Увещевание св. Бернаром папы Евгения III (1145—1153 гг.).

Так смой же с себя румяна мимолетной почести твоей, удали блеск плохо намалеванной славы и воззри на себя, какой ты есть; при рождении твоем нагим ты вышел из утробы матери. Что же из того, что ты увенчан митрою, что на тебе блестят драгоценные каменья и разноцветные шелковые ткани, что голова твоя украшена перьями и несешь ты на себе тяжесть ценного металла? Если все это, как утреннее облачко, которое быстро несется и скоро промелькнет, ты рассеешь и отгонишь от себя, — пред тобою окажется человек нагой и убогий, и жалкий, ничтожный; человек, скорбящий о том, что он человек, стыдящийся своей наготы, оплакивающий свое рождение, ропщущий на свою жизнь; человек, рожденный для труда, а не для почета, человек, рожденный от женщины, и потому греховный; с жизнью кратковременной и потому полной страха; пресыщенный многими печалями (Иов. XIV, I) и потому скорбящий. На самом деле

91

много печали у человека, так как идут они от тела и духа; какого еще бедствия не достает тому, кто родился в грехе, с бренным телом и немощным духом?.. На самом деле пресыщен тот печалями, у кого слабость тела соединяется с неразумием сердца, кто вязнет в плоти и обречен на смерть. Полезно тебе такое сочетание понятий в виду того, что признавая себя первосвященником, ты в то же время бу­дешь сознавать, что не только был презреннейшим прахом, но и остался таковым...

(Там же. С. 127—128)

ЛИТЕРАТУРА

1. Карсавин Л. П. Монашество в Средние века. СПб., 1912.

2. Геръе В. Западное монашество и папство. М., 1913.

3. Фроссар А. Соль земли. Брюссель, 1973.

4. La doctrine spirituelle de S. Bernard // Collectanea cistercien-sia, 4, 1975. P. 227—248.

5. Правила святой жизни. 2-е изд. СПб., 1894.

СВ. ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ И ФРАНЦИСКАНСТВО

Период XI—XII вв. характерен растущей христианизацией на­родных масс, привлекавшихся к монашеской жизни примером под­вижников, проповедями великих аббатов и монахов, призывами пап.

Резкий подъем интереса к Евангелию и содержанию апостольс­кой проповеди, к мистике и учению Церкви был связан с волной еретических и сектантских движений начала второго тысячелетия, прокатившейся по всей Европе, будоража умы, вынуждая людей из народа к попыткам самостоятельно разобраться в текстах Священ­ного Писания, самостоятельно осуществить евангельский идеал в своей жизни.

Проповедь с церковного амвона была в то время редким явлени­ем, а там, где она была, оказывалась сложной, непонятной, насы­щенной схоластикой, хитроумной символикой, ученой экзегетикой.

Хотя монахи и клирики были убеждены, что именно они явля­ются носителями евангельского, апостольского идеала, ознакомле­ние с Евангелием простых верующих вызывало у них стремление найти более непосредственное, буквальное исполнение призыва сле­довать и подражать Христу и Его ученикам.

Успех еретиков-катаров и многочисленных сектантов был выз­ван именно внешним сходством с апостолами: как истинные ученики Христа, лишенные крова и собственности, они вели аскетическую бродячую жизнь и проповедовали Евангелие. Обличая роскошь и развращенность епископов и клириков, высмеивая непонятность церковного учения, еретики называли папский Рим «апокалипти-

92

ческой блудницей» и одно время реально могли надеяться одержать верх над Западной Церковью в борьбе за умы и души рядовых веру­ющих.

Зачинатель ереси вальденсов Петр Вальдес со своими последо­вателями — простыми ремесленниками и крестьянами — надеялся достичь спасения путем праведной жизни, апостольской бедности, покаяния в грехах. Еретики, отвергнув Церковь, вступив в борьбу с нею и в свою очередь ею отвергнутые, пробудили в массах стремле­ние к следованию Христу и буквальному исполнению Евангелия.

В этой атмосфере начал свою апостольскую жизнь и проповедь св. Франциск Ассизский.

Сын богатого купца, Франциск в молодости вел беззаботную жизнь праздного гуляки, с веселыми пирушками, шумными ночны­ми прогулками во главе юных товарищей. Уже в этот период он проявил некоторые склонности, столь развившиеся «последствии: щедрость, мягкость, братолюбие, чувствительность к чужим страда­ниям. Но тщеславие влекло его к подражанию рыцарским образцам.

Перенесенная тяжелая болезнь и плен, которым закончилась его военная карьера, способствовали углублению в нем мистических на­строений. Особенно сильно воздействовали на доброе сердце Фран­циска мольбы нищих, которым он часто отдавал свою одежду, день­ги или что-нибудь из имущества отца. Однажды, во время паломни­чества в Рим, он обменялся одеждой с каким-то нищим и, стоя у входа в церковь, стал просить милостыню. С особой остротой пере­живал он сострадание к прокаженным, разыскивал их, давал им день­ги. При всем этом процессе внутреннего перерождения он еще неко­торое время продолжал вести мирскую жизнь в качестве главаря и «царя» веселой компании.

Постепенно Франциск начал отходить от прежней жизни, часто уединялся, погружаясь в молитву и размышления о страданиях Хрис­та. Биографы сообщают о неоднократных мистических переживаниях Франциска, наполнявших его благоговейной и сострадательной лю­бовью к Иисусу.

По мере удаления Франциска от мира разрастался его конфликт с отцом, в конце концов проклявшим его и выгнавшим из дома без средств к существованию. Этот разрыв лишь освободил Франциска для исполнения призвания, которое он уже ясно чувствовал.

Приверженность к нищете дошла у него до крайнего предела. Услышав в церкви слова Евангелия о том, чтобы ученики ничего не брали с собой в дорогу, он, пораженный этими как бы впервые услы­шанными словами, тут же выполнил слова Христа, изготовил себе грубую тунику, подпоясанную веревкой, и без посоха и сумы начал ходить по дорогам, проповедуя покаяние.

Проповедь Франциска производила глубокое впечатление. В от-

93

личие от своего современника Вальдеса, также проповедовавшего апостольскую бедность и покаяние, Франциск не проявлял никакой враждебности к Церкви и клиру, напротив, постоянно подчеркивал свое благоговение перед таинствами и смиренное почтение перед священниками.

Вскоре у Франциска появились первые последователи. Поселив­шись в шалаше близ родного города Ассизи, они вместе стали выхо­дить на проповедь покаяния и смирения. Как утверждает легенда, Франциск отправлял своих учеников по двое, как это делал Хрис­тос, давая им наставления о Царстве Божием, презрении к миру, смирении и терпении в гонениях, о благословении проклинающих. Себя они называли «кающиеся из Ассизи».

Проповедь имела чрезвычайный успех, к братству стало при­мыкать множество людей всех сословий. Кроме проповеди, братья занимались молитвой и работой, которая часто заключалась в помо­щи бедным на полях.

Важным моментом в истории общины было составление Фран­циском первого Устава, который упорядочил жизнь увеличивавше­гося братства. По-видимому, этот первый Устав, не дошедший до нас, состоял из евангельских текстов и призыва исполнять их бук­вально, а также из увещания почитать Церковь и католическую веру. Никаких точных установлений относительно пищи, одежды, правил приема в братство в Уставе не содержалось, так что францисканс­кая община вовсе не походила на обычный монашеский орден, а сам Франциск ничем не напоминал аббата нового ордена. Новая община носила не монашеский, но апостольский характер, и в этом была ее новизна и привлекательность.

Внешнее сходство францисканского братства с широко распрост­раненными в то время еретическими и сектантскими общинами, вроде вальденсов, враждебных Церкви, не могло не вызвать опасений со стороны Рима. Тогда Франциск предпринял паломничество в Рим и с помощью сочувствовавшего ему епископа Ассизского добился, что­бы один из кардиналов доложил о новой общине папе Иннокентию III. При этом Франциск мягко, но настойчиво отклонил совет карди­нала вступить в какой-нибудь из существующих монашеских орденов.

После некоторого колебания и обсуждения с кардиналами папа решил одобрить францисканское движение. В этом ему содейство­вало знамение, полученное от Бога: до встречи с Франциском во сне он видел человека простого вида, который поддерживал своды гро­зившей рухнуть базилики св. Иоанна на Латеране. Во Франциске папа узнал этого человека.

Глубоко отвечавшее духовным запросам эпохи, принятое под по­кровительство папы, францисканское братство начало стремитель-

но разрастаться, приобретая одновременно некоторые черты, свой­ственные обычным монашеским орденам. Первым отклонением от исходных принципов было появление постоянных «убежищ» фран­цисканцев вблизи городов и оживленных дорог. Увеличение числа членов братства, появление оседлости требовало новых форм орга­низации. Сам Франциск уже не мог знать всех членов братства; ста­ло невозможным как прежде собираться в полном составе.

В 1220 г. папа Гонорий III (1216—1227 гг.) опубликовал буллу, которая устанавливала новициат: желавший вступить в общество должен был год находиться на испытании, а после посвящения он уже не имел права покинуть братство. Этот принцип сближал фран­цисканцев, у которых вход и выход оставались до тех пор свободны­ми, с другими монашескими орденами. Та же булла предостерегала, чтобы под видом «меньших братьев», или миноритов, (так называли в то время францисканцев) не обращались среди верующих люди, не повинующиеся Церкви.

Франциск, вынужденный считаться с необратимыми изменени­ями внутри самого общества и с волей папы, в 1223 г. создал новый Устав, который был утвержден папой.

Согласно этому уставу, братья дают обет послушания, целомуд­рия и бедности и после года испытания окончательно вступают в орден. Во главе ордена стоят министры, возглавляющие отдельные провинции ордена. Устав настойчиво предостерегает министров от гордости и злоупотребления властью. Братья не обязаны повино­ваться, если им приказывают что-нибудь вопреки Уставу. Устав запрещает братьям принимать деньги и приобретать недвижимое имущество. В странствие минориты отправляются пешком, без по­соха, без сумы, без хлеба и денег; лишь в случае болезни им разре­шается ездить верхом; миноритам рекомендуется избегать женщин, нарушивший заповедь целомудрия изгоняется из ордена. Устав тре­бует от братьев сохранения мира и любви, увещевает их избегать взаимных тяжб и злословия; министры, при необходимости наказа­ния кого-либо из братьев должны совершать это кротко, без гнева и злобы.

Миссия среди язычников и сарацин осуществлялась братьями с разрешения своего министра; такое же разрешение вместе с согла­сием местного епископа требовалось для обращения с проповедью к народу. Личный пример евангельской жизни считался главным спо­собом распространения и укрепления подлинной веры. Братья обя­заны были повиноваться служителям Церкви, регулярно исповедо­ваться и причащаться. Министр каждой провинции ежегодно соби­рал всех своих братьев; сами же министры собирались в церкви св. Марии (Порциункулы) — месте первоначальных собраний общин францисканцев.

94

95

 

Сравнивая францисканский устав с бенедиктинским, нетрудно заметить глубокое различие между ними. Запрещение не только лич­ной, но и коллективной собственности, отсутствие постоянного при­станища и милостыня как норма жизни, проповедь к народу, еван­гельские начала в отношениях руководителей с подчиненными — _s все эти особенности продолжали отличать францисканцев от ста­рых монашеских орденов, и эти именно особенности обусловили нео­бычайный успех и распространение Францисканского ордена.

Влияние францисканцев на широкие массы усилилось благода­ря появлению полумонашеского ордена терциариев, также ведуще­го начало от Франциска. В числе терциариев могли быть мужчины и женщины, в том числе находящиеся в браке; они находились под духовным руководством францисканцев, отказывались от примене­ния оружия для любых целей, кроме защиты Церкви и Родины, от­казывались от клятв, от принятия муниципальных должностей; им особенно рекомендовались молитва и благотворительность, забота о больных собратьях. В число терциариев, распространившихся, как и их духовные руководители, по всей Европе, входили люди самых различных сословий: от монархов до неимущих батраков.

Миссионерский пыл св. Франциска также не угасал в ордене, и папы охотно использовали францисканцев для проповеди среди ино­верных, а также для попыток установить связи с Восточной Церко­вью. Широкую известность приобрели миссионерские путешествия францисканцев в конце XIII в. в татарские и славянские земли.

Францисканцы оказывались главными помощниками папы в по­пытках восстановления единства с Константинопольской Церковью.

Когда Михаил VIII Палеолог * стал императором, он начал ис­кать сближения с Католической Церковью и написал папе Урбану IV (1261—1264 гг.) письмо, в котором выражал готовность к воссоеди­нению. Папа с готовностью откликнулся на это предложение и по­слал к императору шестерых францисканцев (в 1263—1264 гг.), снаб­див их широкими полномочиями. Хотя первые попытки не привели к успеху, Григорий X (1271—1276 гг.) энергично продолжил начина­ние Урбана IV. Он отправил к императору четырех францисканцев, вручив им исповедание веры, которое должен был принять импера­тор. Следующий папа — Иоанн XXI — опять отправил францискан­цев: во главе посольства стояли Иероним, генеральный министр ор­дена, Гвидо и Ангел, провинциальные министры. Послы должны были убедить императора клятвенно признать выработанную формулу ис­поведания веры, в особенности папский примат, и отречься от «схиз­мы»; считалось желательным, чтобы это признание и отречение сде-

* Палеологи — последняя византийская династия, правившая с 1261 по 1453 гг.

96

ланы были публично перед народом, но в случае упорства импера­тора легаты могли пойти и на некоторые уступки. Францисканское посольство продолжалось и при папе Николае III (1278 г.).

После смерти св. Франциска (1226 г.) в ордене наметился рас­кол. Попытки генерального министра Ильи превратить францискан-ство в обычный монашеский орден вызвали резкое сопротивление со стороны ревнителей, пытавшихся сохранить первоначальный апостольский дух общины св. Франциска. В 1247 г. генеральным министром стал Иоанн Пармский, глава движения ревнителей, изу­чавший богословие в Париже и ставший там последователем апока­липтического учения Иоахима Флорского. Труды Иоахима, пред­сказывавшие наступление «эры Святого Духа», когда на первый план выдвинется монашество, придя на смену епархиальному, т. е. немо­нашескому духовенству, первенствовавшему в «эпоху Сына», стали основой богословского учения последователей Иоахима Флорского иоахимитов. Гергард, под покровительством Иоанна Пармского, из­дал труды Иоахима со своим предисловием, в котором далеко опере­дил самого автора в критике Церкви и духовенства. После Гергарда название одного из трудов Иоахима «Вечное Евангелие» стало вос­приниматься как обозначение «благовестил» самого Иоахима, иду­щее на смену и продолжающее обычное Евангелие. Сам Иоахим ни­когда такого смысла своим писаниям не придавал.

Папская комиссия при Иннокентии IV, рассмотрев (в 1254 г.) «Предисловие» Гергарда, признала его еретическим. Гергард был заключен в тюрьму, а Иоанн Пармский смещен. Однако это лишь окружило ореолом мученичества идеи «Вечного Евангелия». Оно дало философско-религиозный фундамент, на котором иоахимиты строи­ли представление о своей миссии в настоящем и будущем. Впечат­ляющий успех нищенствующих орденов подкреплял их уверенность в наступлении новой монашеской эпохи.

К иоахимитам примкнули многочисленные группы людей, отор­вавшихся от Церкви и проникнутых сознанием своего превосход­ства над ней. Отсутствие отчетливой грани между иоахимитами и примыкавшими к ним последователями социально-еретических дви­жений эпохи делало это направление особенно опасным в глазах Рима. Часть францисканцев — приверженцев абсолютной бедности образовали радикальное движение так называемых спиритуалов. В конце концов они настолько отдалились от церкви, что в 1329 г. были отлучены папой Иоанном XXII.

97

Победу в ордене одержало при поддержке Рима среднее направ­ление, не страшившееся использовать папские привилегии и сохра­нявшее прочную связь с Церковью, но в то же время устранившее тенденции превращения францисканства в один из обычных орде­нов. К этому направлению принадлежал выдающийся мистик и бо-

7- 4210

Ж

гослов Бонавентура, генеральный министр и, как его иногда называ­ют, «второй основатель ордена».

ТЕКСТЫ

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: