Глава 13. Столкновение интересов

Темнота наступила внезапно, но девочке было всё равно. День, ночь, горе или празднество... всё равно. Она уже давно утратила чувства к своей несправедливой, полной забот, жизни. Давно познала отчаянье, похоронив бесконечно дорогих её крохотному существу близких.

Даже мальчик, которому она, невинный ребёнок, дарила оставшееся тепло своего бьющегося сердца, беззвучно отверг её притягательные, но абсолютно чуждые ему, намерения.

Красота - единственное её достоинство. Используя её правильно, черноволосая барышня желаньем, что было соткано из скверны и корысти, проникала вглубь испорченных сердец, втираясь в доверие тех, кто был неравнодушен к предлагаемым ею запретным вещам, безнадёжно ища себе тихий приют. Но повторяя свои козни из раза в раз, пепельная девочка и забыла, чего жаждала изначально. И позже, уже отчаявшись, она повстречала на пути двух огненных вивера, полных беспросветно загубленных в её сущности эмоций.

Руна хотела забыться в смехе своей новой, более сильной и надёжной подруги, пригреться в тепле верного волевого человека, что интуитивно выбрала она. Но, к несчастью, её мечте не суждено было сбыться. Огненная иностранка оказалась подлым захватчиком чужой собственности, слабым и капризным. И, в момент отчаяния, находясь перед опустошённым руками девочки балконом, пепельная барышня решила: «Я просто избавлюсь от них. От всех непригодных. Для того чтобы найти одного единственного». И первым крестом на её пути стал ненавистный девочке запах пепельной вседозволенности.

Подчиняясь обновлённой цели своей судьбы, немного погодя, с новостью о разгуливающих в подземельях венитах, Руна заметила странные, достаточно грубые и сомнительные на её взгляд, передвижения внутри пепельной семьи, что не состыковывались с остальной, занятой работой, массой.

Обнаружить предмет волнений труда не стоило. Как только черноволосая царица щёлкнула своими нежными пальчиками, так нужная информация сама обнаружила свою госпожу на блюдечке с золотой каёмочкой.

Как итог, днями позже Руна уже являлась частью местного восстания. И в момент настоящих событий заполучила авторитет надёжности, для заслуженного действа маячка, сигнализирующего о начале важного военного этапа.

Пробегая мимо замерших в тишине стволов, её взгляд буквально на секунду вновь ожил, приметив спешащих к центру кладбища двух до боли знакомых силуэтов, но выдавать свои намерения Руна не стала, удалившись далее.

Вверх, вверх и ещё раз вверх. И вот уже девочка находилась на положенном для неё месте. Ей было неважно происходящее внизу. Ей было не страшно. Момент... и пепельный символ загорелся в самодельном фонаре. Ещё момент и ждущая команды небольшая племенная армия вышла на горизонт, сопровождаемая полётом сотни отравленных стрел из скалистой засады.

Земляные ожидали подобного от корыстного народца. Их самодовольный командир Лагуза, тут же встрепенулся, отдавая первые военные приказы своей полной власти рукой. И, в отличие от противников, обмундированные лишь хрупкой кольчугой, сокрытой под одеждой, жители лесов, ведомые предводителем, с гордо поднятой головой выступили вперёд. Им не было нужно оружие, владения собственной стихией являлось достаточным умением, и деревянные стрелы пепельных отскакивали от невидимой стенки, ломаясь пополам, стоило только земляным войнам взмахнуть перед собой широкими руками.

Пролилась первая кровь под палящим небесным светилом. Задетые остроконечной сталью горделиво шагающие вивера падали на излюбленный ими грунт мёртвой плотью, корчась от бегущего по венам яда. Но даже несмотря на то, что некоторые пущенные стрелы таки достигали цели, пепельным всё ещё не на что было надеяться с самодельными орудиями против твёрдого камня.

Только безмолвный Пепельный Хребет мог защитить их слабые, подобные человеку, тела, облачённые в ненадёжный металл. Довольная собой Руна знала это, как и то, что, не смотря на невыгодное положение, нелюбимый ею народ всё равно двинется на врага, надеясь на сокрытый от глаз земляных коварный план.

«За землю!» - яростно кричали войны леса, отчего-то темнокожие вивера. «Ту, которая принадлежит земляному народу по праву!» - подстёгивал войска Лагуза, корча кислую мину в ответ на грязные трюки своего оппонента.

«За родину!» - бунтовали из засад пепельные. «За гордость и долг её защиты, что даровала нам вера!» - добавлял появившийся из ниоткуда Кироль, в поддержку остальных представителей кланов подземного лабиринта.

Треск голодных мечей и глухие стенания плоти. С пронзительными криками обе противоборствующие стороны двинулись друг на друга, сбиваясь в мясистую кучу. Завязался бой. Первые ряды пепельных врезались металлом в непреодолимые каменные стены, ломая инвентарь, кости и жизни, а земляных - в непоколебимость племенного народа, пронизанную грязными ядовитыми ходами, что довольно умело обводили прямолинейных лесных жителей вокруг пальца.

Обрывались красные нити. Многие тут же падали замертво. Раздавленные и растоптанные их тела обращались в чёрную грязь, мешаясь под ногами. Тут и там, отбиваясь от летящих камней и стрел, вивера несли раненых с поля боя, под песнь разрывающей плоть агонии.

Пронзительный ор. Срывающие горло вопли и стоны, что раздирали сущность на куски. И не прекращающий метаться по телу, охваченному всеобщим умиранием, адреналин, взад-вперёд гоняющий яростную кровь, всё норовившую выплеснуться из свежих ран.

Темнокожие вивера выбрали место сражения не случайно, ведь вся мать земля сплошь и рядом вокруг Хребта была изгрызена людскими туннелями, и давящей на поверхность нагрузки могла не выдержать, чуть что, обвалившись. Потому сейчас, на обширном, поддерживаемом корнями пшеничном поле, они могли развернуться на полную: швыряя всем, что попадётся под руку.

Вот, усилиями простых земляных войнов, вставших в неподвижную позу, будто удерживающих над собой тяжёлое нечто, поднимается в воздух больших размеров глыба, толкаемая остальными, непосильно тянущими воздух, словно крепкие канаты. Момент и тяжёлая ноша отправляется в полёт, ломая Хребет, будто воздушный замок негласным дуновением, и твёрдая скала рассыпается, поставляя всё больше боеприпасов крепкому темнокожему народу.

Бесконечные набеги. Запах смерти, витающий в воздухе. Звон поломанной стали и видное на лице оппонента раздражение от протараненных каменных убежищ.

Крики. Уловки и грубая напротив сила, что должны были принести победу. Проскальзывания на грязевых субстанциях, оставшихся после многосторонних грунтовых взрывов. Опрометчивость, стоящая жизни.

Вышеописанному недавно действу была подчинена вся земляная оборона. Один воин выкатывал из-под земли камни, придавая им острую форму, другой эти смертоносные осколки, зависшие над травянистой поверхностью, пулял в затаившегося пепельного неприятеля. Войны ближнего боя, что владели своей стихией более умело, по приказу самостоятельно поднимали землю: выдвигая перед собой временные баррикады, слепленные на скорую руку из податливой глины, как для защиты, так и для торопливого «отпуливания» или удержания рвущихся насмерть врагов.

Пыль стояла в воздухе. Солнце слепило глаза. Земля ломала сталь. Яд проникал под незащищённую кожу. Но какая сторона выигрывает было ясно ещё задолго до начала сражения.

Пепельные бились напрасно, впустую тратя силы. Но гордость в их телах всё ещё теплилась, уже слабо подбадриваемая надеждой хитроумного плана. Совместными силами племенных войск, пепельным удалось положить немалое количество земляных противников. Ловко обходя каменные преграды, их мечи молниеносно точно били в цель, а если и не били, то задевали незащищённую плоть ядовитым ореолом смерти.

Кто-то жалостливо выл, затягиваемый зыбучем грунтом. Кто-то неистово кричал, со всей силы вонзая дрожащее в руке лезвие в неприятеля; мужественно старался забыть эмоциональные тяготы, сконцентрировавшись на бое или непоколебимо обойти все преграды на пути, достигнув заведомой цели.

Вспомнить. Проститься. Уйти.

Где-то в сердцевине боя разрывалась пополам земля, теребя на ней стоящих и скидывая в раскрывшиеся низины более слабых и не подготовленных; Волновался грунт; Шипели деревья ближайших к полю пролесков; Вздымались вверх трупные корни окаменевших древ Эльбрах, управляемые предводителем стороны темнокожей нации. Пепельные лидеры по всем меркам уступали силе смеющегося над подземным народом Лагузы. Но земляной вивера проигрывал метким ассасинам в ловкости, стараясь не упустить момент хитроумной затеи сражающегося с ним большинства.

Однако сердца жителей подземелья всё чаще переставали биться, нежели представителей лесного царства. Вопрос проигрыша являлся лишь вопросом времени, отдаваясь болью в груди каждого бьющегося на поле война.

Природа бунтовала, накреняя деревья и вороша опавшую раннюю листву. Суточные стрелки неумолимо бежали, считая бесконечные смерти неповинно убитых вивера. Их крики, даже после гибели, не желали смолкать, животрепещущим эхом раскатываясь в подсознаниях живущих, но уже не жаждущих.

Шаг. Бег. Поворот. Размах копьём. И лезвие по телу - смерть. Бег. Бег. Бег. Вдруг разошёлся грунт. Упал - и смерть…

 

«Смерть повсюду, смерть внутри.

Леденеют кости.

Дрожь кидается в груди

На меня от злости».

 

Справа удар. Мимо. Наклон и выпад. Кровь напротив. А позади сквозная рана - смерть. Осмотреться. Камня свист. В глазах темно - и смерть.

 

«За оградой, за углом

Тенью поджидает.

Не возьмёшь её умом

И, зараза, знает».

 

В бок укол - смерть. И крики, крики. Смерть. По телу судорога пронеслась - и смерть. Бег и бег куда подальше, и стрела, и смерть.

«Вновь поляна, алый цвет -

Смертью пропиталась.

Золотиться солнца свет...

Сколько мне осталось?»

 

Полдень. Пшеничное поле постепенно окрашивалось в грязно алый. Надежда угасала. Руна счастливо смеялась.

 

* * *

 

Мгновениями ранее. Погребальная тьма подземелья, и копошащиеся в ней напуганные окружающем действом мальчишки.

Чёрно-белый вопиющий безумной красотой мир. Чрезмерно нежные светлые тона, растворяющие вульгарную тёмную гладь.

Миг. И непонятная окружению фигура, ошибочным мазком, кляксой возлежащая на холсте, была собственноручно стёрта.

На момент, сокрытые полупрозрачной тьмой малыши растерялись, но, всё же, следуя любопытству, решили последовать на место неуловимого преступления исчезнувшего объекта.

Тишина. Давящее на уши, напряжённое донельзя болотное затишье, пропитавшееся вонью местной тинистой флоры. И шорох за неспешными спинами.

Первым шагом спешно обернулся Раян. Ощущение неизбежности охватило всё его пульсирующее от ужаса тело. Резко, интуитивно предупреждая вивера об опасности, его движущее сознание, захватившее заледеневшую на мгновенье плоть, оттолкнуло Томаса в сторону.

Двухметровый, до боли огромный и ни единому живому существу несвойственно широкий силуэт опрометчиво промахнулся. И по скалистой поверхности гулким эхом покатилось что-то непомерно округлое, неприятно скребя под собой пыльными, плесневелыми камнями.

От растерянности и последующего страха комок встал поперёк горла обоих маленьких принцев. Ноги не шевелились, но фигура и не спешила, медленно, но верно подбирая прицельно кинутый инвентарь. Ещё миг. И, не дожидаясь ответной реакции со стороны, мужская глыба замахнулась на детей вновь.

Громкий треск. Повторный. Заложило уши. Спасительное дерево, подрубленное, отчего с лёгкостью столкнутое с положенного места произрастания, из ниоткуда громко шлёпнулось прямо на породу. Пробивая своим тонным весом склизкий, но мягкий мох оно отгородило мальчишек от возникшей опасности, разместившись поперёк детей и раздражённой произошедшим фигурой.

Это был шанс. Шанс сбежать, что даровал им тёмный знакомый лишь Раяну мальчик, сопровождаемый запыхавшейся особой, сыгравшей силовую роль в удавшемся плане.

- Сюда! - громко крикнул Фрин, и без единого вопроса братья послушались.

Пробежка в неизвестность. Потерянные мысли. Раскатившееся по пещерному своду эхо и тяжёлое дыхание.

Впереди бежали трое: Мишель, Раян и Томас. Как в детстве, но без излюбленного воображения. Бежали скоро без оглядки, за виднеющимся на поверхности светом.

Что-то громко шлёпнулось. Девочка чуть слышно заплакала, но Томас тут же подхватил её, предлагая брату свободу действия.

Вдалеке послышались шаги. Уже догнавший ребят Фрин, спешно озирался, высматривая предмет своих волнений. Кто-то тихо, но быстро нагонял малую группку ребятишек, показательно скребя по пути свод, будто вгоняя жертв в ещё больший животрепещущий страх.

Он был тень. Воплощение людей реалистов, которые не надеялись на боготворимое большей массой Небо; исполинских Эльбрах, которые одной лишь мощной, несгибаемой фигурой скрывали подземный народ от поверхностного зла; и самого себя, верного следуемому пути и идеалу давно позабытых дней.

Он не вступал в бой открыто. Изучая окружение, мысли тёмного мужчины подавались незримой остальным стратегии, суть которой выражала лишь одна фраза: «Разделяй и властвуй». Охотник догонял.

Вибрация воздуха и новые трещины расползлись по размякшей породе.

- Быстрей! Хоть камнепад его задержит! - крикнул пепельный вивера ребятам, но представленный выбор заставлял малышей задуматься: возможно, отгороженный завалом охотник позади, либо пронзительный грохот впереди, сопровождаемый самозабвенным ором.

- Путь только один, - внезапно спокойным голосом заговорил Фрин, отрезая варианты, - Он, несомненно, продолжит погоню.

Единоличный согласный с последствиями кивок. И снова бег.

Наверх, прямо, наверх. Влажные пещерные ступеньки не желали кончаться, а неистовые крики приближаться. Намокшие, скользкие камни и пещерная пыльная грязь под уставшими ногами маленьких напуганных виверят. И вот, в открывшейся перед взором породной пробоине ярко засияло солнце. Оставалось лишь преодолеть непослушную скалистую гряду.

Короткая отдышка и спешка. Один поднялся. Второй. Спешно наверх передали подвернувшего ногу третьего. Четвёртый было запрокинул тело... Как на подходе, что-то проворно тянущее вниз схватило отстающего Томаса за ногу. Цепь пронзила темноту и остановила ребёнка на подходе к заветному выходу. Но залезшая первой троица не отпускала старшего огненного ребёнка, всеми силами поднимая его в противоположную от минуемых низин сторону.

- Валите отсюда! - закричал мальчик от безысходности, глядя на озадаченные лица троих малышей. Старший брат Томас только было решил сдаться, как младшему Раяну в ум пришёл очередной быстроплан, вопреки приближающемуся шагу натягивающего цепь охотника, сокрытого тенистой вуалью.

- Держи брата Мишель, крепко! - крикнул сидящей на поверхности девочки неугомонный на идеи принц, хватая в руки большую спешно подобранную им глыбу.

Мишель послушалась, и секундой спустя, на удивлённых глазах пепельного мальчика, ещё не знакомого с безбашенными планами друга, взятый Раяном камень метко полетел в отмеченную взглядом цель, и цепь звонко разлетелась на мелкие звенья в повреждённом малышом месте.

Девочку грубо потянуло вниз. Двухметровая фигура не уступала в силе, не прошедшей крескит, огненной барышне, уцепившись за стальной огрызок. Но Раян на пару с Фрином, который не обладал должной силой, но не мог отказать в помощи, отреагировали тут же, вытянув двойной груз обратно на желанный верх, и рука подобного скале охотника соскользнула с увлажнённого пещерной сыростью обломка.

Кто-то беззвучно цыкнул.

Меж тем детский бег возобновился с новыми силами. Ноги уже не слушались ребят, но желаемая поверхность постепенно приближалась. Единственная преграда - чернота, царившая в пещере, что защитной белой пеленой окутывала заветный на пути выход.

Ещё немного. Шаг. Второй. Четвёртый. Двенадцатый.

Четверо, омытых солнцем фигур. Четверо, сбежавших из пещерного плена детей. Запыхавшихся, вусмерть уставших, с ног до головы измазанных грязью и насквозь пропахших злосчастной плесенью. Радость перехватила дыхание, но тут же улетучилась, осквернённая кровавым месивом на когда-то прекрасном пшеничном поле.

«Здесь, так давно, что и не счесть тысячелетьями, жили люди» - с тёплой грустью вспоминала девочка из прошлого, что внезапно возникла пред взором маленького Фрина.

Настоящее. Грохот и взрывы. Ор и стенанья между выбором жизни и смерти. Свежая багровая кровь, с привкусом железа, хлещущая отовсюду расписными фонтанами. Издробленная земля. Искривлённые трупы, рассыпающиеся на глазах очевидцев, изрезанные и изрешечённые кусками окровавленной стали, торчащей из жизненно важных мест. И нежный голос, продолжающий вещать, словно отвечая:

«Да-да. Здесь, на восточном материке. Сейчас все люди живут на Западном, но постройки остались. Даже это, до сих пор плодородное поле...»

Каша. Густая, багровая каша, и тысячи воткнутых в неё стрел, словно напоминание будущим поколениям о знаменательном событии прошлого, что не желало скрываться с глаз.

Сердце непослушно замерло. Всё вокруг прекратило существовать, отвергаемое мирной сущностью. И бесконечный монотонный топот позади.

«Они… зачем они напали?» - только и оставалось думать пепельному другу: «Ведь решили же спуститься в Утэро… грёбаные идиоты». И мальчик беззвучно цыкнул. Фрин ничего не мог поделать, но ещё мог спасти тех, кто находился подле него.

- Я отвлеку охотника. Бегите отсюда! - выразил план черноволосый мальчик, самый хладнокровный из, казалось, непоколебимой четвёрки.

- Куда...? - дрожащим голосом произнесла Мишель, - отсюда нет выхода, - и остальные ребята молча подтвердили её слова, стоя на краю высокой пропасти, к которой привела детей ближайшая к выходу расселина.

- Я же сказал, что отвлеку его, - заметно сощурился пепельный мальчик, - Гляньте, - указало дитё в сторону отвесного выступа, - Здесь можно пройти, - и ребятишек знатно затошнило от мысли и ощущения ходьбы по узкому камню над ветреной головокружительной высотой, - Только мне можно, - последнее добавил виверёнок и самостоятельно последовал своим словам.

- А нам что, спускаться? - сам себе прошептал Томас, и тут же осознал правильность решения своего пепельного врага. Ведь если Фрин проведёт трюк, который только наметил, то они втроём смогут беспрепятственно исполнить сказанное. И наплевать, что впереди их ждало залитое кровью поле, главное тот шанс, что представился им в последний момент. И этот шанс нельзя было упустить ни в коем случае:

- Пошли...

- А как же ты? - внезапно прервал диалог брата Раян. Здесь, наверху, обдуваемый свирепым ветром, мальчик стоял, не шелохнувшись, расправляя руки в напрашивающемся вопросе, - Ну пройдёшь ты по склону, а что дальше? Ведь одной хитростью его не одолеешь!

- Надеюсь, сумею скопировать твой настрой на сумасшедшие планы, - выдавил из себя улыбку Фрин, шагая к пропасти.

«Он нуждается во мне» - в тот же момент подумал Раян, но глыба, с грохотом врезавшаяся в Хребет так не считала, и, не удержавшись от разрываемого породу грохота, огненный принц кубарем свалился вниз, удачно схватившись за встречный выступ.

Выбора не было. Томас, притянувший своего брата к устойчивой плоскости, не мог в одиночку стаскивать со скалы раненую Мишель, у которой, после очередного удара, на прежней, всё ещё забинтованной ране вновь выступила непослушная красная жидкость.

Скрепя сердцем, малыши спешно спускались вниз по уступам. Уже там, на ровной зелёной поверхности, прячась от летящих в беспорядочных направлениях стрел, ребята углядели на скале два чёрных далёких силуэта, сбегающих на пологую горную равнину, что находилась уровнями выше разгоревшихся на поле действий.

Оставаться на месте - решение глупое. Обнаружение средь камней маленькой троицы - было вопросом одного лишь времени, и, полагаясь на стихию, не зная куда деться, ребята побежали вперёд, сломя голову и заглушая сердце.

Вперёд. Вперёд. Вперёд. Обходя грунтовые разломы, минуя породные волнения, выскакивающие кольями и квадратами кусками твёрдой, но послушной в руках земляных неприятелей, пшеничной поверхности. Уклоняясь от острой стали, замедляя темп перед поворотами... стоп. Содрогнулась непоколебимая земля. Разверзлась выступающими плоскостями, обнажая под собой глубокое ничто, куда повалились несколько, не приметивших действо вояк.

Это были они - лидеры местного беспорядка. Те вивера, что несли ответственность за погубленные их руками судьбы во имя чести, свободы, гордости и другой возвышенной над обычными жизнями ерунды.

Со стороны земляных - Лагуза. Со стороны пепельных, надеясь пересилить количеством качество многие другие лидеры племён, о которых разглагольствовал Кироль на кладбище, тоже здесь находящийся.

Джер, Лари, все они, подобно чёрным молниям сломя голову бились о возникающий из поверхности камень, пытаясь добраться до воздвигающего его объекта. Ломая заточенные клинки, проваливаясь в чёрную Бездну грунтовых проломов, погибая один за другим, пепельные более не надеялись на чудо, как и более не отступали от бессовестно начатого.

Не смотря на знакомые сердцу лица, Раян быстро прошмыгнул перед носом у непонятно чьей стороны, от раздумий, чуть не напоровшись на обоюдно острое копьё громко орущего война. Томас, весом отталкивая от себя недоброжелателей, торопливо следовал за младшим братом, мужественно неся на себе Мишель, которая весь путь закрывала глаза, не желая более видеть происходящее вопреки её миролюбию зло.

Сверкнула сталь. Метнулся камень. Стрела, наскоро обмазанная прозрачной жижей, проскочила мимо. Кто-то попытался напасть, щеря выбитые в бою зубы, но тут же был огрет другим кем-то, без разбора палящим по сторонам. Камень, кровь и сталь. Самый настоящий ад, не желающий прекращаться.

Пепельные не желали сдаваться, войдя в непослушный азарт. Они уже не помнили, зачем сражались, почему травили свои жизни. Настоящее месиво, что успешно смогли миновать мальчишеские ноги, всю дорогу спотыкающиеся об оставленные без надзора трупные грунтовые кучи.

Первые деревья. Бег. Бег. Бег. Лес. Спасенье. И Раян, на скором шагу спешно остановивший своего старшего брата за намокший от пота рукав.

- Стой, - прижался он к коленям, отдышавшись, - А как же Фрин?

«Фрин?» - промелькнуло в голове у всё ещё не отошедшего от увиденного Томаса: «А тот самый пепельный, что добровольно остался позади».

- Бросим его, - более не размышляя, монотонно высказал брат, напуганный произошедшим донельзя, и, заметив глубокое удивление со стороны младшего, взъерошенного пробежкой принца, развернувшись, добавил, - он сам решил пожертвовать собой. Идём, - жестом показал он.

«Вот оно - то самое, нуждающееся в подтверждении сомнение» - мысленно произнёс Раян, достаточно лёгко угомонивший свои страхи в пользу нуждающегося в помощи друга. Одновременно далёкого и близкого.

На самом деле, Томас никогда и никого вокруг себя не замечал, даже Раяна. Точнее, делал вид, что замечал, избавляясь от неугодных ему, чуть те начинали брести поперёк внутреннего пути старшего наследника. Так понял младший: «Сам в себе и сам с собой» - однако, Раян так поступить не мог. Казалось только сейчас, после разговора с пепельным другом о двоякой эмоциональной личине принца, мечтательный мальчик всё же принял решение.

Раян всегда был таким: улыбчивым, но серьёзным, тяжело переносимым на себе ответственность других, но в трудную минуту никогда не отказывающий в помощи нуждающимся. Именно таким и будет дальше. Однако на Раяна, благодаря его податливой натуре, слишком сильно давили окружающие, порой заставляя принимать маленького мальчика неправильные решения. «Если она этого не любит, значит, так поступать я и не буду» - думал младший принц, вспоминая позабытый сон о замковом безделье: «Даже если и хочу».

Однако теперь перед ним высился выбор: или последовать за братом, или кинуться на выручку к Фрину. Разум говорил остаться, а истина - бежать. Но на этот раз мальчик не стал сомневаться.

- Я, конечно, благодарен тебе за всё, но я нужен Фрину, - грозно ответил Раян, не согласившись, - Он не справится с охотником в одиночку.

- Ты тоже нужен нам, - слезно поддержала Томаса Мишель, висящая на его мальчишеской спине. Горько и одновременно хмуро подведя взгляд, Раян всё же не ответил, уже было решительно развернувшись, как его действо прервал не родной, но дорогой ребёнку брат.

- Я тебя не отпущу, - с такой же грустью глядел на собеседника Томас, всё ещё держа за рукав непослушного младшего, - Я уже один раз бросил дорогого мне вивера. Второй такой ошибки я не совершу.

- Могу сказать тебе тоже самое, брат, - отведя вниз глаза, настаивал Раян, - Если не отпустишь...

- То, что? Обидишься? - внезапно начал язвить старший принц, - Да такому хлюпику как ты не то, что не удастся одолеть этого амбала, ты даже подойти к нему не сможешь, - постепенно сорвался он на крик, тщетно пытаясь предотвратить скорое недоразумение, когда Мишель незримо слезла с его набухших от злости плеч.

Раян ожидал подобного, ожидал назревающую с момента воссоединения братьев ссору и поддался ей, наконец, выплеснувшимся чувствам, что потоком перегоняли собственные слова:

- Да ты нисколечко меня не знаешь, Томас, - начал кричать принц в ответ на грубую реплику брата, - Я всю жизнь в бегах прожил! Как-то твоё самолюбие до этого момента не волновало положение вечно похищаемого ребёнка!

- Я просто...

- Что просто? - не мог остановиться младший, - Просто столько раз посещал сектантские собрания отца, что из-за плавающей перед глазами информации не заметил одинокого брата?!

- Прекратите! - внезапно закричала Мишель на них обоих, и братья благополучно угомонили свой напал, не желая получать взбучку от девочки.

- Не знаю, как там твой этот вивера, но с тех пор ты ни сколечко не изменился, - пытался завершить свою бойкую речь накрученный Раян, - Всё такой же чёрствый. Не желаешь отпускать? А что ты сделал для того, чтобы я с тобой остался? Может, хоть раз сочувствие к окружающим проявил или...

- Раян! - ещё раз прикрикнула девочка, глядя на отведённые друг от друга взгляды братьев.

Младший огненный вивера добился своего. Сейчас, после скинутого с плеч груза, ему было легко, но одновременно и горько на сущности. Однако ребята продолжали молчать, не желая своими чувствами портить и так накалившуюся обстановку.

Тишина, за место покинувших окружности животных, озаряемая криками воюющих племенных сторон, доносившихся с кровавого поля. Ещё пару секунд малыши простояли в раздумьях. Но минутой спустя, в далёком леске остались стоять лишь двое, поддерживаемые собственной действительностью инородных для обстоятельств объекта.

- Пошли, - трудно выговариваемо произнёс Томас, и на пару с вновь взгромоздившейся на его спину Мишель, скрылся в неизвестном, для образованного дуэта, направлении.

Глава 14. Истинное имя

Охотник прекрасно знал вивера. Ведал их слабости, чувства и страхи. Пепельных вивера ловить легче всего - слабые, но бесполезно юркие представители сильнейшей расы драконьих потомков. Имеющие способность к магии, но ей не владеющие по причине вероисповеданий, потому и не идущие вровень с умом и силой мужчины. Однако сейчас, на его узком пути предстала практически неуловимая добыча – огненные вивера.

Чрезмерно сильные, не восприимчивые к ядам, благодаря своей кипящей крови создания, отличающиеся быстрой регенерацией и стихией, что способна плавить сталь, но взамен испытывающие слабость к холодным температурам и той самой магии, которую даже узреть не в силах. Но сейчас в дуэте с ориентирующимся в темноте всё замечающим пепельным компаньоном, они представляли довольно серьёзную опасность, должную быть разделённой.

Тогда, на пещерной гряде, расчётливый охотник всё же упустил одного из компашки, недооценив ребятишек, что являлись собой добычей ценней прочих взрослых, ещё не опытной и податливой в обращении.

Как ни посмотри, план был сломлен. Четверо малышей всё же сбежали на поверхность, ориентироваться на которой мужчине было в новинку, отчего и в риск. Ведь солнечная часть земли гордилась ненужным вниманием окружающих для человека, что привык заманивать своих оппонентов в беспросветные низины. Но к счастью этого охотника, считая, что враг всё ещё преследовал их, мужественные виверята решили разделиться, тем самым предотвратив шансы на спасение.

И в тот же миг бывалый профессионал решил рискнуть, а именно поплатиться таинственной конспирацией в пользу раритетной ценности маленьких, но глупых деток.

Едва усмехаясь темноте, мужчина, не раздумывая, вышел на свет, озарённый кровавым солнцем. Он помнил запахи, он видел, зримые лишь ему пути, и запросто мог, разобравшись с одной помехой, броситься следом за остальными.

От него убегали многие, но в итоге не спасался никто. Таков был охотник - одинокий, единственно сильный на Восточном континенте человек, тысячелетиями перекладывающий ношу по истреблению врагов на обученных данному ремеслу сородичей.

Он шёл, и земля под подошвами его сотрясалась. Он смотрел, и виды перед взором его расступались, обнажая путь. Он исчезал, и за тенью его пропадали другие, разделённые и пойманные.

Он страх. Он гнев. Он драконий губитель. И сейчас тёмная душа мужчины спешила за очередной добычей, не первой и не последней в его прожжённой чернью жизни.

 

* * *

 

Всё тот же полдень, и те же непрекращающиеся крики, тормошащие слегка прохладный, но тревожный воздух.

Солнце озаряло поверхность полностью, проникало своими лучами сквозь листву высоких деревьев, сквозь пыль, поднимаемую топотом сотни спешащих ног, только сердец оно не могло достигнуть, согреть и успокоить своим мягким летним теплом разъярённые сущности опытных суровых войнов, что сотрясали окружение своим пронзительным ором. Не мог их достигнуть и стон Хребта, ломаемого словно песочный замок ребятишками, и плач растоптанного урожая пшеницы, не дождавшегося положенного сбора, и даже торопливый шаг двух далёких от боя фигур, словно на перегонки спешащих сойти с узкого скалистого выступа на ровную породную гладь.

То же время, та же твёрдая наружная поверхность. Тот же ветер, уносящий вдаль запахи вражды с привкусом крови и сырой земли, насквозь пропитанной смертью. То же поле, вспаханное стихией вперемешку с посмертно разложившимися телами вивера. И тот же пепельный мальчик, что так смело рисковал своей жизнью во благо новоявленных друзей.

Фрину не было важно что-то доказать. Он лишь действовал так, как велело ему сердце. Впрочем, как и всегда. Мальчик не знал куда бежать, не знал, что предпринять в сложившейся ситуации, составляя план прямо на быстром ходу, переменно прячась в тени деревьев и кустарников, до которых успел добраться впопыхах.

Думать получалось плохо. Мысли и реальность опровергали друг друга, в то время как само окружение терялось из виду, переплетаясь с несостыкуемыми деталями: запахом травы и одновременно опасности, скрежетом стволов и металла, чувством правильности ушедшего и страхом грядущего.

В итоге, как ни крути, но в голову не лезло ничего путного, потому как человек, под два метра ростом, Фрину попался не лыком шитый - исключение из правил, неподдающееся пепельным хитроумностям, так сказать. Ведь, о чём и велит его профессия, охотник весь пройденный пацанёнком маршрут был не слышен, не виден и не просчитан проницательным малышом ни разу.

Всё такие же далёкие шум толпы, порывистый ветер и слепящее землю солнце, грубо выделяющие затянувшуюся напряжённость скрытого во мраке действа, что изобиловало тишиной раздумий, предвещающей недоброе. В тот острый момент мальчик и понял, что один здесь он явно не справится. Силы не позволяли, превозмогая ум. Выйдет на свет - попадётся, будет сидеть на месте - нечто подобное и неприятное. Единственный вариант - придумать отвлекающий манёвр и попытаться бесшумно скрыться... Только куда?

В лесу Фрин ориентировался слабо, однако ведал наверняка, что пещеры, точнее та самая ближайшая к мальчонке расселина, уже проверенная четырьмя малышами ранее, находилась не так далеко от места бесшумной потасовки двух личностей, потому сей план явно не такая плохая затея, какой казалась.

Едва уловимый шорох. Тихое шуршание грунта под толстыми подошвами. Момент. И Фрин двинулся в такт инородным звукам, двоившимся в закоченелом уме. Прихватив с собой пару тинистых камешков, мальчик приготовился, возможно, к самому неразумному поступку в своей недолгой жизни.

Была не была. В негласном танце побродив по лесной окружности с минуту-две, ребёнок всё-таки бросил подобранный им инвентарь в противоположную себе сторону. Рывок. Шансы близились к нулю. Охотник не был так глуп, каким казался на опрометчивый взгляд. Тем не менее, Фрин побежал. Быстро к пещерам, что есть мочи. К тому самому разрыву, где не так давно разминулся с ребятами под завывающий шум побоища. И обнаружил перед собой тупик.

Взгляд мальчика онемел, останавливая тело на полпути к пропасти. Хребет был напрочь разломлен, а пару минут как спасительный выступ обрушился, подобно пшеничной земле далеко под ногами - раздробленной, разверзнутой чёрной Бездне, что вела его кости прямиком на заплесневевшее кладбище.

Глубокий вздох. Позади послышались шаги, и мальчик обернулся. Фигура, такая же, что и тогда, в пещерах, из тени глядящая на ребятишек озлобленным взглядом, но даже сейчас, на ярком свету, еле различимая уже было сдавшимся пепельным виверёнком. Чёрнющий, кожаный плащ... закутанный, замотанный тёмно-зелёной тканью силуэт, в тугих берцовых ботинках; и разные, от мала до велика смертоносные агрегаты за могучей спиной, окружённые таинственной тишиной мужчины их носящего. Так выглядел гонец, что нёс с собой возмездие за род человеческий.

Тяжёлый шаг и лёгкий напротив, пытающийся ухватиться за воздух. Выхода не было, но время не останавливалось.

Охотник подходил к добыче медленно, вслушиваясь в окружающие звуки. Медленно смерть приближалась.

Ещё шаг. Второй. Мысли мальчика остановились. Был ли план? Кто знает. Однако Фрин несгибаемо глядел прямо во взирающие на мир исподлобья веки пропащего человека, злостно и беспристрастно.

Этот взгляд тревожил бывалого мужчину. Не было страха. В непроницаемых глазах его жертвы не было подобных низменных эмоций. Только грубость и твёрдость намерений, готовые растерзать каждого, посмевшего встать на его пути. Это была угроза – прямая и нахальная. Но что такой юнец мог поставить против силы в разы его превосходящей?

Охотник был полон горделивости. Никто не мог сопротивляться его опыту умелого профессионала в своём деле. Потому своим поведением мальчик таки задел его чёрствую душу. И мужчина больше не медлил.

Раз. Чёрный силуэт широким взмахом потянулся за спину. Два. Фрин по-прежнему не шелохнулся, словно втянутый в породу. Три. Внезапный шорох в слепой зоне... Мгновенно губитель обернулся. Не теряя ни секунды, пепельный виверёнок тут же проскочил под мужскими ногами, сбивая равновесие. Толчок. И человек потерял ощущение твёрдой плоскости под собой.

Будучи сброшенным вниз, охотник глядел на две обманувшие его фигуры, но так и не сумел рассмотреть их лица, падая в бесконечную темноту.

 

* * *

 

Мгновениями ранее. Сквозь темноту, полную лучистых просветов, сквозь вязкую грязь, сквозь зелень и меж высоких деревьев, по размерам не идущими в сравнение с усохшими окаменениями Эльбрах. Через лужи и овражки, ручьи и полянки, впопыхах бежал мальчик, по дороге спотыкаясь о корни и сломанные ветви, черпая ногами ещё никем не тронутый чернозёмный грунт.

Раян спешил нагнать своего друга так быстро, как только мог. Минуя пшеничную бойню по окружному леску, он более ни о чём другом и не задумывался. Конечно, Томас с Мишель хоть и остались далеко позади него, но вдвоём эти малыши легко смогут выбраться в спокойное место, остальное не так и важно.

Ямка на дороге. Ветка по лицу. Хруст и шумный топот ног. А нет, важно. И беспокойный мальчик тут же остановился, вспоминая слова старшего брата о бесполезности младшего в сложившейся ситуации.

«Смогу одолеть охотника или нет - не знаю. А вот что попадусь или выдам себя - запросто с таким-то весом» - тяжко размышлял о насущных проблемах собственной расы принц, но его рука, быстро потянувшаяся в карман, опередила ход мыслей мечтательного, но храброго огненного мальчика...

Скала. Охотник. Толчок. Завидев приближающуюся к пепельному виверёнку опасность, Раян больше не мог подкрадываться и поторопился вовремя.

 Только мужчина обернулся на громкий топот его ног, как руки огненного принца, облачённые сразу двумя браслетами, с силой накинулись на оппонента, кидая того в распростёртые объятья низин. Благо ребёнок ощущал, как его охладевшее тело вдвойне преисполнилось сил с использованием печати. Ещё и Фрин среагировал тут же, дополнительно сбивая опасность с ног.

Внутренняя радость и тишина, рушимая непрекращающимися полевыми воплями, возвращая онемевшие разумы мальчиков в реальность.

- Как ты меня не выдал?! - с восторгом, но всё ещё вяло начал диалог Раян, решивший передохнуть от свалившихся на голову проблем, резко присевши, - Так смотрел на него злобно, прям буровил взглядом.

- Это как ты столь бесшумно двигался?! - открыто не сопротивлялся решению друга Фрин, даже наоборот, поддаваясь неприкрытой победной радости, - Даже не верится, - кивали мальчики друг дружке.

Поднявшиеся пыль и грохот. Пепельный Хребет вновь затрясся. И вновь по крепкой породе покатились камни, тщетно пытаясь заглушить царствующие на переднем плане крики.

- Чего вернулся-то? - мгновенно огрубел Фрин, горько, но радостно глядя на собеседника, - Дурак, спокойно ведь уйти мог вместе со своими огненными друзьями... - и, замявшись, добавил, - только не говори: «Ты тоже мой друг» и тому подобное.

- Просто я один такой, - поначалу оторопел, но тут же заулыбался мальчик, - Настроенный на сумасшедшие планы. Другими не заменить.

«Он помнил...» - первый раз за свою жизнь пепельный виверёнок оробел, не зная, как искренне благодарить. Скрыв смущение, малыш торопливо обернулся, пока Раян продолжал свой радостный монолог:

- И глупый, и серьёзный, - слегка сожмурил он взгляд, задумавшись о прошлом неприятном разговоре перед телескопом, - Мне действительно нравится таким быть.

- Кемата, - внезапно промолвил Фрин и время содрогнулось.

Кровь внутри маленького тела принца запульсировала, а огненное сердце на мгновение замерло, поддаваясь буре. Раян тут же встрепенулся, испытывая одновременно знакомое и нет чувство.

- Это моё истинное имя. Ты это почувствовал? - донеслось откуда-то сверху, вырывая мальчика из прострации.

«Истинное имя» - самозабвенно повторил огненный ребёнок: «Имя сущности, не должное произноситься вслух». Раян помнил это так чётко, как ни что другое. Единственное, чему научил его бесполезный отец: «Никогда и никому не произноси истинное имя. Даже мне» - грубо твердил он, врезая слова в память несведущего малыша. Этому учат каждого вивера с рождения. Табу. Негласное правило, которое не входило в магну, но которое соблюдали все, можно даже сказать, воспринимали неотъемлемой частью себя и никак иначе.

Было «никак иначе». До сегодняшнего момента в жизни маленького Раяна, услыхавшего чуждое, запретное, но со стороны произнесённое так естественно, будто и ранее существовало раздельно.

- Почему? - единственное слово, которое вырвалось у ребёнка из мильона вопросов, - Почему ты так просто говоришь его мне? - нервно твердил Раян, в непонимании и заботе переходя на громкие претензии, - Им ведь может любой воспользоваться! Просто взять и завладеть твоей сущностью!!

- И что с того? - так же спокойно, как и прежде произнёс Фрин, - Ты ведь этого не сделаешь? - и на непрекращающуюся паузу выдал, - Оглянись вокруг, вблизи кроме нас никого нет.

Стук. Стук и ровное спокойствие. Частое сердцебиение стихло, выпрямляя мыслительную гладь. Раян не знал, радоваться произнесённому факту или нет. Ведь огненный мальчик не мог так просто отступиться от вложенного в его разум правила, рационально твердившего обратное. Так просто как Фрин, что с лёгкостью мог отказаться от сущности вивера, но не от семьи, а не наоборот, как малыш напротив.

- Я.. - отвернулся в сторону принц, неловко отшагивая от черноволосого мальчика прямо к обрыву, - Не могу... Хоть ты и мой друг...

Мгновенье. Что-то тяжёлое схватило Раяна за ногу, стремительно потащив вниз. Ребёнок не снял браслет - тот самый подарок, коим одарили его пепельные, снижающий непомерный вес огненного вивера. Маленькая оплошность, стоящая жизни.

Ещё миг. И, падая, малыш удачно ухватился за крутой, но плоский выступ.

Охотник никак не желал сдаваться.

Нужно было что-что предпринять. Быстро. Беглый взгляд и тошнота подступила к горлу от вида беспросветной Бездны под собой. Принц ничего не мог поделать. Не мог сообразить, потому как был не опытен. Что угодно в оправданье и рука пепельного мальчика, тянущаяся вниз, но мимо самого Раяна.

Фрин не раздумывал. В одиночку он не мог вытянуть тяжеленного огненного ребёнка на пару с неприятным человеком, зато обладал лучшим обзором из всех имеющихся в окружении представителей отличных друг от друга рас.

Пальцы Фрина крепко сжимали что-то чёрное и острое. Не останавливаясь, они очертили на скале, расположенной прямо под телом ошарашенного Раяна угловатый символ, вбирая в него выступивший на ладони пепел.

Трое молчали. Но принц не мог больше держаться. Охотник крепко держал его за ногу, всем весом волоча ребёнка вниз. Огненный виверёнок хотел было крикнуть.

Момент и что-то щёлкнуло. Вспышка. Скала взорвалась. Раяна оттолкнуло в сторону, отцепив от крепкой породы. Кладбище приближалось.

Глава 15. Погребение

Лес. Неподвижный тихий лес, далёкий от яростных криков и напряжённой борьбы, зависшей в прохладном воздухе, всё ещё сыром после ночного дождя. Высокие хмурые деревья и звуки, населяющих зелёное пространство обитателей, чистое небо, солнце, всё вокруг излучало обычную, нормальную обстановку, как и две маленькие, ничем непримечательные фигуры малышей, шедшие в обделённом излишествами спокойствии.

Здесь и сейчас лишь история их была необычна, их чувства и переживания, основанные на разгорячившейся в отдалении войны, злой и бестолковой.

Всю дорогу от места сражения Мишель терзали сомнения о правильности своего решения. Конечно, она была рада дружескому воссоединению огненной троицы. Едва завидев Томаса в пещерах, её сердце чуть было не выпрыгнуло из груди от счастья, но пренеприятное положение погони в тот момент радоваться сему факту не позволяло.

И после не позволило. Ведь ругань двух братьев, двух лучших, как казалось друзей, стала для Мишель непонятным, противоестественным шоком. Девочка, минуя сложившуюся после факта тишину, тут же расспросила старшего из них о причине произошедшего, но ответ ограничился натяжной фразой, по типу: «Не твоё дело», и она более не стала влезать в мальчишескую сущность, такую странную, но отчасти и её чувствам понятную. И всё же, не смотря на недосказанность, главная проблема выбора не исчезала, а именно: «Томас или Раян?»

И вот, в определённый момент, мысли девочки достигли разумной грани ворошений, достаточной для ответа самой себе, можно сказать, даже переступили через эту самую грань необходимыми фактами: во-первых, обещание, что она дала младшему принцу о путешествии; во-вторых, жалкая беспомощность героини, не принёсшая пользы; и, в-третьих, сила, безудержная сила, что столь отчаянно манила особу вернуться, перебороть страхи, боль, глупые принципы и вернуться.

«Может, так велит мне судьба?» - подумалось Мишель в тот роковой момент, и тут же малышка остановилась, ловя на себе беспристрастный, ледяной взгляд старшего принца.

- Томас… - обратилась к нему девочка с довольно серьёзными намерениями, но была преднамеренно перебита.

- Тоже от меня свалить хочешь? - грубо ответил собеседник, читая мысли, но девочка молчала, виновато глядя на оборванную ветром листву, - Ну и вали, - так же бесчувственно ответил он, продолжая теперь одинокий путь.

Да. Холодный, противный разговор, и никой иначе. Мишель хотя бы сейчас надеялась получить в ответ иную эмоцию Томаса, отличную от будто насильно одолженного им времени сопровождения, подаренного даже не самой девочке ребёнком, а его младшему брату, после же ядовито сплюнутую и забытую, как чудаковатый сон.

- Я обещала Раяну, что отправлюсь с ним в путешествие, - всё же решила оповестить старшего брата о планах младшего героиня, дополнительно отводя от себя сомнительные подозрения, - Ничего больше.

- Кто ещё здесь никому не нужный, - вяло, отчасти грустно усмехнулся сам себе Томас, не обращая внимания на Мишель, что меж тем быстро удалилась из виду покинутого подданными будущего короля.

 

* * *

 

«Не услышать голоса, трупам труп. Земля сгнила...» - жутко, но одновременно с этим и тоскливо доносилась колыбельная из полусонного подсознания младшего принца. «Прекрати...» - интуитивно вопрошал мальчик, но довольно качающаяся из стороны в сторону фигура не желала останавливаться.

«Раян!»

«...И разверзнется земля, канет свет в небытия...» - обрывисто продолжала звучать песня, непонятная и одинокая. «Перестань...» - повторял про себя Раян, но силуэт так же довольно раскачивался, как и прежде, безумно улыбаясь.

«Раян!..

«...Сном забытым принц уснёт, пепел в Бездну заберёт» - не смолкало гласящее пророчество. «Замолкни!» - разозлился принц, и все звуки пропали.

Разрушенный замок. Обломки фонтана. Огонь. Крики. И мальчик, медленно подвигающийся к застрявшему в кошмаре виверёнку.

«А я ведь предупреждал» - переменно улыбаясь, прошептал безумец своему собеседнику: «Но теперь уже поздно» - еле сдерживая жуткий смех бормотал он и вдруг захохотал, так громко, так кричаще, будто всю свою жизнь не выражал себя столь ярко. Момент и огненный мальчик внезапно очнулся.

- Раян! - наконец, донесся до огненного виверёнка знакомый голос, - Темнота! Я уж думал, тебе всё - каюк.

Раян произвольно вздрогнул. По его телу табуном бежали мурашки, а некогда ясный взор закоченел, копошась в ещё не очнувшемся разуме, игнорируя увиденное. Не понимая произошедшего, он спешно начал оглядываться. Фрин, охотник, пропасть. События продолжали мельтешить у принца перед глазами, перепрыгивая друг на друга. Хлопок. И щёки маленького его знатно заболели, вырывая малыша из бессознательных дум.

- Ллойд... - только и сумел произнести всё ещё не пришедший в себя Раян, и мальчик напротив довольно ощерился.

- А-то кто ж ещё! - гордился за свою известную личность Ллойд, но переборов хвастливые потуги размахиванием головы в разные стороны, неожиданно для своего образа перешёл к делу, - А там внизу Фрин! И этот жуткий тип тоже! Так что давай, только ты помочь и можешь!

«Внизу?» - произвольно, но безответно спросил себя Раян и, наконец, оглянувшись, всё же осознал своё положение в довольно шатком тёмном пространстве.

Принц был здесь, на кладбище Эльбрах. С противным запахом плесени, от которого мальчик невольно щурил глаза и нос…вместе с Ллойдом на верхушке далёкой от земли каменной кроны.

- Ты так точно сюда приземлился! Вот я диву дался! - продолжал фоновый монолог пепельный малыш.

- Точно. Фрин… своей печатью откинул меня сюда, - в правильном направлении продолжал вспоминать огненный принц, оживая.

- Ага, но та огромная мужицкая глыба свалилась вниз, в отличие от тебя. И, представляешь себе, ни фига, целёхонькая! - всё так же спешно разглагольствовал Ллойд, для пущего эффекта размахивая своими тонкими ручонками, - И только было эта двухметровая фиговина начала к тебе наверх лезть, как Фрин спустился сюда вниз по склону, и столкнул её. Вот так вот «Бац!» и столкнул! - активно начал жестикулировать он, но Раян, наконец, сообразил его прервать.

- И что, он там совсем один? Как ты-то сюда залез? Где остальные пепельные? Они помогут хоть или попрятались уже все? - нервно перебирал вопросы принц, тут же норовивши спрыгнуть на подмогу пепельному другу.

- Стой! - внезапно остановил мальчика Ллойд, - Так ты только попадёшься! Ты здесь помочь должен!

- И как это? Помощь нужна Фрину! Нельзя медлить, - впопыхах злился на пепельного малыша Раян, пытавшегося всячески отговорить его от бездумных действий.

- Оглянись! Это главное древо же! - перекрикивал старшего ребёнка Ллойд.

- И что с того?

- Я слышал от твоего друга. Этот браслет, - указал на рукав принца ребёнок, вспоминая о разглагольствованиях Томаса, - Ты единственный, кто может положить конец этой войне! И охотнику тоже. Если свалишь это древо, то всё прекратиться.

Раян ожидал, что от него потребуется помощь, любая, даже стоящая жизни, во благо мира во всём мире и близких сердцу друзей, но совсем не ожидал подобного, по большей части сомнительного предложения от самого маленького представителя их дружной компашки.

«Снять браслет значит?» - раздумывал мальчик, не обращая внимания на убыстряющие темп возгласы малыша Ллойда. Затея способная на существование, однако, принц не слишком обрадовался её предложению. Ведь он всё ещё ясно помнил, чем подобное пренебрежение заканчивалось. В точности, с чего начиналась его история использования собственных сил. Если говорить одним словом - хаос. Неконтролируемый, безграничный хаос. Та вспышка у костра, при первом знакомстве Раяна и Фрина была лишь крупицей, отрицательной реакцией пламени на своего хозяина. Что же будет сейчас, не ведал никто, но самое главное, до сих пор не позабытое ребёнком, факт того, что использование стихии истощало его тело, забирая жизненную энергию безвозвратно.

- Других огненных здесь нет! - тем временем продолжал верещать Ллойд, подгоняя Раяна на действия, - ну же, решайся!

Раз. Рука мальчика медленно потянулась к рукаву, оголяя знакомую вещицу. Два. В сомненьях, принц бегло обежал окружающую действительность, еле видно рассматривая мельтешащие внизу силуэты. Три. Защёлка треснула.

- Только ради Фрина, - серьёзно произнёс Раян последнее, прекрасно осознавая истинные намерения Ллойда, жаждущего совершенно иное.

«Готов пожертвовать собой, но побоялся сказать ему своё истинное имя, дурак» - сам себя отругал принц.

Ниже. Ветка. Ближе. Ствол. Ллойд исчез. Раян грубо прислонился к порубленному древу. Он просто пожелал стереть его, и вспышка озарила загробное помещение. Уши заложило. Улыбка и взрыв.

 

* * *

 

Минутами ранее Мишель спешила к своему принцу так быстро, как только могла. Она бросила Томаса, но этот поступок более не волновал её, отброшенный в закрома девичьего сердца. Крики войны быстро приближались.

Не успела малышка погрустить о подуманном, как она очутилась совсем рядом с положенным местом их недавнего расставания.

«Куда дальше?» - спросила себя Мишель, но тело ответило быстрее, понеся девочку прямиком к развороченному взрывами обрыву. Той самой расселине, у которой ребята разминулись с храбрым черноволосым мальчиком, решившим пожертвовать собой во благо чистой дружбы.

Лесок. Здесь уже пробегал кто-то. Сердце малышки непослушно заколотилось. Это точно был Раян. По его одиноким следам и поспешила Мишель, но в какой-то момент глубокие грязевые выемки оборвались, словно мальчик стал пушинкой и полетел к своему другу по далёкому отсюда Небу.

Миг. Впопыхах девочка остановилась. Теперь-то она точно заблудилась, но сердце огненной особы всё ещё рвалось вперёд, потому, более не раздумывая, Мишель двинулась в сторону сверх грохочущего на просматриваемой территории боя, решив тщательнее осмотреться на незнакомой местности.

К счастью для рыжеволосой иностранки, лес оканчивался дальше развернувшихся на кровавом поле сражений. «Где же, ну где?» - доносилось откуда-то из сознательной глубины, и взгляд девочки прилип к торопливо найденному разворошенному обрыву.

«Что это?» - прищурившись, вновь спросила себя Мишель. Что-то чёрное довольно быстро спускалось вниз по отвесной скале.

«Фрин…» - доводила до её разума интуиция: «Если не он, то кто ж иначе?» И особа тут же бросилась вдогонку, уцепив своё внимание на радующем взгляд чёрном пятне.

Камни. Ямки. Грубые коренья. Непослушные ветви, бьющие по лицу. Девочка решила оббежать открытое пространство, и вновь ступить на него ближе к заветному Хребту. Быстро-быстро и скала на расплывающемся в глазах пути.

Опять скала. Острая и плоская. Тупая и широкая, узкая. И пропасть. Беглый взгляд вниз. Темнота.

«Туда спустился Фрин, значит и Раян там же» - подумала она и… спрыгнула.

 

* * *

 

В то же время, в тот же час. Эльбрах. Знакомое кладбище. Излюбленная темнота. Черноволосый мальчик прекрасно в ней ориентировался. Прекрасно знал её и охотник.

Быстрый спуск. Быстрое, наскоро обдуманное решение стать приманкой во благо ещё не очнувшегося от падения огненного друга. И вновь прятки. И вновь описанные десятками, сотнями круги меж огромных стволов. Никаких более действий.

Минута, две, три. Напряжённое затишье. Ни единого звука, шороха. Охотник выжидал. Миг. И в сантиметре от лица Фрина что-то промелькнуло.

Мужчина начал действовать. Он понял, что сюда более никто не заявится, и открыто принялся загонять пепельного вивера в угол для дальнейших его растерзаний.

Вперёд. Вперёд. Не сворачивая. Фрин помнил расположение всех пещер в округе. И как раз бежал к очередной, видной лишь ему пробоине меж скальных участков.

Улыбка. Охотник улыбался, но этого никто не видел. Он не забыл коварной подставы двух маленьких виверят над его человеческой натурой. Мужчину брала злость. Не ведая больше ничего, кроме мщения, в одинокой, уютной для себя обстановке, он более не сопротивлялся своим маньяческим потугам.

Фрин бежал. Он видел, что охотник остановился. Он думал, что не важно, за чем тянулась рука мужчины в данный момент, тот всё равно не достал бы до мальчика с такого далёкого расстояния, но пепельный вивера ошибся в ином.

Послышался свист. Прямой и грозный. Не такой, что издают, засовывая в рот пальцы. Чужой, иррациональный.

Не уделяя должного внимания действиям врага, мальчик всё-таки добежал. Расселина. Глаза. Красные, жгущие плоть. И гниющая, острозубая пасть, цепляющая воздух в метре от ошарашенного Фрина. Крики и вой, сливающиеся в единое эхо с поверхностными. Вениты явились на зов своего хозяина.

«Он как-то управляет ими!» - что есть мочи, спеша в противоположную от тварей сторону успевал размышлять мальчик. Опять свист. Только пепельному удалось проскользнуть под сваленным на пути дереве, как чудища поменяли своё направление, заводя добычу в незапланированное малышом русло.

Тупик. Ноги мальчика слегка подкосились от бессилия, но он не собирался помирать здесь. Грохот. Раскатившийся по всему помещению, ужасный грохот. Вениты, выворачивая свои головы на полный, размашистый градус, торопливо обернулись, нервно цепляя коготками гладкую породу. Секунды Фрину было достаточно.

Торопясь что-то предпринять, его пальцы очертили в воздухе круг, подобный недавно применённому на высокой поверхности. Только большой и едва приметный в царившей темноте.

Миг. И Фрин растворился в пещерном воздухе, оставляя после себя лишь горький запах пепла. Противники негодовали. Охотник яростно выл.

 

* * *

 

Грохот. Тот самый пронзительный грохот в пещерной темноте, отвлёкший на себя местных обезображенных недругов. И малышка Мишель, свалившаяся откуда-то сверху в качестве его источника, целая и невредимая.

Так и должно быть. Развязка предзнаменовывает изложение имеющихся к ней козырей. И это история о том, что с самого детства каждый вивера имел по врождённой особенности, но не каждый её обнародовал, замечал или всячески проявлял на глазах общества, боясь его злобных сторонних насмешек. Девочка относилась к последнему типу личности.

В отличие от Томаса или Раяна, Мишель отыскала особую силу в себе случайно, когда-то давно свалившись в замковый колодец, пытаясь набрать воды, помогая матери по хозяйству. Однако, когда же девочку вытащили из западни, на ней не было ни царапины.

«Я не боюсь высоты!» - хвасталась перед друзьями рыжеволосая особа, но не выдавала собственно раскрытой тайны.

Мишель действительно не боялась. Сколько раз она не падала, ей не было больно. Однако всякая сила имеет свои последствия. Когда девочка с принцем впопыхах бежали по лесу, от первой в жизни Мишель опасности, а в точности, после первой полученной особой раны, та поняла, что данный порез не желает затягиваться, сколько бы времени не прошло. Не желает заживать так быстро, как положено любому ранению на огненном вивера.

Раян не заметил этого, легкомысленно понадеясь на расовую предрасположенность, но Мишель знала. Она паниковала загноившейся вскоре оплошности, пока не очнулась у погоревшего костерка с замотанной на сто рядов ногой, отдохнувшей и не болевшей.

Девочка знала, что была обязана Фрину. За молчание, поддержку, понимание... Но поначалу считала мальчика просто случайным прохожим, не желающим вникать не в своё дело. Затем прохожим, спасшим малышам жизнь, после приведшим их в убежище, ещё после отгородившим Мишель от неожиданной опасности и вновь рискующим своею сущностью за двух непутёвых незнакомцев.

И теперь девочка спешила и ему на помощь. На помощь двум мальчикам, двум бросающимся в полымя дуракам, но не надеялась осуществить задуманное так скоро.

Та же чернющая пещера. И Мишель, сидящая в положенном после падения углублении, в страхе слушая приближающиеся к её особе звуки, знакомые, но от того не менее животрепещущие.

Более не медля, девочка побежала. Иностранка не желала увидеть существ, издающих подобные разнящиеся меж собой завывания, но она не видела пути. Оставалось лишь двигаться вперёд, надеясь на случайное убежище, в котором можно было затаиться.

«Где же ребята?» - судорожно проносилось в мыслях, но желанные фигуры не объявлялись. Миг. И быстрый рывок в сторону. Что-то схватило Мишель за рукав и потащило к себе. Прицельно размахнувшись, малышка ударила что-то, но рука прошлась по воздуху.

- Дура! Угробить меня решила? - донеслось из близи.

- Фрин! - узнала она мальчика.

- Бежим! - только и произнёс виверёнок, минуя любовные разъяснения, и малыши побежали.

Позади раздавались миллиарды действий: что-то трескало, скакало, ползло, выло, шебуршало камнями. Но все как один приближались.

- Наверх! - скомандовал Фрин, и Мишель полезла.

Один камень, второй. Перекинула ногу на третий, старательно подталкиваемая мальчиком. И перед взором плоская поверхность. Шорохи всё ближе.

- Давай руку! - крикнула девочка, протягивая предполагаемую часть тела.

Скребет и скорое движенье. На подходе к выступу Фрин обернулся. Глухой звук, и зубы не успели настигнуть добычу. Спасительный миг, и мальчик не упустил его момента. Он тут же схватился за руку Мишель и был благополучно затащен ею на скалистую породу уровнем выше происходящего действа.

- Я здесь! - раздался девичий голос из темноты.

Чудища повернулись. Свист. Охотник тоже был рядом.

- Руна! - неожиданно для себя произнесла Мишель.

Вспышка. Твари завыли и разбежались по углам, щеря узкие глаза. Грохот и взрыв. Пещерный свод стал спешно осыпаться, содрогая обе поверхности.

Стены, пол, потолок: всё ходило ходуном. В шокированном состоянии дети спешно оглядывались, не зная куда деться.

- Руна, сюда! Наверх давай! - в панике продолжала звать подружку Мишель.

- А ты тоже красивая, - только и успела произнести в ответ девочка, и лицо её озарила улыбка. Добрая, отчего-то странная улыбка, однако не предвещающая ничего хорошего для огненной иностранки.

Руна уже достигла предела. Сейчас, она жаждала прекращения своего пути, но Мишель продолжала звать её, ту, что в сладостном упоении глядела ввысь, никак не реагирующая на окружающий себя хаос.

Момент. И огненная особа была спешно оторвана от горестного лицезрения своей подруги. Фрину всё-таки удалось достигнуть её кричащей сущности.

- Она сама решила уйти, - произнёс мальчик последнее, затаскивая Мишель в скалистый проём.

Глушащий гром. Камни стремительно падали вниз. Мёртвые стволы судорожно делились надвое, изгибаясь под собственным весом. Треск и грохот. Их ветвистые кроны спешно рушились, выдираемые из поверхностного грунта, подобно молодым, извлекаемым из земли корням.

Порода летела вниз, поднимая к поверхности застоявшийся запах плесени. С криками падали вниз и тела сражающихся под солнцем вивера, обращаясь в элемент, что скопом ложился в просторные низины.

Побраговевшая пшеница разлеталась по округе. Война была окончена. Обе стороны пали, выжившие разбежались. Но только лишь одна из них готовилась к подобной участи.

Где-то вдалеке ликовал Ллойд. Волновался за последствия Раян, спавшийся благодаря пепельному малышу. Выбирались наружу Фрин и Мишель. Только охотника нигде не было видно. Вполне возможно, его завалило камнепадом, так же, как и Руну. Никто не знал. Однако события всё ещё продолжались.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: