НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ АЛАНО-БОЛГАРСКИХ КОНТАКТОВ

В САЛТОВСКОЕ ВРЕМЯ

Существование контактов между лесостепными аланами и праболгарскими племенами внутри Хазарского каганата является в современной науке признанным фактом (Плетнева С.А. 1999., с.52). Проникновение праболгар в лесостепь подтверждается материалами археологических памятников, и, прежде всего могильников. Исходя из анализа этих материалов, можно говорить о двух путях болгарской миграции на территорию, заселенную аланами.

Первый: включение в аланские роды отдельных представителей степных этносов, что проявилось в присутствии костяков, принадлежащих брахи- и мезокранам в катакомбных захоронениях, для которых характерен долихокраный антропологический материал (Плетнева С.А. 1989., с. 268; она же 1999., с. 60). Кроме того, как одно из проявлений этого процесса, мы можем рассматривать существование погребений, совершенных в ямах, на катакомбных могильниках (Плетнева С.А. 1989., с. 255; она же 1999., с. 60)

Второй: переселение на территорию, занимаемую аланами, целых болгарских племен. Археологическим свидетельством этого продвижения являются праболгарские могильники, обнаруженные в лесостепи. Наиболее известные из таковых Нетайловский могильник на Северском Донце и Волоконовский в Поосколье (Березовец Д.Т. 1962; Плетнева С.А. Николаенко А.Г. 1976). Также можно отнести к кругу праболгарских памятников ямный могильник, сравнительно недавно открытый на правом берегу реки Валуй у села Мандрово Белгородской области.

Для всех ямных могильников лесостепи характерны более или менее значительные отклонения от “классического” болгарского погребального обряда (Плетнева С.А. 1981., с.11). Применительно к Волоконовскому могильнику это прежде всего наличие деревянных гробов (Плетнева С.А. Николаенко А.Г. 1976., с. 99). Для Нетайловского могильника в качестве специфических черт похоронного ритуала рассматриваются прежде всего форма ям (длинные и узкие) напоминающая дромос, богатый инвентарь, а также наличие обряда обезвреживания покойника (Плетнева С.А. 1967., с. 95). Отклонения от так называемого “зливкинского” обряда погребения имеет место также в погребениях Мандровского могильника. Так, в двух захоронениях мы наблюдаем сравнительно богатый инвентарь. Кроме того, одно погребение имеет дромосовидную форму ямы (всего изучено четыре погребения).

Говоря о характерных чертах ямных могильников, расположенных на территории лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры, следует отметить, что праболгарский погребальный обряд не был явлением унифицированным. Фактически каждый могильник несет в себе набор специфических черт, отличающих его от других (Плетнева С.А. 1981., с. 9). Наличие некоторых устойчивых сочетаний признаков позволило исследователям выделить несколько групп со сходным обрядом захоронения (Плетнева С.А. 1981., с. 11). В этой связи встает вопрос о правомерности выделения лесостепных могильников в отдельную группу. Все три рассматриваемые могильника отличаются друг от друга по целому ряду признаков. Деревянные гробы и немногочисленный инвентарь отличает Волоконовский могильник от двух других (данная особенность связывается С.А.Плетневой с поздним периодом существования памятника и рассматривается как одно из направлений развития праболгарской погребальной обрядности (Плетнева С.А. 1999., с. 51). Нетайловский могильник обладает целым набором признаков, характерных только для этого памятника (отсутствие детских захоронений, гипертрофированный обряд обезвреживания покойников) и не встречающихся на других праболгарских могильниках. Мандровский могильник, если судить по четырем изученным погребениям, по ряду показателей близок к Нетайловскому (глубина ям, относительное богатство инвентаря) но не обладает его специфическими чертами. Сказанное выше позволяет отметить, что признаков, позволивших бы объединить ямные могильники салтовского времени лесостепи в одну группу, явно недостаточно. Помимо географического положения, к таковым можно отнести только глубину ям.

Особенности погребального обряда праболгарских могильников расположенных на территории лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры связывается исследователями с влияниями лесостепных алан, для катакомбных погребений которых характерны и богатый сопроводительный инвентарь и обряд ритуального разрушения останков покойного. Однако надо сказать, что такие же черты имеют место и на некоторых ямных могильниках степного варианта салтово-маяцкой культуры. В частности, значительная по сравнению с “классическим” болгарским обрядом, насыщенность погребений инвентарем наблюдается в некоторых захоронениях могильников Дроновка 3, Новолимаревка 1, 2, Северского Донца (Татаринов С.И. Копыл А.Г. Шамрай А.В. 1986., с. 211; Красильников К.И 1980., с. 19) Имеет место такое явление и на могильниках Нижнего Дона (Багаевский) (Швецов М.Л. 1983., с. 110). Длинные и узкие могильные ямы присутствуют на могильниках Дроновка 3 и Волоковое озеро (Татаринов С.И. Копыл А.Г. Шамрай А.В. 1986., с. 214). Ритуальное разрушение останков погребенного также не может считаться исключительно аланской особенностью (Флеров В.С 2000., с. 88). Единственной специфической деталью, присутствующей в ямных захоронениях лесостепи, и практически не встречающейся на степных памятниках, является значительная глубина могильных ям.

Таким образом было бы не совсем верно связывать все отклонения от “зливкинского” погребального обряда, встречающиеся на лесостепных ямных могильниках, исключительно с влиянием алан. Во многом разнообразие вариантов праболгарского погребального обряда объясняется различиями в традициях болгарских племен (Красильников К.И. 1980., с. 19) и принадлежностью памятников к разным этапам бытования салтово-маяцкой культуры. На основании имеющихся на сегодняшний день данных, сложно сказать что-то конкретное об участии праболгарских племен, оставивших ямные могильники в лесостепи, в процессе слияния степного и лесостепного этносов. Если значительное число брахикранов фиксируется в погребениях катакомбных могильников, то долихокранной примеси в составе погребенных в ямных могильников пока не выявлено. То есть, на сегодняшний день можно вести речь только о поглощении аланскими племенами отдельных представителей болгар. Вопрос о процессе включения в болгарский этнос аланских элементов остается открытым.

 

Литература

Березовец Д.Т. 1962., Раскопки в Верхнем Салтове в 1959-1960 гг. // КСИА АН УССР, вып. 12. Киев.

Красильников К.И. 1980., Население Среднедонечья в VIII - начале X веков. Автореферат дисс. на соискание степени кандидата ист. наук. М.

Плетнева С.А. 1967., От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культура // МИА № 142. М.

Плетнева С.А. Николаенко А.Г. 1976., Волоконовский древнеболгарский могильник // СА № 3.

Плетнева С.А. 1981., Древние болгары в бассейне Дона и Приазовье // Плиска - Преслав, 2. София.

Плетнева С.А. 1989., На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. М.

Плетнева С.А. 1999., Очерки хазарской археологии. М.

Татаринов С.И. Копыл А.Г. Шамрай А.В. 1988., Два праболгарских могильника на Северском Донце // СА № 1.

Флеров В.С. 2000., Аланы центрального Предкавказья V - VIII веков. Обряд обезвреживания погребенных. М.

Швецов М.Л. 1983., О нижнедонской группе салтово-маяцких памятников // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа. Ростов-на-Дону.

 

Н.А.Хан (Киров)

О ПОСТУПЛЕНИИ КУФИЧЕСКОГО СЕРЕБРА

НА НИЖНЮЮ ВОЛГУ В Х В.

В современной науке прочно утвердилось мнение о том, что с начала Х в. 90 % монет кладов Восточной Европы составляли монеты Саманидов. Согласно периодизации денежного обращения на территории Восточной Европы, предложенной Р.Р.Фасмером и развитой В.Л.Яниным, в третьем периоде восточной монеты, как установлено А.В.Фоминым, саманидское серебро поступало двумя монетными потоками через Волжскую Булгарию и Хазарию (Фомин А.В., 1988, с.196).

В Волжскую Булгарию и Хазарию путь восточной монеты начинался с линии аш-Шаш - Ферава, т.е.сухопутный монетный поток фомировался в глубинах саманидской державы - восточного Маверанахра и западного Хорасана. Волжский путь документируется тремя бувейхидскими кладами, сообщение о которых впервые сделал А.Ф.Лихачев (1887, с.2-3).

Сухопутный путь в Волжскую Булгарию документируется синхронными кладами, найденными как на территории Маверанахра (Кочнев Б.Д., 1996, № 3, 6), так и в устье Камы, куда в 1Х в. сместился торговый и первалочный центр, связывающий Азию и Европу (Хан Н.А., 1998, 2001). Этот путь подтверждается сообщением Ибн Фадлана, писавшего о перевалочно-торговом характере торговли купцов-русов, пускавших по пути следования караванов оборот деньги-дирхемы, основным товаром которых были рабы (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1985, с.110).

Показателен небольшой клад, обнаруженный в степи в 50 км. к югу от ж.д.станции Красный десант в Астраханской области, введенный в научный оборот Г.А.Фёдоровым-Давыдовым (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988,.с. 47, № 55), Диапазон чеканки 294/906-907 г. - 306/918-919 г., - минимален - 12 лет, что не может вызвать сомнений о мгновенном выпадении монет данного клада из состава денежного обращения на валютных рынках Мавераннахра. (Табл.1).

Табл.1. Эмиссионное распределение клада Красный десант (по Г.А.Фёдоров-Давыдову)

	900-909	910-919
Андераб
Самарканд
Шаш

 

* Учитывается 11 определяемых монет.

Поскольку более половины состава клада было выпущено в Самарканде, а также если принять во внимание, что 3 монеты, являющиеся младшими, также эмитированы на данном монетном дворе в 306/918-919 гг., то напрашивается мысль о том, что рассматриваемый клад выпал из потока саманидского дирхема в Хазарию, стартовавшего в Самарканде.

В Ставропольском уезде Самарской губернии в 1856 и 1890 гг. было обнаружено два клада куфических монет. Первый из них, по данным П.С.Савельева, состоял из 50 целых и 40 разрубленных монет с двумя младшими монетами, выпущенными в Шаше и Самарканде в 328/340г[3]. (Табл.2).

Табл.2. Эмиссионное распределение состава клада Ставропольского уезда Самарской Губернии (по П.С.Савельеву) (Марков А.К., с. 41. С. №227; Изв.РАО. Т.1. с.192-194)*.

 

	891-900	901-910	911-920	921-930	931-940
Самарканд				10 (24, 39)	5 (12, 2)
Шаш	2 (4, 88)			7 (17, 08)	3 (7, 32)
Нисабур		2 (4, 88)			1(2, 44)
Балх				1(2, 44)
Андераб			2 (4, 88)
?			1(2, 44)	4(9, 76)	3 (7, 32)
ИТОГО:	2 (4, 88)	2 (4, 88)	3 (7, 32)	22 (53, 68)	12 (29, 28)

 

* Учитывается 41 определяемая монета

Если сюда присовокупить 3 монеты, чеканенные в Самарканде с нечитаемым или стертым годом, тогда их число составит 18, а по отношению ко всему объему клада более 40 %.

Поскольку клад пограничный, то соотношение двух младших хронологических групп, составляющее 0, 54 (12 к 22), может показаться противоестественным, и как установили в свое время В.Л.Янин и А.В.Фомин, обновление хронологического состава кладов тем выше, чем выше скорость движения монетного потока. Однако почти двукратное превалирование хронологической группы предшествующей младшей позволяет придти к мнению. о том, что данный клад образовался в результате внутреннего денежного обращения в среде местного населения, т.е. не является транзитным. Возможно, что чекан 930-х гг. проследовал через данный район транзитом, к чему должны привести дальнейшие наблюдения. Характерно, что в двух младших хронологических группах отсутствуют монеты Балха и Андераба.

Остановимся на кладе, найденном у д. Мусорки Ставропольского уезда Самарской губернии (Марков А.К., 1910, с.41.№ 229; РА ИИМК. Ф.1, оп.1, 1894. Д. 194, л. 4 и об.). /Табл.3/.

Табл.3. Эмиссионное распределение состава клада д.Мусорки 1890 г.*

 

	930-939	940-949	950-959	960-969	970-979	980-989
Сари					1(4, 16)
Амоль						1(4, 16)
Астрабад			1(4, 16)
Джурджан
Зиярдск. (неопред.)				1(4, 16)
Басра						1(4, 16)
Арраджан					1(4, 16)
Шираз			1(4, 16)
Салоридск.					1(4, 16)
Балх			1(4, 16)
Самарканд	1(4, 16)			2 (8, 32)	3( 12, 48)
Саманидск. (неопред.)					9( 37, 44)
И т о г о:	1(4, 16)		3( 12, 48)	3( 12, 48)	15(62, 4)	2 (8, 32)

 

*Учитывается 24 монеты.

Младшей монетой клада является бувейхидский дирхем, битый в Басре в 377/988-989 (? ) г., которая выглядит весьма индивидуально по сравнению с остальным составом клада, хотя и образует с предшествующей ей зияридской монетой эмира Кабуса 369/380 г. самостоятельную хронолого-географическую группу.

Автором высказывалось мнение о том, что в Восточную Европу куфическая монета поступала двумя потоками - волжским и сухопутным. В этой связи рассматриваемый клад, как достаточно поздний представляет интерес в том плане, что выпал он на торговом пути, связывающий устье Волги и Камы и сухопутный путь с Волгой. Отсутствие саманидских монет в младшей хронологической группе показывает, что в 980-990-е годы район нижней Волги для саманидского дирхема был транзитным, а денежное обращение этого района характеризует хронологическая группа, представленная монетами, выпущенными в 970-х гг. Здесь преобладают саманидские монеты над монетами “западного” поступления из Южного Прикаспия - Салориды, Бувейхиды, Зияриды как 12 к 3, составляя в целом 62, 4 % состава клада.

Интересно отметить, что во время серебряного кризиса на Востоке, о чем в свое время писали В.Л.Янин, М.Е.Массон, Е.А.Давидович и А.В.Фомин, когда в связи с истощением рудников в аш-Шаше резко уменьшилось поступление восточной монеты Европу, что наглядно показывали в своих работах В.Л.Янин и А.В.Фомин, соотношение в этой связи хронологической группы 70-х гг. к предшествующей выглядит пятикратным (15 к 3) и, справедливости ради, добавим, что такое же соотношение (15 к 3) данная хронологическая группа имеет и к монетам, эмитированным в 950- х гг. Равный процент состава клада монет 50 и 60-х гг. Х в. клада Мусорки, позволяет предположить, что в условиях дефицита серебра население удерживало в обращении монеты данных выпусков, которые, как видно из табл.3, поступали на нижнюю Волгу как из Средней Азии, так и южного побережья Каспийского моря.

Основная хронологическая группа монет клада, наконец, представленная, казалось бы, большим числом монет, эмитированных в Мавераннахре, показывает, что большинство из них были обломки. Это особенность, присущая всем кладам четвертого периода обращения куфического дирхема в Европе, отмеченная в свое время В.Л.Яниным (Янин В.Л., 1956, с.133). Последнее согласуется с материалами синхронных кладов, происходящих из страны-эмитента - Саманидской державы, вводимых в научный оборот А.Атаходжаевым и Б.Д.Кочневым.

Рассмотренные в данной публикации клады позволяют не только подтвердить высказывающееся в литературе мнение о преобладании монет саманидской чеканки в русском денежном обращении, но и конкретизировать Мавераннахрскую составляющую саманидского серебра, которая, как представляется, больше зависела от эмиссии Самаркандского монетного двора.

.Астраханский клад Красный десант, также как и клады, происходящие из Самарской губернии, не позволяют согласиться с точкой зрения, иногда проскальзывающей в западной историографии, о том, что путь саманидской монеты в Европу шел в обход Хазарского каганата. Путь саманидской монеты в Европу шел как через Хазарию, так и через Волжскую Булгараию (Фомин А.В., 1995, с.72).

Литература.

Кочнев Б.Д. 1996. Клады серебряных монет Х в. из Узбекистана // Четвертая Всероссийская нумизматическая конференция. Тез.докл. М. 1996. С.36-38.

Лихачев А.Ф. 1887. Чистопольский клад второй половины Х века, открытый в 1885 году // Записки Восточного отделени Русского археологического общества. Т.Р.Вып.!.СПб. С.33-61. /Отд.отт./.

Марков А.К. 1910. Топография восточных монет (сасанидских и куфических). СПб. 144 с.

Фёдоров-Давыдов Г.А., 1985. Монеты - свидетели прошлого М.: МГУ. 176 с.

Федоров-Давыдов Г.А. 1988. Находки восточных монет УШ-ХШ вв в Восточной Европе // ЭВ.24. С.44-56.

Фомин А.В., 1988. Рунические знаки и тамги на подражаниях куфическим монетам в Х в. // СА. № 4. С.187 198.

Фомин А.В. 1995. Древнерусские денежно-монетные рынки в 70-80-х годах Х в. // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования 1992-1993 годы. М.: Наука. С.63-72.

Хан Н.А. 2001. Замечания о путях поступления восточного серебра в Европу в Х в. // Предпринимательство и благотворительность в России. Киров (в печати).

Янин В.Л. 1956. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период. М.: МГУ., с.207

 

Гуренко Л.В., Ситников А.В. (Волгоград)

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: