И отдельно про Василисков в контексте вышесказанного.

Василиск умеет хотеть близости, умеет страдать, утратив ее, умеет стремится к ней, даже иногда умеет строить ее. Жить в ней для представителей этого типа - уникальный навык, встречающийся у них редко и в небольшом объеме.

И по этой причине жизненный путь Василиска, как правило, оставляет широкий и длинный след из окаменелостей, когда-то бывших персонами интересного ему пола.

...Но некоторым из них везет. Они находят тех, кто уже был на этих качелях. Этих, кто уже знает, что такие качели вообще БЫВАЮТ, можно обучить качаться на них с кайфом, и с ними можно даже построить близость в этих замысловатых условиях.

Очень некоторым из них очень везет, ага... А остальных можно найти в конце этого следа. Еще немного пройти ножками по пустыне, начинающейся там, где этот след заканчивается - и найдете. Если очень хочется именно искать и именно Василиска.

_____________________

Примечание: здесь близким называется человек, который делит с Василиском обиталище, режим (в той или иной степени), а также разделяет его цели и ценности, насколько может, и насколько в силах.

4-5-17 Василиски и " личное": Шелк vs Серебро.

В остальных областях жизни разница будет не такой большой даже для них самих, а вот в области взаимоотношений Василиска с его эмоциями и переживаниями она будет видна. Да, им прежде всего, остальным - как получится.

Как различать одних от других? Довольно просто: Шелковые способны называть переживаемые ими чувства словами до того, как наберут токсичный объем переживания, Серебряные - после. И если. Что " если"? Если выживают. Итого: может говорить о том, что переживает здесь-и-теперь, хоть полсловечка - Шелковый. Не может - Серебряный.

Василиск, вопреки иллюзиям наблюдающих, существо ОЧЕНЬ чувствительное, и проживающее большой, нет, БОЛЬШОЙ объем эмоций, особенно в связи со значимыми ситуациями. Что же до ситуаций с участием значимых людей... кегля не хватит, чтобы отразить; поверьте на слово: там, внутри них, много. Оно горячее, едкое и очень активное. Настолько активное, что двигать собой в эмоциональном плане им приходится крайне аккуратно - чтобы минимизировать повреждения. Заметьте: не " избежать" (хотя это и есть цель), а именно " минимизировать", они реалисты. И в отличие от, например, Дракона, Василиск эту кипящую кислоту из себя никуда деть не может, канализация сырой эмоции наружу их конструкцией не предусмотрена.

... и еще, пока тема не убежала: почти вне зависимости от характера переживания (позитивное оно или негативное), объем поражения будет соотноситься больше с его силой, чем с качеством.

Нет, обратная связь возможна. Но - сразу на уровне действий и последствий. И практически без участия драматической компоненты - мимики, жеста, интонации и прочих выразительных средств. Только словами и принятыми решениями, иногда, если повезет, посредством этих же слов доносимыми до тех, кого они касаютсыя. Ну и " фирменным" типным взглядом, который, возможно, теперь вы понимаете, откуда берется. Оттуда же берутся жестокие головные боли, бесконечные кожные и сосудистые проблемы... и хорошо бы, если только это список и составляло. Он же растет в течение всего времени жизни Василиска, список этот.

И отсюда и разница в конструкции. Шелковый Василиск - существо более... трепетное, что ли. Он в контакте со своими эмоциями, хотя ему больно от этого, и поэтому он активно (по сравнению с Серебряным) сообщает окружению, особенно близким, как лучше бы поправить положение дел, чтобы всем (и в том числе Василиску) было хорошо, в каждой ситуации, в которой он со своими эмоциями встречается. То есть, ЧАСТО. Да, это тоже лидер, как и Серебряный Василиск. Да, это лидер харизматический - тот, о ком хочется незаметно заботиться и кого хочется немножко так опекать, для того чтобы можно было продолжать им восхищаться. И поэтому часто Шелковые Василиски узнаваемы по окружению, состоящему из людей, относящихся к ним... с их точки зрения, достаточно хорошо. А с точки зрения окружения и не вовлечённого наблюдателя (с точки зрения последнего так особенно) это другими словами называется. По меньшей мере " любят, ценят и боятся потерять". И какая-то доля восхищения ему нужна, она обеспечивает ему уверенность в том, что если его эмоции и переживания напрыгнут на него изнутри - он справится.

Серебряный Василиск - это МегаМозг. Ну или, если угодно, голова профессора Доуэля. То есть, существо, со своими эмоциями и чувствами - а в нередких случаях и с ощущениями - связанное весьма слабо и не постоянно. Нет, это не значит, что их в нем нету: их там даже больше, чем в Шелковом. Просто никому нет дела до того, есть они там или нет: окружению бы от последствий и решений успеть увернуться, им не до гаданий и угадываний, а ему самому в общем все равно: он для этого приспособил довольно крепкую капсулу - и пока она не потечет, дискомфорта он испытывать не будет. То есть, если двигать собой аккуратно и не делать резких поворотов и неожиданных кувырков, то все будет очень даже хорошо. И неважно, объявили ли Армагеддон или очередное нашествие марсиан... Это лидер интеллектуальный, его можно не любить, но невозможно не уважать. Это очень дистантное существо, крайне ценящее собственный покой и неизменность окружающей его обстановки, поэтому попытки прыгать вокруг него и добиваться эмоциональной реакции он не оценит. А оценит он обязательность, пунктуальность и способность не выносить ему мозг по поводам, того не стоящим.

Да, в течение жизни эта самая " капсула для эмоций" у каждого отдельного Василиска может формироваться и разрушаться неоднократно, и, в зависимости от обстоятельств ее формирования и разрушения, это стоит им куска здоровья - бОльшего или меньшего - в каждой итерации, но нечто в них заставляет ее формировать и разрушать. Что - разговор отдельный. Следующей почтовой лошадью.

4-5-18 Василиски: чем не являются. Необходимое предисловие к итоговым постам.

Во первых строках предисловия можно было бы еще раз углубиться в дебри рассуждений о личной и всякой другой норме, но тема жевана-пережевана и вроде как понятно, что коль скоро индивид приспособился к условиям, так они для него - теперь уже - нормальные и есть, а то, что мир ему имеет предложить как статистическую или хотя бы физиологическую норму (про эталонную вообще не будем, это очень грустный разговор), ему уже не подойдет, примерно как моржу с 20-летним стажем купания в февральской невской водичке - водичка где-нибудь в Хургаде или даже в Сочи в отпускной сезон. В общем, мы не будем углубляться в дебри и просто вспомним, перед тем, как начать обсуждать тему, что личная норма отличается от всякой другой именно тем, что она годна только и строго для данного индивида, и ни для кого больше так хорошо и внятно годна не будет.

Итак, прежде всего индивид знает неким шкурным знанием, что вот эти условия для него нормальны, то есть он в них себя хорошо чувствует, потому что именно к ним и приспособлен. Да, они не всегда благоприятны - но они НОРМАЛЬНЫ. Как дождь из воды, в отличие от, например, дождя из камней или из червей. И это " нормально" значит только то, что данный дискомфорт не мешает индивиду продолжать свою жизнь и даже решать какие-то жизненные задачи. И даже успешно их решать. То есть, находясь в этих условиях, индивид не только не кончится бессмысленно и несвоевременно, а еще и благополучно оставит по себе именно ту память, какую планировал, и уйдет под грунт в свой срок и с им выбранным (ну хотя бы отчасти) набором жизненного опыта. Египтянин прекрасно проживет, и даже даст своим детям платное хорошее образование, в чумовом и кошмарном для финна египетском климате, но вряд ли переживет всего-то пару финских зим. Особенно подряд. Финн отлично будет себя чувствовать и даже создаст пару новых интересных разработок в своей области, которые прославят его на весь мир в этом самом, непереносимом для египтянина, финском холоде, но пара египетских летних сезонов превратят его в малоприятное и малоосмысленное существо, общаться с которым интересно будет разве что лечащему врачу.

Далее, таким же шкурным и более глубоко внутренним знанием индивид знает и то, что эти условия, к которым он приспособлен, предполагают наличие в общей сумме обстоятельств некой вполне уютной ниши, которую вполне можно найти и занять. И что для того чтобы в этой нише обитать, чем-то придется поступиться. И это тоже нормально. И очень мало кому приходит в голову хотя бы попытаться сменить климат и " взять два" - просто потому что хочется. Эта идея в головы приходит, да - но совершенно по другим мотивам и с другим припевом.

И что же это за мотивы и что же это за припевы? Мне когда-то рассказывали (я не помню, кто, и даже как я попала на эту лекцию, не вспомню), что есть всего два основных способа строить деятельность, две основных стратегии. Нет, в виду имелись не проактивная и реактивная стратегии, а немного другое: стратегия сохранения существующего положения вещей и стратегия достижения. То есть, есть те, кто действуют, когда им надо, чтобы не стало хуже, и есть те, кто действуют, когда им надо, чтобы стало лучше. Первая стратегия условно может быть названа (и была лектором названа) крестьянской стратегией, а вторая - стратегией ремесленника. В крестьян, однако, лектор бодро засунул ...блин, вспомнила! Культурология это была! Герцовник, 2-й курс, вот только преподавателя не помню и русских помещиков, и европейских феодалов и всех, кто так или иначе связан с аграрными циклами, включая монархов - до некой точки развития строя. В ремесленники, помнится, попали все те, кто так или иначе имеет дело с производством благ и товаров. Блага - это когда мастер напрямую работает с заказчиком, а товар - это когда мастер делает вещь для любого желающего покупателя.

В этом ракурсе крестьянин от ремесленника отличается тем, что он действует тогда и только тогда, когда видит неизбежность ухудшения ситуации относительно имеющегося уровня, а вероятнее - когда ощущает ее на своей шкуре. И действует он затем и только затем, чтобы прекратить процесс снижения качества жизни. Действует зачастую недостаточно эффективно, замедляя, но не останавливая процесс. И прекращает действовать, как только темп процесса перестает быть угрожающим.

Ремесленник же действует тогда, когда он видит минимальную возможность подвинуть имеющееся положение вещей к лучшему, вне зависимости от того, насколько его устраивает на данный момент его качество жизни. И делает все возможное, чтобы реализовать потенциал ситуации, превратив возможности в реальные блага. Действует эффективно, более рисково, чем крестьянин, и прекращает действовать только тогда, когда убеждается, что больше из ситуации ничего выжать не получится.

Вероятно, именно поэтому мы знаем о тех, кто жил до нас, благодаря тем, кто жил в рамках стратегии ремесленников...

Итого: приспосабливаясь к ситуации, индивид делает очень много, если не сказать " все возможное" для того, чтобы остаться именно в ней, иначе слишком тяжело. Особенно, если в этих обстоятельствах он ухитрился найти какую-то нишу, которую можно назвать комфортной. И готов (если он живет в рамках " крестьянской" стратегии) некоторое время терпеть ухудшения условий в этой нише, если они не нарастают слишком быстро. Некоторые, однако, снабжены природой невидимым шилом в одном месте, и, вследствие своей шилопопости, заинтересованы расширять нишу комфорта посредством дел рук своих. И даже - иногда - посредство включения головы, хотя этих последних совсем не так много, как кажется.

... И только Василиск способен расширять нишу своего комфорта для того, чтобы условия не ухудшились и качество жизни не потерялось. А в противном случае он и не шевельнется. Если условия все равно ухудшаются, что ни предпринимай - не будет шевелиться. Если условия не могут ухудшиться, и в принципе относительно годны - не будет шевелиться. А вот если могут ухудшиться, но можно улучшить - будет не просто шевелиться: до центра планеты докопается. Без инструментов и помощников.