Как было утеряно знание последней части десятой Пурвы.

Был человек по имени Арьяракшита. Он пришёл к великому ачарье изучать дриштиваду, но ачарья попросил его сначала стать монахом. Арьяракшита был готов сделать это прямо в тот момент, но он убедил монахов сместиться оттуда, поскольку он опасался, что царь и прочие люди докучали бы ему просьбами оставить монашество. (Это был первый случай, когда джайнов обвинили в совращении учеников других сект.) Арьяракшита стал благочестивым монахом и с готовностью усвоил всё то знание, которым обладал ачарья. Но когда он узнал, что Ваджра из Пури знает больше, чем этот учитель, он ушёл туда и присоединился к Ваджре.

 

Там Арьяракшита начал обучение и за короткое время освоил девять текстов класса Пурва. Но, когда он изучал отдел десятой Пурвы, называемый Ямака, ход его занятий был прерван: в это время он получил письмо от родителей, умоляющее его вернуться домой. Ваджра вначале не хотел его отпускать, пока тот не освоит все Пурвы, но, когда такие письма стали приходить всё чаще: «Ваджра, наконец, позволил ему уйти, поскольку его интуиция подсказывала ему, что он (Ваджра) должен вскоре умереть, и вместе с ним должно умереть и знание десятой Пурвы в полном виде». «С Ваджрой умерло и знание полной десятой Пурвы».

 

«С Ваджры начинаются и все разделения джайнской общины, которые существуют в настоящее время», – так Хемачандра заканчивает Стхавиравали, историю патриархов джайнской общины. В 13-й главе этой книги Хемачандра упоминает один или два случая из жизни Ваджрасены, который был преемником Ваджры, но они не имеют значения для истории джайнизма. (Арьяракшита, которого Ваджра обучил большей части текстов Пурва, никогда не был патриархом, но его ученик Готтхамахила произвёл седьмой раскол джайнской общины в 584 г. после нирваны Махавиры.)

 

Из информации, приводимой Хемачандрой, следует, что главное место в общине могло занимать только одно лицо, и это лицо должно было полностью знать джайнскую священную литературу. В то время не существовало никаких записей этой литературы, и всё приходилось передавать из уст в уста. Во все времена было трудно найти людей, обладающих пригодной для таких целей памятью, а джайнам ещё и приходилось искать их среди узкого круга людей, принявших строгие правила джайнского монашества. Было только два случая, когда общину возглавляли одновременно два человека. Второй из них имел место в период правления царя Сампрати, когда община возглавлялась одновременно Махагири и Сухасти. Первый из них был консерватором и хотел, чтобы монахи жили строго по предписаниям закона. Но, поскольку он оказался неспособным провести это в жизнь, он ушёл и истощил себя до смерти.

 

Центр джайнизма обычно находился в столице самого могущественного правителя того времени. Когда Удайин основал Паталипутру, этот центр переместился туда и оставался там в течение всего периода правления династии Нанды и первых трёх Маурьев. Когда четвертый Маурья - царь Сампрати, переместил свою столицу в Удджайини, центр джайнизма также был переведён туда.

 

Как отмечалось выше, Хемачандра не описывает жизни четырёх патриархов, руководивших общиной между Сухасти и Ваджрой, но эти патриархи перечисляются в Кальпа-сутре. Может возникнуть вопрос о том, полон ли этот перечень, приводимый в Кальпа-сутре, поскольку существует предположение, что число патриархов между Сухасти и Ваджрой было большим, чем четыре. Якоби пришёл к такому предположению на следующих основаниях[80]:

 

Хемачандра говорит, что Бхадрабаху умер через 170 лет после нирваны Махавиры. Так как Бхадрабаху был шестым патриархом, это даёт средний период пребывания у власти каждого патриарха вплоть до Бхадрабаху, равный чуть менее чем тридцати годам.

 

С другой стороны, если мы примем обычную датировку шестого раскола - 544 г. от нирваны Махавиры, то окажется, что разница меду временем жизни его автора - Рохагутты и датой смерти Бхадрабаху составляет 374 года. Если Рохагутта[81] был прашишья[82] Сухасти, т.е. восьмого патриарха, то он принадлежал к поколению десятого патриарха. Это даёт лишь четыре патриарха за период, равный 374 годам, т.е. по 94 года для каждого из них, что, как говорит Якоби, абсурдно. В таком случае можно задать вопрос о том, корректно ли указывается дата шестого раскола (544 г. от нирваны Махавиры). Якоби исследовал и этот пункт. Первые семь расколов джайнской общины описываются в Авашьяка-нирукти, но там не упоминается восьмой (между шветамбарами и дигамбарами), который, считается, имел место в 609 г. после нирваны Махавиры или лет через 50-60 после шестого. Поэтому возможность того, что дата этого раскола могла быть забыта с течением времени, не слишком велика. «Итак, суммируем: если мы основываем наше исследование на хорошо установленных датах этих расколов[83], то должны прийти к выводу, что перечень тхер (патриархов) передавался в несовершенном виде и должно было существовать много большее число тхер, чем то, которое содержится в тхеравали».

 

«Другими словами, тхервали дают не последовательный перечень патриархов, наследовавших друг другу как учитель и ученик, а собранный из кусочков список, включающий лишь тех патриархов, память о которых сохранилась в устной и письменной традиции, ну а остальные впали в забвение»[84].

 

Необходимо отметить, что Хемачандра заканчивает своё Стхавиравали загадочной фразой: «С Ваджры начинаются все разделения джайнской общины, которые существуют в настоящее время». Чем были эти разделения, об этом не говорится. Можно предположить, что Ваджра поддерживал практику чайтьяваса (сидение монахов в храмах), которая позднее привела к деградации среди шветамбаров. Надпись сына Бхандары, датируемая 1 в. от Р.Х. (Раджгир, Бихар), говорит, что ачарья Ваджра вырыл две пещеры, приспособленные для пребывания в них монахов, в которых были установлены для поклонения статуи джин.

 

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ДЖАЙНИЗМА: РАННИЙ ПЕРИОД, ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА.

 

Восточная Индия: Бенгалия.

Мы рассмотрим в первую очередь Бенгалию, но не потому, что она была важным центром джайнизма, а потому, что в этом регионе легко проследить рост и угасание этой религии. Мы видели, что сам Махавира ходил в Ладху (Западная Бенгалия) в тот период, когда он ещё не достиг всеведения, но натолкнулся там на нецивилизованное поведение местных жителей. Вполне вероятно, что при жизни Махавиры культурный уровень населения той части страны был не слишком высок.

 

Условия, видимо, радикально изменились всего лишь два века спустя. В период правления Чандрагупты Маурьи главой джайнской общины в Магадхе был Бхадрабаху. Один из его учеников - Годаса, сформировал Годаса-гану[85]. Согласно Кальпа-сутре, эта Годаса-гана была разделена на четыре шакхи[86]. Интересно отметить, что три из этих шакх были названы по трём важным городам древней Бенгалии. Этими шакхами были Тамралиптика (по Тамралипте в южной Бенгалии) и Котиваришия (по Котиварше в северной Бенгалии). Кажется, что центр джайнизма в то время должен был сдвинуться в направлении Бенгалии, в противном случае шакхи не могли быть названы по тем бенгальским городам.

 

Было обнаружено, что некоторые из тех шакх, ган, кул[87] и т.п., упоминаемых в Кальпа-сутре, встречаются и в надписях, открытых в Матхуре. Эти надписи относятся к первым пяти столетиям христианской эры, что доказывает, что шакхи и т.д., упомянутые в Кальпа-сутре, действительно существовали. Отсюда кажется вероятным то, что шакхи, названные по бенгальским городам, были реальными структурными единицами, а не позднейшими фиктивными добавлениями.

 

Первым эпиграфическим свидетельством существования джайнизма в Бенгалии является надпись на медной дощечке, найденной в Пахарпуре, в округе Раджшахи (Бангладеш). Эта надпись, датируемая 459 г. от Р.Х., упоминает о существовании вихары, основанной учениками Ниргрантхи Гухананди. Сюань Цзан, побывавший в Индии между 629 и 645 г., посетил также и Бенгалию. Он писал, что среди не-буддистов в Пундравардхане большинство составляли дигамбара ниргрантхи.

 

Столь сильное влияние джайнизма, видимо, было резко прервано немедленно после упомянутого времени, поскольку ни одна из надписей бенгальских царей Палы и Сены не упоминает о джайнизме. Необходимо заметить, однако, что в Бенгалии не было найдено ни одной каменной статуи богов, датируемой ранее, чем 9 в. К тому моменту джайнизм почти исчез из Бенгалии, следовательно, в этом регионе могли быть найдены лишь джайнские каменные статуи. Среди джайнских образов, найденных в Бенгалии, заслуживают упоминания следующие:

 

1. Статуя Ришабханатхи, найденная в округе Динаджпур. Она, вероятно, была создана в ранний период правления Палы и является одним из прекраснейших образов, найденных в Бенгалии. Ришабханатха показан в сидячей позе, называемой дхьянамудра.

2. Другая статуя Ришабханатхи была найдена в деревне Барабхум, в округе Миднапур. Здесь он изображён в стоячей позе, называемой кайотсарга.

3. Статуя Паршванатхи в позе дхьянамудра, найденная в деревне Деульбхир, в округе Банкура.

4. Статуя Паршванатхи в позе кайотсарга, найденная в деревне Датта-Бения, в округе Паргана.

5. Статуя Шантинатхи в позе кайотсарга, найденная в деревне Уджани, в округе Бардхамана.

 

Все эти статуи были однозначно идентифицированы как образы джайнских тиртханкаров. Кшитит Мохан Сен полагал, однако, что в действительности в Западной Бенгалии существовало много больше джайнских статуй, но они потеряли свои отличительные черты. Их связь с джайнизмом была забыта, и теперь они почитаются деревенскими жителями как образы Бхайравы.

 

Сен также прослеживает джайнский источник ряда бенгальских слов. Например, верхнее одеяние джайнских монахов называется «паччхер», а в бенгальском языке оно превратилось в «паччхари». Подобным же образом метла, используемая джайнскими монахами[88], называется «пиччхи», и в Западной Бенгалии метла называется «пиччха».

 

Поэтому необходимо признать, что джайнизм, который 1500 лет назад был достаточно силён в Бенгалии, исчез оттуда, оставив лишь немногочисленные следы среди местного населения.

 

Бихар.

 

Из Паришиштапарвана Хемачандры явствует, что джайнизм почти исчез из Бихара к тому моменту, когда Сампрати, внук Ашоки, взошёл на трон в Удджайини в 3 в. до Р.Х. Но это не так. Джайны продолжали существовать в Бихаре и продолжали сооружать храмы и воздвигать статуи по всему югу Бихара в течение многих столетий. В этом регионе было обнаружено множество джайнских статуй, особенно в округе Манбхум. Среди прочих джайнских реликвий округа Манбхум особого упоминания заслуживают джайнские храмы и скульптуры в маленькой деревне Пакбира, находящейся в 32 км к северо-востоку от Барабазара. Они привлекли внимание археологического отдела в прошлом столетии. «Археологический обзор Индии», том VIII, говорит о реликвиях в Пакбире[89] следующим образом: «Здесь находятся многочисленные храмы и скульптуры, главным образом джайнские; а главный объект, привлекающий внимание - это колоссальная обнажённая фигура, с изображением лотоса на пьедестале, высота которой 2, 25 м…»[90]

 

Предполагается, что джайнизм был активен в Бихаре вплоть до 12 в. Поскольку большинство найденных статуй обнажены, можно высказать предположение, что большинство бихарских джайнов были дигамбарами. Но из того факта, что они не оставили никакой литературы, можно сделать вывод, что они были простыми людьми без интеллектуальных претензий. Эта община, скорее всего, была хорошо обеспеченной финансово, иначе они не смогли бы соорудить столько статуй.

Орисса.

 

Трудно сказать, пользовался ли джайнизм когда-либо влиянием в Ориссе. Единственными свидетельствами раннего периода его существования здесь являются две надписи, найденные в пещерах Удаягири в районе Бхуванешвара. Одна из них сделана царём Кхаравелой в пещере Хатхигумпха, а другая - его главной царицей Агхамахиши в пещере Манчапури. На основании палеографических свидетельств Д.Ч. Сирчар предположил, что эти надписи принадлежат к 1 в. от Р.Х.[91]

 

Краткая надпись, сделанная царицей, посвящает эту пещеру джайнским шраманам, из чего можно сделать вывод о том, что царица с почтением относилась к джайнской религии. Надпись царя Кхаравелы в пещере Хатхигумпха была предметом многихнаучных комментариев, сделанных видными историками. Среди всех причин интереса к этой надписи присутствует и тот факт, что эта надпись - весьма длинная и содержит детали ряда событий, представляющих исторический интерес. Здесь, однако, могут обсуждаться лишь те аспекты этой надписи, которые имеют отношение к джайнизму.

 

Надпись начинается с благословения «Намо арихантанам, намо савва сиддханам». Это элемент джайнской формулы поклонения[92] и, поэтому, Кхаравела либо был джайном, либо глубоко уважал эту религию. На двенадцатом году своего правления он вернул в Ориссу статую Калинга Джины[93], которая была ранее увезена Нандараджей Магадхи.

 

Для Кхаравелы это было или религиозным актом, или же вопросом престижа. На тринадцатом году своего правления он упоминает возведение храма в непосредственной близости от хранилища мощей[94] архата в Кумари Парванта.

 

Но на этом все упоминания о джайнизме в пещере Хатхигумпха кончаются.

 

Помимо этих надписей Кхаравелы и его царицы мы не знаем ничего о джайнизме в Ориссе в тот период. Шубринг не склонен придавать большое значение надписи Кхаравелы с джайнской точки зрения. Он пишет: «То, что эта сильно повреждённая надпись начинается с джайнской формулы поклонения - это верно, но склонность учёных делать из этого выводы о каких-либо ощутимых делах в пользу джайнизма, оказалась несостоятельной и осталась без объяснений. Можно предположить, что джайнские общины процветали там в период правления Кхаравелы»[95]. Можно согласиться с таким мнением Шубринга, поскольку, если бы Кхаравела, важный царь Калинги был джайном, то он определённо был бы упомянут в древней джайнской литературе. Но джайнская литература не содержит даже и намёка на его существование.

 

В вопросе о пещере Хатхигумпха остаётся ещё один важный пункт, состоящий в том, что «кроме как на основании надписей Кхаравелы мы не можем приписать их джайнам, ибо ничего из декора не говорит об их джайнском характере: изображённые там божества - раннеиндуистские: например, солнечный бог Сурья и лотосовая богиня Гаджа-Лакшми (Падма-Шри); фигурный рельеф в Рани-Гумпха интерпретировался некоторыми как сцены из жизни Паршванатхи, тогда как другими - как сцены из популярных историй о Васавадатте и Шакунтале, и даже предполагалось, что всё сооружение было театром…»[96]

 

Говоря кратко, мы знаем, что главная царица Кхаравелы покровительствовала джайнам, да и сам царь Кхаравела дружественно относился к ним.

 

Существует позитивное свидетельство, что в 11 в. некоторые пещеры из группы Кхандагири, особенно пещера №11, использовались как джайнские святые места. «…Несколько старых пещер с помощью высекания рельефов тиртханкаров и шасанадевов были превращены в святилища»[97]. Кроме того, там было найдено большое количество обнажённых соляных фигур тиртханкаров, принадлежащих к тому же периоду. «Длительная связь пещер Кхандагири с дигамбарами в период правления Гангов и их наследников - Гаджапати, доказывается грубыми рельефами тиртханкаров на стенах пещеры, которые восходят не ранее, чем к 15 в., а многие - даже более поздние. Однако, прямые свидетельства того, что эти пещеры принадлежали в то время монашеским братствам, отсутствуют»[98].

 

Джайнизм в Ориссе исчез, видимо, после 16 в.

 

Таким образом, мы знаем, что джайнизм существовал в Ориссе в течение примерно 1700 лет, начиная с первого столетия до Р.Х. и до 16 в. Значительную часть этого периода пещеры Кхандагири использовались джайнами как религиозные центры, как места проживания монахов, а также и как храмы, однако мы не знаем, занимали ли джайны эти пещеры постоянно или время от времени. Существование обнажённых образов тиртханкаров в 11 в. доказывает, что, по крайней мере в те дни, джайны, занимавшие эти пещеры, принадлежали к ветви дигамбаров.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: