Основные индикаторы и тенденции политической напряженности.

 

Способы измерения социальной (политической) напряженности

Социальная напряженность имеет свои количественные и качественные характеристики: первые свидетельствуют о широте (массовости) распространения социальной напряженности; вторыe — об остроте противоречий (уровне неудовлетворенности). Динамика развития социальной напряженности может быть проиллюстрирована на графике (рис. 6). Социальная напряженность — это определенное эмоциональное и социально-психическое состояние сторон и соответствующие отношения недоброжелательности (враждебности) между

Рис. 6. Динамика развития социальной напряженности

ними. Она, как правило, предшествует конфликту, но не обязательно трансформируется в него. «Социальный конфликт это всегда социальное взаимодействие, тогда как отношение или чувство представляют собой только предрасположенность к действию»[6].

Наиболее доступными для измерения социальной напряженности являются следующие показатели:

• неудовлетворенность индивидов и социальных групп положением дел и ходом развития событий;

• потенциальная готовность индивидов и социальных групп к активным действиям;

• наличие определенных протестных действий.

Для возникновения реального конфликта необходимо, чтобы
потенциальная напряженность переросла в реальную, предполагающую не только эмоциональное негодование и социальные
ожидания, но и конкретные (конфликтные) социальные действия.

Момент перехода от эмоций к действиям называется порогом толерантности. Для каждого отдельного человека, социальной (этнической) группы, сферы жизнедеятельности порог толерантности может иметь свои качественные и количественные показатели. Так, например, Н. Н. Вересов определяет следующие пределы толерантности для разных сфер жизнедеятельности трудового коллектива: для производственных интересов критическая масса неудовлетворенности составляет 76 %; социальных интересов — 61, 5; личных — 38, 1; материальных — 23, 5 % от об­щего числа всех членов коллектива. Методом экспериментальной оценки можно определить сте­пень неудовлетворенности в организации. Используя этот метод и трудовых коллективах Запорожья, исследователи выявили следующее состояния социальной напряженности:

•неудовлетворенность не превышает 20 % — удовлетвори­тельное состояние отношений;

• неудовлетворенность находится от 20 до 40 % — неустойчи­вое состояние отношений;

• от 40 до 70 % — предкризисное состояние отношений;

• от 70 до 100 % — кризисное состояние отношений.

Для измерения социальной напряженности в социально-трудовой сфере можно использоватьинтегральный коэффициент социальной напряженности. Так, Е. А. Александрова считает, что вce виды неудовлетворенности, возникающие в различных сис­темах трудовой организации, тесно взаимосвязаны между собой. Возникнув в одной системе отношений, неудовлетворенность, как правило, затрагивает и другие системы, потому что носите­лями всех видов отношений в организации являются одни и те же люди. Кроме того, разного рода неудовлетворенности имеют тенденцию аккумулироваться в общую «копилку» неудовлетворенностей, создавая интегральный коэффициент социальной на­пряженности. Поэтому успех в деле предупреждения и разреше­ния конфликтов в трудовой организации во многом зависит от того, насколько точно и своевременно будут выявлены все ис­точники роста социальной напряженности и их суммарные по­казатели. Для этого применяют различные методы и приемы. Например, используя факторный анализ, можно определить ин­тегральный коэффициент социальной напряженности:

K=(x, +x1...x)/n = QJ,

|де К — коэффициент социальной напряженности;

х1 — фактор экономического кризиса (процент неудовлетво­ренности);

х2 — фактор заработной платы (процент неудовлетворен­ности);

х — другие факторы;

п — количество факторов, вызывающих неудовлетворенность более чем у половины опрошенных экспертов или респондентов.

Значение К= 0, 7 (что соответствует неудовлетворенности бо­лее чем 70 % от количества опрошенных) свидетельствует об опасном уровне социальной напряженности в трудовом коллективе.

Диагностика уровня социальной напряженности, по мнению Е. В. Александровой, позволяет выявить основной комплекс социальных проблем, ранжировать их по степени обостренности, определить, в чьей компетенции находится возможность принятия необходимых решений, и выработать рекомендации по уре­гулированию возникающих проблем.

С. С. Соловьев описывает метод измерения социальной напряженности, в котором выделяются следующие ее уровни:

Отсутствие напряженности — индекс (показатель в %) = 0.

Низкий уровень — индекс находится в пределах от 1 до 10.

Средний уровень — индекс 11—25.

Высокий уровень — индекс 26—50.

Очень высокий уровень — индекс 51—75.

Критический уровень — индекс 76—90.

Верхний «сверхкритический» уровень — индекс 91—99[7].

Для измерения социально-политической напряженности (ус­тойчивости общества) В. К. Левашов использовал систему соци­альных индикаторов, каждому из них придавалась своя шкала значений и каждый индикатор служил одним из показателей со­циально-политической напряженности. В совокупности индика­торы представляют собой интегральный индекс социально-полити­ческой устойчивости общества (ИСПУ). В исследовании исполь­зовались следующие индикаторы:

1) отношения респондентов к курсу экономических реформ;

2) социально-политической отчужденности;

3) необходимости трансформации политической системы;

4)уровня доверия респондентов социальным и политиче­ским институтам;

5) обеспечения государством норм жизни демократического общества;

6) партийных ориентации.

Диапазон показателей измерения варьировался в условном квантифицированном континууме от [+100] до [-100]. В качестве узловых точек были выбраны следующие показатели: устойчи­вость(+100), стабильность (+50), кризис (0), катастрофа (-50), распад (-100). При этом пределыустойчивого развития определя­лись параметрами (100 — 50); предкризисного развития (50 — 0); кризисного развития (0 — [-50]; распад [-50] — [-100]). Результаты проведенного исследования позволили сделать вод, что во второй половине 90-х годов XX в. социально-поли­гическая ситуация в России выражалась «в углублении кризиса в направлении к катастрофе», что фактически соответствовало реальному положению дел в стране.

Кроме перечисленных, существуют и другие способы изме­нил уровня политической напряженности, например метод визуального наблюдения, контент-анализ письменных источников, определение децильного коэффициента (соотношения меж­ду бедными и богатыми) и т. д.

Процесс измерения политической напряженности не являет­ся самоцелью. Наиболее актуальной, на наш взгляд, является проблема определения порога толерантности, т. е. момента, ко­гда политическая (социальная) напряженность может трансфор­мироваться в открытый конфликт. Выше уже назывались неко­торые способы определения порога толерантности на различных уровнях социальной системы общества. Кроме названных мето­дов, существуют и другие. Так, западные социологи и политоло­ги, как уже говорилось, считают, что если децильный коэффи­циент превышает значение «10», то социальная напряженность может трансформироваться в социальный конфликт.

Определенный социологическими методами (на основе ми­ровой практики) порог социально-политической толерантности, перейдя который общество оказывается в зоне политической на­пряженности, состоит из двух показателей в следующих кон­кретных выражениях:

• 40 % граждан выступает за кардинальное изменение поли­тической системы;

• 20—25 % составляет уровень доверия населения центральным органам власти[8].

По проблеме соотношения социальной напряженности и конфликта существуют различные мнения. Так, А. И. Желтухин считает, что социальная напряженность представляет собой начальную фазу открытого конфликта. По мнению А. В. Клюева, политическая напряженность перерастает в конфликт и впоследствии выступает фактором, под влиянием которого происходит его углубление и расширение. «В результате развивается так называемая «дисперсия» конфликта, его волновое распространение в социосистеме, сопровождающееся политической напряженностью».

Во многом сходную с предыдущей точку зрения высказывает А. В. Дмитриев. Он также считает, что состояние социальной напряженности свойственно конфликту и сопутствует ему, а «масштабы социальной напряженности, как правило, сопостави­мы с масштабами конфликта и обусловлены им».

Следующая точка зрения в основном совпадает со всеми предыдущими: «Напряженность в политической сфере выступа­ет в качестве этапа, определяющего явление политического кон­фликта, основные характеристики которого могут быть более или менее близки... конфликту»[9].

Несколько иное мнение о соотношении социальной напря­женности и конфликта имеет Н. И. Чувашова. Она считает, что социальная напряженность — один из индикаторов конфликта, у него собственная динамика, а «стадии социальной напряжен­ности и этапы развития конфликта идут параллельно»[10].

По мнению А. В. Кинсбурского, социальные конфликты сле­дует, по-видимому, рассматривать как более развитую форму со­циальных отношений. Так, если социальная напряженность представляет собой «неопределенное чувство недовольства», то «конфликт — это более рациональная форма социальных отно­шений и действий, в рамках которой участники конфликта достаточно хорошо осознают себя и своих противников, свои и чу­жие интересы и цели деятельности.

Учитывая все приведенные мнения, предлагаем свою точку фения по вопросу соотношения социальной (политической) на­пряженности и конфликта.

1. Большинство приведенных точек зрения сходятся в том, но социальная (политическая) напряженность предшествует конфликту, и это действительно так. Хотя очевиден и тот факт, но напряженность может и не трансформироваться в реальный конфликт даже при весьма высоких показателях неудовлетворен­ности. Проблема, на наш взгляд, состоит в следующем: во-первых, даже очень недовольные, но атомизированные и не сумев­шие идентифицировать своих сторонников и противников груп­пы не представляют собой консолидированный субъект (сторону) конфликта; во-вторых, одним из условий для начала конфликта является уверенность стороны в своей победе. Если такой уверен­ности нет, то субъект вряд ли рискнет ввязываться в реальный конфликт; в-третьих, для начала реальной борьбы потенциаль­ный субъект конфликта должен обладать качествами бойца и ре­шимостью бороться за свои интересы. Если все перечисленные условия еще не сформировались, то даже высокий уровень напря­женности не трансформируется в открытый конфликт.

2. Нередко конфликт понимается как высшая стадия социаль­ной (политической) напряженности. По нашему мнению, с началом конфликта, как правило, напряженность имеет тенденцию к снижению. Социальная напряженность представляет собой не полностью определенное состояние недовольства (неудовлетво­ренности) социального субъекта положением дел. Кроме того, это состояние в достаточной мере эмоциональное и, следовательно, не вполне рациональное. Другими словами, когда недовольный субъект находится в состоянии неопределенности, он дает волю своим эмоциям, но как только определяется цель, ситуация неопределенности заканчивается и надо не только возмущаться, но и действовать. Следовательно, с началом открытого противоборства уровень социальной напряженности, как правило, снижается, что не исключает его повышения в дальнейшем.

3. Социальная (политическая) напряженность имеет свою
динамику развития, но эта динамика не всегда идет параллельно
с конфликтом, как утверждает Н. И. Чувашова, на определенных
стадиях она может в основном совпадать с динамикой конфликта, в то же время — и не совпадать. Кроме того, она может инициировать одновременно несколько конфликтов, совпадая и своей динамике с одним и не совпадая с другими.

4. Социальная (политическая) напряженность может оказывать на конфликт (на действия сторон конфликта) и положи тельное, и отрицательное влияние. Так, паника как одно из про явлений социальной напряженности не способствует консолидации субъекта для ведения борьбы и всячески пресекается, а boi «ярость благородная» положительно влияет на мобилизацию сил и активно «подогревается» сторонами конфликта. Поэтому социальную напряженность можно рассматривать и как фоновый показатель конфликта, и как индикатор конфликтогенности социума, и как одно из средств ведения борьбы.

5. Варианты соотношения напряженности и конфликта зависят не только от количественных, но и от качественных показателей напряженности, а также от векторов ее направленности.

Итак, социальная напряженность может иметь место в предконфликтный период, сопутствовать разви­тию и урегулированию конфликта, в определенной мере прояв­ляться в послеконфликтный период, а может существовать и вне конфликта, т. е. не перерасти в него. При этом динамика соци­альной (политической) напряженности в какие-то периоды мо­жет совпадать с динамикой конфликта, а может и не совпадать.

 

40. Алгоритм исследования политической ситуации.

Формирование политической ситуации происходит в процессе взаимодействия субъектов политики. В систем­ном качестве она включает три блока: проблемный блок (противоречия интересов участников, блок соотношения сил и блок их отношений друг к другу в диапазоне друг-враг).

Поскольку субъекты политики разнородны, то структура их взаи­модействия или, иначе говоря, структура политической ситуации включает три относительно автономных уровня: микрополитический (персональные субъекты политики), макрополитический (институцио­нальные субъекты политики) и социально-политический (социаль­ные субъекты политики). Все политические субъекты взаимодействуют между собой как в рамках своего уровня, так и вне его. В целом данная структура иерархична и моноцентрична. Последняя ее особенность объясняется тем, что в условиях государственно-организованного об­щества именно государственный аппарат и возглавляющая его правя­щая политическая элита образуют управляющую субсистему, в руках которой находится верховная власть и монопольное право на приме­нение вооруженного насилия.

До тех пор пока общество подчиняется власти государственного аппа­рата (государственной власти), политическая ситуация в стране является стабильной. В противном случае налицо политическая дестабилизация (нестабильная политическая ситуация), экстремальной формой которой является политическая анархия. Последняя возникает или в результате гражданской войны или как следствие недееспособности государствен­ной власти (ее паралича). Обычно подобного рода паралич наступает в результате раскола внутри правящей политической элиты и (или) деградации государственного аппарата, который становится неуправ­ляемым.

Главной задачей любой государственной власти является сохранение политической стабильности, а следовательно, недопущение дестабили­зации. Если же она тем не менее происходит, то необходима ее локали­зация любыми средствами и недопущением ее распространения на всю территорию государства.

Источником дестабилизации является неудовлетворение интересов политических субъектов, которое имеет место при разрешении поли­тических проблем.

Поскольку проблема — это противоречие интере­сов, то ее разрешение в пользу одной из сторон оставляет интерес дру­гой неудовлетворенным. Если она не получает за это более или менее значимую компенсацию в результате компромисса, то у нее формируется недовольство, объектом которого является другой политический субъект и обязательно государственная власть (обычно в персональном каче­стве), которая допустила или даже навязала такое решение проблемы.

Степень недовольства непосредственно зависит от значимости не­удовлетворенного интереса. Она незначительна, когда интерес второ­степенный, и максимальна, когда он является жизненно важным.

В случае неудовлетворения второстепенных (неприоритетных) ин­тересов недовольство, как правило, бывает слабовыраженным (глухое недовольство) и не выходит за рамки бытовой сферы. Когда не удов­летворяются основные (приоритетные) интересы, оно становится пуб­личным (открытым). Если открытое выражение недовольства не дает желаемых результатов, то оно сменяется протестным — открытыми протестными выступлениями.

Когда затрагиваются жизненно важные интересы, то обычно немедленно следует протест, причем зачастую в самой экстремальной форме.

Хотя формы протестных выступлений весьма вариативны, тем не менее в наиболее общем виде их можно подразделить на две категории: мирные и немирные (насильственные). В свою очередь, насильствен­ные протестные выступления могут происходить без применения или с применением оружия (боевого или не боевого).

Исходя из сказанного, можно выделить четыре типа политической ситуации: нормальная, напряженная, взрывоопасная, кризисная. Нормальная характеризуется слабым выражением недовольства, на­пряженная — недовольство и мирные формы протеста, взрывоопас­ная — мирные и немирные формы протеста без применения оружия, кризисная — с применением оружия, но не боевого.

Использование боевого оружия в сколько-нибудь массовом масштабе — это уже граж­данская война, следствием которой обычно является политическая анархия в региональных или общегосударственных рамках.

Приведенная типология политических ситуаций представляет собой своего рода шкалу динамики их трансформации. Соответственно, дви­жение от нормальной ситуации есть процесс дестабилизации, а движе­ние к ней — процесс стабилизации. В принципе последний значительно более инерционен по сравнению с первым, которому зачастую присуща определенная дискретность, т. е. периодические «вспышки» и спады. При оценке степени опасности дестабилизации целесообразно использовать пространственный критерий ее распространения и с его помощью уточ­нять и корректировать тип конкретной политической ситуации.

В пространственном критерии существуют два аспекта: количествен­ный и качественный. В соответствии с первым дестабилизация может быть локальной, т. е. имеющей место в определенном достаточно круп­ном населенном пункте, региональной или трансрегиональной, т. е. охватывающей несколько, как правило, соседних регионов. Теорети­чески можно представить и общегосударственную дестабилизацию, однако на практике это, видимо, эксклюзивное явление.

Что касается качественного аспекта, то тут выделяются четыре геопо­литические зоны: столица, центральные, периферийные и пограничные провинции.

Говоря о динамике процесса пространственной дестабилизации, можно выделить три ее основных варианта.

Первый, главный, когда развитие постепенно идет от глухого недовольства через мирные к на­сильственным протестным выступлениям. Это всегда требует доста­точно длительного времени.

Второй, дискретный вариант, когда раз­витие дестабилизации характеризуется непоследовательностью и даже паузами нормализации.

И, наконец, третий, взрывной вариант, когда имеет место резкий переход от нормального или напряженного к кри­зисному состоянию или даже к гражданской войне. Данный вариант, как правило, наиболее чреват наступлением политической анархии, ибо он, в принципе, слабо управляем, что отличает его от двух других.

Наряду с пространственным критерием при оценке степени опас­ности дестабилизации необходимо использовать и социальный, т.е.численность и состав участников массовых протестных выступлений по их принадлежности к основным социально-политическим субъек­там (этническим, конфессиональным и социально-классовым). Веро­ятно, нет особой необходимости доказывать, что в крупных населенных пунктах, чем меньше число участников протестного выступления, тем вероятнее, что налицо искусственно организованный псевдопротест, т. е. его участники просто наняты за плату, особенно если они принад­лежат к внеклассовым социальным слоям.

По составу участников протестных выступлений можно подразделить на два основных вида: социально однородные и социально разнород­ные. В первом случае это представители вполне определенной социаль­ной общности и, соответственно, они отстаивают свои специфические интересы. До тех пор пока протестное выступление подобного рода носит мирный характер, как правило, удается сохранять его однород­ность. Как только оно приобретает насильственную форму, т. е. начина­ются столкновения с полицией, то к нему подключаются представители паразитарных слоев в расчете на возможность грабежа и практически безнаказанных хулиганских проявлений. Нередко именно они и пред­ставители иждивенческих внеклассовых слоев выступают в качестве инициаторов применения насилия. Однако все же это в основном имеет место при социально разнородных протестных выступлениях.

 

В принципе надежную политическую стабильность может обеспе­чить только демократия ввиду наличия развитой структуры публич­ного взаимодействия между тремя уровнями. Однако эта надежность достигается отнюдь не автоматически. Ее непременным условием яв­ляется отсутствие серьезных ошибок со стороны государственной вла­сти. В подавляющем большинстве случаев они являются следствием идеологической заданности и (или) особой сложности проблем, поиск оптимального решения которых может быть объективно затруднен. Вместе с тем опыт ряда развитых стран (Скандинавские страны, Швей­цария и т. д.) наглядно демонстрирует, что преодоление всех этих труд­ностей — задача выполнимая.

 

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться: