Свет меркнет, обозначая, что прошло некоторое время.

Когда сцена вновь наполняется светом, АЛХОНОН и МЕНАША сидят в тех же позах.

МЕНАША. Это просто гениально!

АЛХОНОН. Пожалуй, мне пора идти.

МЕНАША. Десять лет жизни отдал бы, чтобы поменяться с тобой местами.

АЛХОНОН. Это лучшая зима в моей жизни, если я её, конечно, переживу.

МЕНАША. Постой.

АЛХОНОН. Она страдает, если я опаздываю хоть на минуту.

МЕНАША. Любого другого на твоем месте я задушил бы собственными руками из одной только зависти. Но мы ведь братья – ты и я. Я должен помочь тебе.

АЛХОНОН. Я только об этом и думаю.

МЕНАША. А ведь дело-то яйца выеденного не стоит. Нужно, чтобы кто-то засвидетельствовал смерть Мойше Маттиса, и тогда купайся в супружеском счастье со своей Тойбеле до конца дней своих.

АЛХОНОН. Это невозможно, если только ангел святой не сойдет с небес, чтобы помочь мне.

МЕНАША. А чем я плохой свидетель? Всё что мне нужно, это уехать на неделю-другую. А когда вернусь, свидетельство Раввина о том, что Мойше Маттис перешёл в мир иной будет у меня в кармане.

АЛХОНОН. Какой Раввин согласится дать такое свидетельство?

МЕНАША. Ребе Менаша, слышал про такого? Я сам напишу свидетельство и заверю его собственной подписью.

АЛХОНОН. Совершишь подлог?

МЕНАША. Вообще-то ты этого не стоишь. Тайны у него какие-то от Менаши.

АЛХОНОН. Да, ты прав. Но Менаша, ты говоришь серьезно? Ты действительно надеешься провернуть это дело?

МЕНАША. Проще паренной репы. Твой рассказ о гениальном способе соблазнения агуны заставил мой мозг работать с бешеной силой. Я всегда любил тебя, как друга. Теперь я преклоняюсь перед тобой, как перед великим мастером.

АЛХОНОН. Но есть проблема. Тойбеле влюблена в Гурмизаха. Ей и дела нет до помощника учителя. Я пытаюсь иногда вставить в разговор моё настоящее имя, но она только смеётся. Говорит, что я пустышка. То есть он... Я. Она скорее даст отрубить себе руку, чем выйдет замуж за Алхонона.

МЕНАША. Всё в свое время. На всякую загадку есть отгадка.

АЛХОНОН. Сам Бог не смог бы разгадать эту.

МЕНАША. Наши две головы будут поумнее Бога.

АЛХОНОН. Если тебе удастся провернуть это дело, я буду вечный твой должник.

МЕНАША. Одна ночь с Тойбеле и считай, мы квиты.

Видя, что АЛХОНОНУ не нравятся эти слова.

Да не нужны мне никакие награды.

АЛХОНОН. Тебя наградит Бог. Или дьявол.

МЕНАША. Боюсь, это будет дьявол.

З А Т Е М Н Е Н И Е

 

 

С Ц Е Н А 6.

Несколько дней спустя. Комната Тойбеле.

АЛХОНОН – ГУРМИЗАХ и ТОЙБЕЛЕ в постели.

ТОЙБЕЛЕ. Нет, как тебе нравится такая зима? Пасха через три недели, а смотри, что творится.

АЛХОНОН. Так сказано в календаре: раз в четыре года зима длится семь месяцев.

ТОЙБЕЛЕ. Ты обманул меня, Гурмизах. Сказал, что в следующий раз возьмёшь тело из какой-нибудь жаркой страны. А сам опять холодный, как льдышка.

АЛХОНОН. Тело застыло, пока я летел через снежные пустыни.

ТОЙБЕЛЕ. Он что, перед смертью ел чеснок?

АЛХОНОН. В этот раз я решил использовать живое тело. Возможно, на ужин он и ел чеснок.

ТОЙБЕЛЕ.   Откуда он?

АЛХОНОН. Из Святой Земли.

ТОЙБЕЛЕ. И чем он занимается?

АЛХОНОН.    Учится в Иешиве в Иерусалиме.

ТОЙБЕЛЕ.    Знаешь, кого он мне напоминает? Тело, которое ты использовал прошлый раз.

АЛХОНОН.    Разве? Я и не заметил.

ТОЙБЕЛЕ.     Та же форма головы, и эта шишка на плече.

АЛХОНОН. Для меня все тела одинаковы.

ТОЙБЕЛЕ. И тот же запах.

АЛХОНОН. Чеснок едят везде.

ТОЙБЕЛЕ. Я имею в виду запах тела.

АЛХОНОН. Все люди пахнут одинаково.

ТОЙБЕЛЕ.     Запах Мойше Маттиса я могла отличить от тысячи других.

АЛХОНОН. Всё это твое женское воображение.

ТОЙБЕЛЕ. И тот же самый голос.

АЛХОНОН. Это я нарочно. Когда я вхожу в тело, его горло становится моим горлом, а его язык моим языком.

К а ш л я е т.

ТОЙБЕЛЕ. Ты так и не отправился от своей простуды.

АЛХОНОН.       Это смена климата. В святой Земле жарко, а здесь холодно.

ТОЙБЕЛЕ.        А он знает, что ты в нём?

АЛХОНОН.   Он без сознания. Когда я вошёл в него он спал. Завтра утром он проснётся в своей постели.

ТОЙБЕЛЕ. То-то удивится, когда обнаружит, что простудился.

АЛХОНОН. Там жаркое солнце круглый год. Он быстро поправится. Решит, что всё это ему приснилось.

ТОЙБЕЛЕ. Мне иногда тоже кажется, что всё это мне снится. Но прошлый раз, после того как ты ушёл, я утром посмотрела в окно и увидела следы на снегу.

АЛХОНОН. Иди ко мне.

ТОЙБЕЛЕ. Твои щеки так и горят. У тебя жар?

АЛХОНОН.      Я понятия не имею, что с ним.

ТОЙБЕЛЕ. Можно пощупать твой лоб?

АЛХОНОН.       Тойбеле, я должен тебе кое-что сказать. Только не волнуйся.

ТОЙБЕЛЕ. Что? Что? Ты меня пугаешь.

АЛХОНОН. Плохая новость и хорошая новость.

ТОЙБЕЛЕ. Не надо ничего говорить.

АЛХОНОН. Знаешь, всё хорошо, что хорошо кончается.

ТОЙБЕЛЕ. Что кончается?

АЛХОНОН.        Я больше не смогу приходить к тебе.

ТОЙБЕЛЕ. Почему?

АЛХОНОН. Мой повелитель Ашмодей запретил мне покидать его замок.

ТОЙБЕЛЕ.          Ой, мама моя! Я знала, знала, что это случится. У меня было предчувствие.

П л а ч е т.

АЛХОНОН. Не я так решил. Я люблю тебя, Тойбеле. Но все мы, демоны, рабы Ашмодея. Его слово закон. Если демон посмеет ослушаться его, он будет разорван на куски.

ТОЙБЕЛЕ.       Чем я провинилась перед ним?

АЛХОНОН. Тойбеле, послушай, в опочивальне Ашмодея, как и у царя Соломона, стоят на страже шестьдесят демонов. Мне было приказано стать одним из стражников.

ТОЙБЕЛЕ. Все семь дней недели?

АЛХОНОН. Все семь дней.

ТОЙБЕЛЕ. Для чего ему так много стражей?

АЛХОНОН. Среди демонов, так же как и среди людей, царят зависть и ненависть. Жена Ашмодея Лилит – красивейшая из женщин. И сатана воспылал к ней страстью. Демоны ведут бесконечные войны только потому, что сатана поклялся увести её от нашего повелителя Ашмодея.

ТОЙБЕЛЕ. Но как же так? Я читала, что Ашмодей и есть сатана.

АЛХОНОН. А, что они знают, сочинители книг! Ашмодей и сатана цари, и у каждого в услужении тысячи демонов. Но замок Ашмодея на горе Сахир, а замок сатаны в Содоме. И каждый из двух царей повелевает несметным числом бесов, домовых, леших и духов. Распря между ними началась ещё до Всемирного Потопа. А почему? Потому что сатана возжелал Лилит.

ТОЙБЕЛЕ.      И ты никогда-никогда не придёшь ко мне?

АЛХОНОН. Никогда.

ТОЙБЕЛЕ. Я знала, что так всё и будет. Вот уже несколько дней у меня сердце ныло.

АЛХОНОН. Тойбеле, теперь я сообщу тебе хорошую новость.

ТОЙБЕЛЕ (глухо) . Да?

АЛХОНОН.       Во Фрамполе есть человек по имени Менаша. Ты знаешь его?

ТОЙБЕЛЕ. Как облупленного.

АЛХОНОН. Данной мне силой ясновидения я предсказываю, что вскоре Менаша окажется в Лейпциге. Там он встретит человека, который был свидетелем смерти твоего мужа. То, что я говорю тебе, великая тайна. Если ты хоть словом обмолвишься или даже намекнешь, создания ночи обрушатся на тебя и подвергнут нечеловеческим мукам.

ТОЙБЕЛЕ. Боже упаси, я не скажу ни слова.

АЛХОНОН.        Этот самый Менаша принесет письмо от Раввина Лейпцига Раввину Фрамполя, в котором будет засвидетельствовано, что Мойше Маттис, сын Исаака Мейера, умер, был обмыт и похоронен на кладбище в Лейпциге. Тебе будет позволено снова выйти замуж. Ну что, разве не радостная весть?

ТОЙБЕЛЕ. Случись это раньше, я, может, и обрадовалась бы. Но я так привыкла к тебе, что не могу представить себя с кем-нибудь другим.

АЛХОНОН. Нравится тебе это или нет, судьба твоя предрешена.

ТОЙБЕЛЕ. Какая судьба?

АЛХОНОН. Я знаю, тебе не по нраву тот, чьё имя я назову. Но если ты сделаешь так, как я скажу, обещаю тебе, что ты будешь счастлива и будешь любить своего мужа ничуть не меньше, чем ты любишь меня. Может, даже больше чем меня, потому что я демон, а он создан по образу и подобию Божьему.

ТОЙБЕЛЕ. Кто он?

АЛХОНОН. Это решалось на небесах. Его имя Алхонон.

ТОЙБЕЛЕ. Алхонон! Этот бездельник, этот безмозглый осёл, этот шлемазл!

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: