Противоречия в правящей верхушке

⇐ ПредыдущаяСтр 37 из 38Следующая ⇒

Существует традиция изображать ВКП(б) того времени как политическую организацию, спаянную единством помыслов и действий, особенно после того как в ней были разгромлены " уклоны" и уничтожена, казалось бы, всякая возможность для проявления инакомыслия. На этом особенно настаивали советская официальная историография и тоталитарная школа. Внимательный анализ говорит, что единство партии существовало только в теории. На самом деле в ней, подспудно, как и раньше, существовали слои, группы и фракции, находившие каналы для выражения своих интересов. Даже внутри самой правящей клики, близкой Сталину, не было единства взглядов. Расхождения и столкновения наверху подчас бывали столь острыми, что прорывались иногда на страницы жестко контролируемой прессы. Сегодня, когда стало достоянием гласности содержание " особых папок", материалов Политбюро и Оргбюро ЦК ВКП(б), свидетельств о разногласиях и даже о борьбе внутри высшего партийного руководства стало значительно больше. Просматривалось разное понимание дальнейших целей и задач развития страны. Логика управления созданной системой сосредотачивала перед руководством громаду дел, которые нужно было решать постоянно. Сталин, конечно, стремился вникать и вмешиваться во все. Это его стремление сопровождалось поддержанием и возвышением его всеобъемлющего культа. Нынешние авторы непроизвольно подыгрывают впечатлению о гениальности и исключительности личности Сталина, когда утверждают, что буквально все определялось его решениями. На самом деле Сталин волей-неволей вынужден был передавать кому-то часть своих полномочий, предоставляя тем самым возможность для выражения других мнений и интересов, особенно если они прикрывались искусно подобранными цитатами из весьма противоречивого творческого наследия вождя. Поэтому далеко не все в жизни советского общества решалось самим Сталиным, как это часто представляется в литературе, и многие инициативы шли не от него. " Схватки бульдогов под ковром", как образно выражается литература по поводу борьбы в высших эшелонах власти, были предопределены их социальным устройством и характером деятельности.

Уже накануне войны в них отчетливо обнаружились различные группировки. Одну из них, внешне наиболее активную и радикальную, возглавлял Жданов — главный творец нового устава партии. Жданов был сторонником усиления политической линии в работе ВКП(б), полагаясь при этом не столько на репрессии, сколько на агитацию и пропаганду, на идеологические чистки и проработки. Другую группировку можно обозначить как аппаратно-центристскую, возглавляемую Берией и Маленковым. Для нее был характерен как бы нарочитый уход от политических и идеологических вопросов, ставка на организационно-кадровые методы управления. Среди нового поколения руководителей усиливались позиции Н. Вознесенского, недавно возглавившего Госплан и выступавшего за известную либерализацию системы управления и повышение самостоятельности предприятий.

Очевидно, что все эти группировки выражали интересы руководящего слоя — номенклатуры. Ее общий интерес заключался в том, чтобы иметь определенные гарантии для своего самосохранения. Ей накануне войны удалось добиться хотя бы формального осуждения массовых репрессий. Но и здесь имелись свои нюансы. Логика сложившегося карательного механизма требовала дальнейших жертв и в высшем эшелоне власти были сторонники продолжения жесткой репрессивной политики в лице главы НКВД Л. Берия и др.

В литературе среди авторов, придерживающихся концепции сталинизма, считается, что накануне войны победила одна линия. Результат этой победы выражается формулой " аппаратный сталинизм победил личный сталинизм", т. е. как бы утверждается, что логика созданной системы исключала уже какие-либо субъективные отклонения и очередные импровизации со стороны вождя. Представляется, что это далеко не так. Борьба между различными группировками только начиналась и канун войны был отмечен своеобразными компромиссами, где главным арбитром выступал Сталин. В то время как XVIII партийная конференция, происходившая в мае 1941 г., в традициях партийно-хозяйственного актива занималась сугубо практическими вопросами, в стране продолжали свирепствовать массовые репрессии, проводиться шумные идеологические кампании, снова и снова " перекраивался" аппарат управления. Многие из неразрешенных в те годы конфликтов нашли свое продолжение после Великой Отечественной войны.

Интеллигенция и служащие

Группа руководителей на всем протяжении 1930-х годов оказалась самой быстрорастущей. На втором месте по темпам роста была стоявшая под ней и вместе с ней группа служащих и интеллигенции (рост в 4, 4 раза по сравнению с 1926 г.). Она же превратилась теперь в главный источник пополнения номенклатурных кадров. Самый многочисленный отряд служащих составляли работники учета, контроля, плановых и финансовых органов (около 3 млн. человек). Затем шел технический персонал предприятий и учреждений (около 2 млн. человек). Вместе с работниками административного аппарата эти группы включали в себя половину всех советских служащих. Это означает, что их социальный облик к концу 1930-х годов все более приобретал бюрократическо-технократический оттенок. Из других профессиональных отрядов следует отметить значительное увеличение педагогических, культурно-просветительных кадров (1, 8 млн.), медицинского персонала (1, 1 млн.).

Рабочий класс

Численность рабочих в 1939 г. по сравнению с 1926 г. выросла в 3, 6 раза и насчитывала 25, 4 млн. человек. Данные переписи 1939 г. показывают, что произошло решительное перераспределение кадров рабочего класса в сторону отраслей тяжелой промышленности. Однако недостаток рабочей силы в них продолжал настоятельно ощущаться, особенно там, где существовали тяжелые условия труда (шахты, предприятия черной и цветной металлургии и др.). Рабочие-металлисты насчитывали 4, 4 млн. человек. Этот самый многочисленный профессиональный отряд рабочего класса заметно отличался от других своими качественными показателями. Так, без малого 60% металлистов составляли рабочие до 30 лет, тогда как среди строителей, например, только 29%. Уровень грамотности и образования рабочих ведущих массовых профессий металлистов был на порядок выше, чем у рабочих других отраслей. В частности, токари-станочники практически все были грамотными и уже 4% из них имели среднее образование, одновременно более 15% из них были охвачены различными видами обучения. (Для сравнения, среди рабочих, не имевших специальности, — чернорабочих было только 76, 5% грамотных, а продолжали учиться всего около 3%). Была отмечена также тяга молодежи к наиболее сложным по тому времени профессиям, связанным с работой на машинах и механизмах (шоферы, экскаваторщики, машинисты электропоездов и т. п.).

Как бы сумбурно и непоследовательно ни происходила индустриализация, она так или иначе привела к определенным результатам. Новая технология и ее освоение породили громадный спрос на квалифицированную рабочую силу. Данные переписи 1939 г. показывают, что из рядов аморфной и безликой массы, которая двигалась из деревни в город, начинают складываться постоянные кадры квалифицированных рабочих с определенными стандартами жизни и поведения. Это, конечно, не тот рабочий класс, образ которого создавался в пропагандист-ских документах. Он еще несет на себе остатки деревенского прошлого, в целом невысок его образовательный и культурно-технический уровень. Но он уже снисходительно, а порою с презрением, относится к новым пришельцам из деревни. Круг интересов этих рабочих переключается на то, чтобы повысить свой материальный уровень, обрести сносные условия существования, удовлетворить пока еще невысокие потребности в развлечениях, занятиях спортом. Отчасти государство и профсоюзы идут навстречу новым веяниям путем создания рабочих клубов, организации массовых зрелищ, добровольных спортивных и военизированных обществ, однако больше продолжают уповать на выделение своеобразной рабочей квазиэлиты: стахановцев и ударников, которые за установление рекордов на производстве удостаивались привилегий — выдвижения в депутаты, внеочередного предоставления квартиры, поступления в вуз и т. п. Своим пассивным сопротивлением основная масса рабочих фактически саботировала стахановское движение. Руководство тоже вынуждено было примириться с этим, фабрикуя рапорты о трудовых успехах для вышестоящего начальства.

Неудовлетворенность своим положением, глубокое социальное расслоение в рядах рабочего класса вели к возрастанию напряженности, недовольству, которое выражалось в росте пьянства, преступности, охоте к перемене мест в поисках лучшей доли и т. д. Государство ответило на это усилением репрессивных мер. Упомянутый указ от 26 июня 1940 г. запретил расторжение трудового договора о найме на работу в одностороннем порядке, что фактически означало прикрепление работника к предприятию. В августе того же года был принят указ об усилении уголовной ответственности за мелкие преступления (пьянство, хулиганство и пр.).

По-прежнему остро стояла проблема подготовки новых кадров квалифицированных рабочих. Указ Президиума Верховного Совета в октябре 1940 г. предусматривал мобилизацию в промышленность от 800 тыс. до 1 млн. юношей и девушек путем обучения их в ремесленных училищах и школах ФЗО, а окончившие их должны были в обязательном порядке 4 года отработать на производстве.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 33 34 35 363738 Следующая ⇒