэффективной».

Это заключение, возможно, одновременно является и окончательным приговором одной из самых распространенных операций на свете: обрезанию мальчиков в медицинских учреждениях. В США до недавних пор было практически невозможно принести необрезанного новорожденного мальчика домой из родильного отделения. Кстати, не кто иной, как доктор Симе сыграл свою роль при введении в США обрезания мальчиков не по религиозным, а по медицинским причинам. Однажды его бывшая пациентка пришла к нему со своим пятилетним сыном, у которого уже некоторое время были парализованы ноги. Симе, который был многим обязан именно этой пациентке, благодаря кому у него возник постоянный приток клиентуры, при осмотре понял, что проблемы мальчика не в его компетенции, и попросил приехать на консультацию самого Льюиса Сэйра, в то время знаменитейшего хирурга-ортопеда. Сэйр также осмотрел этого мальчика. Он лежал, поджав ноги, так что Симе было решил, что это вызвано сокращением сгибающих мышц — флексоров, однако Сэйр смог определить, что парализованы на самом деле экстензоры (разгибающие мышцы). Когда он приготовился, в соответствии с самыми последними веяниями тех дней, проверить рефлексы мальчика, подавая импульсы тока от гальванического элемента, медсестра, ухаживавшая за мальчиком, не дала врачу прикасаться к его «петушку», потому что он уже некоторое время был болезненным. Обследовав этот орган, врач обнаружил, что и крайняя плоть и головка члена сильно воспалены, но также что это — единственная патология, которую они могли обнаружить.
Сэйр тогда решил, что это не просто совпадение, а потому сделал вывод: воспаление пениса могло вызвать реакцию нервной системы, которая в конечном счете привела к параличу. Для него было очевидно, что сначала в любом случае нужно вылечить воспаление, и как можно скорее, а это означало, что без операции не обойтись. Сэйр поместил мальчика к себе в больницу, а поскольку он не хотел проводить подобный эксперимент в одиночестве, то пригласил на нее многих своих учеников. Операция поначалу оказалась сложнее, чем предполагали: когда была уже удалена самая узкая часть крайней плоти, оказалось, что внутренняя поверхность остальной части срослась с пенисом... Правда, когда Сэйр, прямо ногтями (тогда еще не было принято оперировать в перчатках) нажал посильнее, оказалось возможным полностью обнажить головку члена. Самые лучшие ожидания Сэйра оправдались«, состояние мальчика заметно улучшилось, щеки его порозовели, у него появился аппетит, и уже в скором времени он смог нормально ходить.

Для объяснения своего успеха Сэйр воспользовался почти такой же моделью, что и Бейкер Браун: по их мысли, за сбой в работе нервной системы отвечает стимуляция периферии (Бейкер Браун называл это неизменно «возбуждением», а Сэйр «раздражением»). Исследователи дали этому заболеванию название «реактивный невроз». Вскоре после этой операции Сэйр испробовал новый метод лечения на детях, страдавших от эпилепсии, перевозбуждения и бессонницы, но также на больных с заболеваниями желудка. (Между строк нельзя не отметить, что у мальчиков мастурбацию называли «раздражением половой области», а обрезание, точь-в-точь как в случае клитородэктомии, считалось прекрасным способом борьбы с онанизмом.) Психические заболевания также являются нервными расстройствами. В результате Сэйр обследовал половые органы пациентов в психиатрической лечебнице и 67 из них он провел операцию обрезания. Утверждалось, что у некоторых из прооперированных больных состояние заметно улучшилось, хотя и не до такой степени, чтобы выписать их из лечебницы.
Хотя не все из последователей Сэйра могли похвастаться столь же замечательными результатами, как их учитель, обрезание стало стандартной операцией при лечении целого ряда заболеваний. Неудивительно, что при таких обстоятельствах многим врачам должно было прийти на ум, что немало болезней можно было бы предотвратить, если бы удалось пресекать их, так сказать, в зародыше, путем превентивного удаления крайней плоти. Помимо всего прочего, это также полностью отражало дух времени. Ведь в рамках культурного прогресса возникла необходимость в более качественной гигиене, причем основано это было на страхе перед «грязью» и «микробами». Циркумцизия (от лат. Circumcisio — обрезание крайней плоти) всегда была процедурой, всеми принятой и одобренной, в том числе в самых высоких слоях общества. В американской армии над необрезанными солдатами издевались, а всего лишь потому, что обрезанный член ассоциировался с мужественностью и стойкостью; во всяком случае, так было до недавних пор. Верхние классы также прекрасно знали об угрозе венерических болезней, а циркумцизия, как утверждалось, якобы повышала устойчивость к ним у мужчин. Тогда вдруг всеобщее внимание обратилось на здоровье евреев, которых стали называть провозвестниками превентивной медицины.
Это, пожалуй, действительно так: евреи обычно доживали до более глубокой старости, у них было меньше заболеваний венерическими болезнями, меньше выкидышей. Они также реже болели раком, и среди них не так сильно были распространены дегенеративные болезни (эпилепсия, слабоумие и душевные болезни). Сторонники обрезания, сравнивая две различные группы населения, не могли нарадоваться на показатели последней.
Вся эта невероятная полемика, разумеется, оказалась полным заблуждением. Необрезанный пенис не представляет собой никакой угрозы здоровью, хотя он и требует, по сравнению с обрезанным, немного большую тщательность при каждодневной личной гигиене. А это означает очень простую вещь: родители обязаны научить своих детей, как надо правильно мыться и мастурбировать, что, конечно, для стеснительных родителей представляется большой проблемой. Подспудной причиной долгой популярности обрезания мальчиков в США всегда было отвращение к мастурбации. Доктор Джон Харви Келлог, борец за здоровый образ жизни, чье имя до сих пор живет на пачках кукурузных хлопьев, наиболее откровенно выражал эти идеи. Поскольку мальчиков обрезали с целью не дать им возможности заниматься онанизмом, Келлог считал, что эту операцию следует делать без применения обезболивающих средств. В его понимании мальчики должны были воспринимать эту операцию как своего рода наказание, независимо от того, были ли они виновны в том самом, за что их наказывали, делая обрезание... В Викторианскую эпоху система образования вообще строилась на разнообразных садистских мотивах, так что и врачам такое отношение было не чуждо.
Воинствующее движение против обрезания разрослось в США только в последние годы, так что более образованные американцы сегодня уже дважды подумают, прежде чем позволят сделать обрезание своему сыну или внуку. Это порой способно приводить к трудной ситуации: как быть, если вы убеждены в полной бесполезности этой операции, однако ваш сын уже обрезан? Какие чувства могут возникнуть у братьев, если старший обрезан, а младший нет? Будет ли старший сын возмущаться тем, что у него другая анатомия по сравнению с братом? Всегда найдутся люди, которые горько сожалеют о том, что они обрезаны, и в США сегодня уже существует очень активное движение взаимопомощи, где, например, рассказывают о процедуре удлинения остатков крайней плоти, чтобы прикрыть обнаженную головку члена. В 1990-е годы также появились группы, прославляющие состояние необрезанности и утверждающие, что необрезанные мужчины способны не только приносить куда большее сексуальное удовольствие женщинам, чем обрезанные, но также и сами при этом получают куда большее удовольствие.