Глава сорок вторая. НОВЫЙ ГОД В САН-АНТОНИО
Был канун Нового года, когда наш серый кар въехал в Сан-Антоиио - самыйбольшой город штата Техас. - Я знаю этот город, - сказал мистер Адамс, - я был здесь в прошломгоду. Уверяю вас, еэры, это прекрасный город. Город был необычно оживлен. Его центр с десятком двадцатиэтажных домоввыглядел после пустыни как настоящий Нью-Йорк. Светились тонкие газосветныетрубки реклам и витрины магазинов. Проезжая маленькие американские города, мы совсем отвыкли от толпы и теперь, как деревенские жители, удивленноглазели на тротуары, переполненные пешеходами. Среди обыкновенных мягкихшляп и принятых в этих местах коротких бачек попадались широкие шляпы исовсем уже внушительные бачки, указывающие на близость Мексики и ковбойскихранчо. Мы ехали в автомобиле уже около двух месяцев. Нам хотелось отдохнуть иразвлечься. Оживленная толпа, открытые настежь фруктовые лавки, запах кофе итабачного дыма - весь этот чужой, суетливый мир вселял в сердца лирическуюгрусть и вместе с тем тайную надежду на чудо. А вдруг с нами произойдетчто-то замечательное, что-то такое, что не случается с обыкновеннымипутешественниками в чужом городе, где нет ни одной знакомой души. В этотканун Нового года мы чувствовали себя особенно далеко от родной земли, отМосквы, от друзей и близких. По правде говоря, хотелось хлопнуть хорошуюрюмку водки, закусить селедкой и черным хлебом, хотелось веселиться, произносить веселые бессмысленные тосты. - Да, да, сэры, в Москве сейчас, наверное, снег, - сказал мистер Адамс, с участием поглядев на наши расстроенные лица. Сэры застонали. - Нет, серьезно, мы во что бы то ни стало должны сегодня хорошенькоотпраздновать Новый год. Нет, нет, мистеры, у меня есть план. Сейчас всеговосемь часов вечера. Я предлагаю ехать прямо в гостиницу " Роберт И. Ли". Ядал адрес этой гостиницы моим корреспондентам. Там мы побреемся, приведемсебя в порядок, оставим в гараже автомобиль и выйдем на улицу. Я знаю вСан-Антонио один прекрасный ресторанчик. Он недалеко от отеля. Тамсобираются поэты и художники. Сан-Антонио напоминает Санта-Фе и Кармел в томсмысле, что его облюбовали люди искусства. Да, да, сэры! О, но! В этомресторанчике хорошо кормят... И в этот день мы не будем особенно экономны.Мы сведем знакомство с поэтами и художниками и будем пировать. Сэры! Как высмотрите на этот план? И мистер Адамс хлопнул себя ладонью по бритой голове с удальюзаправского кутилы. Мы с энтузиазмом принялись выполнять этот прекрасный план. Не прошло ичаса, как, бодрые, умытые, со следами пудры на бритых щеках и с надеждой вдуше, мы вышли на улицу и смешались с толпой. - Сперва отправим поздравительные телеграммы, - сказал мистер Адамс. Телеграфное бюро " Вестерн Юнион" представляло собой небольшой магазин, разделенный на две половины широкой дубовой стойкой, за которой сиделмолодой человек с заложенным за ухо карандашом. У входа в бюро дожидалисьдва мальчика - велосипедиста в крагах, фуражках и курточках с погончиками исветлыми пуговицами. На их обязанности лежало развозить адресатамтелеграммы. Велосипеды с очень широкими рулями и толстыми шинами былиприслонены к фонарным столбам. Мальчики очень гордились своими мундирами иважничали, но оставались все-таки детьми и коротали свой досуг самымлегкомысленным образом. Они закладывали в полую трубку велосипедного руляшутиху, поджигали ее и, отбежав к двери, следили за тем, как шарахаютсяпрохожие, поравнявшись с велосипедом и услышав у самого уха выстрел. Есливыстрел бывал особенно силен, а прохожий особенно нервно подпрыгивал, мальчики вваливались в бюро и, давясь от смеха, выглядывали на улицу, амолодой человек с карандашом за ухом укоризненно грозил им пальцем. Потомтелеграфные мальчики вступали в бой с компанией обыкновенных мальчиков, безкраг, погончиков и велосипедов. Враждующие стороны обстреливали друг другашутихами, которые оглушительно хлопали. Молодой человек принял телеграмму, вытащил из-за уха свой карандаш и, быстро пересчитав слова, сказал: - Два доллара восемьдесят центов. Мы достали деньги. - Эта телеграмма, - сказал молодой человек, - будет доставлена в Москвуеще сегодня. Но, может быть, вы хотите, чтобы телеграмма пришла завтраутром? Ведь это поздравительная телеграмма, и я думаю, ваш адресат будетудовлетворен, получив ее завтра утром. Мы согласились с этим соображением. - В таком случае цена будет другая. Молодой человек взял листок бумаги, произвел вычисления и сказал: - Всего два доллара десять центов. Семьдесят центов экономии! Молодой человек начинал нам нравиться. - Но, может быть, вы хотите, сэр, отправить телеграмму другим способом? У нас есть льготный тариф для телеграфных писем. Такая телеграмма придет ненамного позже и будет стоить полтора доллара, и вы к тому же имеете праводобавить еще восемь слов. Мы пробыли в бюро " Вестерн Юнион" около часа. Молодой человек исписалцифрами несколько листов бумаги, рылся в справочниках и в конце концовсэкономил нам еще десять центов. - Он вел себя как добрый бережливый дядя, который дает легкомысленным племянникам уроки жизни. Он заботился о нашемкошельке больше, чем мы сами. Этот служащий - в канун Нового года, когдаособенно тянет домой, - казался не только идеально терпеливым со своимиклиентами Он казался верным другом, на обязанности которого было не толькообслуживать нас, но и опекать нас, спасать от жизненных ошибок. - Нет, серьезно, сэры, - сказал нам мистер Адамс, - вы уже довольнопутешествовали по Америке и должны понять, что такое американский сервис.Десять лет тому назад я совершал кругосветное путешествие и обратился забилетами в одно туристское бюро. Маршрут был очень сложный. Выходило что-тослишком дорого. В этом бюро со мною просидели целый день и в конце концовпри помощи каких-то запутанных железнодорожных комбинаций сэкономили мне стодолларов. Целых сто долларов! Сэры! Сто долларов - это большие деньги. Да, да, да. О, но! Прошу не забывать, что бюро получает известный процент сосделки и что, удешевив мой билет, они уменьшили свой заработок. Вот, вот, вот! В этом-то и заключается принцип американского сервиса. Бюро заработалона мне меньше, чем могло бы заработать, зато в следующий раз я обязательнообращусь к ним же и они опять немного заработают. Вы понимаете, сэры? Меньше, но чаще. Это буквально то же, что и здесь, в телеграфном обществе" Вестерн Юнион". Нет, правда, сэры, вы просто не понимаете, вы не хотитепонять, что такое американский сервис. Но мистер Адамс ошибался. Мы уже давно поняли, что такое американскийсервис. И если мы восхищались работой молодого человека с карандашом заухом, то не потому, что она казалась нам исключением, а потому, чтоподтверждала правило. Во время путешествия мы ежедневно в той или иной форме пользовалисьсервисом и научились очень высоко его ценить, хотя иногда он проявлялся ведва заметных мелочах. Однажды в Нью-Орлеане мы оказались у фруктовой гавани. Была феерическаяпортовая ночь, пропитанная надтреснутыми гудками пароходов и лязгомсталкивающихся вагонов. Мы подошли к фруктовой лавке, чтобы купить груши. Нагрушах была цена - пять центов штука. Мы попросили четыре груши. Тогдапродавец, укладывая фрукты в мешочек, сказал: - С вас за четыре груши полагается двадцать центов, но шесть груш япродаю за двадцать пять центов. И если вы дадите мне еще пять центов, тополучите не одну грушу, а две. - Но об этой льготной цене нигде не написано! - Да, но ведь я-то об этом знаю, - сказал продавец. " Это просто честный человек", - скажете вы. Да, правильно. Но сервисподразумевает честность. И можете быть уверены, что, укладывая в мешочекшестую грушу, продавец не думал о том, что совершает честный поступок. Он" делал сервис", обслуживал клиента. В другой раз, в Чарльстоне (Южная Каролина) мы сели в пустой вагонтрамвая, тащившегося по главной улице с грохотом, свойственным этомуустаревшему виду транспорта. Вагоновожатый, исполнявший по совместительствуобязанности кондуктора, дал нам билеты. - Десять центов билет, - сказал он, - но за четыре билета сразу -скидка. По семь центов. Понимаете? По семь! Всего двадцать восемь центов! Двенадцать центов экономии! Понимаете? Всего по семь центов за билет! Всю дорогу он оборачивался, показывал нам, как глухим, семь пальцев иорал: - Семь центов! Понимаете? Семь центов за билет! Ему доставляло огромное удовольствие дать нам скидку, сделать намсервис. Мы привыкли к тому, что в прачечных не только стирают, но и штопаютбелье, а если в рукавах грязной рубашки позабыты запонки, их приложат квыстиранному белью в особом конвертике, на котором будет напечатана рекламапрачечного заведения. Мы перестали замечать, что в ресторанах, кафе иаптеках в стаканы с водой предупредительно кладется лед, что на газолиновыхстанциях бесплатно дают информацию и дорожные карты, а в музеях бесплатнодают каталоги и проспекты. Сервис тем и хорош, что он становится необходимыми незаметным, как воздух. В нью-йоркском универсальном магазине " Мейзи" за спиной приказчиковвисят плакаты, обращенные к покупателям: " Мы здесь для того, чтобы вы нас беспокоили! " К магазинному сервису относится и классическое американское изречение " Покупатель всегда прав". Страховые общества в тех редких случаях, когда их интересы совпадают синтересами застрахованных клиентов, проявляют чудеса сервиса. Они за удешев-ленную плату лечат человека, застраховавшего у них жизнь, так как имневыгодно, чтоб он умер. Человеку со своей стороны безумно хочется жить, и, выздоровев, он прославляет страховой сервис. В Америке существует интересное торговое заведение " Мейл-ордер-гауз" Собственно, такие учреждения известны и в Европе, но успехом обычно непользуются и часто прогорают. Это - торговля по почте. Здесь все построенона сервисе. Если сервис будет плохой, то не поможет ни качество товаров, нишикарный кабинет главы учреждения. " Мейл-ордер-гауз" обслуживает главнымобразом фермеров. В этом заведении можно заказать по каталогу все, от иголкидо обстановки целого дома. Успех этого дела построен на том, что любой заказвыполняется в двадцать четыре часа, и ни секундой больше, независимо оттого, что заказано - сотня папирос или рояль, и независимо от того, куданадо доставить заказ - на Пятую авеню или в маленький домик в штате Дакота.Если вещь не понравится, она может быть отправлена назад в" Мейл-ордер-гауз", а заплаченные за нее деньги будут немедленно возвращены, за вычетом лишь нескольких центов на почтовые расходы. Если американец найдет, что его хорошо обслужил какой-нибудь работникили государственный чиновник, он в тот же день напишет письмо в акционерноеобщество или в министерство, и в письме будет сказано: " Тогда-то и там-томеня отлично обслужил мистер такой-то. Позвольте поздравить вас со стольпрекрасным служащим". И такие письма не пропадают даром. Хороший работникили чиновник получает повышение. Американцы прекрасно понимают, что дляхорошего сервиса важна не только " жалобная книга". Это не мешает им в случаеплохого обслуживания тоже писать письма. Иногда, в желании дать все и получить взамен кое-что, сервис становитсякомичным, а иногда и пошлым. Есть целая книга уже готовых телеграмм, больших и убедительных, пышносоставленных телеграмм на все случаи жизни. Послать такую телеграмму стоитвсего двадцать пять центов. Дело в том, что по телеграфу передается не тексттелеграммы, а только номер, под которым она значится в книге, и подписьотправителя. Это довольно смешная штука и напоминает аптекарский завтракномер четыре. Все подано в готовом виде, и человек начисто освобождается отнеприятной необходимости - думать, да еще к тому же тратить деньги. Есть поздравления с днем ангела, с новосельем, с Новым годом, срождеством. Содержание и стиль телеграмм приспособлены решительно ко всемнадобностям и вкусам - поздравительные телеграммы для молодых мужей, почтительных племянников, старых клиентов, любовников, детей, писателей истарух. Есть телеграммы в стихах: " Сиракузы Техас Смиту будет ваш торговый дом со счастливым рождеством, прошу привет супруге передать, а вам счастливый бизнес пожелать". Для прокутившихся студентов существуют особенно большие и весьмахудожественно составленные трогательные телеграммы к родителям с просьбойприслать деньги раньше срока и с угрозой в случае отказа покончить жизньсамоубийством. И все удовольствие - за двадцать пять центов! Страна уважает и ценит сервис. И сервис - это не только уменьеторговать и добиваться какой-то выгоды. Необходимо сказать еще раз: сервисвошел в самую кровь народа, он составляет чрезвычайно существенную частьнародного характера. В сущности, это - стиль работы. На этом чувстве уважения к сервису, как и на всех народных чувствах, отлично играют священники и банкиры. Считается, что священники дают народусервис. Правда, церковная служба так и называется " сервис", но переносный, самый главный смысл этого слова церковь тоже любит применять. В мозги людейвдалбливается мысль, что церковь служит народу. " Сервис" - любимое выражение разбойника с Уолл-стрита. Он, открытограбящий людей, и не только отдельных людей, но и целые города и страны, обязательно скажет, что он - человек маленький, такой же простой парень идемократ, как и все хорошие люди, и что служит он не деньгам, а обществу. Он" делает" людям сервис. - Итак, сэры, - сказал мистер Адамс, когда мы покинули " Вестерн Юнион", - сейчас мы будем кутить. Прошу следовать за мной. Тут, кажется, недалеко.Вперед! Гоу э хэд! - Гоу! Гоу! Гоу! - вскричала миссис Адамс. Так как было уже около десяти часов и всем очень хотелось есть, мыпоспешно двинулись вперед. - Это чудный ресторанчик, - говорил мистер Адамс. - Я думаю, сэры, мывозьмем по большому бифштексу и пару бутылок хорошего калифорнийского вина.Хотя - раз кутить, то кутить: возьмем французского или рейнского. Кстати, сэры, вы обратили внимание на то, что американцы пьют мало вина ипредпочитают ему виски? О-о! Нет, серьезно, сэры, неужели вы не знаете? Этоочень, о-очень интересно и будет полезно вам узнать. Это глубокий вопрос.Советую, мистеры, записать это в свои записные книжечки. Понимаете, бутылкахорошего вина предусматривает хороший разговор. Люди сидят за столиком иразговаривают, и тут одно дополняет другое, - без хорошего разговора вино недоставляет удовольствия. А американцы не любят и не умеют разговаривать. Вызаметили? Они никогда не засиживаются за столом. Им не о чем говорить. Онитанцуют или играют в бридж. И предпочитают виски. Выпил три стопки - и сразуопьянел. Так что и разговаривать незачем. Да, да, да, сэры, американцы непьют вина. Мы долго шли по какой-то очень широкой улице, с коттеджами по сторонам." Бизнес-сентер" остался далеко позади. Мы попали в " резиденшел-парт". Здесьне было ни ресторанов, ни магазинов, ни даже аптек. Пошел дождь. Подсветофорами висели плакаты: " 40 смертей в результате автомобильных катастрофв Сан-Антонио за истекший год. Правьте осторожнее! " - Может быть, вернемся? - сказала миссис Адамс. - Ах, Бекки, - воскликнул старик, - ну как ты можешь так говорить -" вернемся"! До нашего ресторанчика совсем близко. Я хорошо помню это место. Мы шли еще полчаса под дождем, мрачнея с каждой минутой. Прошлиавтомобильное кладбище, потом пустырь, где продавались подержанные машины.Навстречу нам промчались к центру несколько автомобилей, переполненныхмолодыми людьми, которые что-то орали и поджигали шутихи. У перекрестка былисооружены качели, иллюминованные электрическими лампочками. Веселящаясяпарочка печально раскачивалась в металлической лодке. Только здесь мызаметили, что дождь заладил не на шутку. В электрическом свете были видны частые струи дождя. - Ну, хорошо, - сказала миссис Адамс со свойственной ейрассудительностью, - если ты не помнишь, где находится твой ресторан, мыможем спросить у полисмена. - Нет, нет, Бекки, - пробормотал мистер Адамс, - не говори так.Серьезно. Ресторан где-то здесь. - Но все-таки - где? На какой улице? - Нет, Бекки, серьезно, ты не должна так говорить. - Сейчас я спрошу у полисмена, - решительно сказала миссис Адамс. - Какназывается твой ресторан? - Ну, Бекки, прошу тебя, не волнуйся. Нет, правда, сэры, не надобеспокоить полисмена. - Я тебя спрашиваю: как называется ресторан? - Бекки, не говори так, - бормотал мистер Адамс, - мне больно слушать, когда ты так говоришь. - Ты забыл, как называется ресторан! - сказала миссис Адамс. - О Бекки! Как ты могла это подумать! - простонал мистер Адамс, хватаясь за свою мокрую голову. Разговаривая так, мы прошли весь город и увидели впереди темную, очевидно, мокрую пустыню. Мы повернули назад и, спотыкаясь, побежали к центру города. - Хоть бы такси достать, - сказала миссис Адамс. Но такси не попадались. Очевидно, все они были разобраны встречающимиНовый год. Был уже двенадцатый час. Мы бежали под дождем, голодные, злые иутомленные. Чем ближе мы подвигались к центру, тем чаще проезжали машины сревущими молодыми людьми. Центр города был переполнен. Наши нервы совсемрасшатались, и мы вздрагивали от выстрелов, которые раздавались со всехсторон. Пахло порохом, как во время уличных боев. Повсюду продавалисьтрещотки, издающие звук пулемета. - Сэры! - закричал вдруг мистер Адамс. - Давайте веселиться. Он молниеносно купил трещотку и с радостным видом принялся ее крутить.Какой-то воющий юноша треснул мистера Адамса хлопушкой по лысине, а мистерАдамс хлопнул его трещоткой по плечу. Мы вошли в первую же аптеку и заказали сандвичей. Покуда нам их готовили, мы печально чокнулись помидорным соком ипожелали друг другу счастья. Как раз в эту минуту пробило двенадцать. Так встретили мы Новый год в городе Сан-Антонио, штат Техас.
