Социологические и специальные методы исследования политических процессов.

Социология выборов (электоральная социология) — отрасль социологии, изучающая комплекс проблем, связанных с поведением населения в избирательных кампаниях, в том числе исследование электоральных (от лат. eligo — выбирать) ориентаций социальных общностей и отдельных граждан, анализ факторов, вли­яющих на участие в выборах и голосовании, мотивы участия или неучастия в них, изучение структуры элек­тората, особенностей восприятия им предвыборных мероприятий, партий и личностей кандидатов, оценка эффективности деятельности СМИ и уровней их воз­действия на позиции избирателей, прогнозирование итогов выборов и др.

Именно на социологических данных строят свои суждения в предвыборный период обозре­ватели, политические деятели, аналитики и пр., так как только социологические замеры способны дать пред­ставления о характере и направленности общественно­го мнения, настроений и намерений избирателей.

Институализация социологии выборов как отдель­ной социологической дисциплины произошла в 20-х— 30-х гг. XX в. Обычно выделяют несколько направле­ний и стадий в ее развитии. Это прежде всего так на­зываемый «экологический анализ», заключающийся в выделении на основе статистических данных «эко­логических единиц», в которых результируется взаимодействие природных, исторических, экономических, политических, социокультурных и других факторов и которые предопределяют направленность электораль­ных ориентации. В дальнейшем «экологический» под­ход стал дополняться использованием опросов общес­твенного мнения; сочетание двух видов индикаторов давало возможность выделять электоральные зоны, в которых устойчиво преобладал определенный тип учас­тия в выборах и голосовании.

Последующий прогресс социологии выборов во мно­гом связан как с углублением анализаэлекторального поведения, выявлением его закономерностей у тех или иных социальных групп, так и с совершенствованием методической оснащенности исследований. В этой связи выделим бихевиористский подход, при помощи которого структурируется электоральное поведение, «раскладыва­ется» на составляющие его элементы. В русле этой тра­диции осуществлялась деятельность группы, возглавля­емой П. Лазарсфельдом и Б. Берельсоном. Они ввели в практику социологических исследований ряд инноваций, таких как, например, панельный метод, который впер­вые использовали при обеспечении избирательной кам­пании 1940 г. в США, и латентный анализ. Особое вни­мание уделялось анализу воздействия на электорат раз­личных факторов, прежде всего СМИ и межличностного общения, реакций на них типичного избирателя.

Несколько иные исследовательские позиции у Чи­кагской школы, знаменитой тем, что ее представите­ли организовали впервые в мире социологический фа­культет, социологический журнал и профессиональное сообщество социологов, а также тем, что на основе со­единения исследовательских задач с учебным процес­сом в университете осуществлялось решение специфи­ческих городских проблем. Основное направление на­учных поисков связано с рассмотрением «внутренних» факторов поведения избирателей: их мотивации, ори­ентации, особенностей идентификации с определенной партией или кандидатом.

Среди тех, кто внес заметный вклад в социологию вы­боров, нельзя не упомянуть Дж. Гэллапа. Он в 1935 г. основал институт, который впоследствии распространил свою деятельность на многие страны мира и стал настоя­щей «социологической империей». Дж. Гэллап усовер­шенствовал многие методические приемы и прежде всего использование выборочного метода в предвыборных оп­росах. И хотя на первых порах его сопровождали су­щественные неудачи — при прогнозировании результа­тов выборов президента США ошибка составляла 6, 8 % (1936 г.); 5, 4 % (1948 г.); 4, 4 % (1952 г.), в дальнейшем была достигнута высокая степень точности прогноза, а Институт Гэллапа завоевал статус одного из самых авто­ритетных социологических центров.

Первые шаги отечественной электоральной социо­логии. Деятельность социологов в этой сфере имеет довольно короткую историю, поскольку до рубежа 80-х— 90-х гг. в нашей стране не было реальных выборов. По мере того как избирательные кампании станови­лись элементами политической жизни, потребность в их социологическом сопровождении становилась все более насущной.

«Катастрофа 1993 года»—так были охарактеризо­ваны результаты деятельности по обеспечению выборов в Государственную Думу, первых демократических пар­ламентских выборов. Их итоги, вопреки прогнозам, ока­зались неожиданными, и прежде всего из-за успеха ЛДПР и КПРФ и утраты лидерства партиями проправи­тельственной ориентации. Основные социологические службы не смогли вовремя зафиксировать эти тенден­ции и тем самым дезориентировали как заказчиков, так и избирателей. Например, возможности партии В. Жи­риновского, которая собрала 23, 2 %, оценивались Ин­ститутом социологии в 10 %, Институтом социально-политических исследований в 8 %, фондом «Обществен­ное мнение» — в 2 % и т. д. Причем специалисты ошиб­лись не только в предсказании победителей, но и в их «построении» в соответствии с набранными голосами.

Группы причин, ко­торые предопределили ошибки социологов.

Во-первых, отсутствие представительной общенаци­ональной выборки. Дело в том, что из-за нехватки финансовых средств, плохой работы транспорта, нераз­витых коммуникаций, многие предвыборные опросы базировались преимущественно в крупных и средних городах. А это давало существенное снижение уровня репрезентативности, поскольку десятки миллионов избирателей проживают в сельской местности и малых городах. Причем именно они, жители российской про­винции, принесли основную часть голосов ЛДПР и дру­гим оппозиционным партиям, чей успех оказался нео­жиданным для социологов.

Во-вторых, ошибочной оказалась ставка на такие виды опросов, как телефонный, газетный, почтовый, поскольку они репрезентатировали лишь часть населе­ния, причем с нетипичными для генеральной совокуп­ности характеристиками. Например, уровень телефо­низации страны таков, что надежными можно считать опросы по телефону только в Москве, Санкт-Петербур­ге и, вероятно, Екатеринбурге. В других местах, где лишь небольшое число семей являются телефонными абонентами, использование этого метода имеет ограни­ченное значение.

В-третьих, сказалась недостаточная периодичность опросов, вследствие чего социологи не сумели «уловить» эволюцию настроений населения. Особенно проявился выделенный Э. Ноэль-Нойман «the last minute swing» (сдвиг последней минуты), при котором под воздействи­ем различных факторов некоторые партии сумели в последние дни перед выборами рекрутировать новых сторонников.

В-четвертых, «сработал» еще один эффект, откры­тый Э. Ноэль-Нойман, который также не был зафик­сирован, — «спираль молчания». Его сущность за­ключается в следующем: большинство людей стремит­ся избегать потенциальной социальной изоляции, по­этому, когда они чувствуют, что их мнение отличает­ся от мнения большинства, то, как правило, старают­ся не раскрывать публично свои взгляды. И, наобо­рот, те, кто идентифицирует себя с большинством, не стесняется выражать свои пристрастия. И такое пове­дение приводит к тому, что последние кажутся сильнее, а первые — слабее, чем это есть на самом деле. «Спираль» все более закручивается и дезориентирует окружающих. Стремление на словах следовать соци­альной желательности, но на избирательных участках вести себя иначе способствовало «взлету» ЛДПР и его лидера, о котором отзываться положительно накануне выборов считалось неприличным.

В-пятых, неудачи выявили недостаточную методи­ческую проработанность социологического инструмен­тария. Для многих респондентов, особенно в нацио­нальных регионах и с невысоким уровнем образования, он оказался достаточно сложным, перегруженным не­понятными им терминами. Были ошибки в употребле­нии тех или иных индикаторов. Самый наглядный при­мер — использование рейтингов. Они составлялись по самым различным основаниям, чаще всего по распре­делению ответов на вопросы типа «Доверяете ли...? », «В какой мере доверяете...? » тем или иным полити­ческим лидерам. Но, как оказалось, возможности по­добных индикаторов весьма ограничены для описания, а тем более для прогнозирования электорального по­ведения населения. Они вычленяли только один, пре­имущественно эмоциональный, компонент из ансамб­ля показателей, характеризующих настроения и на­мерения избирателей.

Методы и технологии социологического исследования и прогнозирования поведения электората

Большинство специа­листов полагает, что социологическое исследование электората включает четыре основные функции:

Информационная функциянаправлена на обеспече­ние заказчика достоверными сведениями обо всех сто­ронах электоральной ситуации.

Корректирующая функциянацелена на изучение эф­фективности осуществляемой избирательной кампании, внесение в нее корректив и дополнительных мер.

Прогнозная функцияпозволяет оценить реальные шансы участников предвыборной борьбы.

Пропагандистская функцияпризвана ознакомить электорат с результатами работы социологов.

Из каких этапов складывается работа по социологи­ческому обеспечению избирательных кампаний? Обычно выделяют следующие типы исследований: а) предвы­борное; б) в день выборов; в) послевыборное.

Самым продолжительным и трудоемким является этап предвыборных исследований.В течение его необ­ходимо собрать и проанализировать сведения, харак­теризующие население данного избирательного округа или территории. Здесь важна информация, дающая представление о самых различных аспектах, но в пер­вую очередь исследователей должны интересовать:

—социально-демографический, социально-профес­сиональный, национальный, конфессиональный состав жителей;

—состояние экономики, характеристика занятости и благосостояния населения;

—сложившиеся социально-культурные зоны и их соотнесение с избирательными участками, специфичес­кие традиции и проблемы жителей;

—особенности участия населения в предшествую­щих выборных кампаниях (удельный вес голосовавших, политические и иные предпочтения и т. д.).

Источниками этой фоновой информации служат ста­тистические данные, сведения избирательных комис­сий, мнения экспертов, научные или иные публикации, материалы предшествующих социологических иссле­дований, в том числе относящихся к проблематике выборов. Значение последних трудно переоценить, по­скольку они создают определенный задел для последующего анализа особенностей электорального поведения избирателей.

Взять, например, проблему абсентеизма (уклонения от участия в выборах). Как известно, в западных стра­нах его приверженцы традиционно относятся к соци­ально ущемленным слоям: бездомные, бедняки, мало­образованные и пр. В наших условиях структура абсен­теистов, как правило, более сложная. Сюда могут вхо­дить достаточно состоятельные и образованные люди, а те, кто относится к обездоленным, демонстрируют вы­сокую активность в день выборов, причем их голосова­ние носит протестный характер. Поэтому любые сведе­ния о составе абсентеистов, мотивах их неучастия в пред­шествующих выборах представляют бесспорный инте­рес. К этому ряду можно причислить присутствующие почти в каждом опросе такие показатели, как оценка респондентами своего экономического и социального самочувствия. Эти индикаторы достаточно адекватно отражают динамику общественных настроений и вслед­ствие этого органично вписываются в исследование.

Существенное влияние на как на характер, так и на результаты выборов. Оказывает наличие гендерных разрывов.

Понятие «гендерный разрыв» применительно к политическим процессам означает существенные различия в поведении из­бирателей — мужчин и женщин на выборах, а также расхождения в их политических взглядах, убеждениях, ценностях, политических предпочтениях. Возникновение гендерных разрывов исторически обусловлено тем, что практически повсеместно женщины получили право голоса много позже, чем мужчины. А получив это право, до­вольно долго «учились» им пользоваться — привыкали ходить на выборы, самоопределяться в отношении «своего» кандидата, «своей» партии, голосовать в соответствии со своими интересами и т. д

Для России гендерные особенности поведения избирателей — тема новая. Гендерное измерение политического процесса в принципе стало здесь очевидным только с выходом на политическую сцену общественно-политического движения «Женщины России». С этого момента и официальная статистика, и социологические службы, и эксперты постепенно начинают принимать во внимание гендерную неоднородность корпуса избирателей. Наш мониторинг избирательных циклов 1999—2000 и 2003—2004 годов также затрагивал проблему гендерных разрывов в поведении российских избирателей на парламентских и президентских выборах. Он проводился на основе тех данных, которые фиксировали опросы Фонда «Общественное мнение» при подготовке и проведении парламентских и президентских выборов тех лет. Эта социологическая служба чаще других использует в своих исследованиях гендерные показатели,

Как показал анализ прошлых избирательных кампаний, к числу самых ощутимых тендерных разрывов в поведении российских изби­рателей следует отнести более высокий уровень женской электоральной активности. Две причины, одна — объективного, другая —субъективного свойства, предопределяют этот гендерный разрыв. Первая, объективная, коренится в специфике нынешней демографической ситуации: 53 % жителей страны — женщины, поэтому женская часть электората перевешивает мужскую. Вторая причина объясняется уже субъективными особенностями поведения мужчин и женщин на выборах. Женщины по традиции, сформированной еще в советское время, являются более дисциплинированными из­бирателями, чем мужчины. Подчеркнем, что обе эти причины объ­ясняют ситуацию только в совокупности. И в ряде других стран мира доля женщин в составе населения, а значит и в структуре электората, больше доли мужчин. Но женщины воздерживаются от голосования, не ходят на выборы, а потому не оказывают серьезно­го влияния на итоги выборов. В России поведение избиратель­ниц — важнейший фактор электорального процесса.

 

В 1999 году на избирательные участки пришли 66 % женщин и 59 % мужчин. В 2003 году этот разрыв сократился: дисциплинированными избирателями показали себя 58 % женщин и 55 % мужчин. В 2007 году разрыв в уровне явки мужчин и женщин стал даже более глубоким, чем в 1999 году. В выборах приняли участие 68 % женщин, зарегистрированных как избирательницы, и только 58% мужчин. В результате этого в электорате 2007 года доля мужчин coставила 46 %, доля женщин — 54 %. Понятно, что при таком рас­кладе сил именно голоса женщин во многом решили исход парламентских выборов.

Как же проголосовали мужчины и женщины в 2007 году? Какими оказались их политические предпочтения? Обратимся к данным опроса Фонда «Общественное мнение» (данные в процентах oт числа респондентов, заявивших, что они участвовали в выборах).

Если гендерный разрыв в количественном соотношении голосовавших мужчин и женщин составлял 8 %, то тот же разрыв в уровне под­держки, которую мужчины и женщины оказали на выборах правя­щей партии во главе с В. Путиным, оказался вдвое большим — за счет перевеса в 15 % женских голосов. И на прошлых выборах женщины также демонстрировали свою поддержку партии власти. Но гендерный разрыв по этому показателю в 2003 году составлял 10 %. По данным выборов 1999 года, тендерный разрыв в поддержке т. н. партий власти, к которым относили тогда «Единство» («Медведь») и «Отечество», составлял всего 5 %.. Таким образом, обнаруживает­ся явная тенденция к стремительному нарастанию тендерного раз­рыва в поддержке правящей партии — поддержке со стороны жен­ской части электората.

С другой стороны, данные говорят о том, что в 2007 году КПРФ и ЛДПР, как и на выборах 2003 года, чаще поддер­живали мужчины, чем женщины. Для ЛДПР — это традиционный тендерный разрыв, сохраняющийся с той или иной долей глубины с момента возникновения этой партии. А вот для КПРФ — это, скорее, недавняя ситуация. КПРФ утратила поддержку прежде ак­тивно голосовавших за нее женщин только на выборах 2003 года. Выбор избирательниц в 2007 году превратил их недоверие к комму­нистам уже в тенденцию.

Совокупность этих данных позволяет предположить, что заметно растущий от одних парламентских выборов к другим тендерный разрыв в уровне поддержки правящей партии «женскими голосами», так же, как разрыв в отказе от поддержки партий оппозицион­ных, свидетельствуют об усиливающемся конформизме в поведении женщин на выборах.

При этом, как следует из данных Фонда «Общественное мне­ние», мужчины-избиратели являются гораздо более последователь­ными абсентеистами, чем женщины.

Менее ощутимыми, но все же очевидными оказались тендерные разрывы, обозначившиеся при ответах респондентов на вопросы, которые свидетельствовали о подверженности избирателей — муж­чин и женщин влиянию официальной пропаганды, средств массовой информации, ближайшего окружения или об их критическом отношении ко всем этим факторам. Фонд «Общественное мнение» пытался выяснить уровень критического отношения избирателей к «чужому» мнению с помощью серии вопросов. В их числе был воп­рос, в какой мере избиратели, принимая решение об участии в голосовании и о том, за какую партию голосовать, учитывали мнения других людей. В ответах на данный вопрос женщины чаще мужчин признавались как в том, что они учитывают мнение других — об этом заявили 17 % женщин против 12 % мужчин; так и в том, что они чужого мнения не учитывают — 45 % женщин против 40 % муж­чин.

На президентских выборах 2008 года2 проблема явки избирателей стояла еще острее, чем на предшествовавших им парламентским выборах. Отсутствие реальной конкуренции Дмитрию Медведеву — кандидату от пула политических партий, которого к тому же поддерживал уходящий президент, было очевидным для всех. Такая ситуация грозила спровоцировать рост числа абсентеистов. Однако эти опасения не оправдались. На этих выборах в голосовании участвовали 69, 7 % зарегистрированных избирателей. При этом показатель женской явки на выборы был ощутимо выше явки мужской» дисциплинированными избирателями показали себя 73 % женщин и 65 % мужчин. Воздержались от голосования 27 % женщин и 35 % мужчин.

На протяжении всей предвыборной кампании доля женщин, изъявлявших готовность голосовать за Д. Медведева, неизменно превышала соответствующую долю мужчин. Так, в ходе опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» 21 января 2008 года о своем намерении голосовать за него заявили 54 % женщин против 45 % мужчин.

Фонд «Общественное мнение» 21 января 2008 года также предложил респондентам высказаться о том, как они относятся к кандидатам, расположив их ответы на шкале «хорошо», «очень хорошо» или, напротив, «плохо», «очень плохо». В ответах респондентов на этот вопрос, как и следовало ожидать, проявились ощутимые гендерные разрывы. О своем «хорошем» и «очень хорошем» отношении к Д. Медведеву заявили 71 % женщин против 64 % мужчин. Ответ «плохое» и «очень плохое» отношение к нему в то же время выбрали 12 % мужчин против 7 % женщин. Достаточно высокий уровень симпатий при значимом гендерном разрыве респонденты продемонстрировали и к В. Жириновскому. Ответ «хорошо», очень хорошо» выбрали 40 % мужчин против 29 % женщин..

В несколько более раннем опросе, который проводился 17 января 2008 года, респондентам предложили оценить, кто из политиков претендовавших на соискание мандата президента, лучше остальных профессионально подготовлен к тому, чтобы справиться с обязанностями президента России. Большинство респондентов — 43 % посчитали тогда, что профессионально лучше всего подготовлен к отправлению обязанностей президента Дмитрий Медведев. Его имяназвали 45 % женщин против 40 % мужчин. На втором месте как профессионал оказался Владимир Жириновский, получивший поддержку от 9 % мужчин и 5 % женщин. На третьем — Геннадий Зюганов с поддержкой от 6 % мужчин и 4 % женщин. Андрей Богданов практически не получил значимой поддержки ни мужчин, нм женщин. Показательно, что достаточно высокая доля респондентов — 30 % мужчин и 33 % женщин затруднились оценить профессиональные качества кандидатов.

Ответы на вопрос, как Вы думаете, кто из этих политиков в принципе мог бы справиться с обязанностями президента России, распределились примерно таким же образом, но в несколько иной пропорции. Дмитрия Медведева в этом случае предпочли 50 % мужчин и 55 % женщин. Владимира Жириновского — 14 % мужчин и 8 % женщин. Геннадия Зюганова — 10 % мужчин и 8 % женщин. Андрей Богданов по этому показателю оказался вне зоны види- мости. Почти четверть респондентов — 23 % мужчин и 25 % жен- щин затруднились ответить на этот вопрос.

Следующий вопрос, кто из этих политиков по своим личным человеческим качествам больше других подходит для того, чтобы быть президентом России, вызвал у респондентов схожую реакцию — на первое место они снова поставили Дмитрия Медведева. Его человеческие качества выше других оценили 40 % женщин против 34 % мужчин. Владимира Жириновского по этому показателю поддержали 8 % мужчин и только 3 % женщин. Геннадия Зюганова — 5 % мужчин и 4 % женщин.

Как женщины и мужчины проголосовали на этих президентских выборах? Опрос Фонда «Общественное мнение» от 13 марта 2008 года дает такую картину предпочтений избирателей.

Самым значимым из них является разрыв в голосовании мужчин и женщин за кандидата партии власти

Д. Медведева: он составляет 14 %. Характерно, что Д. Медведеву отдали свои голоса больше половины избирательниц и меньше по ловины избирателей. В то же время за его основных соперников Г. Зюганова и В. Жириновского в совокупности проголосовали 20 % мужчин против 14 % женщин. Уровень поддержки Г. Зюганова со стороны мужчин и женщин был примерно равным. За В. Жиринов­ского, как и следовало ожидать, голосовало вдвое больше мужчин чем женщин.

Попробуем теперь свести воедино наблюдения по поводу пове дения российских избирателей — мужчин и женщин, которые были сделаны нами в ходе гендерного анализа парламентских и президентских выборов 2007—2008 годов, и выделить самое существенное в них. Первое, что не вызывает сомнений: этот анализ позволил обнаружить наличие достаточно серьезных расхождений — гендерных разрывов — в характере электорального поведения и в политические предпочтениях мужчин и женщин. Второе: электоральное поведение российских женщин во многом определяется такими их качествами как высокий уровень избирательной активности, дисциплинированность, и одновременно — повышенная восприимчивость к внешним влияниям, преобладание аффективной мотивации над рациональной, а главное, — все более отчетливо проявляющаяся склонность к политическому конформизму при достаточно низком уровне политической ангажированности.

Третье: поведение мужчин столь же явно отмечено падением их интереса к политике и склонностью к абсентеизму. Наконец, последнее. И преимущественно женский конформизм, и преимущественно мужской абсентеизм, на наш взгляд, следует расценивать как реакцию избирателей на происходившее в последнее десятилетие сужение поля публичной политики и сокращение числа игроков на нем в условиях явного доминирования правящей партии, которая стремится монопольно определять тренды политического развития России[1].

Желательно использовать разнообразные социоло­гические методы: опросы всех видов, анализ докумен­тов, экспертные оценки, проведение фокус-групп. По­лезным может явиться организация включенного на­блюдения на собраниях и митингах.

Анализ полученной информации ведется как бы в двух плоскостях. С одной стороны, отмеченные пока­затели соотносятся с демографическим и социально-профессиональным составом жителей, в результате выделяются группы избирателей, отличающиеся моде­лями электорального поведения, ценностными ориентациями и нормативными представлениями. Подобная операция может быть дополнена анализом распределе­ния, соотношения этих групп по территории избира­тельного округа, для чего целесообразно картографи­рование.

Одновременно необходимым является выяснение структуры электората. Белорусские социологи предла­гают все электоральное пространство дифференциро­вать на две группы избирателей:

1.Активный электорат— граждане, имеющие пра­во голоса и осознанно его использующие с целью учас­тия в политической жизни.

2.Пассивный электорат— граждане, имеющие пра­во избирательного голоса, но либо не желающие его использовать, либо реализующие его стихийно, без дол­жного осмысления или целерационального выбора.

Активный электорат, в свою очередь, подразделяет­ся на две составляющие, имеющие набор собственных характеристик:

а) сочувствующий электорат— совокупность дос­таточно информированных о структуре политического поля агентов;

б) участвующий электорат— совокупность осве­домленных агентов политического поля, готовых оказать активную поддержку избираемым политическим лидерам. Участвующий электорат потенциально готов оформляться в различного рода политические объеди­нения (партии, движения, блоки, союзы и т.д.) и со­ставляет сцену политического поля.

Отметим, что есть и другие образцы структуризации электората: например, ряд исследователей акцентирует внимание на таких элементах, как электоральное «ядро», электоральное «болото», постоянно голосующие «за» и «против».Тем самым определяются границы электоральной базы претендентов и их оппозиционеров.

Дж. Гэллап связывал свои неудачи в прогно­зировании на первых порах своей профессиональной карьеры с тем, что не сумел зафиксировать резкие из­менения популярности кандидатов. Именно поэтому он настоятельно рекомендовал проводить опросы до са­мого последнего дня.

Исследование в день выборов преследует несколь­ко целей:

—прогноз итогов происходящих выборов;

—подготовка информации для СМИ (хотя по рос­сийским законам ее обнародование может произойти только после закрытия избирательных участков);

—элемент общественного контроля за деятельностью избирательных органов всех уровней, который спосо­бен воспрепятствовать возможной фальсификации ре­зультатов.

В последние годы получил распространение «exit poll» — «опрос на выходе», в котором принимают участие проголосовавшие, выходящие из избирательного участка. Применение этого метода помогает избежать двух сложностей, свойственных предвыборным опросам: необходимости в идентификации тех, кто, вероятнее всего, проголосует, и в оценке их доли в общем коли­честве избирателей, а также вероятного масштаба оши­бок, к которым может привести электоральное решение в последний момент. Кроме того, ценность результатов exit poll определяется тем, что они предоставляют воз­можность изучения социологических характеристик электората той или иной партии или политической пер­соны. Его использование дает возможность достаточно четко зафиксировать контуры результатов предвыбор­ной гонки, место ее лидеров и аутсайдеров.

И, наконец, заключительный этап электоральных исследований — послевыборный. В его ходе выясняются мотивы голосования в пользу того или иного кандида­та, причины неучастия в выборах, время принятия ре­шения и другие факторы. Анализ полученных данных, с одной стороны, создает определенный «задел» для под­готовки к последующим выборам, с другой — способ­ствует поиску глубинных закономерностей и взаимосвя­зей, построению моделей электорального поведения.

Некоторые методические приемы электорального опроса.

Из всех результатов деятельности социологов в избирательном процессе наибольшее внимание обще­ственности имеют рейтинги и прогнозы. Их охотно ти­ражируют СМИ, за их состоянием внимательно и при­дирчиво следят заинтересованные лица. Более того, как уже указывалось, достаточно широкий круг людей пу­тает значение этих понятий.

Под рейтингом (англ. raiting — оценка, класс, раз­ряд) — понимается индивидуальный числовой показа­тель достижений или оценки популярности, авторите­та какого-либо лица или организации, их деятельнос­ти. В предвыборном исследовании используется как инструмент изучения расстановки сил среди претенден­тов. Исходя из особенностей отечественного электора­та, таких как сложная структурированность, неустой­чивость предпочтений и др., непродуктивно опираться только на один из способов выяснения рейтинговых по­зиций. Многие специалисты, в том числе известный исследователь общественного мнения Д.Г. Ротман, на­стаивают на проведении рейтинговых замеров несколь­кими способами. Обычно выделяют три из них.

Первый и простейший способ («укол») предполагает построение рейтингового ряда на базе данных, получен­ных после ответа на один вопрос.

Чаще всего он форму­лируется так: «Кто из политических деятелей является для вас наиболее авторитетным? », «Если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье, то за кого бы Вы проголосовали? » и т.д. Ответы на вопросы такого типа дают общие представления об отношении электората к ведущим субъектам политического поля.

Следует использовать более точные варианты рейтин­говых замеров. К ним относится метод «весы», при ко­тором используются два вопроса — «За кого бы Вы про­голосовали, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье? » и «За кого бы Вы не проголосовали ни при каких обстоятельствах? ». Рейтинг, построенный на разности отношений, обладает большей точностью.

Но самым эффективным для целей электорального исследования является замер методом «сита». В ходе такого замера отношение к политическим деятелям или группировкам устанавливается посредством набора воп­росов, в который входят индикаторы: степень узнавае­мости лидера, уровень авторитетности, возможности быть избранным, оценка его действий, программных заявлений и т.п. Этот подход представляется наиболее точным, так как в значительной степени снимает слу­чайность в оценках респондентов.

 

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: