Глава 44. Всё идёт к лучшему

 

     Люба снова сидела за столом. Глаза опущены вниз, но не от горя, от занятости. Они бегали то влево, то вправо по строчкам, золотое перо, которое держала рука, изменилось и теперь было фактически продолжением её длинного указательного пальца, испачканного частично в чернила.

     Эталь сидела рядом, немного рассеянная, задумчивая и молчаливая. Пару раз она пыталась оборвать тишину, но слышала в ответ: «Подожди.» В итоге больше не пробовала.

- Ответь, что ты делаешь?

       Как будто она не видела?

- Всё, как обычно.

- Что пишешь?

- Мы… - Люба оторвала голову от листа и, наконец, посмотрела на сидящую рядом подругу. – Мы пробовали много различных способов, так ведь?

     Эталь кивнула.

- Да… знаю. Что-то новое?

- Я придумала то, что не пробовали.

- И что же это?..

- Молчи. – лёгкая улыбка намекала на шутку, однако розововолосая послушалась. Вновь за этот короткий вечер она почувствовала великую силу, с которой её случайно свела судьба. И решила, что нет надобности беспокоить её из-за скуки. Это может обернуться нехорошо.

- Ты расскажешь потом?

- Да, верно. – Люба снова опустила глаза и продолжила вырисовывать строки. Однако она уже отвлеклась, и слова появлялись не только на пространстве листа, разговор стал становиться всё более плавным. И она рассказала всё.

     Ещё одна идея или попытка, не важно, как называть. Хорошее событие воплотилось в жизнь, точнее воплотится уже совсем скоро. Огромный цветочный сад снова распахнёт двери своим посетителям. Нежный аромат роз впустит капельку волшебства, люди вздохнут полной грудью, расслабившись наедине с красотой. Пусть так. Хватит с них горя и муки. Небольшой фестиваль в честь цветов должен порадовать их, или хотя бы некоторых.

     И так всё случилось, да, буквально через час, на центральной улице города… Об этом напишут в газетах и долго будут говорить в транспорте, но не будем торопиться с событиями. Об этом всём не сегодня.

- Кажется, я придумала что-то ещё… - глаза блондинки вспыхнули, перо снова «срослось» с рукой. – Понимаешь, одного обилия хороших событий мало.

- Что же нужно ещё? Смерть бесполезна. Поджег был. Переубеждение не получилось. Если только ты не…

- Говори. – белая ухватилась за это «не». – Возможно, ты угадала.

- Если только, - Эталь набрала побольше воздуха и, не стесняясь, сказала про то, что подумала, - но я надеюсь, встречаться вживую с Моррелом и говорить с ним ты не вздумаешь?!

- Отчасти так всё и сделаю.

- Люба!

- Помни, что я уже давно не живая! Мне ничего не будет. Поверь…

- Нет, не верю! – настойчивость послышалась в нотках.

- И ты не совсем права. Можешь пока ещё быть спокойной. Я всего лишь… - Люба сжала перо до скрипа, на бумаге остался след.

- Ты уже пишешь это?..

- Ты правильно всё подметила.

- Дашь почитать потом?

- Расскажу. А впрочем, и сейчас можно.

 

- …И ты думаешь… так?! – Эталь приоткрыла рот, чтобы в следующем предложении сказать ещё больше слов.

- Думаю и воплощаю!

- А если он… Нет, ты не должна. Остановись и подумай.

- Что сделает мне мальчишка?

- Тоже, что и ты ему. – Эталь снова помедлила. – Ведь каждый из вас мечтает убить друг друга!

     Слова канули в пустоту. Каждый остался при своём мнении. Сегодня никто не хотел никому уступать.

     Блондинка опустила голову к листу и закрыла глаза. Контакт был готов начаться. Вторжение в мысли Моррела – это одно, но вторжение в его сюжетные мысли – куда более опасное дело. И эффективное. Возможно, именно так и надо было поступить раньше. Глупая, как не додумалась?

     Магия началась. Значит, собеседник на связи. Он также сидит за столом. Это даже не удивительно. Люба почувствовала себя им, а парень, должно быть, нею. Сознание начинало сплетаться. Неизвестно, однако, что думал он, автор всего лишь размышлял над ещё одной тёмной историей. В голове крутился сюжет, но он ещё был туманен, и странные отголоски совести, как тут же показалось злодею, внезапно воспылали в ужастике. Перехотелось убивать и калечить героя, и страшный монстр стал казаться наивным чудиком. Всё почему-то преобразилось, стало другим, руки, точно не слушаясь, начали описывать зимний вечер. Хрустящий снег, по которому должно были идти на смерть новые жертвы, внезапно засиял в луче фонаря. И искры закружили в хрустальном воздухе…

     Перемена озадачила Моррела. Никогда прежде ему не было дела до всякой такой красоты. Да и сейчас нет, это всего лишь затмение, никчемное лирическое описание, материал, который отправится тут же в корзину! Или не отправится? Нет. Снова странное чувство. И горло точно зажали в тиски. Кислорода катастрофически мало, душно.

    «Надо открыть окно!»

     Наивный молодой гений не мог понять истинную причину недомогания. А его герои тем временем начинали водить хоровод вокруг ёлки и петь… Что?!

    «Какой чёрт вселился в меня?! Немедленно уходи, ну, сейчас же!..»

        И никакого результата. Лишь тишина и биение холодного сердца. Парень пытался понять причину, прислушаться к себе и к природе. «Может быть, это с ней что-то не так? Она так влияет, или…» Снова тишина без ответа. Напряжение. Ужас. Волнение. Кажется, впервые в жизни он переживал то, о чём писал беспрестанно. Кажется, а на самом деле не в первый, ни одна душа не знала его как следует.

     Однако он быстро всё понял. Страх отступил. Моррел сумел опомниться. Взял себя в руки, открыл сознание и понял всё, увидев кого-то, точнее лицо и белую-белую тень.

      «Кто ты?!» - прокричал он в мысленном крике. Почудился смех и злорадная улыбка девушки. И тут же всё стало ясно, гений узнал её. «Это снова она, но как?..»

      «Снова я. Да, конечно!» - и Любе, действительно, было смешно. Она ликовала от одного того, что заставила его ужаснуться. Это для короля ужаса странно, однако не странно для человека, а Моррел, в первую очередь, лишь мальчишка.

     «Прекрати это чёрное дело!»

     «Чёрные дела здесь творишь ты!»

     «Выйди из моей головы! А иначе…»

     «Бедняжка, придумай, как быть. Что же тогда отрубишь её или застрелишься?» - Люба смеялась и в тоже время пыталась выразить сострадание. Однако её тайная тёмная сторона не могла не перестать ликовать, и это оказалось заметным.

     «Ты та, белая… Я знаю тебя!»

     «Меня зовут Люба, и, к сожалению, мы знакомы!» - пришлось ответить ему.

     «Вот значит, как… Ты позволила себе слишком многое!»

     «Так же, как ты!»

     «Замолчи!..» - Автор схватился за голову, его мысли больше не думали про сюжет. Боль раскалывала затылок. Это было невыносимо и жутко. Никогда раньше, ни разу, до сего дня… «Хочешь убить меня, значит?» - вывел он на листе.

     И Любовь тут же ответила:

     «С радостью!»

     «Давай создадим общий сюжет и посмотрим, кто самый-самый?!»

     «Боюсь, это не будет соавторством! Я предпочитаю действовать по старинке.»

     «Тогда только я и ты. Мой мир. Твоя сила. Идёт?»

      Глупо и в тоже время безумно было бы не согласиться.

     «Да.»

     «Возле моря. Гора – ориентир.» – потом прозвучало время.

***

     ...Люба была больна уже третьи сутки. Это стало невозможно отрицать теперь, когда внешность начала стремительно отливать белизной. Можно сказать, что и раньше она не славилась загаром или глянцевой кожей, но это определённо надо было увидеть. Иначе сложно понять.

     У неё стали чаще выпадать волосы, белки глаз покрылись красной кровавой сеточкой. Хрупкие поломанные ногти и частично изорванная одежда девушки, весь её облик напомнил обложку старой, потрепанной временем книги. И сама Люба понимала и соглашалась с тем, что меняется.

- Ты стала другой. Это из-за него? – Эталь пыталась проявить заботу, но не знала, что, собственно, она должна сделать. Девушка не знала также о том, что творилось сейчас в голове у подруги, и о днях, которые оставались до встречи.

    Ответ внушал мало уверенности и был, так сказать, «старой песней»:

- Я всё равно умру. Ты же помнишь?

- Но только не сейчас! Не вздумай, ты даже!.. – она не договорила, поняв, что, однако, говорит в пустоту. Люба ждала смерти так, как многие из нас ждут новый день, и не видела в ней чего-то ужасного или страшного.

- Когда закончится, тогда и уйду.

- Ты говоришь так…

- А я, действительно, знаю.

- И всё равно… Ты не можешь!

- Реальность будет вынуждена убедить тебя. Пусть не я. Ей это даётся проще.

- Всё равно! – настаивала возмущенная девушка. – Ты не!..

- Прекрати. Глупые разговоры приближают нас обоих к концу.

    Эталь сдалась.

- И… ты знаешь, как случится это? Когда? При каких обстоятельствах?

- Чувствую. Не больше того.

- Есть ли способ, чтобы ты и я… после…

- Осталась? Возможно, мне всё это кажется! – рассмеялась совсем без причины блондинка.

- Тогда ты… зачем пугаешь, если не знаешь полностью?!

- Говорю лишь то, что я думаю.

- И всё-таки!..

- Эталь!

    Их недлинная беседа была оборвана болью, от которой Люба согнулась.

- Тебе плохо. Я же вижу. Не отрицай.

- Ты веришь?.. – точно смеясь, прошептала писательница. – Веришь теперь мне?

- Да.

- Тогда не говори больше…

- И ты не болтай ерунды.

    Они пришли к этому хрупкому миру, понимая, что будущее не изменить. Каждая из девушек не хотела принимать ни реальность, ни правду и отрицала её до тех пор, покуда могла отрицать. Люба, конечно же, боялась и не хотела, она чувствовала свой конец, пусть и не могла объяснить его, насколько хотела того подруга. Она чувствовала так же и то, что однажды всё это закончится. Конец очень близок. Развязка в паре страниц. Кто победит – неизвестно, но победит лишь один.

- Это из-за него, - понимающе произнесла Эталь, - чёрт бы побрал этого Моррела! Ужасный человек, очень страшный! – она прокручивала в мозгу изображения, которые никогда не забудет. Лицо грозного Автора и то, как он пытался их всех убить.

- Ада ему будет мало, - внезапно прошептала Любовь.

    И это сравнение было до боли точным.

    Какое-то время они продолжали молчать, держа друг друга за руки и прислонившись к плечу и креслу.

- Что мы теперь будем делать? – нарушила молчание розовая.

    Эталь стала смелее и научилась брать инициативу на свои плечи.

- Жить… дальше.

- С тобой?

- Или без меня. Ваша жизнь скоро станет нормальной. И особенно твоя, Эталь.

- Ты знаешь, что будет?

- У тебя?

- Скажи, если это не трудно. Если это не так печально. Хотя что уже может случиться? Когда… - она с трудом подавила порыв новых слёз. – Теперь, когда мы с Уилли одни…

- Не говори ерунды.

- Но как… разве…

- Они видят вас, где бы ни были.

- Даже… там? – небеса были скрыты в этом коротком слове.

- Везде. Абсолютно везде. Даже в мыслях.

- И твои родители так же видят тебя?

- Может быть. – небольшое отклонение от общей темы разрядило грустную обстановку. – Я стараюсь не думать о том, чего не знаю и попросту не могу знать. И тебе не советую. Ведь на самом деле мы мало что знаем.

- Это значит…

- Молчи. – Люба отвернулась и снова ушла в размышления. Она уже который день писала без устали новый рассказ, но не хотела рассказывать, что там, и также не могла останавливаться, даже чтобы отвлечься на чай, некогда любимый напиток. Такое «вдохновение» казалось Эталь странным, если даже не подозрительным, но пришлось просто поверить словам, довериться и согласиться на ожидание.

***

    Прошёл ещё один день.

- Я останусь сегодня с тобой. Ты не против?

    Блондинка пожала плечами.

- Как хочешь. Скажи брату, если останешься. Пусть он будет так же здесь. На случай. Но если он хочет.

- А… Севастьян? – лёгкая улыбка отразилась на скулах девушки.

- Нам следует держаться всем вместе. – ответила та, продолжив. Кажется, Люба не в первый раз предпочитала отвечать подобными фразами.

     Она, действительно, была на исходе, как ни пыталась скрыть или умолчать, не могла. «Сердце устало, я чувствую это. И слышу». – однажды обмолвилась девушка. Эталь запомнила слова и с ещё большей заботливостью пыталась ей во всем угодить. Лишний раз не тревожила, готовила самую вкусную еду и проводила как можно больше свободного времени рядом. Мысль о том, что скоро она будет одна, сводила с ума и приносила много страданий. Пусть лучше последние дни запомнятся ей такими.

     В кошмарах Эталь не раз снился белый красивый гроб, его крышка увенчана страницами разных рукописей, а внутри бездыханное тело. Мраморно-белое лицо и такой же белый наряд. Люба со своей любовью до белого явно знала о смерти и так ненавязчиво готовилась встретиться с ней, точнее готовила всех своих близких. Навек застывшие глаза не двигались, в них читалась вселенская мудрость, на губах застыли последние строчки… Пальцы пестрели крапинками синих чернил, а весь её измученный облик напоминал её последние годы. Маленькую и худую, точно как раньше, при жизни. Именно из-за этого никто не мог поверить, что девушка бесповоротно мертва…

    Эталь отгоняла от себя страшные навязчивые видения, однако продолжала их видеть, причем даже среди белого дня. Когда Люба лежала на диване с подушками, и маленький её попугай гулял по юбке и волосам и пытался вытягивать ниточки, дыхание казалось совсем неприметным. Эталь следила, была ли жива подруга.

    Каждый раз, как смотрела на Любу, та открывала глаза, их взгляд встречался, такой испуганный и такой неизбежно спокойный, печальный. Впоследствии розововолосая старалась успокаивать себя и молчала, пытаясь не смотреть на подругу, не сверлить её ужасным предчувствием, однако отделаться от привычки полностью она не смогла. Наоборот стала ещё более наблюдательной, без конца обращала внимание на детали, прочитывала все записи, которые видела на столе. И рукописи, и, когда была встревожена сильнее всего, бралась даже за печатные книги. Теперь она читала намного больше и удивлялась тому, почему не делала этого ранее. Всё, что когда-либо советовала Любовь, оказалось интересным и увлекательным. В каждой книге скрывался целый самостоятельный мир. И это было прекрасным занятием, успокаивающим в любой ситуации.

    Когда Люба спала, а Эталь не могла справиться с ещё одним приступом страха, она листала страницы романа, однажды показанного ей в этом доме. Тот самый автор, Каммпирр, и его история про ожившего от любви персонажа, напомнила ей саму Любу. И в голову закралась мысль, что светлое ранимое чувство, ставшее именем её подруги, явно несёт в себе скрытый смысл. И, очевидно, да, она, то есть Люба, намеренно взяла его, как псевдоним. Ведь она, действительно, звалась при жизни иначе.

***

Сер­дце своё меж строк
Он по­терял дав­но.
Жиз­ни так кра­ток срок —
Боль­ше­го не да­но.

Жизнь свою сре­ди книг
Ма­ло кто отыс­кал.
Гром­ко ска­жешь, и крик
Ру­шит­ся меж­ду скал.

Ти­хо ска­жешь — нич­то
Сра­зу прог­ло­тит глас.
…Бу­дет ве­лик лишь тот,
Кто не за­быт сей­час.

 

    Чуть ниже сноска, написанная Любой карандашом: «Я боюсь, что так оно есть. Не хочу, но ничего не могу сделать против. Я, и правда, бессильна против времени, людей и моды, однако все же…»

     Эталь покрутила в руках листок. Окончания фразы она не нашла. Девушка сама закончила её, с легкой улыбкой на губах в голове пронеслась мысль: «Да, это страхи. Только они и не более. Те, кого настигла слава и уважение, безусловно, в какой-то мере великие, но те, кто получил её когда-либо ранее, не становятся хуже потом. Ты так же велика, Люба. Жаль, что лишь после смерти. Но, возможно, так даже лучше. Это значит, тебя будет сложнее забыть!»

***

     Не так давно Люба придумала одно странное занятие, с которого хихикала Эталь, но только лишь от непонимания. Кажется, физическое и психическое состояние пошло на поправку. Во всяком случае, теперь они вместе шутили.

- Ты ещё скажи, что на самом деле слышишь там что-нибудь!

- Иногда. В том и дело…

     Руки блондинки касались новой рукописи, она сосредоточенно слушала.

- Ну и?..

     И спорный ответ:

- Не всегда. Написанное от чистого сердца слышно и ощутимо. Придуманное ради забавы останется навек таковой.

- И ты слышишь…

- Биение жизни. Такое нельзя не заметить!

- Но это трудно понять!..

     Эталь аккуратно стащила с края стола тетрадку. Весь этот разговор напомнил ей недавно прочитанное стихотворение, однако она промолчала.

- Я могу это слышать?

- Все могут.

     И к своему превеликому удивлению девушка внезапно поняла, о чём речь. Правда, не только красивая лирика. Бумага казалась тёплой. От неё исходила энергия. Как будто она – существо, не важно какое, живое, существо из плоти и крови. На деле – всего лишь рукопись, рукопись, безусловно, живая.

     Так они коротали дни, удивляясь подозрительному спокойствию, хотя нет, правильнее будет сказать, стараясь не думать о том, что было и может быть. Имя врага по возможности не звучало лишний раз в разговорах и стало почти как табу. А между тем до намеченной с Моррелом встречей оставалось лишь пару суток, каких-то два, почти три дня. Маловато для того, чтобы собраться с мыслями, и ещё меньше для осознания, что из боя выйдет скорее всего не она.

***

     …Парк лучился светом, охрой и зеленью. Затяжная осень правила ещё свой бал и никак не хотела идти обратно. Она танцевала в прохладном ветре и побуждала на светлые мысли. Уилл и Эталь, видя такую погоду, не могли отказаться от её предложения и решили отправиться прогуляться.

     Как и прежде, девушка была одета легко и ярко, и длинная цветастая юбка как раз подходила к окружающей её красоте. Недавно подкрашенные волосы казались ярче, их спелый оттенок фуксии едва ли не пах малиной, а на самом деле это пахли духи. Девушка и парень свыкались, что остались одни друг у друга. Бабушки, дедушки, тёти, которые были ещё живы, но жили достаточно далеко, едва ли могли помочь чем-то сестре и брату. Эталь давно уже считалась совершеннолетней, а брату оставалось всего ничего, поэтому печальная новость про их родителей расценивалась молодыми людьми как необходимость начинать новую – взрослую жизнь, и они смело несли свое бремя, не вдаваясь в бессмысленные и, к сожалению, безрезультатные депрессии и обиды.

     Рыжий казался куда более эмоциональным, чем сестра-красавица, отличался остротой некоторых эмоций, но нередко хранил их в себе. Он замечал то, что легкомысленная сестра неумело от него прятала, а в частности её чувства к собственному коллеге. Уилл не сомневался, что однажды дойдёт и до свадьбы – иначе не может быть. У неё будет своя семья, а однажды и у него. Но всё это не сегодня, пока они только вдвоём.

     Его волосы смешно выглядывали из шапки, а глаза метались по высоким ветвям. Он точно искал что-то, ждал или знал, что найдет, однако ничто и близко не указывало на это что-то, не подтверждало его предчувствие. Сестра также не подавала виду, хотя, стоит сказать, чувства Эталь были для него не всегда понятными. Её легкая таинственность и кокетство, и обаятельная привлекательность, были для него, как мужчины, тайной без объяснения. Она сама, от природы являющаяся блондинкой, часто красила волосы в розовый цвет, тем самым ещё больше подчёркивая свою романтичность. Эталь, наверное, и забыла, что когда-то была другой. Настолько сильно вжилась в своё образ, что стала «бабочкой во плоти». Так в шутку изредка называл её он и, возможно, ещё кто-либо.

     Также Уилл замечал, как сестра начинала его любить и слушать. Он ведь не в первый раз рассказывал про свои сюжеты. О том, что хотел стать писателем, таким, как Любовь, настоящим и, по возможности, даже известным. Собственно, на этой почве и сблизились. Рыжий брал у той уроки, если можно так назвать посиделки с чаем, печеньями и советами. Показывал свои работы, много исправлял и учился на собственных глупых ошибках, а ещё он заметил изменение в Эталь: она также стала уделять больше внимания книгам. Ещё не писала, или он просто не знал, но уже не относилась категорически.

     Потому что уже писала. Мысль о том, что она должна хотя бы попробовать пришла в её розововолосую головку не так давно. Но это ещё был секрет. Эксперимент или проба пера, редкие короткие пробы. В отличие от своего брата, она не питала даже мысли о чем-то серьёзном, а вот тот явно был готов идти до конца. Мечта светилась в глазах, идея горела и развивалась, но опыта, конечно же, было всего ничего. В то, что мечта может исполниться, Эталь верила куда меньше Уилла, если даже не совершенно не верила. Они редко говорили об этом, стараясь не устраивать ненужный скандал на почве различных мнений.

     Однако сегодня заговорили. Погода иль шаловливый ветер, что-то заставило отбросить былые сомнения, рамки и стереотипы, и собеседники удивились тому, как всё может быть просто и ясно. Ей искренне понравилась его работа, а он рассказал, что хотел бы ещё добавить, и пока они были так сильно увлечены разговором, ни брат, ни сестра не заметили внезапных спутнков, и не услышали слов, прозвучавших в ничтожной близости…

     Обернувшись, кто-то из них вскрикнул первым, а после вскричал другой. Эталь и Уилл уставились во все глаза на идущих. В метре от них шла парочка – мужчина и женщина. Их мать и отец!

     Подобного поворота событий могла ждать лишь та, кто, отдав все силы, писала об этом и верила, что слова обязательно сбудутся. Люба, разумеется, это она. Никто уже не сомневался в её всемогущей и чудодейственной силе. Волшебница, истинная волшебница, как скажет чуть позже Эталь, и правда, делала чудеса одним лишь своим желанием. И делала далеко не впервые.

 

 

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: