ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И НОВОГО ВРЕМЕНИ

Археологическое (иначе – «палеоэтнографическое») изучение хазарских (М.А. Артамонов) и золотоордынских (Г.А. Фёдоров-Давыдов и др.) городов и городищ Нижневолжья и Предкавказья уже ведёт свой счёт на века. Сохранились о них и письменные свидетельства хронистов, путешественников. Известно, что население самых крупных из этих населённых пунктов было изначально полиэтничным и многоконфессиональным.

Однако не всегда дворцы владык, военные гарнизоны и торговые колонии соответствовали основному населению сельской округи, тем более, кочевой периферии – этнически и по преобладающей религии, глубине её усвоения.

На данных территориях веками происходило взаимодействие местных этнических культов с проникающими развитыми религиями, в т.ч. монотеистическими (единобожными), переднеазиатскими по происхождению, т.н. «богоооткровенными», «авраамическими»: национальной - иудаизмом и двумя мировыми - христианством и мусульманством. Отмечается влияние других религиозных доктрин - зороастризма, маздакизма, буддизма-ламаизма и т.д. События выбора, подобного летописно-эпическому рассказу Х в. " Испытание вер - выбор князя Владимира", были неоднократны в прошлом других стран и народов, в т.ч. и рассматриваемого региона.

Политические события (неизбежная функция «полисной», т.е. городской жизни) нередко в корне видоизменяли этноконфессиональный, хозяйственно-культурный, а порой и антропологический облик отдельных общностей и групп, в т.ч. перемещаемых под защиту городских укреплений или в неволю крепостных стен.

Достаточно вспомнить «монголоидизацию» за столетие (труды М.Д. Полубояриновой) общин русских полонянников-христиан вокруг Сарая и Хаджи-Тархана. Либо процесс обоседления «после приезда царя Петра» (значит, в I-ой пол. XYIII в.), вокруг российской Астрахани юртовских и едисанских ногайцев, их связи при этом со средневолжскими татарами-горожанами.

В самой же Астрахани (как и в Казани по отрывочных данным Э. Челеби) этноконфессиональная группа славян-мусульман могла существовать длительное время, а в нач. XVIII в. (И.И.Неплюев) наметилась группа мусульман-калмыков.

Показательна и многотысячелетняя роль Дербента (Чоги-Чолы, Баб-ал-Абваб). К этому городу испокон веков и вплоть до современности притягивались и группировались здесь самые различные группы населения (христиане албаны и армяне, затем крещённые массагеты и гунно-болгары, полукочевые мусульмане-арабы до вхождения края в Россию, и после – полукочевые же азербайджанцы-сунниты, иначе «терекеме-карапапахи», ираноязычные таты иудейской, двух мусульманских и григорианской групп).

Нередко этноконфессионально-специфический характер приобретали военно-административные приграничные территории (и их центры-крепости). Их обобщающее наименование – «марки» (лат. «marca» - «межевой знак», «эталон», вообще «переходное («маргинальное») состояние») имело свою конкретизацию в каждой отдельной стране (провинции, «окрайны», воеводства, наместничества и пр.)

О структурах такого первичного районирования на интересующих нас территориях в хазарское время свидетельства отсутствуют (хотя военных конфедератов на границах располагали и каганат, и исламский халифат). Но ощутимые элементы таковых возникали, что интересно, уже в период Золотой Орды.

Характерна при этом топонимическо-смысловая пара городов «Хаджи-Тархан (будущ. Астрахань)» и «Тьму-Тархань (Тмутаркань, Тамань)» (См.: Добродомов И.Г. Происхождение названия «Астрахань» //Ономастика Поволжья. № 3. Уфа, 1973).

С началом борьбы за сферы влияния в 1262 г. между монгольскими государствами – улусом Джучидов (Золотой Ордой) на Волге и в Предкавказье и государством Хулагуидов-ильханов в Иране обозначились два стратегических направления: Дербентское и Дарьяльское. Здесь могли создаваться специальные пограничные округа «танма» с монгольскими наместниками – «танмачами» (см. у В.А.Кузнецова).

Под Дербентом такую службу могло нести разнообразное по происхождению и конфессиям местное население, вплоть до арабов и тюрок (см. выше). А в Центральном Кавказе роль центра можно обоснованно предполагать в известном г. Татартуп (Джулат, русск. Дедяков. См. в важной для понимания темы работе: Кузнецов В.А. Северо-Кавказские города: Верхний и Нижний Джулат в составе Золотой Орды. – В сб.: Астраханский край: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, г. Астрахань, 26-27 ноября 1997 г. (К 280-летию образования Астраханской губернии). Астрахань, 1997 – С. 55-56).

Здесь проживали последователи горского язычества-генотеизма (условно – «главнобожия»), подвергшиеся влиянию византийско-грузинского православия из числа алан-ясов и, возможно, адыгов-касогов. Однако, это религиозно-политическое преобладание христианства на Северном Кавказе с нач. XIY в. вплоть до XYIII в. сменилось сильным и многосторонним влиянием ислама. Затем постепенно устанавливалось относительное равновесие влияния религиозных доктрин (по крайней мере, указанных двух).

На границах уже Российского государства освоение пространств Северного Кавказа происходило, в основном, со стороны Астрахани, важным было и «донское» направление, а «бештауское» («пятигорское») играло, ввиду примыкавших степных пространств, дополнительную роль.

В Астраханском воеводстве в 1567 г. были основаны Терки, или Терской городок, с ним после 1588 г. объединился Черкасский городок, где жили так же служилые кабардинцы и т.н. «окочане», или «ококи» - сборная этническая группа на основе, очевидно, чеченцев-акинцев, многие в которой принимали православие. Руководили ими выезшие кабардинские князья Черкасские, потомки князя Янгылыча, - один даже стал астраханским воеводой.

Во времена Петра I, его Азовский и затем Персидский походы послужили новым этапом проникновения России на юг. Строительство крепостей, создание Терского казачьего войска, образование в 1717 г. Астраханской губернии, активизация миссионерской деятельности Казанской епархии в Поволжье и Астраханской - на Северном Кавказе были звеньями в общем военно-политическом, этнико-конфесиональном продвижении государства на Кавказ.

Временное политическое отступление в 1739-74 гг., между Белградским и Кючук-Кайнарджийским мирными договорами с Турцией, привело к усилению конфессионально-просветительской деятельности русской православной церкви среди горцев – мусульман и т.н. «язычников» (многие из которых ещё до XIY в. испытали влияние грузинского православия). Присоединение Кабарды, Осетии и Грузии, затем вхождение в 1783 г. Крыма и Кубани в состав России, усиление влияния на Дагестан (документы Госархива Астраханской области), успешный поход против Персии в Закавказье в 1797 г. укрепили позиции Российского государства в данном регионе. Строительство крепостей и городов, основание Моздока в 1763-64 гг., последующие события зримо олицетворяло стадии этого пути.

Особый интерес представляет сюжет о последовательном создании на Северном Кавказе и в Поволжье (с 1722 по 1799 гг.) четырёх городов под общим названием «Ставрополь» (греч. «Святой Крест»): Дагестанский, Волжский, Ставрополь – уездный, областной, губернский и ныне краевой центр и, наконец, современный Прикумск-Будённовск, армянск. «Сурп Хач». Практически каждый из этих населённых пунктов создавался для вполне определённого, в этническом и конфессиональном плане, состава населения.

Возникали служилые группы христиан-казаков – осетин и калмыков, «приписных» кабардинцев (под Моздоком и в др. местах), были взяты под защиту бежавшие от набегов с юга армяне и таты-григориане («Сурп Хач" - Прикумск-Будённовск и отчасти Кизляр, сменивший в 1735 г. Ставрополь I-ый, также и в Астрахань), выведены из Крыма до его присоединения христиане – греки, остатки готов, особая группа армян (пос. Ново-Нахичевань, предместье Ростова-на-Дону), ногайцы, вступавшие в российское казачество, а после присоединения - мусульмане-калмыки («шереты/шереды», или «к(х)азлары»).

Эти и другие любопытные «этноконфессиональные группы» служили связующими элементами для этносов и конфессий. Их наличие поддерживало установленное «равновесие», играло гуманистично-культурную роль.

Иногда переселение в городскую черту из сельской местности (армено-таты в 1797-99 гг. из Мискуры и окрестностей Дербента от персидского набега, близкие им черкесо-гаи в 1846-66 гг. из-за Кубани в Армавир) или из города в степное пространство (свыше сотни купцов-узбеков, «сартов-бухарлык» около 1800 г. из Астрахани в прикаспийские «мочаги») «размывало» группу, вело к её ассимиляции.

Но главное – что и в новой общности (включая урбанизированную среду) потомки прежних самостоятельных образований сохраняли «новую специфичность», представленную оригинальными чертами из прежних традиций. Проблема, поставленная в данном сообщении, носит предварительный характер и требует дальнейших углублённых исследований.

 

 

Алиференко Е.В. (Астрахань)

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: