К. Паустовский «Поэзия красоты»

 

Толерантность означает уважение принятие и правильное по­нимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивиду­альности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобо­да мысли, совести и убеждений. Толерантность — это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, и правовая потребность. Толерантность — это добродетель, кото­рая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира.

Основная идея толерантности — это не уступка, снисхожде­ние или потворство. Толерантность — это, прежде всего активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека. Ни при каких обстоятельствах толерантность не может служить оправданием посягательств на эти основные ценности; толерантность должны проявлять отдельные люди, группы и государства.

Проявление толерантности, которое созвучно уважению прав человека, не означает терпимого отношения к социальной неспра­ведливости, отказа от своих или уступки чужим убеждениям. Это означает, что каждый свободен придерживаться своих убеждений и признает такое же право за другими. Это означает признание того, что люди по своей природе различаются по внешнему виду, поло­жению, речи, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире и сохраняв свою индивидуальность. Это также означает, что взгляды одного человека не могут быть навязаны другим.

На государственном уровне толерантность требует справедли­вого и беспристрастного законодательства, соблюдения правопо­рядка и судебно-процессуальных и административных норм. То­лерантность также требует предоставления каждому человеку возможностей для экономического и социального развития без какой-либо дискриминации. Отчуждение и маргинализация мо­гут стать причиной состояния подавленности, враждебности и фа­натизма.

Толерантность необходима в отношениях, как между отдель­ными людьми, так и на уровне семьи и общины. В декларации ЮНЕСКО о расе и расовых предрассудках провозглашается, что особые меры должны приниматься в целях обеспечения равенства в достоинстве и правах отдельных лиц и групп людей везде, где это необходимо. В этой связи особое внимание следует уделять социально наименее защищенным группам, находящимся в неблагопри­ятных социальных или экономических условиях, с тем, чтобы пред­ставить им правовую и социальную защиту, в частности, обеспечить уважение самобытности их культуры и ценностей и содействовать, в особенности посредством образования, их социальному и про­фессиональному росту и интеграции.

Один из важных компонентов толерантного сознания — язы­ковой. Парадоксальная ситуация: мы рассуждаем о мировом сосу­ществовании и употребляем такие слова, как «психушка», «кале­ка», «черный»... Произнося их, подчас мы даже не осознаем, что этим кому-то причиняем боль. Но как быть, если других слов нет? Насколько вообще толерантен современный язык? Попытаемся ответить на этот вопрос.

Современный русский язык! Что в нем изменилось за после­дние годы, можно ли назвать его толерантным?

Любой язык — это живая материя, самонастраивающаяся и развивающаяся система. Общество и язык — сообщающиеся сосу­ды. Такой взгляд не покажется чрезмерно пессимистичным, но наше общество сейчас тяжело больно, и ожидать от языка, что он на фоне экономического, политического и морального упадка бу­дет «великим, могучим, правдивым и свободным», было бы наи­вно.

Степень толерантности языка напрямую зависит от толерантности самого общества. Сейчас мы проходим этап так называе­мого первоначального накопления капитала. Как известно из ис­тории, он связан скорее с диктатом обогащения, а не закона. И это свершившийся факт. Толерантность отодвигается на второй план. Так что изменения в языке и новая лексика точно отражают поло­жение вещей.

Интересно, был ли полтора десятилетия назад язык более толерантным? Наверное, подобная оценка была бы субъективной. Язык — это действительность. Например, обилие криминальной лексики и даже вхождение ее в повседневный оборот (о «наездах» и «разборках» у нас теперь говорят с трибуны Госдумы) наводят на мысль о коррупции и особенностях бизнеса и политики. А в сред­ствах массовой информации, по сравнению с доперестроечными годами, сейчас гораздо больше свободы. По ясности выражения мысли язык стал более простым и внятным. Прежде читателю при­ходилось продираться сквозь бюрократический ново яз. Например, выражение «встреча прошла в дружественной обстановке» означа­ло, что стороны ни о чем не сумели договориться. Сегодня между строк читать приходится меньше, но одновременно упразднились службы проверки, стало более небрежным обращение с языком, увеличилась частота употребления лексики сниженной, ненорма­тивной. Языковых химер стало меньше, но проблем — отнюдь.

Если внимательно проанализировать речь ведущих телевизи­онных передач, особенно на местных каналах, то становится как-то не по себе. Куда делась красота русской речи? А ведь телевиде­ние должно нести в широкую аудиторию эталон литературного языка. Приведем пример «дежурных словосочетаний» на телеэк­ранах:

про нас (вместо «о нас»),

количество участников (вместо «число участников»),

большое количество (вместо «множество»),

данный случай (вместо «этот случай»).

Апофеозом речевого бескультурья были публичные выступле­ния премьер-министра В. С. Черномырдина и первого Президента России. А один из заместителей министра юстиции позволил себе в телевизионном выступлении настоящий речевой «шедевр»:

«Данный преступник совершил данное преступление в данной ситуации...»

Что это? Интеллектуальное убожество? Духовная нищета? Пренебрежительное отношение к культуре? Думается, все вместе взятое. Откуда же возьмется интеллигентная речь и подростков и юно­шества, если нет образцов речевого общения? Даже студенты вузов и колледжей нередко используют лексический запас знаменитой героини романа «Двенадцать стульев», сдабривая его нецензурны­ми словами и новинкой последних лет — словом «короче».

Немалая ответственность за деградацию русского языка лежит и на печатных изданиях. Стремясь завоевать читательскую аудито­рию (и, естественно, увеличить свой тираж), многие газеты, даже такие респектабельные и уважаемые, как «Комсомольская прав­да», «МК» и другие, упрощают язык публикуемой информации, культивируют убогие словечки (типа «лох») не только по тексту статей, но и даже в крупных заголовках.

Одна из основных, влияющих на низкую языковую культуру в широком смысле слова, это влияние рекламы: Ведь образования типа «сникерсни» — это по сути дебилизация языка, преступление перед ним. Рекламой насаждаются подчас и антиэтические нор­мы. Например, в одном из клипов самолет терпит бедствие, а пилот, вынимая ириску «Меллер», с улыбкой катапультируется... За счет многократного повторения сюжета он прочно оседает в сознании людей. Многие специалисты-языковеды думают, что для подрост­ков и детей подобные «шедевры» попросту опасны, ведь так усваи­вается и неверное, по общечеловеческим канонам, поведение, и языковой «сор». В одном из российских городов проводился опрос среди школьников. На вопрос: «Что для вас означает слово «марс»? 192 респондента ответили: шоколадный батончик. Семеро сказали, что Марс — планета, и лишь один мальчик соотнес Марс с име­нем бога войны у древних римлян.

Конечно, рекламу не отменить, но нужно с большой осторож­ностью вноситься к тому, чем заполнено рекламное пространство. Для некоторых рекламистов содержание — это всего лишь бизнес, другие аспекты — правильность языка и этика — их не заботят. Сегодня, наверное, мы подходим к такому рубежу, когда пора все­рьез задуматься о лингвистической и этической экспертизе рек­ламной продукции. Для многих из нас любое слово в русском язы­ке — «свобода», и к подобному начинанию надо относиться положительно, но с условием — экспортировать должны не первые лица, «патроны и патронессы», а ученые, специалисты-фило­логи.

Сегодня система речевых коммуникаций невиданно расшири­лась. Благодаря радио, ТВ сотни тысяч людей могут следить за ре­чью выдающихся политических общественных деятелей, логикой и парадоксальностью выступлений ведущих программ, оригиналь­ностью высказываний отдельных выступающих. Разные варианты деловых переговоров между людьми как напрямую, так и через тех­нические средства коммуникации слушатели и зрители могут на­блюдать в деловых выпусках и художественных фильмах каждый день. Целый ряд развлекательных программ направлен на то, что­бы через шаржирование речи вывести аудиторию на собственное понимание сути отдельных личностей и межличностных отноше­ний. Тем не менее, речь — это «больное место» сегодня чуть ли не всех людей. Кого из учащихся не спроси, ниже других оценок у них обычно в школе присутствовала оценка по русскому языку. Учащиеся колледжей и вузов плохо пишут и говорят. Отсутствует детерминация, в рассуждениях «выпадают» логические звенья, много неправильных ударений, мал словарный запас, зато много слов «сорняков»; сам выбор слов никак не учитывает их корневую систему. Один на поверхности лежащий и показательный пример: все — от интеллигенции до тружеников, как правило, говорят не «медицинский полис», а «полюс», совершенно не задумываясь, какое отношение последний бы мог иметь к медицине.

Речь в учреждениях, на транспорте, просто на улице — груба; нередко словесное общение двух людей начинается с общеприня­тых реверансов, а заканчивается оскорбительными клише и про­сто бранью.

Отдельные разговоры о секретарях, телефонных звонителях. Масса договоров, сделок срывается по причине того, что кто-то по телефону не представился, либо диалог происходил в неправиль­ной форме. Первопричина всех этих негативов, конечно же, в дос­таточной интеллигентности, культуре человека, но немаловажное значение также имеют знания, умения навыки, наконец, те или иные общепринятые формулы в разговорной речи.

Речь создает в среде общающихся определенный эмоциональ­ный настрой. Она может вдохновить, воодушевить, внушить, за­разить, сразить, посеять в людях ужас. С помощью речи нередко осуществляется психологическое давление, в диалогах ставятся психологические ловушки. Это особенно чревато последствиями в политической, общественной и педагогической деятельности.

Что можно изменить, чтобы сделать обращение с языком более бережным? Вероятно, язык рекламы, язык массовой информа­ции изменился бы, будь иным характер бизнеса. Если рынок това­ров и услуг станет более социально ориентированным, предприниматели тоже будут заинтересованы в «чистом» языке. Хороших передач о русском языке мало. Самая профессиональная, своего рода оазис «чистой словесности» — ежедневная десятими-нутка «Как правило» на радио «Эхо Москвы». Эта радиостанция сознательно, при всей бесприбыльности проекта, поддерживает передачу о русском языке. Их сейчас в эфире считанные единицы, хотя еще несколько лет назад было больше.

Поднять престиж правильной речи и грамотности невозмож­но только одними просветительскими программами. К тому же не все издания согласятся размещать их вместо рекламы. Решить эту проблему в одиночку — ни правительству в его нынешнем финан­совом положении, ни ученым — не под силу. Усилия должны быть коллективными, например: в 1996 году появилась Федеральная це­левая программа «Русский язык». Создавалась она ведущими линг­вистами, и, бесспорно, реализация оказала бы живительное влия­ние на язык. К сожалению, денег не хватило даже на издание текста программы отдельной брошюрой. Документ увидел свет только в газете «Книжное обозрение».

Тем не менее, тема русского языка сейчас муссируется — то говорят о реформе, то организуют акцию «Народный диктант», то предлагают всем госслужащим сдать экзамен по русскому. Насто­раживает то, что интерес к речи возникает у власти не от хорошей жизни. В условиях, когда в стране отсутствуют универсальные на­циональные ценности, одной из них представляется русский язык.

Это присуще государствам, которые ценят свой язык и куль­туру. Но Россия не предсказуема... русский язык, например, может превратиться в «политический инструмент», и при его помощи ста­нут «выламывать руки». На грани двух тысячелетий произошло беспрецедентное событие: постановлением правительства учреж­ден специальный фонд «русский язык». Сложно представить бан­кира или производителя, который не дает миллион-другой в такой фонд, рассчитывая на ответные послабления в бизнесе! То есть активный интерес не обязательно связан с идеей развития и об­новления.

В целом картина состояния русского языка драматичная. Обу­чение русскому языку сейчас поставлено плохо, большинство учи­телей заставляют детей заучивать правила, не развивая понимание строя языка и сути правил. Да и контингент детей уменьшается; в некоторых небольших родах, например, закрываются целые шко­лы. Конечно, катастрофы не будет, язык — достаточно сильная и самозащищающаяся система. Внезапный коллапс невозможен, это не курс доллара... Но тенденции, к сожалению, пока деструктивные.

На наш взгляд, наступила пора реанимации русского литера­турного языка, тем более в педагогической сфере. Мы далеки от мысли, что 5—7 страниц текста учебника способны в этом вопросе совершить революцию, однако считаем нужным изложить хотя бы азы речевой нормы.

Культура речи

В дни сомнений, в дни тягост­ных раздумий

о судьбах моей Ро­дины ты один мне

поддержка и опора,

о великий, могучий русский язык.

И. С. Тургенев

 

Под культурой речи подразумевается владение языковыми нор­мами произношения, ударения и словоупотребления, а также уме­ние использовать выразительные языковые средства в разных ус­ловиях общения в соответствии с его целью и содержанием.

Культура речи как наука — это языковедческая дисциплина, занимающаяся изучением и совершенствованием языка как ору­дия культуры, однако поле ее приложения — языковые явления и сферы, не входящие в норму литературного языка и систему лите­ратурных норм (просторечие, обиходно-разговорная речь, диалек­ты, жаргоны, профессионализмы).

Язык имеет не только пространственные, но и временные ко­ординаты. Он изменяется вместе с социально-историческим и на­учно-техническим развитием общества: одни понятия устаревают, становятся архаизмами, появляются новые понятия и неологизмы, т. е. слова, их обозначающие. Происходят стилистические переме­щения и сдвиги, связанные с внедрением в нашу жизнь средств массовой коммуникации и информации. Происходит «перетека­ние» иностранных слов без перевода из языка в язык в связи с ак­тивизацией международных связей. Такие слова, как спутник, гласность, перестройка, Дума, без изменения и калькирования вписы­ваются в языки народов мира. О наводнении русского языка инос­транными словами говорилось немало. Следует отметить, что их постоянное употребление делает в конце концов эти слова при­вычными. Сегодня такие слова, как спонсор, клип, ваучер, бри­финг, уже никого не удивляют.

Тем не менее литературный язык должен оставаться самобыт­ным, живым, богатым и точным, передавая оттенки смыслов, за­ложенных в слове. Культура речи — это показатель культуры на­ции, а язык — одно из слагаемых ее фундамента, средство человеческого общения, выражение мыслей и чувств, инструмент воспитания и образования.

Говоря о литературных нормах, нельзя не сказать о двух крайно­стях, их касающихся. Первая — это пуризм, неприятие изменений и новшеств в языке. Вторая — нормализаторство, т. е. преклоне­ние перед стихией языка, ведущее к размытости языковых норма­тивов.

В науке о культуре речи сочетаются традиции и новаторство. Она основывается на признании возможности регулировать соци­альную речевую деятельность. Ее задача — удерживать литератур­ную речь на достигнутом уровне современной культуры и книжно-письменной традиции и вместе с тем не допускать ее отрыва от живых истоков национального русского языка. Норма есть основ­ной признак литературного языка. Существует вариантность нор­мы как следствие естественного развития языка, которую нужно отличать от искажения, ошибки.

Различные варианты словесных норм:

- хронологические (архаизм, старое, устаревающее, неоло­гизм);

- стилистические (разговорное, официально-деловое, эти­ческое, профессиональное);

- собственно нормативные (диалект, просторечие, общеупот­ребительное, не вполне литературное).

Признаком общей культуры речи служит ее правильность, т. е. соблюдение норм (произносительных, грамматических и стилис­тических). Одним из критериев речевой культуры является правиль­ный выбор и употребление грамматических конструкций согласно требованиям нормативной грамматики, выполняемый на трех уров­нях: на уровне отдельных слов, словосочетаний и целых предло­жений.

I уровень. К числу наиболее характерных ошибок речи, встре­чающихся на уровне слова, следует отнести следующие:

- Неправильное употребление рода существительных, напри­мер, «рельса» вместо «рельс», следует помнить о том, что слово «кофе» мужского рода, а не среднего, «мозоль» — женского рода, а «пенсне» — среднего рода и употребляет­ся только в единственном числе.

- Варианты множественного числа с ударяемым и безудар­ным окончаниями; следует говорить директора, профессо­ра, сторожа, но тракторы, договоры, выборы, переговоры; из двух вариантов окончаний предложного падежа: в цехе, в отпуске и в цеху, в отпуску, первый вариант — литератур­ный, второй считается просторечным.

- Склонение нерусских фамилий на согласные: эти фамилии склоняются только в мужском роде; например, граждани­на Карапетьяна, Казакевича, но гражданки Карапетьян, Ка­закевич.

- Склонение иностранных имен и фамилий: следует говорить «концерт Ива Монтана», «роман Жюля Верна», а не «Ив Монтана», «Жюль Верна».

- Иногда окончание влияет на смысл слова. Сравните: обра­за — образы, тона — тоны, тока — токи, цвета — цветы.

- Вызывает трудности родительный падеж множественного числа некоторых существительных:

a) мужской род -- пара ботинок, валенок, сапог, чулок, но пара носков, апельсинов, помидоров, рельсов, ком­ментариев; среди армян, грузин, осетин, румын, но среди монголов, узбеков, якутов; несколько ампер, вольт, герц, ом, рентген, эрстед, микрон, но несколько граммов, килограммов, джоулей; отряд солдат, парти­зан, но отряд саперов, минеров;

b) женский род: барж, басен, вафель, домен, но долей, пригоршней, свечей (кроме выражения «игра не стоит свеч»).

- В сравнительных формах прилагательных следует употреб­лять окончание «е», а не «ее», например, бойче, звонче.

- Употребляя числительные с десятичными дробями, следу­ет говорить 12, 5 процента, 3, 7 метра, но не 12, 5 процентов, 3, 7 метров.

- Из вариантов сложного слова с первым элементом «двух» или «дву», особенно в терминах, следует отдавать предпочтение элементу «дву»: двускатная крыша, двуличный чело­век, но если второй элемент слова начинается с гласной, употребляете вариант «двух» — двухэтажный, двухэлемен­тный.

Даже приведенных случаев характерных ошибок на уровне сло­ва достаточно, чтобы выработать привычку пользоваться словарем во всех сомнительных случаях, почаще проверяя уровень собствен­ной речевой грамотности.

II уровень. Рассмотрим несколько примеров речевых ошибок на уровне словосочетаний, из которых наиболее часто встречают­ся неправильное употребление падежей и неправильный выбор предлогов.

- Предлог «благодаря» требует дательного падежа, дееприча­стие «благодаря» — винительного. Следует говорить «бла­годаря (чему? ) помощи друзей он сумел справиться с трудностями», но «благодаря (кого? ) родителей за понимание, сын обнял их».

- Предлоги «по», «с», «о» и другие часто употребляют непра­вильно: например, «борьба по сокращению», «доклад на­писан по теме», «выводы по фактам», «на молодое поколе­ние выпала честь», «оперировать с этими данными», «указал о том, что», «непримирим с врагами».

Приводимые выше примеры если и не характерны для речи педагогов, то довольно часто употребительны в речи студентов, особенно приехавших на учебу из сельской местности и рабочих поселков. Речевые ошибки студентов следует тактично исправ­лять, но самым достойным примером является высокая речевая культура преподавателей.

- Неправильное согласование глаголов: следует говорить «те, кто записались», «те, кто проявили», «мы, кто всегда боро­лись». В сочетании именительного и творительного паде­жей существительных с глаголом глагол ставится во мно­жественном числе, если действующие лица — равноправные участники действия: «отец с матерью уеха­ли», но «мать с ребенком пошла в поликлинику».

- Следует также говорить «представлять собой», а не «пред­ставлять из себя», «в лес за грибами», а не «по грибы», «от­читаться в проделанной работе», а не «о проделанной ра­боте».

- Нужно улавливать смысловую разницу между следующи­ми словосочетаниями: «просить денег» (вообще) и «просить деньги» (на что-то конкретное); «купить книг» и «купить книги» (по проблемам естествознания).

- Следует избегать неоправданного нагромождения роди­тельных, творительных и дательных падежей, приводяще­го к косноязычию. Например: «дом племянника жены ку­чера брата доктора» (трудно угадать, кому принадлежит дом). Или, «я заинтересовался письмом, написанным круп­ным почерком», «больных туберкулезом лечили хирурги­ческим методом», «к любви к людям примешивалось чув­ство сострадания» и т. д.

III уровень. Ошибки третьего уровня, т. е. на уровне предложе­ния, свойственны большинству говорящих, в том числе и педаго­гам, и относятся к ошибкам чаще стилевого и реже грамматичес­кого характера, однако их наличие свидетельствует о недостаточной речевой культуре. К числу наиболее распространенных относятся следующие.

- «Нанизывание» союзов «что» и «который» одного на дру­гой, употребление независимого причастного оборота, не­свойственного русской речи. Здесь в качестве примера мож­но привести знаменитое чеховское: «Подъезжая к сей станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа».

- Смешивание действительного и страдательного залогов: «работы, выполняющиеся по 1-му варианту», вместо «ра­боты, выполняемые по 1-му варианту».

- Перенасыщение фразы в сослагательном наклонении час­тицами «бы», употребление их перед каждым из однород­ных сказуемых, хотя достаточно и одной.

- Неоправданно частое употребление глагола «является», ко­торый можно заменить словами «это», «есть», «представ­ляет собой».

Отдельно стоит выделить неточное употребление изречений, афоризмов. Нужно быть уверенным в их правильности. К наибо­лее распространенным ошибкам такого рода относятся следующие выражения:

- «вернуться в родные пенаты» вместо «к родным пенатам»;

- «попасть как кур во щи» вместо «как кур в ощип»;

- «пока суть да дело» вместо «суд да дело»;

- «растекаться мыслью по дереву» вместо «мысью по древу».

Подобные ошибки — следствие незнания этимологии слов и выражений.

Те, кому свойственны приведенные ошибки, не знают навер­няка, что «пенаты» — это духи домашнего очага в римской мифо­логии, а «мысь» на старославянском языке означает «белка».

Приведенные ошибки I, II и III уровней — лишь информация к размышлению. Она призвана повысить интерес педагогов к про­блемам языковой культуры, пробудить в них стремление к систе­матическому совершенствованию собственных речевых навыков, к обострению речевого «слуха» и исправлению ошибок в речи сту­дентов.

Речевые огрехи педагогов — явление не столь редкое и не столь безобидное, как кажется на первый взгляд. Произносительные, грамматические и стилистические погрешности в языке учителей школ и вузовских преподавателей воспринимаются как норма и ав­томатически переносятся в речевые навыки обучаемых. Достаточ­но вспомнить фильм «Доживем до понедельника», в котором учи­тельница начальных классов сетует: «" Не ложите зеркальце в парты! " — а они все ложат и ложат». Естественно, что вслед за учи­тельницей первоклассники тоже будут вместо «класть» говорить «ложить».

Итак, правильные произношение и ударение, выбор грамма­тических конструкций, сочетаемость и правильное употребление слов и выражений — суть неотъемлемые качества речевой культу­ры. Но это лишь фундамент, на котором выстраивается здание лек­торского мастерства педагога, чей язык должен быть точен и прост и вместе с тем выразителен и богат.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: