Стресс в период беременности

Что такое детство? Это период, когда делаются заключения о природе вещей. Например «Если ты что-то уронил, оно падает вниз, не вверх». Или «Если что-то спрятано под чем-то, оно все равно существует». Или, в идеале «Если мама уходит, то потом она вернется, потому что мама всегда возвращается».

 

Часто подобные заключения оказывают влияние на всю последующую жизнь. Например, в том случае, если ребенок лишился одного из родителей, на всю жизнь возрастает риск депрессии. Я бы предположил, что это происходит в результате того, что человек слишком рано осознает, что в жизни случаются ужасные вещи, над которыми у него нет ни малейшего контроля.

 

Оказывается, во время внутриутробного развития, эмбрион тоже в какой-то мере познает окружающий мир и, метафорически, принимает некие решения о том, как реагировать на этот мир, влияющие на всю его последующую взрослую жизнь. И если мать и эмбрион во время беременности подвергаются разного рода стрессу, то какие-то из этих «решений» могут усилить подверженность человека определенным заболеваниям. Представьте себе беременность на фоне недостатка пищи. Мать и, соответственно, плод не получают достаточно калорий. На поздних этапах беременности эмбрион «узнает» о том, достаточно ли пищи в окружающем мире, и в случае ее недостатка «принимает решение» беречь каждую крошку из того, что ему перепадает. Происходит «импринтинг» или «программирование» обмена веществ. В будущем, организм этого человека будет великолепно запасать все питательные вещества из съеденной пищи. Развивается так называемый «упрямый» или «экономный» метаболизм.

 

И что из этого следует? То, что мы внезапно оказываемся посреди 3-ей и 4-ой главы. Даже при прочих равных условиях, человек будет больше подвержен риску развития гипертонии, ожирения, диабета 2-й степени и сердечнососудистых заболеваний.

 

Это верно для крыс, для свиней и овец. И для человека. Самый цитируемый и самый драматичный пример – Голодная зима в Нидерландах. Причиной стало эмбарго, наложенное Германией на поставку продовольствия в Западные Нидерланды после начала забастовки железных дорог, охватившей страну в сентябре 1944 года. В качестве меры возмездия оккупанты приостановили все перевозки на баржах по каналам и рекам. Запасы продовольствия подходили к концу, и взрослое население в Амстердаме и других крупных городах к концу месяца получало уже менее 1000 килокалорий в день. В пищу употреблялись луковицы тюльпанов и 16 000 человек умерли от голода. Те, кто был в это время в стадии развивающегося эмбриона, получили жестокий урок, который их организм запомнил на всю жизнь. В результате, спустя полвека, множество людей приобрело упрямый метаболизм и риски, связанные с метаболическим синдромом.

 

По-видимому, на разных стадиях эмбрионального развития программируются разные аспекты обмена веществ и других физиологических процессов. Для эмбриона в первом триместре недостаток питания может обернуться повышением риска сердечно-сосудистых заболеваний, ожирения и повышенным холестерином, в то время как во втором и третьем триместре повышается риск диабета.

Ключевой аспект этого феномена в том, что человек не просто недоедает во время эмбрионального развития, но еще и получает более чем достаточно пищи после рождения и быстро восстанавливается. Таким образом, с раннего детства, организм человека не только эффективно запасает нутриенты, но ему есть что запасать, и даже с избытком.*

 

Так что не морите голодом эмбрион во время беременности. Правда это актуально и для менее критических ситуаций. Если судить по весу новорожденных, то младенцы с наименьшим весом (в пропорции с ростом, понятно), будут подвержены риску развития метаболического синдрома во взрослой жизни. Даже при условии контроля веса, маленький вес при рождении – один из факторов риска по диабету и гипертонии.

*Голландский пример как раз очень характерен в этом отношении, потому что когда страна восстановилась после голодной зимы, люди больше не испытывали проблем с продовольствием.

 

Если сравнить самых больших и самых маленьких новорожденных, то у младенцев с недостатком веса риск развития пре-диабета повышается в 8 раз и примерно в 18 раз – риск метаболического синдрома. Среди тех, чей вес при рождении был наименьшим (нижние 25%), случаи смерти от сердечных заболеваний на 50% чаще, чем у тех, чей вес был на верхней границе нормы. Взаимосвязь между внутриутробным питанием младенца и смертностью от сердечных заболеваний в зрелом возрасте открыл эпидемиолог Дэвид Баркер. Сегодня она известна как «внутриутробное программирование».

 

Ясно, что голодание – это стрессор, так что возникает вопрос – является ли внутриутробное программирование следствием исключительно недостатка питания и/или стресса, возникающего из-за голодания? Исследования, проведенные на крысах, показали, что стресс у матери оказывает влияние на физиологию и здоровье ее потомства на протяжении всей его последующей жизни. Вполне предсказуемым результатом стало изменение базового уровня глюкокортикоидов. И это вполне закономерно, ведь во время беременности плод «получает представления» об окружающем мире, например, насколько там нервная обстановка.

 

Эмбрион получает сигналы стресса от организма матери, в т.ч. и глюкокортикоиды, проходящие через их общую систему кровообращения. И большое количество гормонов стресса «учит» эмбрион тому, что окружающий мир – очень опасное место. Крысята, подвергавшиеся пренатальному стрессу, вырастают во взрослых крыс с повышенным уровнем глюкокртикоидов, и/или ухудшается их способность к восстановлению после стресса.

 

Отчасти, влияние внутриутробного программирования на всю последующую жизнь обусловлено перманентным сокращением числа рецепторов глюкокортикоидов в определенной области мозга. Эта область отвечает за выключение стрессовой реакции при помощи подавления секреции кортиколиберина. Меньше рецепторов – меньше чувствительность к гормону, менее эффективно управление секрецией глюкортикоидов. В результате – пожизненная тенденция к хронически повышенному уровню.

 

То есть получается, вызванная стрессом секреция глюкортикоидов у матери приводит к хронически повышенному уровню у ребенка? По-видимому так, поскольку тот же эффект был достигнут у нескольких видов, включая обезьян, просто посредством инъекций глюкокортикоидов беременной самке, без воздействия стресса.

 

Пониженный вес младенца также является показателем стресса, перенесенного в пренатальный период, и чем ниже вес новорожденного, тем выше будет базовый уровень глюкокортикоидов в возрасте от 20 до 70; а если роды были преждевременные, то ситуация еще хуже.*

 

Если плод подвергался воздействию повышенного уровня глюкокортикоидов во время беременности, то, кроме всего прочего, повышается риск развития метаболического синдрома. Это подтверждают опыты на крысах, овцах и обезьянах, когда повышенный (при помощи инъекций) уровень глюкокортикоидов в крови у матери приводит к возникновению у ребенка симптомов, связанных с метаболическим синдромом. Почему это происходит? Вероятно, воздействие глюкокортикоидов во время беременности приводит к их повышенному уровню уже во взрослой жизни, что увеличивает риск развития метаболического синдрома, ожирения, диабета и гипертонии.

 

Но повышенный уровень глюкокртикоидов – это только одна из ниточек, связывающая пренатальный стресс и метаболический синдром. Можно еще вспомнить репродуктивную систему. Скажем, стресс у беременных крыс приводит к «демаскулинизации» эмбриона мужского пола. Их гениталии менее развиты и сексуальная активность во взрослой жизни ниже. Стресс снижает секрецию тестостерона, в том числе и у эмбриона. К тому же, глюкокортикоиды и тестостерон имеют похожую химическую структуру. И то и другое – «стероидные» гормоны, и повышенный уровень глюкокортикоидов может начать забивать и блокировать рецепторы тестостерона, препятствуя его воздействию на организм.

 

*Семидесятилетние участники исследования были из Финляндии. Подобные исследования могут проводиться лишь в Скандинавии, поскольку там развита традиция вести педантичные и подробные записи обо всем, о чем только можно, включая вес новорожденных.

 

Так работает внутриутробное программирование. Стресс у беременной крысы приводит к увеличению тревожности у потомства. Как можно определить тревожность у крысы? Поместите ее в новую (следовательно, по определению, опасную) обстановку; через какое время она начнет исследовать окружение? Или можно задействовать яркий свет, поскольку крысы, будучи ночными животными, его боятся. Возьмите голодную крысу и положите еду в центр ярко освещенной клетки; через какое время крыса осмелится подобраться к пище? Насколько легко крыса осваивается в новом окружении и взаимодействует с сородичами? Сколько раз животное испражняется в незнакомой обстановке? * Пренатальный стресс приводит к тому, что крыса замирает в ярко освещенном пространстве, не может изучать незнакомую обстановку и испражняется как сумасшедшая. Грустное зрелище.

 

Тревожность приводит к изменениям в области мозга, которая называется миндалевидное тело или миндалина и играет ключевую роль в формировании эмоций. Пренатальный стресс программирует миндалевидное тело на повышенную тревожность на протяжении всей жизни. В миндалине появляется больше рецепторов (т.е. она становится более чувствительной) к глюкокортикоидам, больше нейротрансмиттеров, передающих сигналы тревоги, и меньше рецепторов для веществ, снижающих тревожность.

 

На примере людей этот вопрос изучать нелегко, поскольку сложно найти мать, тревожность которой повышена либо во время беременности либо уже после, но не в обоих случаях. Так что данных по людям не особенно много.

 

И наконец, повышенный уровень стресса воздействует на мозг, особенно – на развивающийся мозг. В случае, например, грызунов, пренатальный стресс приводит к тому, что у взрослых животных образуется меньше связей между нейронами в областях мозга, отвечающих за память и обучение, их память с возрастом значительно ухудшается. Что касается приматов – под воздействием пренатального стресса у них также возникают проблемы с памятью и формируется меньше нейронов.

 

*Я не шучу, после прочтения 5-й главы вы должны понимать, как это работает. Тревожность в незнакомом окружении усиливает подвижность толстого кишечника, что приводит к дефекации, и студент, изучающий воздействие тревожности на примере крыс, подсчитывает число комочков фекалий в клетке, т.к. это число – чрезвычайно информативный показатель уровня тревожности.

 

На примере людей этот вопрос изучить довольно сложно, но есть данные, что окружность головы новорожденных, подвергшихся пренатальному стрессу, в среднем, меньше (что вполне гармонирует с меньшим весом). Но точных данных, подтверждающих, что окружность головы соответствует ученой степени, которую ребенок получит 30 лет спустя, пока еще нет.

 

Еще один аспект проблемы внутриутробного программирования настолько интересен, что я даже на минутку перестал думать как обеспокоенный родитель и просто восхитился биологической задачей. Скажем, представим эмбрион, подверженный пренатальному стрессу, например, недостатку пищи, который программирует упрямый метаболизм. Позднее, повзрослев, она забеременеет. Она потребляет достаточное количество пищи. И, поскольку ее метаболизм так жадно и эффективно делает запасы, на случай, если снова наступят голодные времена, как во время ее развития в утробе матери, то ее тело забирает больше нутриентов для себя. Другими словами, хотя мать питается нормально, ее нерожденный ребенок испытывает недостаток пищи. И это снова программирует экономный метаболизм. И, в конце концов, она тоже вырастет и забеременеет…

 

То есть это внутриутробное программирование может передаваться на протяжении поколений, и гены не дают никаких преимуществ. Гены не влияют на внутриутробное программирование, тут решающим будет воздействие среды, и конкретно – общего кровообращения матери и ребенка.

 

Удивительно. Именно этот эффект можно наблюдать у потомков людей, переживших голодную зиму в Голландии. Их внуки рождаются с недостатком веса. То же самое касается всех других аспектов. Если посадить беременных крыс на диету, вызывающую ожирение, у их потомков (даже в третьем поколении), при нормальной диете, будет тенденция к развитию ожирения. То же касается людей. Диабет второго типа во время беременности может повысить риск развития диабета у ребенка. Казалось бы, странно, недостаток питания приводит к тому, что в крови мало нутриентов, но ведь при диабете второго типа их должно быть много. Почему и то и другое приводит к тому, что у ребенка развивается упрямый обмен веществ? Вспомните, что при диабете в крови повышается уровень глюкозы, поскольку организм не может ее запасать. Когда переполненные жировые клетки становятся инсулинрезистентными, они начинают вырабатывать гормоны, стимулирующие такую же реакцию в окружающих тканях и мышцах. И эти гормоны попадают в общее кровообращение матери и ребенка. Итак, организм матери становится инсулин-резистентным, потому что в ее клетках отложено про запас слишком много питательных веществ. И ее гормоны приводят к тому, что эмбрион не может нормально запасать нутриенты, рождается ребенок с маленьким весом, чей метаболизм программируется на недостаток пищи в окружающем мире и необходимость экономить каждую калорию.

 

Повышенный уровень глюкокортикоидов во время беременности приводят к риску развития у ребенка ожирения, гипертонии, сердечно-сосудистых заболеваний, диабета второго типа, репродуктивных проблем, тревожности и проблем с развитием мозга.

 

И может быть даже обрекает на те же проблемы всех будущих потомков этого ребенка. Вам еще не стало стыдно за то, что вы ссорились, надо ли делать видеосъемку родов? В следующей части мы продолжим беспокоиться.

 

Управление стрессом

К этому моменту, если вы еще не впали в отчаяние от всех неприятных сюрпризов, которые может приготовить нам стресс, подробно описанных в предыдущих главах, то, наверно, вы только просмотрели книгу, не вчитываясь внимательно. Стресс может привести в беспорядок обмен веществ, повысить кровяное давление, взорвать лейкоциты, нарушить работу пищеварительной системы, угробить половую жизнь и, как будто этого мало, вероятно, травмировать мозг. Может, пора заворачиваться в простыню и ползти в сторону кладбища?

 

Однако, надежда есть. Может быть, она тихо прокралась на сцену, не бросаясь в глаза, но она есть. Я часто поражаюсь кое-чему на конференциях по геронтологии. Вот я сижу, слушая …дцатую лекцию с характерным подтекстом – специалист по почкам рассказывает, как этот орган с возрастом разваливается, иммунолог рассказывает про падение иммунитета и т.д. Они всегда показывают диаграммы со 100% каких-то показателей у молодых участников исследования и 75% от этого показателя, например, по функции почек, или 65% каких-то мышечных показателей у пожилых участников. И т.д.

 

Но у всех этих диаграмм есть общая интересная черта. В исследованиях обычно изучается популяция, а не отдельные индивидуумы. А у каждого отдельного индивидуума никогда не будет средних показателей – диаграммы демонстрируют усредненные показатели для определенного возраста. Предположим, в одной группе из трех испытуемых были следующие результаты: 19, 20 и 21, т.е. в среднем 20. Результаты другой группы могли быть 10, 20 и 30 – что снова дает 20 в среднем, но вариативность результатов здесь гораздо выше. В научной литературе принято обозначать вариативность символом, похожим на букву «Т» над диаграммой. Он показывает, какой процент участников группы имел результаты в рамках Х от среднего. И одно можно сказать наверняка – с возрастом увеличивается вариативность, т.е. результаты, которые покажут пожилые участники, всегда будут варьироваться больше, чем у молодых участников.

 

(картинка не имеет отношения к тексту, но тут есть этот " Т" -символ)

Схематическая презентация факта, что группа молодых и пожилых индивидуумов может получать одинаковый средний результат в тестах, но вариативность в результатах обычно выше среди пожилых участников.

 

Для исследователя, это, конечно, проблема, потому что с такой вариативностью статистика выглядит не так изящно и приходится искать больше пожилых участников, чтобы получить более надежный средний результат. Но задумайтесь об этом факте на минутку. Посмотрите на размер столбиков в диаграмме для молодых и пожилых участников, посмотрите на размер Т-показателя вариативности, проделайте простые вычисления – и внезапно вы осознаете нечто грандиозное – чтобы показать такую вариативность в диаграмме, среди, скажем 50 участников, нужно, чтобы было 6 участников, у которых те или иные показатели улучшились с возрастом. Т.е. фильтрационная способность почек с годами улучшилась, кровяное давление упало, тесты памяти тоже дали лучший результат. И внезапно вы уже больше не скучаете на конференции, ожидая перерыва, когда можно будет перекусить отнюдь не ЗОЖными булочками с корицей. Вы выдвигаетесь на самый краешек кресла.

 

Кто эти шестеро? Что именно они делали правильно? И, отбросив всякую научную отстраненность, спрашиваете себя – как я могу научиться делать то же самое?

Генри Матисс, Танец, oil on canvas, 1910.

 

Такой разброс был статистическим раздражителем для геронтологов. А сейчас «успешное старение» - наимоднейший аспект в этой науке. Не все с возрастом превращаются в развалины, не каждый орган и система накрываются, не все новости – плохие.

 

То же самое происходит во многих других областях, где жизнь испытывает нас на прочность. Освобождают десять человек, несколько лет просидевших в заложниках. Девять из них выходят глубоко травмированные, отчужденные от семьи и друзей, мучаются кошмарами и не в силах адаптироваться к повседневной жизни; кое-кто из этих девятерых никогда больше не сможет нормально функционировать. Но всегда найдется один, который скажет: «Да, нас жутко били, и тот раз, когда мне приставили к виску пистолет и взвели курок, был худшим моментом в моей жизни, конечно, я бы ни за что не хотел всего этого повторить, но именно будучи в плену я осознал, что на самом деле важно и решил посвятить остаток своей жизни Х. Я почти испытываю благодарность».

Как он это делает? Как объяснить, что некоторые из выживших в Холокосте, оказываются практически также психически здоровы, как до этого?

 

Посмотрите исследования с участием людей, выполняющих опасные задания – парашютистов, пилотов, отрабатывающих приземление на авианосец при волнении на море, тех, кто выполняет подводные подрывные работы. Исследования показывают тот же самый паттерн: у большинства людей отмечается чрезвычайно выраженная стрессовая реакция, но кое-то из участников не показывает вообще никакой физиологической реакции на стресс.

 

А еще есть выходящий за все возможные рамки предмет, от которого волосы встают дыбом – очереди в супермаркете. Вы встаете в одну, довольно медленную, и ваше раздражение только усиливается при виде стоящего позади вас человека, который выглядит абсолютно счастливым и спокойным и, по всей видимости, думает о чем-то приятном. И, несмотря на все многочисленные способы, которыми стресс может нам навредить, мы не сваливаемся с заболеваниями, вызванными стрессом и психиатрическими проблемами. Конечно, не все мы подвергаемся одинаковым внешним стрессорам; но даже при одинаковых стрессорах, даже одинаковых сильнейших стрессорах, мы весьма значительно различаемся по тому, как наши тела и психика с ними справляются. И в этой последней главе задается вопрос, рожденный надеждой. Кто те участники, которые могут справляться? Как они это делают? И как мы можем этому научиться?

 

В главе 15 предполагается, что некоторые черты характера и темпераменты не слишком хорошо приспособлены к тому, чтобы справляться со стрессом, и логично было бы предположить, что должны быть и характеры с противоположными свойствами. Это правда, но в этой главе показано, что не только «правильный» характер объясняет случаи успешной адаптации к стрессу – для каждого из нас есть надежда. И начнем мы с систематического обзора индивидуумов, которым довелось просто великолепно справиться со стрессом.

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: