Лекция «Сохранение архитектурного наследия».

Профессия зодчего направлена в будущее, но опирается на фундамент исторического, архитектурного наследия. Это наследие – одна из важнейших частей нашей отечественной культуры, обладающая огромным художественным, социально-этическим и патриотически-воспитательным потенциалом воздействия. Официально за годы советской власти в Москве было уничтожено 2200 памятников истории и культуры, а в новейшей истории России город потерял только 20 таких объектов (фактически – около 1000). Сейчас в Москве 6, 5 тыс. федеральных и региональных памятников истории и культуры и еще около 20, 0 тыс. объектов исторической застройки, под охраной - более 6, 0 тыс. объектов культурного наследия.

На протяжении многих веков своего развития Москва неоднократно и быстро меняла масштабы, этажность и стилистику своей застройки. Образы древней Москвы не нашли своего достоверного и полноценного отражения ни в гравюрах ни, тем более, в фотографиях. С XVIII по начало XX века правдивых изобразительных источников городской застройки и ее объектов уже достаточно, и можно проследить за развитием архитектурного образа нашего города.

Москва первой половины XVIII века - еще почти средневековый город, окруженный кольцами крепостных стен, валов и рвов. При этом в застройке «города храмов и палат» уже выделялись новые объекты «триумфальной» архитектуры (Меншикова башня, церковь Иоанна Воина на Якиманке и др.), а также светские общественные здания «европейского» зодчества, претендующие на соразмерную с храмами роль (Монетный двор, земский приказ, Арсенал, Сухарева башня, различные Триумфальные Ворота и др.).

Со второй половины XVIII века Москву эпохи высокого классицизма исследователи сравнивают с большой дворянской усадьбой, где в огромном парке расставлены «павильоны» - Просвещения, Разума, Закона. Это были общественные здания, вышедшие на первый план (Сенат, Университет, Дом Пашкова, Благородное собрание, Петровский театр, десятки дворцов именитых дворян). Исчезают крепостные стены, регулируются улицы-аллеи. Портики и купола, знаки классической упорядоченности и гармонии выделяются среди колоколен.

В первой трети XIX века образ Москвы ампирной эпохи, пронизанной духом победы и торжества над Наполеоном, - несколько иной. Пейзажный парк-город стал все более регулярным. Москва за 10-20 лет отстроилась в едином стиле после страшного пожара французского нашествия. Обновились и появились площади-ансамбли: Красная, Театральная, Воскресенская (ныне пл. Революции). Заложен Александровский сад с мемориальным Гротом. Воскрешается «готический», древнерусский стиль (Синодальная типография на Никольской ул., церковь Вознесенского монастыря в Кремле, Никольская башня и др.).

Во второй трети XIX века «национальная» тенденция в архитектуре Москвы побеждает «интернациональную» направленность. Подрастают шатровые и столпообразные колокольни, оттесняя на второй план классические, ярусные. Строительство классического храма Христа Спасителя на Воробьевых горах отменили и стали возводить в «русском стиле» на Волхонке. Главный царский Дворец в Кремле также построили в «национальном стиле».

В последней трети XIX века из всех перечисленных наслоений постепенно складывался стильный образ «Москвы белокаменной», воспетый поэтами и утвердившийся в общественном сознании. «Национальные» доминанты в центре (Древний Кремль, храм Христа Спасителя, Покровский собор – храм Василия Блаженного) были поддержаны лесом «русифицированных» колоколен во всех городских районах и высотными акцентами на окраинах (колокольни Новодевичьего, Симонова, и других монастырей). Этому «ретрообразу» в разных его проявлениях соответствовали ми многие новостройки города – от общественных зданий до промышленных объектов (Городская Дума, театр Корша, Исторический музей, Казанский, Ярославский вокзалы, многочисленные предприятия, заводы, фабрики сразу же за Садовым Кольцом, на близлежащих окраинах и др.).

В конце XIX - начале XX века произошло масштабное строительство доходных жилых домов в центре и промышленных зон на окраинах Москвы, которое нарушило этот «национальный» образ и вызвало поток художественной критики. Своевольные заказчики и свободные зодчие творили свои объекты во всех стилях одновременно: «неорусском», «неоготическом», «египетском», «неоклассическом». И здесь же модерн, тут же зарождаются основы конструктивизма.

После Революции 1917 года история развития архитектурного образа Москвы повторилась, с поправкой на невиданные масштабы сноса архитектурных памятников «царской» старины. Сталинская Москва по стадиям своего развития строго соответствовала классической форме, позаимствовав при этом и стилевые мотивы классицизма. Это должен был быть упорядоченный, с прямыми линиями широких магистралей столичный город, призванный одновременно выразить собою торжество победившего социализма и величие социалистической эпохи. Ансамбль «раздвинутой» улицы Горького с ее ровными линиями огромных домов и подстроенными под одну линию карнизами стал чем-то напоминать идеальные улицы, сошедшие со страниц трактатов об идеальных итальянских городах эпохи Ренессанса. Сталинский ампир вдохновлялся духом победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 г.г. Как и после Отечественной Войны 1812 – 1814 г.г. в архитектуре нашей столицы появились «национальные» мотивы: декор в стиле «нарышкинского барокко», шатровые верхи «высоток» с прямыми цитатами Кремлевских башен, храма Василия Блаженного и т.д.

Стиль архитектуры Москвы конца 1950 – начала 1960 г.г. времен Н.С. Хрущева можно соотнести с петровской эпохой. Вновь прорубается «окно в Европу», и столица полнится современными постройками, символизирующими относительную открытость нового советского общества и его стремление подтянуться к контексту мировых бетонно-стеклянных стандартов (спорткомплекс «Лужники», Дворец съездов, комплекс Нового Арбата, гостиницы «Юность», «Россия» и др.). Конечно, с архитектурной точки зрения все это безнадежное эпигонство, повторение давно пройденного на Западе, но для соотечественников, не бывавших в Нью-Йорке и Чикаго, оно было неожиданно новым, притягательным, поскольку несло в себе элементы демократизации и некоторой гуманитарной «оттепели» общественной жизни.

Москва эпохи Л.И. Брежнева унаследовала архитектурный стиль хрущевской «оттепели», но постаралась избавиться от его социально-политического подтекста и поэтому не имела яркого художественного образа. Единственным всплеском были архитектурные объекты, построенные к открытию Всемирной Олимпиады 1980 года в Москве.

Конец XX и начало XXI века отмечены очередной «реконструкцией» исторического центра Москвы. Сопоставив все, что по этому поводу утверждали руководители города, заказчики, архитекторы, получается интересная ситуация:

- во-первых, согласно официальным заявлениям, возрождается исторический облик Москвы («воссоздается» храм Христа Спасителя, реставрируются десятки церквей и монастырей, к новым офисным и жилым зданиям приделываются пресловутые шатровые «башенки» - необходимый атрибут «московско-лужковского» стиля);

- во-вторых, опять прорубаются бесчисленные окна и двери в Европу и США (деловой центр «Москва-Сити» на Пресне, Новое Кольцо Высоток, проект Н. Фостера в Зарядье на месте сноса гостиницы «Россия», кварталы «Лондона» А. Скокана на Остоженке, «постмодернизм», «неоклассицизм», «хай-тек» в переулках, дворах и на тихих улицах центра столицы);

- в-третьих, исторический центр Москвы накрывает «девятый вал» очень доходного торгового, офисного и супер-звездного гостиничного и жилищного строительства. Заказчики, инвесторы и архитекторы, избавившись-откупившись от жесткого государственного контроля, работают во всех стилях сразу, да еще и придумывают «новые» (подземелье «Охотный ряд» на Манежной площади, торговый центр на месте сноса «Военторга» рядом с Кремлем, «Атриум» у Курского вокзала, «Красные холмы» на Москве реке, «Патриарх» у Патриарших прудов и др.).

По смыслу происходящего в наше новейшее время истории России и Москвы напрашивается аналогия с концом XIX началом XX века. Однако по качеству замыслов и их исполнения аналогия отпадает, поскольку московские архитекторы 1885-1915 г.г. были все же высокими профессионалами, умевшими многое, если не все. Очевидным является и коренное отличие восприятия и отношения власти и городского сообщества к образам Москвы до и после Октябрьской Революции 1917 года.

До октября 1917 года белокаменная осознавалась и властями, и интеллигенцией и массовым общественным сознанием как самостоятельная и абсолютная историческая ценность, подлежащая сбережению. Отступления от этой нормы, конечно, происходили, но воспринимались городским сообществом негативно и неодобрительно.

После 1917 года образ Москвы по велению новой власти перестал быть абсолютной ценностью. Об утрате ее древнего образа сожалели немногочисленные специалисты и ревнители старины. Большевистская власть и ее сторонники были захвачены процессом создания нового городского образа. Но теперь уже не нововведения и перемены должны были соответствовать образу и идеалу Москвы, как это было ранее, а наоборот. По велению партии и правительства большевиков древняя столица была обязана соответствовать величию новой эпохи, процессам нового социального творчества и прочим подобным «вызовам времени». Содержанием отношения к городу стало являться не соответствие нововведений его историческому образу, а способность исторического города приспособиться к нововведениям. И если городским властям и ее архитекторам казалось, что древняя столица России им не соответствует, - ею жертвовали.

 

Самое интересное, москвичей убеждали и, наверное, в конце концов, убедили, что это и есть столичная градостроительная традиция и политика. Теперь же все вышеописанное происходит одновременно и бесконечно, потому, что «комплексная реконструкция» в центре Москвы не заканчивается и, возможно, никогда не закончится. Ведь она позволяет занять множество дешевых рабочих рук в столичном строительном бизнесе, приносящем огромные доходы за счет баснословной дороговизны земли и индивидуальности, уникальности архитектурных объектов.

Как же в этом активном строительном процессе выглядит проблема сохранения архитектурного наследия Москвы, особенно стремительно развивавшейся и изменявшейся в последние два десятилетия? Прежде всего, это касается комплексной реконструкции исторического центра города, где сосредоточены важнейшие столичные и городские функции, а также памятники архитектуры. Происходящие здесь радикальные преобразования-изменения в «градостроительной ткани» оцениваются по-разному.

Приверженцами сноса объектов архитектурного наследия и нового строительства являются, как правило, инвесторы, бизнес-менеджеры, чиновники строительной отрасли и практикующие архитекторы, заинтересованные в объемах проектных работ по уплотнению застройки центра нашего города. В дискуссиях с защитниками архитектурного наследия представители властей и некоторые архитекторы в последнее время повторяют два постулата, которые им представляются аксиомами:

- Москва, в отличие от С. Петербурга, город без стиля, город эклектики. Здесь всегда рядом барские палаты и избушки на курьих ножках. По соседству – классические портики и модерн. И «хай-тек» в историческом центре – следование старой московской традиции.

- Москва – город постоянных ежедневных перемен, это в ее природе. Здесь всегда, испокон веков, что-то постоянно ломается, строится, перестраивается, перекраивается. Комплексная реконструкция города – это образ нашей жизни и, следовательно, тоже старая московская традиция, которой нужно соответствовать.

Иная позиция занята активной частью городской общественности – историками, искусствоведами, краеведами, москвоведами, деятелями культуры. Они считают, что в стране и ее столице постепенно сложился целый разрушительный культ архитектурно-строительного творчества. В рамках этого культа новое – в силу своей новизны и причастности к нему власти и «культурной элиты» - ценится заведомо выше подлинных исторических ценностей. Не только градостроительных, архитектурных, но и всех остальных, - культурных, моральных, социальных, политических. Весь период так называемых реформ 1990-х годов, приведших к упадку российского государства и общества практически во всех сферах, прошел, например, под лозунгом создания «новой России», «новой экономики» и т.п. Точно так же политические лидеры 1920-х – 1930-х годов и обслуживавшие их «мастера культуры» и «инженеры человеческих душ» твердили о создании «новой культуры», «новой Москвы» и разрушали древние, исторические постройки.

Ценности архитектуры прошлого нередко сознательно и безоглядно приносились в жертву «ценностям архитектуры нового времени». Это же происходит и сейчас. Соотношение ценности шедевров прошлого и современных объектов у градоначальников и архитекторов изменилось незначительно. Ряд «зодчих» даже всерьез рассуждает о том, что в московской архитектуре новый объект важнее и нужнее исторического здания, а копия имеет не меньшие смысл и значение, чем сохранившийся оригинал, подлинник.

Проблема, однако, в том, что «копии» не оригинальны. Их можно тиражировать до бесконечности, но не они определяют полноту, разнообразие и прочность любой национальной культуры. Интересно, что когда одно из гневных обращений к властям города по поводу сноса в центре Москвы ценных архитектурных объектов и утраты целых кварталов исторической застройки подписало более 3000 человек, только 2% из них оказались архитекторами.

Вместе с тем, процесс, в который вступила Москва на новом витке своего развития – это процесс выхолащивания подлинной исторической городской среды практически по всем параметрам. И делится он на два этапа.

- первый этап связан с кампанией начала 1990-х гг. по воссозданию в чрезвычайно короткие сроки утраченных в годы советской власти архитектурных памятников старины и православных святынь, что позволило отчасти восстановить исторически сложившуюся целостность панорам и силуэтов центра Москвы. Однако это определило тенденцию беспрецедентной акции по массовой переделке и «обновлению» архитектурного наследия;

- второй этап, начавшийся с конца 1990-х гг. и длящийся по сей день, ознаменован уже массовыми сносами древних, исторических зданий, поквартальной зачисткой исторической городской среды и ее ликвидацией как архитектурного наследия. Вместо повышения значения и материальной ценности древнего, уникального стала происходить парадоксальная девальвация и фальсификация подлинных исторических ценностей отечественной культуры и архитектуры.

Кроме того, из-за нормативно-правовой неразберихи и грубых упущений в законодательных документах РФ «Об охране историко-культурного наследия» оказались отсутствующими точные определения понятий «городская среда», «памятник архитектуры», «реконструкция», «регенерация» и т.п. Это привело к тому, что решение проблем сохранения памятников архитектурного наследия, исторической городской среды стало подменяться бизнес-интересами, ценой земельных участков, отводимых под застройку и сносом якобы состарившихся объектов недвижимости.

Сегодняшние московские законы мало чем помогают сохранности отдельных объектов архитектурного наследия, сносимых бульдозером строительных фирм. При этом сохранение исторической городской среды, при отсутствии должной государственной юридической защиты от произвола властных и коммерческих структур, просто невыполнимо и практически невозможно. Результаты комплексной реконструкции кварталов Сретенки, Трубной площади – ужасны. Они ничего не восстанавливают и не сохраняют, а только разрушают, уничтожают.

На Остоженке, где задумывалась застройка только 2-4-этажными домами, историческая среда почти полностью уничтожена. Здесь все поделили на лоты – и наш город получил еще одну плотную, приватную жилую застройку элитными VIP-домами с очень дорогими квартирами и апартаментами, куда посторонним вход строго воспрещен.

В 2003 году в самом центре Москвы, рядом с Кремлевскими стенами, несмотря на бурные протесты общественности, московские власти приняли решение и снесли «Военторг» (Дом Военно-экономического общества, арх. С.Б.Залесский, 1913 г., одно из лучших зданий того времени) с оригинальным решением многоэтажного внутреннего пространства в виде атриума. На его месте был выстроен по проекту М.М. Посохина торгово-офисный комплекс с подземной автостоянкой, облик которого весьма далек от образа прежнего «Военторга».

В результате такого наглого и напористого коммерческого строительства, оставшиеся в столице архитектурные памятники отчуждаются или не учитываются в общих перспективах и визуально теряются. При этом главные, веками и десятилетиями устоявшиеся, градостроительные акценты смещаются, изначальные виды и панорамы перекрываются, искажаются, уродуются появлением новых «шедевров» современной московской архитектуры.

В градостроительной ткани столицы идет и быстрый рост количества исторических зданий-воссозданий, зданий-новоделов, зданий–клонов, что создает дисбаланс в культурном пространстве города, постепенно выводит такую псевдо-историко-культурную городскую среду за рамки понятия «наследие» и обесценивает еще сохранившиеся в Москве подлинные памятники градостроительного искусства и архитектуры. Лефортово и Измайлово, вслед за «воссозданными» дворцами в Царицыно и Коломенском, ждут такого же скоростного «радетельно-радикального» вторжения-восстановления, результаты которого очень похожи на далекую от подлинника, оригинала подделку-муляж или на аттракцион в городском парке отдыха.

Эти факты вызывают обеспокоенность у специалистов-историков, краеведов, московских защитников архитектурного наследия, а также у их коллег из зарубежных стран, где всерьез озабочены безвозвратными утратами старинных зданий и разрушением целостности облика Москвы как исторического города, одной из самых крупнейших и древнейших столиц Европы.

Памятники истории и культуры, архитектурное наследие, их подлинность и судьба, прошлая, настоящая и будущая, тревожат истинных москвичей, всех кому дорога память о прошлом, дорого прекрасное. Наши недавние представления о том, что необходимо сберечь, передать будущим поколениям, изменились коренным образом. Нас уже не устраивает сохранность отдельного здания, комплекса. Мы беспокоимся и думаем о сохранении городских ансамблей, улиц, кварталов, даже зон. Но…, как и прежде, не располагаем четкими, ясными и однозначными критериями и правилами отбора объектов архитектурного наследия.

Уже давно настала пора более бережного отношения к еще сохранившимся в Москве культурным и архитектурным памятникам всех периодов отечественной истории, в том числе и к наследию эпохи авангарда - безоговорочно и всемирно признанному вкладу нашей страны в мировую культуру и архитектуру. Это должно быть применительно и к архитектурному наследию 1930-1950-х г.г., известному как «сталинский ампир», и к знаковым архитектурным объектам 1960-1990-х г.г. для достойного обеспечения полноценной «связи времен» между историческим прошлым, настоящим и будущим градостроительства и архитектуры нашего Отечества.

Новый мэр Москвы постарался учесть обеспокоенность городской общественности по поводу уничтожения исторических зданий, целостности архитектурной среды в центральной части столицы и принял решение об объявлении временного моратория на снос и новое строительство в центре города до принятия обоснованного и взвешенного решения, которое, возможно, будет означать, что город Москва должен сохранить свой архитектурный облик.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: