Глава 45. Лабиринт без конца и начала

 

     Жара уже давно спала. Там, где летом было почти невозможно пройти, лишь один ветер кружил над морскими скалами, овевал росшие на них деревья прохладой. Можжевельники не колыхались, а высокая продолговатая гора по-прежнему манила всех странствующих…

      «Оставалось ещё чуть-чуть… - Люба ещё раз определила местоположение. Переглянулась, ища взглядом ту самую гору и поддержку друзей, и была озарена странной радостью.

- Ты чего улыбаешься? – обратился к ней рыжий братец.

     Блондинка замерла, хихикая себе под нос.

- Так, всего лишь от одной мысли… - она уже предвкушала победу, хоть и знала, что шансов нет. Белёсый силуэт жутко смотрелся на фоне моря. Одежда, да и не только она, сама девушка с каждым днём всё сильней и сильней напомнила о том, кто она, заставляя увидеть призрака.

- Не знал бы, встретил ночью, умер бы тут же от страха, - прошептал на ухо попутчицы Севастьян.

      Эталь шикнула на него.

- Она изменилась! – настойчивость в голове была следствием очевидного факта.

- Я и сама вижу.

- Молчите! – Уилл гневно посмотрел на сестру и подал знак остановившейся девушке.

- Они закончили. Мы можем идти! Если начнут опять…

- Не начнут! – с уверенностью заявила белая. Она, не оборачиваясь, видела лица друзей. Знала, что написано на них. Чувствовала их страх. И категорически не терпела глупые разговоры.

- Вам лучше оставить меня. Полно этой погони и полно слов!

- Но… мы…

    Трое друзей сбились в небольшую кучку.

- Он ждёт меня там. Или не ждёт. Не уверена. Но вам там точно нет места.

- Ты всегда говоришь так! Никогда не даёшь сделать нам выбор!

- Ты боишься, но иногда лучше послушать друзей! – Уилл и Эталь снова наперебой начали спорить.

       Она снова стояла, не глядя в глаза говорящих, чувствуя порывы холодного морского ветра, изредка опуская взгляд в пропасть. Под нею – скалы. Негодующие рисковали упасть с них прямиком в бурлящее море. Люба даже ловила себя на мысли, что, если ссора продолжится и снова затянется, и снова задержит их путь, она будет вынуждена принять меры, но вовремя остановила себя и очнулась от смертоносных помыслов. Не такой она была прежде, и думалось, это Моррел влиял так своими книгами.

- Хватит вам. Уже вместе. Раз так, значит, в случае чего будете все виноваты. Я говорила…

- Мы помним, - осторожно добавила Эт.

- Тогда нет смысла говорить про опасность.

- Мы это знаем сами.

- Тем более. И нет надежды отговорить вас?

- Нет. Ни одной. – Эталь сдержанно заулыбалась, а блондинке эта самая фраза напомнила её собственную в разговоре про неминуемую скорую гибель.

- Ответьте мне. Почему?

- Чтобы видеть твою смерть и посмотреть в лицо того, из-за кого моя жизнь оборвётся в туже секунду…

   Люба вздохнула.

- Ты, правда, так думаешь?

- Да.

    Лицо Эталь запылало от чрезмерного волнения и смущения. Возможно, так озарил его ветер.

- Мне нравится твой ответ. А теперь – хватит. – Люба поманила всех знаком и продолжила искать тропу.

- Почему мы не можем идти, как нормальные люди?! – чуть позже начал стонать Уилл. Казалось, будто он просто боится, а потому разыгрывает всё это и говорит так, лишь бы только вернуться скорее назад, домой.

- Потому что тропой нормальных воспользуется он. Или воспользовался уже. Если так, то оставил ловушку. Мы не должны встретиться и обязаны опередить!

- А почему не телепортироваться?..

- Не тратьте напрасно силы!!!

 

      …Она бежала, сама не зная куда. Как говорили, шла на верную гибель.

      Разумеется, встреча с Моррелом не обещала ничего хорошего. Но вызов брошен. Отказываться – значит показать себя трусом. Люба не струсит. Она лучше погибнет, но попытается всё исправить. Во всяком случае, будет думать, что попытается. Она сделает всё, что сумеет.

     Встреча была ловушкой от самого начала. Вся эта гора – эфемерна, а значит, ненастоящая от первого до последнего камня. Это ещё одна книга, только на сей раз куда более страшная. И отступать уже поздно. Согласие врагу дано. Уилл дал хорошую мысль на счёт телепортации, но так как место назначение создано не природой, она не сможет угадать и попасть туда, и может отклониться от курса.

   Море быстро исчезло из горизонта. Там, где были недавно скалы, вдруг появилась гора. Впереди показался «вход» – чёрный квадрат пещеры, и его чернота испугала белую в первый же миг. Люба попыталась оставить лицо бесчувственным, однако глаза подвели. Заколдованный камень уловил страх, увидел, если быть точными. Это было странно для девушки, ведь раньше она не испытывала ничего подобного, и это было нехорошо, точно знак, плохое знак, предостережение или предупреждение.

       Хорошо, что она взяла всё необходимое снаряжение и заранее зарядила фонарь. Можно, конечно, будет написать ещё один, если этот вдруг перестанет работать, но, если её сила снова окажется равна нулю, надежда останется лишь на технику.

       Впереди вход, но это, кажется, не пещера, казематы, вечные лабиринты черноты и кое-где ещё неизученные пути, бездны с сотней чудовищ. Так представилось ей грядущее путешествие, которое лучше бы и не начиналось. Говорят, если ты боишься, в страхе можно остаться навсегда, ведь у него нет конца, нет начала. Одни лишь коридоры со множеством синонимов смерти. Одна только… Нет.

- Все тут? – как можно более уверенно спросила блондинка.

      Три негромких голоса ответили ей: «Да».

      И они выдвинулись вперёд, направились в кромешную неизвестность.

     Невысокие рукотворные своды и чёрные балки почти вмиг сомкнулись над головой. Словно белая точка спасения, дорога назад ещё чуть виднелась, а после исчезла она. Фонарь начал освещать всё, что находилось рядом: кучи мусора, палки, камни, землю, балки и даже кости… На секунду показалось, что вдали что-то промелькнуло.

- Не правда. Там никого нет! - словно комментируя чувства своих друзей, наставительно сказала Люба. – Если видите кого-то или увидите, не верьте. Всё обман. Я даже боюсь представить… Но обманом можем быть здесь даже мы. Держитесь за руки, верьте своему сердцу, бегите, если будет возможность; кто-то обязан выбраться. Погибнуть всем сразу я запрещаю!

- Да уж. Хорошее наставление! - прошептала розововолосая. Её любвеобильный друг сильнее сжал её руку.

- Буду тебя держать. – шепотом засмеялся Севастьян, имея ввиду то, что ни за что её не оставит.

- Лучше не шутите и не разговаривайте! – оборвала разговоры блондинка.

- Нас могут подслушать?

- Уже слышат. Вы ведь заметили, как быстро исчез шум моря? Потому что моря здесь больше нет. Мы даже не в Крыму. Теперь мы в его книге.

      Проход был не таким уж и узким, и они свободно шли дальше. Откуда-то веяло прохладой, словно из вентиляции. Оглядывались, чтобы увидеть хоть что-то, но кругом была только тьма.

- Надо идти вперёд.

- Хоть куда-нибудь!

    Люба спотыкалась, едва не падала. Вдруг чуть не натолкнулась на стену.

  Светлее не становилось, даже наоборот. Приходилось ориентироваться почти что в кромешном мраке.

- Что бы не встретили мы здесь, надо двигаться дальше и не обращать внимания на все странности.

- Мы не знаем, что это за книга? – подал голос Уилл.

- Да, конечно же. Боюсь, нет, однако предполагаю, это что-то совершенно новое, и над ним он работал немало времени.

- Он сделал всё, чтобы убить нас.

- А мы сделаем всё, чтобы выжить!

- Жаль, мы не знаем жанра этого произведения, - вздохнул Севастьян, - но уверен, что хорошего конца здесь не будет.

- Конец сотворим мы. Всё зависит от нас. Точнее мы решим, быть ему таким или нет.

- Спорю, что снова ужастик! – выдохнула с волнением Эталь, пальцы дрожащей руки с силой вцепились в ладонь её спутника и, если бы она могла, убежала бы с ним сейчас на край света. Куда угодно, только чтобы не здесь. Все четверо думали сейчас тоже самое.

    Как вдруг что-то заскрипело, а после над самым ухом промчалась стая небольших существ. Летучие мыши!..

- Это даже не удивительно, – засмеялся брат, – так банально!

- И предсказуемо. – кивнула Люба. – Однако, спорю, таким он хочет показаться только вначале. Что будет дальше – вопрос. Но уже точно не мыши…

     И внезапно грохот раздался по всему подземелью. На секунду девушка остановилась, а после земля словно ушла из-под ног. С невообразимым шумом и грохотом, летя сквозь время и черноту, они провалились куда-то, и на какое-то время мир словно перестал существовать в их глазах!

 

    …Когда она открыла глаза, снова почувствовала себя одинокой. Друзья покинули её, точнее их разлучил Моррел. Очевидно, этот мерзавец сейчас сидит в тёплой комнате, пьет чай с лимоном и наблюдает за несчастными персонажами. Ему ли привыкать к испытаниям, гибели и плохим концовкам? Многолетний опыт и недюжинная уверенность графомана вдохновляли писать дальше и дальше.

    Люба думала над тем, где он сейчас. Дома или, может быть, здесь? Что это за гора, почему встреча намечена именно тут? Встретятся ли они лицом к лицу, или даже не посмотрят в глаза?

    Мрак, чернота, словом, одна только бездна, выполненная руками всемогущего человека, виднелась во всех направлениях. Но так лишь было вначале, позже глаза привыкали. Бесконечные коридоры катакомб расходились во все стороны, одинокое чувство тревоги оказалось всего лишь следствием тьмы. Друзья стояли в центре какого-то, вероятно, главного сооружения, отдаленно напоминавшего храм. Круглый рисунок на полу образовывал спираль, таинственные знаки, фигуры и звёзды причудливо украшали пространство. Они даже немного светились, зелёно-жёлтым и красно-оранжевым светом. Каменный пол пульсировал. Свод этого странного сооружения постепенно приобретал точно такой же вид.

- Где это мы?.. – шепнула Эталь, она старалась не терять самообладания, но глаза бегали из стороны в сторону, и ей хотелось кричать. Не от того, что увидела что-то жуткое или странное, его как раз таки не было, а вот чувства неплохо играли с ней.

     Люба сделала знак.

- Будьте тихими.

     Непонятное здание со светящимися рисунками в камне это всего лишь фон, красивый и страшный фон, но ничего более. Надежда оставляла свой свет, блистая на окраинах мечтаний. Люба убеждала себя, что всё так, они выберутся отсюда в кратчайшем времени, надо просто пройти сей лабиринт.

- Мы должны осмотреться.

- Не трогайте тут ничего!

       Шаги четырёх человек отчётливо отдавали эхом. Сооружение не кончалось. Новые и новые коридоры и комнаты водили ребят за нос и лишь сбивали с правильного направления.

- Мы были тут. Мне кажется.

- Откуда ты знаешь? – Уилл удивленно начал вертеть головой. – Тут же всё…

- Одинаковое. Вот именно. Невозможно описать одними и теми же словами две разные комнаты, даже если они такие же. Считай, мне кажется, но я уверена.

     Зелёные похожие на малахит стены постепенно теряли свои очертания.

- Тут он увлёкся сюжетом и напрочь забыл про события.

     Знаков также становилось всё меньше, массивные круглые колонны казались выше и толще. Огромный пустынный зал заменил некогда крупную комнату.

- Тут нет конца и начала.

- Фонарь пропадает во тьме! Что это значит?..

- Все тихо.

     Она пыталась оценить ситуацию, мешкала. Друзья были правы. То, что казалось храмом, превратилось в подобие гигантской нескончаемой станции метро. Как можно было теперь идти: назад или вперёд?

- Будем ждать.

- Что ждать?

- Должно что-то случиться.

- Плохое?

     Люба скривила губы.

- Тут без вариантов, да.

- Сколько намерена ждать? – задал следующий вопрос Севастьян. – Может, лучше идти?

- Автор как вроде бы не придумал, что дальше. Иначе бы уже мы нашли. Боюсь, он пишет всё в это самое время.

- А до этого что? Сидел, думал?

- Недели недостаточно для сюжета, иногда может быть мало и года.

- С одной стороны это получается хорошо. Мы можем написать сами?

- Он предлагал мне соавторство. Но я его не признала.

- И даже в такой момент?!

- В любой. – девушка продолжала стоять на своём. – Я просто знаю, что ничего не выйдет. Мы с ним настолько разные, во всём, ты же знаешь, а соавторы почти близнецы. Это точно не мы, уж поверь мне.

- Отказ чисто из принципа.

- Мы в состоянии писать самостоятельно. Уважающий себя автор знает это и думает лишь своей головой, не смешивая её с чужими желаниями и мыслями, не портит собственные чужими и не изменяет им.

    Небольшая лекция на эту тему прозвучала в стенах малахитового метро.

- Всё, полно вам, он же слышит! – не выдержав, закричала Эталь.

    Уставший от разговоров Уилл вскочил с корточек и согласился с сестрой.

- Нам следует идти и изучить это место дальше!

- Почему он молчит? – спустя какое-то время, вновь заговорила девушка. – Вы чувствуете?

- Что?

- Тут теплее. И почему до сих пор его нет?!

- Куда делся Моррел?

- Или он заснул за столом?

   Внезапная шутка раззадорила Автора. Он, действительно, сидел, наблюдал.

- Уснул, в самом деле! – слова Уилла быстро разносились по каменному сооружению. И уверенность, лёгкость и радость зазвучали вдруг в его тоне.

   Кажется, этого тот и ждал. Напуганных пугать нелогично. Персонажи теперь расслабились. Значит, пришло самое время, пора нанести удар!

 

   Пространство начинало меняться. Зал, у которого почти не было стен, постепенно обзавелся ими, и друзья шли, разглядывая странные камни. Знаки больше не пугали, и это оказалась не краска. Это вкрапления другого камня. Настолько тщательно продуманная деталь.

- Малахит?

- Нет. Скорее что-то новое, неизвестное.

- Ненастоящее! – начал смеяться рыжий. – Авторы часто выдумывают супер-камни, от которых зависит судьба мира или ещё что-нибудь!

- Такое было когда-то в моде, но сейчас уже мало кого удивит.

- А меня они испугали. – призналась Эталь. – Но лишь вначале. Теперь стало намного проще. – она подошла почти вплотную к стене и, лишённая какого-либо сомнения, прикоснулась к гладкой блестящей поверхности. – Нет, не страшно, совсем.

    Поверхность менялась. На ней из пустоты начинали проступать какие-то выпуклые изображения.

- Здесь что-то нарисовано. Присмотритесь! – черноволосый выхватил у Любы фонарь и направил его на стену.

- В точности, как у Чужих! – продолжал занудствовать Уилли. – Да, я видел.

- Влияние неизбежно. Я говорила тебе.

- Я запомнил. Как видите, Моррел лишь нахватался различных сюжетов, но не создал ничего своего!

- Прекрати ты с Чужими! Фанат! Тут другое. – сестра пыталась заставить его замолчать. – Что это там нарисовано?

     Луч скользнул вверх, а потом снова вниз.

- Картины из жизни. Чем-то напоминают комиксы.

- Типичные сцены…

- Всё, хватит!

     Парень хотел засмеяться, но сумел лишь промычать какие-то звуки, Эталь схватила его за волосы и зажала ладонью рот.

- Возможно, тут нет ничего нового, но каждый представляет всё ввиду собственного воображения. Люба, я спрашиваю: что там?

    Блондинка внезапно поникла.

- Вам лучше не знать.

- Почему?

- Это сцены из его жизни. Своеобразная летопись… - фонарь направился вправо и влево, увидев череду сменяющих друг друга квадратных рисунков на камне.

- Их сложно разглядеть, и стиль очень напоминает старинный.

- Я могу трактовать их, но боюсь, что обязана промолчать.

- Это так страшно?

- Едва ли. Но меняет отчасти многое.

- Идём, если молчишь, посмотрим, что дальше! – парень попытался направить Любу, легонько подтолкнув её в бок.

- Я никуда не пойду. – внезапно прошептала она и замерла.

    Тишина нарушалась далёким гулом воды.

- Вы слышите?!

    Тепло разливалось по воздуху.

- Нас сейчас смоет или затопит!

- Закройте глаза и не двигайтесь. Не читайте книгу, которая вам не интересна, и плохой сюжет обязательно пройдёт мимо вас! – Люба расставила руки в полёте и сказала всем за них ухватиться. Маленький круг из четырёх человек прижался вплотную друг к другу как раз в тот момент, когда тонны горячей воды и пара уже коснулись их ног, в тоже время...

- Вы что-нибудь чувствуете? Не разжимайте глаз!

- Удивительно, что я могу говорить… - Эталь тихонечко удивилась этому факту. – Прямо как волшебство.

- Севастьян? Уилл? Как вы?

     Парень кивнул, а брат лишь повёл головой. В его глазах читался ненавистный страх, но он всячески пытался сокрыть его.

     Вода прошла ровно сквозь них, не причинив никакого вреда. И сейчас они были по-прежнему в плену стихии, поток медленно отступал и направлялся в другие залы.

- Вода будет держаться ещё какое-то время, мы можем идти, но только помните: закрытые глаза и руки! Идём вперёд, а пока я расскажу, что увидела… Предупреждаю: возможно, это вас удивит.

     Четвёрка двинулась через толщу воды, а Моррел был в шоке и замешательстве. Он даже увеличил температуру, отчего пара стало больше, чем горячей стихии. Но тем по-прежнему ничего! Они шли и даже говорили о чём-то! Все слова Автор не слышал, но предчувствовал, что разговоры о нём. К слову, ему всегда так казалось. В любой фразе находился намёк и отсылка. Ему хотелось быть в центре внимания и чудилось, что так оно есть. Всегда. Везде. Но чаще всего только в собственном воображении.

     Книга не причинила вреда, и вода постепенно исчезла.

- Слова не должны убивать человека, даже несмотря на то, что им это, к сожаленью, под силу! Но это я отвлеклась. На стенах изображено другое. Видите ли, наш злодей, возможно, не так плох, как мы думали…

- После всего того, что он сделал?!

- Мне тоже верится в это с трудом.

- Да нет, Люба, он специально нарисовал там себя пушистым и белым, чтобы ты пожалела его, это же ясно!

- Даже если… я другого не знаю, но согласна с тобой: думаю, что он хуже. Моррел показал нам причину, по которой начал такое писать. Не из-за тщеславия или успеха, они подошли чуть позже. Изначально мальчишку занимала мысль о жестокости, и он был против. И решил, что в мире её быть не должно. Пусть лучше будут убийства в книгах, мир внутри них не настолько живой, и поэтому боли не будет.

- Но почему же тогда всё претворилось в жизнь?

- Кажется, наш враг стал плохим из добрых побуждений. Он просто не учёл или как будто забыл, что книги влияют на нас. Он, возможно, даже не знал, что его действия с персонажами и преступления настоящих убийц это почти тоже самое. А также то, что каждый читатель гипотетически может повторить строки, и взамен одного реального (как у убийц), или, в конце концов, нескольких преступлений, будет сто реальных убийств! Или больше.

- И он продолжил писать, даже зная, что стал убийцей! Не раскаялся, не решил всё исправить. Продолжил!

- Запретный грех заставил «войти во вкус». Он знает, что поступает неправильно, как и то, что ещё одной смертью не сделает себя хуже, чем есть, потому, что уже хуже некуда. Он уже недостоин прощения. А ещё он взял всё от жизни и просто живёт так, как ему нравится. Мотивационные посты в Сети как раз на эту самую тему не раз вызывали у меня отвращение. «Живи на полную» едва ли не равно будь плохим, потому что хорошее не так интересно и о нём как-то «стыдно» сказать!

    Когда история о «ненарочном злодее» закончилась, Люба выглядела уставшей и раздражённой.

- Вот подлец… - прошептала она и покачала белокурой головкой. Искаженный злом взгляд делал её внешность холодной. – Даже такая истина не красит его! Справедливость должна наказать тирана! Справедливость должна наказывать всех таких! Она просто… обязана! Да вот только так редко бывает… - казалось, блондинка была готова рыдать, лишь только скорее бы это закончилось.

 

    Постепенно становилось светлее, но ненамного, стены наливались голубым отблеском, а конца всё не было и не было. Бесконечная дорога, уходила в никуда, странный звук, но ничего более. Тьма без света мечты и без света надежд.

    Друзья продолжали идти вперёд, особо ни на что не надеясь и одновременно с тем пытаясь угадать, что сейчас будет здесь. Лишь тут Эталь заметила, что своды диковинных катакомб походят больше всего на пещеру, сталактиты выступают из досок и каменных разноцветных плит и, освещённые каким-то таинственным светом, придают ещё большего страха… А ещё эти странные сильные вибрации. И тепло, которое не исчезло с уходом горячей воды. Казалось, словно они двигались к жерлу неведомого вулкана…

     И это предположение оправдалось – внезапно взор озарили вспышки настоящего пламени! Огонь, изрыгающийся из глубины по-прежнему чёрной, как космос, бездны, виднелся где-то невдалеке за углом. А после открылся огромный зал, освещённый красными лучами и устрашающими тенями, он был словно настоящее воплощение Ада! «Комната» с пропастью посредине. Волна горячего воздуха, словно магия, тотчас же навалилась на путников, не давая пути ни назад, ни вперёд и удерживая их в этом месте. Даже оглянуться было никак нельзя! Только моргать и думать, и молиться о скорейшем спасении. Однако нет, без последнего, без фанатизма, религии и надежды, все четверо знали, что скоро эта сцена пройдёт. Что-то случится, или удастся его избежать; и появится новый эпизод, а с ним и новый сюжет, новый ужас…

    Посреди большого пространства пещеры, помимо огня было ещё много камней. Они стояли по краю окружности и явно были приставлены не просто так. Камни начинали меняться, Люба первой заметила это и дернула Эталь за руку. Она разрушила молчание и ужас, которые внезапно сковали всех, и даже немного понизила температуру в зале.

- Из камней может получиться мост! – прошептала, кивнув на небольшие глыбы. – Я подниму их, а вы бегите!

- И ты беги!

- Я могу полететь.

- А если твоя сила не сможет…

- Она уже смогла кое-что сделать. Перестать бояться, Эталь! Это меня раздражает.

     И уже через пару минут первые каменные шары начинали подниматься в воздух.

- Только все сразу и быстро!

     Понятие «быстро» было понятно всем.

- Не понимаю, зачем этот зал…

- Чтобы изжарить нас?

- По всей видимости! Огня, как ты видишь, становится больше!

     Пламя встало стеной и давно успело отрезать туннель с предыдущей дорогой.

- А вперёди – бездна. Он знает, что мы не взлетим. Вы. А кто я, он не понял, наверное.

- Оставил камни специально, чтобы мы могли ими воспользоваться!

- Или чтоб после добить обгоревших нас! – кажется, Люба угадала и именно поэтому решила предотвратить ужасное.

    Поднятые силой камни взмыли в воздух и выстроились длинной цепочкой, они стали, как мостик, вести на другую сторону бездны. Камушки почти не держались друг за друга и, конечно, оставался вопрос, выдержат ли они путников, не упадут ли от жара вниз?.. Медленно и осторожно, Эталь, Уилл и Севастьян зашагали по круглым шарам. Языки пламени пытались ухватить их за ноги, но, к счастью, те были уже далеко. Балансируя руками и стараясь не думать о плохом и возможном будущем, Эталь даже перестала дышать. Однако она была смелой и одно то, что возглавила этот поход, говорило о чем-то важном.

- Почему бы тебе не переместить нас на тот берег! – снова пожаловался Уилл, не понимая, почему, имея такую силу, намеренно выделил он, Люба не может сделать что-то более логичное в его понимании, и всегда поступает лишь так, как сама хочет.

- Я говорила про силы!

- И тем не менее ты!.. – он чуть не засмеялся, когда нога в очередной раз ступила на зависший каменный шар.

- Поднять камни и телепортировать человека – разные вещи, к тому же трёх человек…

- Я все равно не могу!..

- И не надо. Просто доверься мне, как доверял раньше. Не дай Моррелу вторгнуться в твоё сердце, в твой разум, разрушить нашу дружбу и понимание!

- Да я всего лишь… - рыжий старался говорить сдержанно и спокойно, однако срывался на крик. Эталь подталкивала его вперёд и шептала, чтобы он лучше смотрел себе под ноги и не болтал ерунды. В тот момент, когда из-за резкого порыва эмоций он чуть не сорвался и не упал, мальчишка замолчал и всё понял. Он решил оборвать спор и оставшиеся пару камней шёл, держа сестру за руку.

      За тройкой последовала Любовь. И тут, как она и предполагала, сюжет начал набирать силу и преображаться! Бездна растянулась и стала более длинной, камни скукожились, какие-то рухнули вниз. Из пропасти начало виться пламя, а силы блондинки уменьшились… Едва ли не чудом она, прыгая с камня на камень, добралась до другого конца. И долго не могла прийти в себя, отдышаться. Всё-таки Моррел показал свою силу и заставил пережить то, что он и хотел от неё. Ужас, беспомощность, отчаяние. Последний «шаг» превратился в полёт над бездной, и он был метра два с половиной... Такой полёт вообще невозможно забыть, как и трещину, в которой зияло пламя...

     Однако стояло друзьям перебраться на другой берег, как всё это внезапно рассеялось. И пропасть «заросла» толстым слоем скалы. Теперь позади была ровная и горизонтальная дорога, ведущая прямиком к предыдущему ходу, но никто никогда не решился бы пройти снова по тому месту, даже зная, что всё волшебство окончилось. Гарантии не было ни у кого. Пятый всё также непредсказуем.

      И снова пришлось идти дальше – в неизвестность, темноту и новый страшный кошмар. Автор не решился сказать, сколько их, когда появится он и появится ли, и докуда они должны будут дойти. Пока что они просто искали выход, пытаясь выжить на полпути, подмечая детали сюжета и меняя его под себя.

- Мы, действительно, не знаем, что ищем. Это плохо. Ужасно плохо. – начала Люба, встав и с дрожью поглядывая на бывшую бездонную трещину.

- И поэтому можем найти его чисто случайно!

- Или совсем не найти! Плох автор, который пишет сюжет на ходу. Он знает лишь общие черты, а то и только начало. Это тоже самое, что выйти из дома и забыть, зачем ты вышел, и кто ты…

- Ты думаешь, Моррел?..

- Такой! Это видно даже по тем страницам, которые мы уже миновали!

 

    Зал менялся. Начиналась другая сцена. Все заметили этот перепад сюжета по резкому изменению внешнего вида помещения. Эталь недовольно хмыкнула, сказав: «Какой он на самом деле неграмотный!» И сделала большую оплошность. Моррел расслышал это, причём именно это. Зал снова начал меняться и теперь он достиг кульминации.

    Чёрно-зелёный камень, все также напоминавший малахит, но уже в смеси с другим минералом, подсвечивался изнутри. От потолка шло небольшое свечение, напоминавшее флуоресценцию. В помещении, длинном и мало освещенном, стояли какие-то прямоугольные капсулы, они напоминали гробы или, лучше сказать, могилы. Из такого же тёмного камня, с крышками, увитыми искусной резьбой. Всего «гробов» было восемь. Так что, если там действительно кто-то был, то счёт будет два к одному, что уже заметно сложнее.

- Уходим отсюда, не заглядывайте, не трогайте! – быстро протараторила Люба. - Логово самого главного зверя находится очень близко. Я это… чувствую! – задыхаясь от собственных слов. Страх от вида жутких в человеческий рост сооружений не мог не затронуть её, как ни противилась девушка. Она уже в который раз предпочитала закрыть глаза, чтобы не видеть этого и, возможно, была права.

***

     Автор не мог видеть этой маленькой хитрости, хоть и смотрел за ними, но всё-таки был далеко, а зрение у него не орлиное. Моррел сидел на стуле, закинув на стол ноги, и демонстративно пил чай прямо напротив книги. Он думал ещё о том, что, возможно, выбрал не лучший сюжет, но после вспоминал о том, что случится уже совсем скоро, и его самолюбие успокаивало эти волнения. На душе становилось спокойно. Моррел вспоминал, как был ещё совсем юным, тогда, гуляя с друзьями по крымским горам, он пережил нечто похожее, когда нерадивые друзья оставили его одного в казематах.

    Фонарик был очень стар и почти не заряжен. Это был папин фонарь, который Моррел молча украл в своих целях. Именно поэтому они забыл про зарядку, понадеявшись на исполнительного отца.

   Тонкий и почти прозрачный луч света едва освещал то, что находилось под ногами мальчишки. Камни, доски и прочий мусор. К счастью, ничего большего. Но его уже тогда обострённое и чудное сознание рисовало в каждой тени собаку, бомжа или монстра. Кричать, разумеется, Моррел не стал, он молчал, сжатые в нитку губы лишь изредка раскрывались ради большого глотка грязного воздуха. В голове пульсировала мысль об отмщении, ум точно не понимал, что это была просто шутка. Друзья-мальчишки крались за ним по пятам и прятались в тех самых тенях, а будущий гений, испуганный почти до смерти, не видел или не мог видеть их, и думал, чтобы он может потом им сделать.

     Луч света вёл по длинному прямому туннелю. На самом деле страшно было мальчишке лишь из-за того, что он остался один. Тёмное помещение было совершенно пустым, если не считать малых и глупых проказников. Бомжи здесь не жили – слишком далеко от леса, а собаки почти не захаживали. Здесь было просто темно, сыро и одиноко, как и в любом доме, утратившем своих любимых хозяев.

     Дорога укорачивалась с каждым шагом. Маленькое светлое пятно на горизонте было уже огромным и на самом деле являлось верхушкой колодца. Друзья, едва сдерживающие себя от смеха, шмыгнули в соседний тоннель и через пару минут снова были на горе рядом с полем и виноградником. Злой и раздраженный Мор, как называли его нередко мальчишки, вылетел из туннеля с другой стороны, точнее они заметили его, а он ещё был внизу. Белое пятно являлось крышкой колодца, а глубина стены превышала нескольких Моррелов.

- Ты чего там застрял?!

- Мы уже обыскались! Ты был в темноте?

- Как ты? Почему не кричал нам?

- И как так ты оказался на другой части горы?! – смеялись они, уже совершенно не сдерживаясь. Вроде бы и пытались проявлять заботу и сострадание, но на самом деле издевались над ним в открытую. И это чувство, сидящего внутри колодца, отчасти и было ключом, отворившем в его душе зло и ненависть.

     Это было задолго до того, как Моррел начал писать, но написать именно об этом он думал не раз и каждый раз он пугался. Казалось, что не пришло время, что стоит подумать ещё, проанализировать, перефразировать, додумать, доработать и до… Очевидно, Он не был графоманом в прямом смысле этого слова, а просто не любил свой мир, свою грустную жизнь и людей (однако, вот, людей в целом). Боялся ли потому, что не хотел пережить своё детство ещё раз или просто не хотел вспоминать? Но что-то пришло Ему в голову, Он понял: время настало.

    Так и появилось это небольшое произведение. На самом деле – рассказ, умещённый в тетради на двенадцать листов. Широким почерком с кляксами и небольшими рисунками тут значилось повествование о девушке, которую звали Катара. Имя… а так ли важно? Когда был брошен вызов белой, он просто переименовал её и сделал той самой бестией.

     Катара из хороших помыслов отправилась в злополучное место. Неизвестная гора Лырзек-коба, которая всегда интересовала девушку, превратилась в место, которому суждено стать большой могилой. Что ж, пусть будет так. Моррел не против изменить немного сюжет и захлопнуть крышку над Любой. И тогда она, возможно, поймет, почему ему был так противен поступок мальчишек, а ещё чувства его самого, запертого во тьме отчаяния.

     Девушка его повествования, Катара, хотела изучить гору, но вернуться оттуда назад не смогла. Она долго шла по извилистым каменным тропам, по рельсам давнишней шахты, пока не провалилась в пещеру. А там начался ужас, названный «ужасом волшебства», как и сама работа.

    Она провалилась в храм, стены которого были измазаны странными символами, а после встретила монстров и начала от них убегать. Вода и огонь сплелись воедино во что-то одно несуразное, камни стати летать, и девушка чуть не сорвалась с моста… Не подозревая об этом всём, Люба повторила всё тоже. Но она думала, что произведение ещё не готово. Отчасти да, но в голове был уже полный сюжет. Мор придумывал только детали, возможно, где-то был неаккуратен, Он признавал, но всё равно история ему очень нравилась.

     Странности, произошедшие в Лырзек-кобе, монстры, похожие на волков, из-за которых девушка попадала во всё новые и новые комнаты и сталкивалась с ужасными волшебными происшествиями, на самом деле были плодом фантазии. Через глубинные ходы в пещеру поступали различные газы, они изменяли сознание. Бедняжка по сути по своей воле пошла на ужасную смерть. Она думала с интересом прогуляться по страшным туннелям, а нашла логово голодных волков, которые её-то и съели. Именно волков и голодных бродячих собак боялся Моррел тогда, в юные годы… Но он вырос и переступил через всё: через прошлое, клятву «забыть и не вспомнить», через себя самого, за ради, как ему казалось, оправданной цели. Катара (или Любовь) умерла потому, что мог умереть тогда он. Хотя бы от страха. От ужаса. И теперь Он убьёт всех – до единого!

***

     …Странный зелёный зал больше не находился в молчании. Непонятные звуки послышались внутри «гробов». Как Люба и знала, надо было бежать и скорей! Крышка ближайшей «капсулы» отбросила бетонный блок… Огромные подобные волкам существа уже ступили своими лапами на поверхность… Они были готовы схватить всех четырёх незнакомцев, но те взвились, как по команде, в воздух. Люба снова приказала закрыть глаза и соединить ладони.

- Неприятные или неинтересные моменты в книге можно пролистнуть. Мы должны это сделать.

- Обязаны. – пискляво прибавил Уилл, барахтаясь высоко в воздухе. Его потная ладонь была зажата в ладони Любы, другая – в руках сестры. Мальчишка снова заметил сходство с Чужими, и уже хотел так сказать, не решил, сестра бросила на него свой взгляд, тяжёлый и всё понимающий. Сложилось чувство, будто она уже знала. И он решил промолчать. Люба права про влияние.

- Помните: не открывать глаз. Идите, точно мы на поверхности. Когда почувствуете, что стоит остановиться, мы дружно откроем глаза, и тут будет новая сцена!

***

     Моррел не мог найти себе места. Он изнывал от нетерпения, предвкушая сцену с волками. Извращенный мозг давно знал: за этим сюжетом – бойня. Катара не вернется домой! Катара, Люба, Эталь – не важно, как звать персонажей!

     Автор был в отличном расположении духа, как вдруг отвлекся от страны фантазий и обратил внимание на свой текст. Злой и тотчас же разочарованный, Он снова подумал, что сделал что-то неправильно. А ведь осталось всего два листа – два испытания, и конец трагического рассказа Катары!

     Что же делать теперь? Чем лучше окончить историю? Предпоследнее препятствие – лабиринт. На него теперь вся надежда!

***

     Всякие тени вновь растворялись во мраке. Гигантский каменный навес, расстилающийся над бездной, где не было видно ни конца, ни края, и кругом лишь одна пустота. Пещера, казематы, подземный зал? Непонятно, что это снова за место. Движение постепенно останавливалось.

- Мне кажется, уже хватит.

    Эталь кивнула брату и также остановила ход. Все вместе открыли глаза. Волков больше никаких не было.

    Наступила тишина. Лёгкость, темнота, тишина, но главное – это свобода…

- И… что теперь? – рыжий подошёл к Любе, которая с опасной созерцала округу.

- И где мы?

- Это снова проделки Автора!.. – блондинка покачала головой, сжала губы и недовольно прошептала несколько слов.

    Слева и справа от четырёх путников расходились невысокие зеленоватые стены. Они шли в разные стороны, бесконечно сужались и расширялись.

- Дайте я посмотрю… - девушка подпрыгнула вверх и попыталась подлететь к краю стенки. Глаза метались из стороны в сторону, светлая кожа продолжала бледнеть и бледнеть.

- Что там? – тихий голос послышался снизу. Эталь.

- Ты надолго?

- Не знаю.

- Так что там?!

    Уилл взволнованно смотрел на белую, она точно прилипла к краю стены и отчего-то совсем не двигалась. Ему даже подумалось, что за стеной может быть монстр, и мальчик смолк, глазами говоря о том страхе сестре и Севе.

- Спускайся… - чуть позже позвала Эталь. – Если не…

- Лабиринт… - хрипя, прошептала Люба, полетела вниз и плавно коснулась пола. – Он без конца и без края! Я пыталась разглядеть хоть что-нибудь, но…

- Это снова иллюзия! Не поддавайся!

- Надо смотреть между строк. Да, верно. – она согласилась с подругой кивком. – Однако я… не могу.

    Такое резкое изменение в Любе не нравилось никому из собравшихся. Она медленно летела наверх и также медленно опускалась, видела хуже обычного. С ней снова было что-то не то!

- Это Моррел. – шепнул свою догадку Уилл. С каждым подобным случаем мальчишка ненавидел Автора ещё больше и клялся самому себе, что убьёт его при первой же встрече!

 

     …Они долго ходили на одном месте. Бродили среди узких стен, Люба изредка взбиралась к потолку и смотрела, но пейзаж не менялся, всё было совсем одинаковым. Бездна никогда не кончалась, и с каждой секундой она приносила всё больше и больше сюрпризов. Без конца и края в бесконечность уходили сотни, если не миллионы путей: почти что не имевшие освещения дороги являлись самым настоящим лабиринтом. Люба оказалась права. Но и в тоже время все понимали, что это никак не может быть их реальностью, всё это вообще нереально. Это – сплошной обман!

- Ты что-то чувствуешь?

- Нет… ничего. – грустный ответ увеличивал страх и усталость. Она смотрела в никуда и шла скорее по привычке, чем в надежде, наконец, отыскать выход. «Бежать было нельзя – в никуда. Стоять – убьют. Победить – как?.. Бездействовать? Покориться? Нет! Только не так, надо поступить как-то иначе! Но… и снова вопрос: каким образом?»

     Стены ломались от слов, блокнот пополнялся новыми фразами, и в течение ближайшего часа друзья шли уже не по ветвям лабиринта, а минуя их – напрямик. Что-то странное тёмное и довольно липкое встречалось не раз под ногами.

- Что это?

- Точно кляксы.

- Очевидно, Автор бывал здесь.

- Да? Ты так думаешь? – мальчишка уставился Любе прямо в глаза и с непониманием вновь огляделся. – Что ему делать здесь?

- Я не знаю.

     Однако догадка девушки была самой точной правдой.

***

     Моррел вспоминал, как писал черновик к рассказу Катары. Чувствовал прежний страх, некий барьер, который не позволял ему это сделать, а теперь ещё и сожаление. Юный гений вдруг понял, как Он сильно ошибся. Он оставил за собой следы, когда проверял все ловушки сюжета. Чернила капнули на малахитовый пол, и Он случайно измазал в них почти половину рассказа… В итоге Он выдал себя, эту зацепку уже нашли нерадивые и противные Ему персонажи.

     Теперь они могут найти тайную дверь, через которую Он входил и выходил в книгу, если найдут – придут к Нему в комнату и... Что будет потом, об этом Он старался не думать.

***

     Однако всё так и случилось… Несколько стен спустя чернил стало слишком много. Уилл уже устал говорить о том, что его ноги прилипают к зелёному полу. А Люба почувствовала ещё большую слабость. Эталь хотела помочь им и готова была сделать хоть что-нибудь, даже если придётся написать десять листов – согласна. Её черноволосый похожий на влюблённого вампира друг также думал о том, что можно сделать.

     Последняя стена открыла перед товарищами странную дверь. На её твёрдой поверхности красовалась огромная буква «М», и всем было предельно ясно, кто именно находится на той стороне.

 

Глава 46. Итог

 

    Каменная дверь отворилась достаточно быстро. Не потребовалось ни специального языка заклинаний, ни иных других отсутствующих у ребят приспособлений. Быстро прошли мимо неё и оказались в длинном и узком тоннеле, заполненном до краёв туманом. Субстанция была на редкость не белой, хотя никто больше ничему здесь не удивлялся. Чёрный оттенок снова погрузил всё во мрак, хотя на горизонте уже вырисовывалась довольно большая светлая точка. Конец тоннеля. Его пресловутый свет. Однако что принесёт он на сей раз? Жизнь после смерти или одну лишь смерть? Каждый умирающий якобы видит его, но не каждый может сказать потом, что он видел.

    Туман постепенно становился всё более жидким, и через него уже проглядывали предметы интерьера. Маленькая квадратная комната. Стол, стул и пара шкафов с телевизором. Вот, собственно, и весь дворец, точнее то, что было на самом деле.

     Эталь шла вслед за блондинкой, а та возглавляла поход. Девушка удивилась про себя одному странному факту, однако не подала другим вида. Белый наряд подруги, всегда такой белый и чистый, как снег, особенно сегодня утром, перед этим жутким походом, слепил им глаза и даже напоминал приведение. Но так было. А что же имеем теперь? С каждым пройденным залом серая едва заметная пыль крапинками оседала на белом кружеве. Серая, затем тёмно-серая, а теперь чёрная. Туман уже почти весь исчез, но это, кажется, лишь из воздуха. Чёрные его лоскуты украсили бахромой тонкие плечи. Даже длинные белые волосы вплели в себя их частицы. Люба стала другой. И это наглядное изменение как-то не внушало хорошего.

     Комната просветлела. Это, действительно, была небольшая коморка. Ничего сверх. Только стены, мебель, четверо незваных путников-персонажей и Он, главный виновник всей книги.

    Моррел сидел к ним спиной, поджав под себя ноги и с дрожью хватая перо. Такое приветствие казалось даже смешным, лицо злодея по-прежнему оставалось в тени, но и это было чуточку страшно. Он сидел, не двигаясь, даже когда друзья сделали несколько шагов, осмотрелись. Натянутые, точно струны, руки, перо, с которого срывались чернила и явно сосредоточенный взгляд, обращённый к листу бумаги, говорили о чём-то, конечно, но было непонятно, о чём.

     О том, что Автор жив, что это Он, а не какой-то его персонаж и тем более не манекен, стало ясно буквально через пару секунд.

- Ты ждал нас. – начала говорить Люба. Её речь была обращена в никуда и скорее лишь отражала мысли, но каждый слушал её, внимая коротким фразам. – Это ты, трус, боишься даже посмотреть мне в глаза. А ведь я таким тебя и представляла!

- Мы уже виделись. – сухо отрезал Моррел. – Тогда и ты, и я, мы были совсем другими.

- Ах да, я забыла! – Люба изобразила наивный смех, а Автор, не оборачиваясь, встал со своего стула. Теперь их разделял всего метр, но каждый ждал, что другой нанесёт первый удар. Перспектива о том, чтобы оттянуть и тем более отменить битву, не шла никому в голову. Все просто ждали. И время также скрутилось клубочком в углу. Зажатый врасплох юный гений быстро пытался понять, что он ещё может сделать. А голова, как специально, пуста! Ни одна идея не посетила его так, как раньше. Он, действительно, мог тогда написать работу на конкурс, севши в автобус – за пару часов до приезда. По выходу в другой город, поэма была написана… Но поэма сейчас не кстати. Да и дар в последнее время не раз уже изменял ему. Он истощился. Моррел даже думал во снах, что ошибся, начал не то, пошёл не по своей дороге, но ввиду эгоизма и жалости к потраченным годам не хотел уступать своё первенство. И хотя Люба пугала его и виделась, как серьёзный противник, она также могла оказаться сегодня просто не в настроении, и тогда повезёт не ей, а Ему. На это Моррел и делал ставку, ради одного этого устраивал все испытания. Ради неё, этой заносчивой и глупой девчонки, наивной мечтательницы, неудачницы, белой бестии, возжелавшей Его уничтожить!

     Мор обернулся. Теперь они стояли друг напротив друга, решительные и бесстрастные. Лица выражали море эмоций, но их было так много, что трудно было понять подробности. Странный серебристый вихрь медленно поднимался вокруг фигуры Пятого Автора, аналогичный появился и возле Любы, только уже золотой. Трое друзей-наблюдателей сбились в кучку. Уилл прошептал, что сейчас не помешало бы спрятаться. Жаль, в комнате почти не было никакой мебели, точно специально, а к столу подобраться нельзя. Единственный вариант – соседняя комната. Новая воронка ужаса или даже маленькая Вселенная. Но выбор не велик, и прятаться необходимо.

    Серебряный и золотой вихрь какое-то время напоминал небольшой смерч, после напоминал человека, с проходом ещё некоторого времени он полностью превратился в свет, и в комнатке начало творится невероятное. Вихри дрались друг с другом, едва ли не в рукопашную, рассыпались мириадами огней и святящихся искр. Те отскакивали в сторону и превращались в слова, десятки сказанных названий оборачивались настоящими предметами, и прямо из пустоты в полотке на Любу и Моррела сыпались табуретки, ножи и даже ветки деревьев…

     Это была ожесточенная битва, отнимающая у каждого соперника едва ли все его силы. Безжалостная, потому что направлена в итоге на смерть, и следующая по своим странным правилам. Противостояние шло на словах – и не важно мысленных, сказанных или не расслышанных друзьями из-за внезапно поднявшегося ветра и молний. Они появились прямо здесь, в маленькой комнатке, но бушевали как в самый ненастный день и не хотели ни за что останавливаться. Эталь, Уилл и Севастьян, чудом успевшие стащить ещё по дороге из блокнота Любы один листок, прятались от страшной природы, то и дело обращаясь к «волшебным» методам. Эталь негласно назначила себя главной и также нашла где-то ручку. Её слова слабо воплощались в жизнь, однако они тоже жили. Погода медленно отступала, и другие преграды и неприятные вещи давали им время уйти. Место на листочке заканчивалось. Уилл без конца вырывал лист из рук сестры и говорил, что она пишет неправильно.

    «Как будто ты знаешь так, как знает она…» - ворчливо вздыхала девушка, но обижалась совсем недолго. Внимание их врага также в большей степени было направлено не на них, и поэтому главный удар приходился на их подругу. Там же, в соседней комнате, творилось настоящее волшебство. Слова кружились в воздухе и даже входили в сознание.

    «Я не могу так больше быть! Я не хочу жить. Хочу лишь вернуться и... Но это теперь невозможно! Этот мир всегда порождал новые и новые преграды для смерти, которым, казалось, не было и нет конца! Я всегда оставалась живой. Но я не хочу жить вечно…» - с отчаянием думала Люба, прокручивая в голове чужие мысли. Разумеется, сама она говорила на эту тему, но не так, не такими словами, она бы не стала рыдать, глядя в лицо врага, умоляя о скорейшей погибели. Это Он, снова всё Он! Очнувшись от мысленного оцепенений, Люба снова кинулась в бой, применяя подобную тактику.

    Моррел намеренно не хотел убивать быстро. Он предпочитал мучить, ведь после гораздо проще. «Процесс необратимый, и он запущен. Спасения, возможно, нет! – говорила она. – Тебе не суметь. Признай же своё поражение.» И серебряный вихрь стихал, а после взлетал снова и снова. Не было видно человеческих очертаний, два смерча дрались между собой, как две страшные непобедимые силы.

- Этот Пятый!.. Он хуже, чем все! Самый жуткий, самый безжалостный, самый… У меня мурашки по коже!.. – с замиранием сердца шептала Эталь. И она была, безусловно, права.

    Именно в схватке с Моррелом Люба, наконец, поняла, как сложно заставить кого-то меняться! Как тяжело влиять даже на самые малые изменения. Думалось проще. Понятно теперь, почему не получилась ничего ранее.

- Если так будет и дальше, она не сможет! Мы должны… помочь!..

- Только как?..

- Прямо неубиваемый! – высказался в порыве Уилл.

      Мелкие корявые буквы на самом краю листа были направлены тут же на Моррела, но тому было хоть бы что. Либо и скорее всего брат просто не набрался умений. Не был равен ему. Трудно победить зло, которое почувствовало вкус и власть жизни.

       Сейчас было бы впору вытащить из-за спины какой-то сюрприз, тайное оружие, козырь. Вытащить и воспользоваться, но если бы было чем… Люба, конечно, следила за Автором, у неё были какие-то знания на этот счёт, но с другой стороны, если бы она знала, как победить, она бы уже это сделала. Приготовила какой-нибудь яд и заставила бы Его выпить, или влила Ему прямо в рот. Яда не оказалось, значит, Мор не боялся подобной смерти, как и смерти вообще. Его уверенность в собственной неприкасаемости и эфемерной эгоистичной защите, разумеется, не допускала факт, что бросив подобный вызов, он ставит под опасность в первую очередь себя самого. Надеялся, как слепой, что Люба погибнет первая. Или придёт, но сдастся, признает Его силу, талант и станет такой же, возможно.

      Не все надежды сбываются, и некоторые как специально. Люба была жива. Вихрь золотых слов рассыпался, он просто стал ей уже не нужен. Она стояла напротив него, бледная и разозлённая до предела, платье сильно испачкалось и покрылось тёмными пятнышками, но даже это придало ей ещё большей притягательной и жуткой таинственности. Одного вида на Любу хватало, чтобы решить, на какой стороне будут симпатии. Глаза казались хрустальными, безжалостный взгляд сверлил противника, точно лазер. Она не могла изменить принципам, и «Тот, кого было нельзя простить» уже виделся ей давно мёртвым, причём самым жестоким кровавым образом. Хотя можно опустить последнее слово.

     Люба вскинула руки, и тут же оказалась за спиной у злодея. В мгновение ока огляделась вокруг и осознала главное преимущество, что кроме Моррела на свете есть много хороших! И целая череда авторов назвала свои имена. «Китти, Уилл… и, в конце концов, я. Нас знают меньше, потому что на слуху только то, кто шокирует. Но мы есть. Мы не хуже. И в этом есть наша сила!» Она обрушилась на него, как волна, обхватив голыми руками за шею. Ручка-перо упало, тело Моррела покачнулось. Его подняли в воздух, причем без Его желания, железная хватка на шее становилась сильней и сильней. Воздуха Ему не хватало. В горле уже ощущалась боль. С негодованием Автор смотрел на свою победительницу, и жизнь медленно перетекала в её ладони. Его сила отныне принадлежит ей. Его мысли станут теперь её мыслями.

     Белая впала в транс, она по-прежнему висела в воздухе и продолжала душить недвижимое тело. Блокнот выпал из небольшого кармана, а стихии, царившие за соседней дверью, застыли, лишившись своего покровителя…

     И Люба убила того, чью смерть предвкушала много последних месяцев. И даже не поняла, как это всё получилось. Так быстро. Особо не прилагая усилий, убийство далось ей легко, точно что-то, заключенное в ней, а не она сама, помогло в решающей ситуации. Тот, кто не дышал книгами так, как дышала она, и так как был должен, задохнулся в море зла и жестокости. Способ бескровной расправы пришёл к девушке подсознательно и был для неё самым лучшим.

 

    …Несколько последних минут Эталь держала в руках блокнот, точнее последний обрывок бумаги, наблюдала за схваткой и царапала несколько новых слов кончиком упавшей ручки злодея. Эталь была испугана, но понимала: необходимо. Люба сейчас не в себе, и лучше её будет не трогать. Моррел встретит своего врага и поэтому распрощается с жизнью.

    Однако Любовь увлеклась – её жажда справедливости просто дошла апогея: мало того, что они сошлись в рукопашном, если можно так назвать их словесный бой; Люба забыла про них, брошенных своих друзей, и точно не видела, что пространство вокруг очень быстро преображается! Стены начинают рушиться, пол уходит из пол ног и становится кучкой грязи и камня. Моррел, скорее всего был ещё жив, но жизнь его подходила к финальной точке. Последние удары холодного сердца говорили лишь только об этом, однако никто из четвёрки не констатировал его кончину, как врач. Какое-то время Мор просто был без сознания, однако его силы так резко стали кончаться и медленно сходить на нет, что мысли про обморок или кому отошли на второй план. И свершилось самое главное. Смерть стала долгожданной и радостной. И её было не избежать.

     Рука быстро бегала по строчкам, и Эталь, превозмогая всю свою неопытность, старалась изо всех сил. Она писала, чтобы всё поскорее закончилось. Чтобы дом снова стал прежним, разбушевавшаяся природа стихла, и в сердце Любы снова появилось спокойствие. Скорее бы сгинул он, этот Автор, если так сильно Он влиял на её подругу! Блондинка стала иной, и это Его вина. Благодаря этому Эталь ненавидела Моррела едва ли не так же, как Люба! В тоже время убивать человека во второй раз представлялось ей глупым занятием. Её и без того шокировал поступок подруги, и она вмиг вскипела от подобного несвойственного той поведения.

      И внезапно всё везде стихло… Природа вняла мольбам. Магия слова рассеялась. И бумага разлетелась из рук, вырванная порывами ветра. Не осталось больше дома-дворца с комнатами, не было и огромных деревьев рядом, лишь обычная пустошь, а рядом стоят дома. Её трое друзей и труп бездыханного юноши. И слова, ей вспомнились фразы блондинки, что когда сам начинаешь писать хорошее, когда окончательно понимаешь, что изменился и впускаешь в себя новое «я», ведь не книга, а именно человек, автор, способен изменить мир; лишь тогда что-то в тебе меняется, и лишь так можно всё побороть.

- Неужели всё…

    Этого было нельзя предсказать. Кто угодно, но только не Эталь, качество, а не количество, как говорила Любовь, а получается, и количество важное.

- Я не верю! – Уилл кинулся навстречу блондинки, та холодно встретила его своим взглядом. – Всё это…

- Да…

- Я знал, что ты это сделаешь, - коротко произнёс брат, а сестра снова в ужасе покосилась на Любу. Кажется, он перепутал, кого стоит благодарить.

- Позволь спросить. Ты же говорила: бессмысленно… В противном случае его следовало убить раньше, и тогда бы всё обошлось?..

- Мы сделали много и до этого. Но, кажется, теперь всё закончилось.

- Мне правда не верится…

- Как и мне.

- Может появится ещё кто-нибудь?

    Люба покачала головой и едва заметно заулыбалась.

- Нет, нет, просто безумно долго авторы портили жизнь… Но их эпоха закончилась. Пора начинать новое время!

- И писать новые книги, - вставил Уилл.

- Да, безусловно, ты прав! Уже завтра вступит в свои права новая эпоха, и она будет лучшей, чем наша.

- Ты убила его.

- И, бесспорно, горжусь тем, что сделала! Эталь, ты не можешь представить, сколько раз я видела это во снах!..

- Но и я… я не…

- Думала, я не способна? Нет, на это способны мы все. Каждый убивает то, что считает ненужным для своей жизни.

- Он заслужил этого, - встал на поддержку рыжий, - если честно, я тоже хотел бы...

- Поздно!

    Шокированный до сих пор Севастьян молча оглядывался и качал головой.

- Нам пора! – позвала его Эталь. – Мне, правда, совсем не верится!..

    Четвёрка обменялась взглядами, взялась за руки и с одной слабой белесой вспышкой вернулась обратно в свой дом. Моррел и остатки его жилища постепенно начинал разбрасывать ветер.

- Ты оставила его там… - снова начала розовая. Люба покосилась на неё исподлобья.

- Хватит говорить о нём. С ним уже кончено. Ты точно… жалеешь?

- Я говорю, что ты сделала большую оплошность.

- Убила ненавистного врага? – с гордостью и насмешкой прошептала та. – Нет, я теперь рада. Моя жизнь, оказывается, имела смысл, точнее его достигла. Я сделала всё, что хотела!

- Я о том… и об этом. Ты оставила его…

- Всего лишь оставила тело! Я не намерена тащить сюда Мора и вешать на стену под рамочку!

- Да я не об этом, послушай…

     Убедить Любу в этот день было до боли сложно. Она вернулась назад иной, и зло затемнило ей разум. Девушка не хотела ни с чем соглашаться, без конца твердила, что «убила его», что «она смогла», «она сделала», «всё получилось легко», и «теперь можно идти на покой.» О том, что Моррел или точней его труп лежал посреди людной улицы и давно уже закоченел, этого Люба не слушала.

- Но ведь не ради него! Ради тебя! Ты хочешь разбираться с полицией?

- Надо избавиться от тела. – тонко намекнул Севастьян. – Вот и всё, что хочет от тебя Эт.

    Обезумевшая блондинка дрожала от радости и волнения.

- Будет тебе про него думать! Но… так и быть. – она сорвала перо, чиркнула пару раз по листу, и Моррел унёсся далеко-далеко в иной и придуманный мир. А память о нём исчезла, и не было её больше здесь. Чернота и жестокость чудовищных книг навеки отошли к предкам.

      Наконец, ночь укрыла всех тишиной. И больше ничего не случилось. Никто не нашёл злодея, никто не увидел его в темноте, так как не проходил в этом месте, у фанатов, бесспорно, скоро появится, новый любимый гений, так что всё обошлось. Дело просто в том, что убийство произошло, по случайности, вечером, в самом его конце. Такая небольшая поддержка Вселенной помогла избежать разбирательства.

    Холодная и молчаливая, точно бездна, звёздная ночь плакала упавшими звёздами. Возможно, она сожалела о смерти, не приемля её вообще, а возможно, так лишь казалось. Природа редко плачет по таким, как мы, люди и, наверное, не без причины… Солнце, которое увидит убитый дом, через пару часов сгладит это воспоминание и скоро обернёт блестящей пылью.

 

 

Глава 47. После книги

 

     Прошло уже несколько дней, однако Люба всё так же была не в себе. Она разговаривала сама с собой, комментируя обычные действия, и единственное, что могли для неё сделать друзья, это просто оставить в покое.

- Она отсидится и придёт в норму.

- А если…

- Не надо. – Севастьян отрицательно покачал головой. – Эталь, не трогай её. Пусть посидит, подумает. Я устал уже от всего, а особенно от её разговоров! Это стало невыносимо. Извини, что я тебе сказал это. Не могу. – он ещё раз извинился и снова направился в кухню. Этот короткий диалог был единственным, затронувшим её подругу. Все остальные сводились к работе и другим, незначительным сейчас вещам.

     Эталь молча грустила и давила в себе волнение. Её волновало состояние Любы, и она даже не знала, может ли ей чем-то помочь. Сейчас. Если это ещё возможно. Потому как если верить словам самой девушки, «теперь всё изменится и очень быстро», а ещё «она скоро погибнет». Книжная эпидемия удерживала её здесь, заставляя бороться за каждый прожитый и будущий день, сюжет держал в напряжении, и хотелось жить хотя бы ради того, чтобы узнать продолжение и, конечно, концовку. Но теперь всё изменилось. Моррела нет. Он убит. Если ничего более не случится, если не появится ещё один такой же злодей, реальность обязана стать снова скучной. Магия и волшебство прекратились, и фантастика закрыла накрепко дверь и ушла. Не этого ли они все хотели и ждали? А оказалось, что нет.

     Розововолосая не хотела говорить со своим товарищем, когда чувствовала его неважное настроение. «В таком случае, лучше с братом.» - размышляла она по дороге. И делилась страхом с Уиллом. И тот говорил тоже самое.

    Они хотели несколько раз навестить блондинку, пытались прийти к ней домой, но она почему-то не открывала. Не отвечала на телефонные звонки, не подавала признаков жизни. И даже однажды на улице, случайно встреченная у моря, она не захотела рассказывать, почему стала себя так вести. Практически все вопросы остались немым восклицанием. Пустой взгляд старался не смотреть в глаза Эталь. Люба точно скрывала что-то, что-то ещё, но старалась быть такой же, как раньше. Не могла. Движения и слова выдавали. Либо это уловка. Брат и сестра не поняли. Единственное, что немного смутило их, это была одежда.

- Ты видела её?

- Да, конечно же… - не менее удивлённая Эталь смотрела на водную гладь. Море не шевелилось. Редкие снежинки падали на бесконечную синь. Люба снова исчезла. На долго ли? Когда появится снова? - Она никогда не одевалась во что-то тёмное. Что же произошло с ней?

- Точно траур.

- Но по ком или чём? Как будто бы по себе. Не удивлюсь, если она скажет также. Вряд ли она так грустит за Моррелом. – Эт попыталась выдавить из себя улыбку, но лицо осталось таким же испуганным и застывшим. – Тогда… в тот день…

    Брат кивнул, даже не слушая продолжения.

- …В тот день, когда она убила Его, помнишь…

    Уилл снова начал кивать.

- Туман…

- Он был чёрного цвета. И запутался в её волосах.

- И на одежде.

- Поэтому чёрное платье.

- Она точно потеряла что-то…

- Но что?

- И когда?

    Они сидели и думали, говорили свои слова морю, а оно монотонно молчало в ответ. Ветер и чайки поддерживали грустную атмосферу.

- Возможно, - внезапно вскочила девушка, в её мозгу промелькнула мысль, о которой было нельзя не сказать, - она потеряла частицу себя? Всегда добрая и всегда правильна Люба предала свои принципы?

- Но дело ли только в этом?

- Как будто есть что-то ещё…

***

    Люба перестала носить белые платья и зачем-то обрезала волосы. Покрасилась в сиреневый цвет и стала обычной девчонкой, слившись с толпой других. Она точно хотела сбежать, скрыться от самой себя и своего затяжного прошлого. Больше не говорила о книгах, не читала «лекции про их свойства», начинала смеяться и улыбаться и чаще гулять на природе.

- Почему ты пытаешься убежать? – прямо спросила Эталь, когда они встретились второй раз также случайно у моря.

- Нет, ты даже не пред…

   Тонкая улыбка не могла полностью избавиться от прежнего выражения.

- Что у тебя случилось? Я выслушаю тебя и постараюсь помочь…

- Не надо. Всё хорошо. Я… просто…

- Люба?!

    На горизонте появился Севастьян. Виновница недавних событий не сказала ничего и ему. Лишь печально посмотрела им вслед, отметила про себя движение ладоней юноши и объятия встречи, отвернулась и быстро ушла, зашагав снова в сторону дома.

- Возможно, ей нужно время. Идём… Идём, Эталь. – снова произнёс он, а девушка стояла, не двигаясь, глядя вслед простывшей подруги.

- Ты, кажется, прогнал её! Почему так?.. – только и могла прошептать. – Я не пойму, что случилось? Это сделали мы? Нет? Ответь же! В чём виновата я? И… за что?.. – Эталь не выдержала и заревела. Изрядно подросшие малиновые волосы и особенно длинная чёлка скрыли под собою обиду, слёзы и тоскливое выражение на щеках.

- Мы ничего ей не делали. Ты же знаешь это прекрасно?

- Да. Но…

- С ней что-то не то. Я согласен.

- Без конца говорила о смерти, однако… - бариста усмехнулась сама про себя. – Я даже не думала, что она имеет ввиду такой вот конец.

- Или ей нужно время.

- Ещё? Сколько? И для чего? Я подумала…

- И я тоже, - прошептал ей на ухо черноволосый. Обнял её со спины, - говори...

- Я всего лишь… - вздохнула. – Думала, что после гибели Моррела наша жизнь снова станет такой, как прежде. Но почему-то случилось не так. Жизнь не налаживается! Всё идёт не так и не!..

- Тогда надо что-то менять. В себе. Ты не думала?

- Как ты?.. – Эталь резко вырвалась из объятий и отступила на несколько шагов ближе к морю. – Что ты сейчас говоришь? Предлагаешь мне… забыть про неё и то, что между нами здесь было?! Или ты…

     Парень, похожий на обиженного вампира, качал головой и молчал.

- Я знаю, ты не это хотел сказать… Как и я… Мы вместе не угадали…

- Запутались…

***

      А потом случилось то, чего все так не хотели, но ждали. Однажды Люба пропала при весьма сомнительных обстоятельствах. Её искали. Но такую, как она, нельзя искать, как обычного человека. Ведь подобное сколько раз было! Не раз. Она приходила или появлялась прямо из-за спины, выбегала из книги, которую читала или писала. Только теперь очень долго длилось её исчезновение.

     Взяв с собой верную Джуну, Уилл целыми днями бродил по городу, заглядывая в самые неожиданные и страшные уголки. Однако подруги не было ни в одном таком месте. Она просто ушла… и исчезла, а Эталь, рыдая, повторяла одну страшную фразу о том, что Люба говорила о смерти, что знала про свой конец, готовилась к нему, даже ждала. Выходит, была права.

     В который раз они наведывались в пустой дом, удивлялись его мертвецкой тишине и спокойствию. Джуна скулила, точно боясь говорить, что поиски пора заканчивать. Уилл с нежностью обнимал её, и они шли назад, а на завтра всё повторялось…

 

      Расстроенная и опустошенная Эталь ходила по холодному дому, а стены таяли и становились всё более хрупкими.

- Неужели это…

- Конец? – предположил брат и был прав. – Кажется. Но не знаю.

- Я бы так не хотела…

- Я тоже. Но каждая книга однажды подходит к концу. – улыбнулся и сжал её руку. – Уверен, что Люба сказала бы именно так.

     И Эталь согласилась:

- Действительно.

       Они продолжали осматривать комнаты и пытаться найти последние следы проживания любимой подруги.

- Может, какой-нибудь знак? Записка?

- Нет, ничего… - Уилл печально пожал плечами. Севастьян, осматривающий другую комнату, прокричал, что также ничего не нашёл.

- Сколько же тут…

- Комнат много. – Эталь удивилась тому, как раньше не замечала этого.

- Сделала всё, что хотела. И зимнюю, и летнюю спальню, и светлую, и тёмную комнату… Постаралась, что говорится, на славу!

- Да…

- Ты что-то сказала?

- Нет. Прости. Ничего. – Эталь его даже не слушала. Она кивала и говорила простые фразы, а сама боролась с приступом слёз, вспоминала лучшие моменты жизни, удивительные происшествия, тайны, признания, отважные и опасные путешествия. Как тогда было хорошо ей – жить в страхе, оказывается, куда интересней! Ведь тогда у всех была цель и мечта. А что же сейчас? Одна пустошь.

- Дом практически весь исчез…

- Погоди, я забыл кое-что! Эталь? Не уходи, я быстро… сейчас… - Уилл направился в большую гостиную за клеткой. Он вспомнил, что там всегда грустил попугай. Тот самый, крылья которого бесконечно меняли цвет, но в последнее время стали снежными, белыми. Каково же было его удивление, когда глаза встретились такую же полупрозрачную клетку и полупрозрачную птицу. – Значит, и он…

- Персонаж!

- Что там у тебя?..

- Посмотри… - брат точно потерял голос и говорил совсем тихо, нечетко.

- Почему так?

- Я не уверен с ответом…

     Из глубины клетки на ребят смотрел умирающий попугай. Он лежал на обложке небольшого толстого блокнота, опустив крылья и голову к его толстой кожаной крышке. Уилл хотел погладить беднягу и коснуться его бледных перышек, но пальцы прошли насквозь. Птичка почти растворилась. Сейчас было бы не удивительно обнаружить за диваном труп или тень Любы, точно такой же, застывшей и полупрозрачной, глядящей сквозь время в будущее.

- Скоро здесь не останется совсем ничего! Уходим! – послышался голос.

     Это Севастьян.

- Подожди!

     Уилл вытащил из клетки блокнот.

- Она как специально оставила его там. Знала, что я не оставлю птенчика…

- Это же… Погоди, это тот самый блокнот! Мы никогда не видели его так близко.

     Тот блокнот, куда Люба записывала свои действия. Здесь, должно быть, и заключена вся её жизнь, всё её прошлое.

- За все годы.

- Люба оставила его нам. Мы должны взять его. И идти. Неизвестно, что случится с нами, когда растворится последний кирпич. Возможно, немного хорошего.

- Да, ты права. Поспешим!

    Эталь вырвала из рук брата блокнот и тут же стала листать его.

- Подожди читать! Нашла время! Лучше дома, потом. – он удивился про себя тому, что несколько лет назад сестра поленилась бы даже открыть обложку.

    Но Эталь только смотрела. Не вчитываясь, разглядывала бесчисленные короткие надписи. Здесь были заметки, зарисовки из жизни, отрывки, мысли, цитаты и даже стихи. Последнее привлекло её больше всего. До недавнего времени она не знала, что подруга писала их. Однако уже второй раз убеждалась в этом своими глазами. Откровения, страхи, признания. Должно быть, Люба записывала всё это, день ото дня переживая свою внутреннюю и мало понятную другим драму жизни. Вот почему на её шее всегда висело золотое перо, незаменимое, необходимое и волшебное, всегда и везде готовое к новой неожиданной мысли. А мысль чаще всего лишь одна: мечта о том, как бы прожить недаром.

 

«…Как средь нас живёт пиит.

Я спросил его, что скажет

Каково, как он, бывать?

– Много слов пролить и даже…

– Если нет чернил?

– Писать.

– Если нет листа?

– На коже.

Кровью буквы выводить!

– Но зачем к себе так…

– Строже

Мы должны к твореньям быть!

– Если сын иль дочь болеет?

Если времени в обрез?

– Запретить никто не смеет –

Ни семья, ни ваш прогресс!

– А семья? Она что скажет?

– Нет её и не хочу!

– А любовь?

– Одна и та же!

Мыслью к ней всегда лечу…

– На Земле? Земная дева…

– Нет таких.

– Женой…

– Мечта!

Помню я, одна посмела,

Но она – совсем не та!

Не хочу любви и брака,

Сына, плоти и вина!

Пусть других рутина схватит,

Для меня любовь – одна.

Жизнь, любовь и свет лучистый,

Нет мне краше и милей,

Лучше всех творений Листа,

И всегда я буду с Ней…

– Кем? – спросил.

– Любовью этой

Я болею много лет.

Нет лекарств. Одним лишь светом

Забываюсь я в ответ.

Имя ей – небес творенье –

Муза всех моих стихов…

Полюбил её…»

– И кляксы. На этом строка обрывается…

***

       …Не первый час сидела девушка у окна, пила приготовленный кофе и бегала глазами по строчкам. События последних лет снова появлялись в голове, только теперь подробные и конкретные. И Эталь снова переживала их, будто тогда, в первый раз, возвратившись в своё насыщенное и ушедшее в никуда прошлое.

 

     «Я поняла, почему вот так всё случилось. Из-за «неправильных» слов, неправильных книг. Книги играют значение. Глуп тот, кто думает, что это – пустое. Слова как раз таки наоборот имеют огромную силу. В это сложно поверить, но каждое слово, звук, фраза, написанная одним и прочитанная другим человеком, может изменить жизнь – заставить совершить другие поступки, заставить забыть, простить или возненавидеть кого-либо, а может быть, взять и… влюбиться. Всё, что угодно! Безмолвное влияние. Смысл огромный кроется между строк. Его невозможно увидеть, но он всегда там. Всегда. В каждой книге заложена какая-то мысль. Без мысли она не книга.

     То, что написано, влияет на нас, но не только на чувства, на разум. Мозг, получая «правильную» информацию, настраивается на «правильную» волну. И тогда, такой полностью «правильный» человек, уже не совершит то, что мог бы совершить, имея «плохую» информацию. Он не пойдёт убивать или насиловать свою подругу и, если захочет признаться в любви, сделает это «красиво». Слова выстраивают красивые и умные чувства, диктуют, как нам поступить.

     Было бы ужасно, если бы книги погибли. Не менее ужасно – изменение и нравственная гибель книг. Что стало бы с нами в первом случае? К счастью, ненужный вопрос. Во втором – мы увидели сами… Перспектива ничем не лучше.

     Но вернёмся к истории. К самому началу. К идее. Я поняла, что это случилось тогда, когда встретила в первый раз Эталь…

    «Почему именно меня? – тотчас подумала девушка. – Чем я так отличаюсь и неужто она не встречала других?» А Люба, точно по-прежнему была здесь и отвечала своим блокнотом на все вопросы. Размышляла вслух и, возможно, даже не думала, что эта самая Эталь однажды прочтет эти строки, а возможно, мечтала об этом...

    «Из-за той доброты, которой не пожалела природа? Или ещё почему-то? К светлым силам притягивается даже тьма. Я читала об этом когда-то. Я знаю. А знает ли она – нет. Однако, возможно, думает… Мне даже интересно, что сказала бы Эт сейчас…»

    Эталь безмолвно вытирала капельки слёз. Как можно написать то, что однажды точь-в-точь исполнится?! И снова опускала глаза, и снова принималась за чтение…

    «Думает, почему именно она. Попробую объяснить. И почему именно в то время? Есть некоторые предположения, идеи, возможно, всего лишь фантазии...

    Почему моей подругой стала та, что сидела в кафе и продавала людям чай или кофе, а не кто-либо другой, к примеру, мой же коллега. Авторы злы. Даже в силу здорового эгоизма. Уверили себя в том, что такие другие, и другие стали такими. Все. Возможно… Но почему именно кофе? Я выпила тогда одну чашечку, когда очень хотела пить… Я оказалась случайно поблизости, увидела Эт, а после нашла её снова… Её кофейня была как раз на грани преображения. Это кажется символичным и тоже заставляет задуматься. Любые события влияют на жизнь, и поэтому она бесконечно меняется, поэтому не в силах остаться такой, какой была когда-либо ранее. Повторюсь, может быть, совпадение, но то, что мы были вынуждены не спать каждую ночь, с ужасом дожидаясь двенадцати, было бы трудно и сложно, если бы не чай и не кофе…»

- Ах Люба, Люба. Как я могла! Как не поняла сразу, кто ты на самом деле! Я думала… К чёрту все мысли! Надо было понять, увидеть! Дура, увы, была я… - девушка листала страницы и радовалась тому, что ужасы уже все миновали. Видела записи про себя и их читала очень внимательно. Это были как письма. Наверняка, Люба всё же хотела, чтобы Эталь увидела их, прочитала. И вот этот день настал.

     …Печенье с кокосом Люба «наколдовала» из слов, а тем странным призраком в своём доме она же сама и являлась. И попугай, который изменил цвет, в точности, как говорила она сама, но словам о внезапной магии Эталь долгое время не верила. Попугай, ей не понравился он таким, и потому стал другим моментально, обучился речи и хорошим манерам. Да он сам был рождён между строк! И надо же тому случиться: такие с виду простые события заставляли ужаснуться тогда, но теперь было ясно всё сразу.

     «Она что-то заметила. Возможно, меня разгадала. Моя вина. Не могла всё сокрыть. Но ей рано или поздно пришлось бы…»

     К слову, Эталь заподозрила неладное ещё тогда.

     «Спросите, как я это поняла или откуда узнала? Очень просто. Она была там. Она появилась быстро. Даже очень. И ничуть не испугалась рассказов про странное существо. Даже наоборот – стала успокаивать меня и очень навязчиво, словно желая загладить тот инцидент, чтобы я скорее его забыла.

     Люба не хотела сознаваться и в том, что купила нового попугая, списывала всё на породу и быструю линьку. Бред! Я не такая маленькая, чтобы поверить в сказки.

    Экскурсия, гора, ледяной водопад… И это из-за меня. Не надо было рассказывать ей про Уилла! Или надо… Да только он сам достал. Сказала – случилось. А Люба сделала так, чтобы экскурсия состоялась! Но знала ли только она, что об этом писал ещё кто-то?.. Совпадения в жизни бывают, и это одно из них. Не последнее. Все самое странное и необычное везде и всюду породила только фантазия, и неважно чья: природы иль человека. В чём-то она очень схожая.»

     Люба писала и про себя. Про боль в минуты своего одиночества, воспоминания о счастливой прошедшей жизни на даче, про изменения, которые происходили и происходят сейчас. «Обгорела моя белизна…» - так начала она, описывая конец какого-то лета. Про природу, погоду и также наш маленький городок было немало слов.

     С виду тонкий, точно тетрадка, блокнот, на деле оказался целым романом, впитавший своими буквами все эмоции, слова и события. Он вместил в себя больше, чем можно было сначала представить и даже больше, чем жизнь.

     «Ах, как приятно бывает вспоминать прошлое! Оно кажется совершенно другим, ведь со временем чувства меняются. И, как ни странно, к лучшему… Плачешь, но только от счастья. Хочется быть снова там…»

 

Эпилог третьей части

 

     Время неумолимо шло, но теперь его бег не заставлял никого с опаской смотреть в своё будущее. Жизнь изменилась. Всё вроде бы стало нормально. Газета «Наш вестник» придумывала много предположений о том, что же было и куда оно всё подевалось. Некоторые книги Любы звучали на первых полосах книжных магазинов. Как ни странно, на обложке взамен фотографии автора везде был её маленький беленький попугай. И это способствовало тому, что попугаев стали чаще заводить дома. Был момент, когда даже Эталь задумалась над такой перспективой и воплотила её. Не из-за моды на книгу, не из-за сюжета, а в память о том, как когда-то она с Любой гуляла по городу и видела многих крылатых…

     Казалось, тот счастливый день был безумно давно, хотя с того времени едва ли прошло несколько лет. Но то, что было тогда, его уже больше не будет. И будет всё по-другому, по-новому, возможно, не хуже, чем раньше. Лето наступило стремительно, осенне-зимнее напряжение тут же сняло, как рукой. Зима, действительно, миновала, а с ней растаяла, точно снег, и Любовь, пригретая добродушным светилом удачи…

     В это самое время девушка с розовыми волосами окончательно помирилась с братом и даже со своими родителями. Некоторые разногласия, что возникали у них, теперь навсегда исчезли. И родители изменили своё отношение, стали с поддержкой и пониманием относиться к увлечению сына. Правда у Эталь была надежда, что писательство Уилла – хобби, и незачем доводить его до совершенства, она просто боялась, что из-за творчества может потерять и его. Книги один раз уже сыграли с ней такую вот шутку. Творчеству свойственно забирать людей из реального мира в свой мир, и поминай после, как звали! Был человек и нет.

    Любы не стало. Она ушла и… никто не знает, куда она делась. Она просто ушла и исчезла. Как будто её никогда не было. И именно в этот момент, когда осталась одна, Эталь поняла, что всё закончилось. Каким-то образом её белокурая подруга стала началом и концом истории, изменившей её и не только её. Казалось бы, один человек, но как много значит его потеря! Едва ли не всё и сразу.

     К слову, забегая вперёд, можно сказать, что в остальном всё стало хорошо и спокойно. Уилл даже смог добиться скромного места в литературе, а Эталь, как и предполагала Люба, открылась в своих чувствах Севастьяну, а после бросила кафе и вспомнила про брошенный университет. Про то, как одно время училась на филологии. Хорошие оценки первого курса давали возможности восстановиться, не теряя ни одного дня. Сделала татуировку с летящей птицей, о которой когда-то мечтала. И даже сыграла свадьбу, на которую рыжий брат поначалу всячески хотел не идти. Он списывал всё на занятность, на старшие классы, на новую интересную книгу. Он также боялся прошлого и помнил, что ему показали тени. Думал, что случится всё именно так, однако случилось иначе. И опыт теней-персонажей не оправдал себя, не пришёлся нужным и актуальным, но заставил сравнить и задуматься. Он прав оказался лишь в том, что начал теперь много работать. Старшие классы – самое время для первой серьёзной книги, точнее задумки или попытки её воплощения.

    Про книгу известно не много, кроме посвящения какой-то Л. В. Лишь некоторые люди знают, о ком и кому она предназначена, Уилл не намерен рассказывать. Но, возможно, вы среди тех, кто знает, есть ведь такие люди. А впрочем, оставим. Пусть будет тайной, если так захотел сделать автор.

     О том, что Л. В. – это Люба, Эталь стало ясно тотчас же. Она перечитывала произведение брата с любовью, слезами и пониманием и, кажется, читала не менее десяти раз. Воспоминания были ещё слишком свежими. И такими они останутся на всю жизнь.

    Люба не врала, что когда-то она умерла. Показанная в горах могила не была шуткой или удачной историей. Точно хорошее вино, этой девушке (или книге) были нипочем годы, она являлась олицетворением классических устоев и взглядов. И как бы была мертва для многих и одновременно с тем жива для того, кто помнил, понимал и любил её. Точно старая книга, которая не умирает и живёт много лет потом в памяти, она была сильным противником против новомодных и ничего не несущих в себе пустышек массовой литературы. Победа была предначертана ей свыше и вела до самого последнего дня, как звезда, вдохновляя и указывать путь дальше.

     Конечно же, был страх запутаться во времени и пространстве, поддаться современным веяниям и угаснуть от каких-либо иных причин, но то, что сделано когда-либо ради любви, не сумеет уйти безвозвратно. И поэтому она не смогла. Стала образом и воплощением старого, но не забытого автора, который боролся за жизнь и право быть в наше новое время, за свои чувства и мысли, за жизнь, но не на день, и пусть лучше время рассудит, кто станет ещё таким.

     …Авторы, ставшие конкурентами Любе, безусловно, писателями не являлись. Лишь отнимали силы и время, были обычными преградами в продвижении. Все они писали по какой-то причине – зла, обиды, или соперничества, а Люба делала лишь потому, что ей это именно нравилось. Нравился сам процесс. И это оказалось решающим. Ведь даже сейчас, спустя уже сколько лет, многие такие, как Моррел, канули в небытие и забыты. Смерти их персонажей были точно, как знак, о том, что было много ошибок. Если бы только понятых... Жизнь бы простила их и позволила найти своё место.

***

    …Ещё одна весна наступила через несколько месяцев. Уже расцвели вишни, и белым ковром стали покрываться дороги. Машины, головы людей, пышные, недавно помытые волосы Эталь и также одежда девушки, всё было в этом нежном и белом пуху. И очень напоминало сказку, а также боль и печаль, ведь нечто аналогичное, напоминало слёзы природы.

    Эталь поднималась по каменным склонам с небольшим букетом цветов и скрученным листом белой бумаги. Этот небольшой дар она хотела передать Любе, поблагодарить её в сотый раз за то важное, что сделала она для неё. Розововолосая вспоминала последний день и то, что произошло тогда на самом деле: взволнованный голос, спешку, телефонный звонок. Волнение и непонимание, и стремительный поход к подруге. Та стояла в дверях, красивая и испуганная. Фиолетовые волосы обрамляли её хрупкие плечи и ложись на лиф красного платья. Подобный удивительный облик, яркий и также весьма неожиданный, возможно, был сделан намеренно. Люба хотела, чтобы её запомнили. И, конечно же, цели добилась.

    «Мне надо уехать… срочно. Прости.» – сказала она, пряча глаза и отступая немного в сторону.

      И так она просто ушла. И потом никогда не вернулась. Жива ли ещё? Кто бы знал. Наверное, обрела счастье и спит сейчас спокойно в могиле…

     …Сколько лет прошло с тех пор, уже, к сожаленью, не вспомнить! Любы никто больше не встретил, воспоминание заменило её, а жизнь, как ни странно, продолжилась.

      Эталь стояла на коленях возле небольшого камня. Она молчала, должно быть, думала. Ветер застыл и, кажется, даже море на время прекратило свой шум и бег. Все они склонились в почтении и понимании ради той, что оставила всю себя на растерзание миру, исчезла телом, но осталась жива в словах.

     И мир отплатил ей, жизнь её не закончилась. Такая же бестелесная, как и когда-то, она следила за людьми и улыбалась тем, кто шёл с книгой, она следила за Эталь, как когда-то в тот знаменательный день, она пряталась за зеленью жизни, счастливая и блаженная, немножко боялась людей, но с любовь смотрела за той, кто заставил её вернуться в злой и жестокий мир, обрести мечту и надежду и справиться с поставленной целью, спасти то, что была обязана беречь и хранить. Возможно, она не умрёт никогда, смешавшись с ветром и травами и превратившись в одно слово – «жизнь». Она сделала даже больше, воплотив все мечты до единой.

 

 

Послесловие

(От автора)

 

   «…Время летело с невероятной силой. Будущее застилало города, подобно гигантской волне бурлящего, несущего смерть цунами. Оно не отставало ни на миг, скрывая под собой даже самые высокие сооружения. Скрывало десятилетия и века, навек сглаживая их с ровной поверхностью мирского дна.
        Сколько всего произошло за это время, сколько прозвучало слов, и было написано книг! Сложно сосчитать все…

     Со времён начала XXI века литература весьма изменилась. В неё вошло большое количество новых жанров и стилей. До того большое, что в пору было говорить, и то было бы правдой, что каждый автор был родоначальником своего собственного направления или вида. Авторы отказались от рукописей и напрочь забыли то, каково это писать на бумаге. Забыли её нежное тепло и сладковатый запах древесины. Забыли всё и сами жили точно в иной реальности.
  Их мир стал напоминать нескончаемую игру с бесконечным множеством уровней. Изменился и мир, начав напоминать то самое пространство, что прежде было знакомо лишь заядлым любителям компьютерных игр. Сотни сайтов и поисковых браузеров, тысячи тонн бегущего текста сновали пред глазами жителей. Они виртуализировались, и из неоткуда в воздухе появлялось всё то, что искал человек, что писал он. Так создавались новые миры, собственные и невероятно живые. Они затягивали в свои глубины случайного прохожего и отвергали лишь в случае старости. Так некоторые люди бежали из своего мира в фантазию, и кто-то оставался навек. А другие меняли не один мир за жизнь, тем самым проживая её в разных эпохах, вселенных. Конечно, подобное накладывало на путешественников неизгладимый отпечаток, ведь мир, вышедший из глубины книги, нередко не желал расстаться со своим случайным героем. Героем, который даже мог менять сюжет, искажать его и переписывать на свой лад.
Всё смешалось до того, что сложно было сказать, где начиналась реальность, а где уже расстилалась фантастика. Всевозможные звери и существа, вирусы и ужасные твари слились с человечеством в одно целое, навсегда заставив его позабыть о том, каково это просто провести вечер в тишине с чашкой горячего чая за чтением интересного рассказа или романа.

     …И потом все стали жить одним днём, так как никто не знал и даже представить не мог, какое творение явится миру завтра. Какие строки попадут в паутину и будут реализованы ней. Строки, которым под силу уничтожить даже сам мир, и великую и могучую нашу Вселенную, и даже сделать так, чтобы она никогда не начинала существование…
    Светящиеся кнопки компьютера, что воспринимали текст и несли в себе страшный посыл, были доступны каждому, и текст не подвергался совершенно никакому осмотру — так любой человек мог изменить всё одной лишь силой «плохого» слова… И таких людей было много. Однако, к счастью, не все.»

   …Я покрутила мышку в руке и напечатала последние строки. Сюжет казался весьма необычным и уже был весьма продуман, завтра можно было бы приступать к началу первой главы. «Интересно, что скажет мир, который вот-вот откажется от печатных изданий? - так и вертелось в мыслях. — А ведь я мало что здесь придумала — в наши бурные годы Интернет, действительно, занял чуть ли не главную роль, правит жизнью. И не мудрено, ибо вот даже сейчас, в этот самый миг, я тоже излагаю свои мысли не на бумагу; это быстрее и экономнее, и так считают все, однако вот почти все…»

      Я снова посмотрела на компьютер и поняла, что ждать больше нет смысла — идея готова — пора начинать главу, хватит медлить. С дрожью посмотрела на лист, который снова остался пустым, и вздохнула, ведь это такой труд — писать всё от руки! Как раньше. Увы, он под силу не каждому. Труд? Да, только я не это хотела сказать – написать-то можно любое, что угодно и что кому вздумается, труд – донести до других мысль, написать то, что будет вечно и хотя бы не канет в лету вечером уходящего дня… Искусство – есть именно это, забудьте другие фразы.

 

    …И этими словами я, пожалуй, начну, простите, закончу историю.

    Вы можете не верить всему тому, о чём сейчас прочитали, но я клянусь: всё было почти так. Буквально пару лет назад я думала, что погибну, что потеряю всё, к чему шла и стремилась, что стану кем-то другим, потеряв мечты и стремления… К счастью или нет, всё случилось так, как случилось. Я не в силах изменить мир или судьбу, но хотела бы быть услышанной. Любой на моём месте, когда творится такое, попытался бы, и… я пыталась. Всё вышесказанное было продиктовано музой и нуждалось в людском понимании. А теперь лишь ждёт ответа у времени.

 

 

Конец

 

Симферополь – Севастополь, лето 2017 – февраль 2019, 249

⇐ Предыдущая16171819202122232425

Поделиться: