Некоторые закономерности управляемых социальных систем

В предыдущем параграфе мы выяснили, что любые социальные системы включают в себя в качестве подсистемы достаточно обособленные связи управления. Субъектом генерирования и организации связей управления служит социальное ядро системы, естественным центром которого выступает руководитель, или физическое лицо, имеющее полномочия представлять систему (организацию, учреждение, государство, общество, совокупность обществ) вовне и принимать решения внутри нее. Объектом управления выступает сочетание системных связей и связей целенаправленной деятельности участников, обеспечивающее в конечном итоге целостность системы и ее продуктивность. Механизмом управления является разработка схем будущего состояния различных аспектов социальной системы, выработка норм и правил организационного поведения и обеспечение их выполнения участниками совместной деятельности, что предполагает и разнообразные формы внутрисистемной рефлексии.
Управление происходит путем разработки экспектаций ролевого поведения и интериоризации этих экспектаций участниками совместной деятельности. Управляемость зависит как от адекватности экспектаций статусу системы, так и от степени их интериоризации участниками. В свою очередь, состояние социальной системы - функция и от стадии, на которой находится процесс совместной деятельности.
Рассмотрим последовательно закономерности построения (порождения), функционирования и развития социальной системы как системы управления. Эти закономерности представляют собой теоретические модели процессов социального управления, которые могут быть использованы в социологическом описании и объяснении явлений управления. В ходе специальных исследований гипотетические элементы данных моделей могут получить более полное теоретико-методологическое обоснование и эмпирическое подтверждение.
Организованная социальная система появляется в результате серии выборов, которые совершают вполне определенные субъекты в пользу своего объединения для совместной деятельности. Лица, принимающие такое решение, выступают в качестве "отцов-основателей" будущей системы. Они же являются прообразом социального ядра системы или по крайней мере оказывают решающее влияние на первоначальный состав его ведущих действующих лиц. Учредители совершают целый ряд важнейших выборов, от которых зависят статус системы, ее стартовый потенциал и своеобразный социально-генетический код.
Предметом выбора является, в частности, профиль совместной деятельности и характер объединения. Под профилем понимается объект или сфера деятельности, а также ее функциональное назначение, ожидаемый результат. Под характером объединения понимается тип организации совместной деятельности: соотношение прав и обязанностей участников, особенности организации системы управления. В результате закладывается социальный статус будущей системы.
В этот период создается и стартовый потенциал системы, который имеет материалъно-техническую, финансовую и социально-культурную составляющие. Вполне понятно, что построение организованной социальной системы проходит путь от первоначальной идеи, которую разделяют учредители, до ее оформления в виде проекта организации, что нередко завершается юридическим оформлением документов в соответствии с действующим законодательством и подзаконными актами.
Все эти действия учредителей создают уникальное сочетание условий функционирования и развития будущей системы, которое мы называем "социально-генетическим кодом". В нем уже присутствуют понимание учредителями социальной ситуации и своей роли в ней, надежды на решение общественных и частных проблем путем создания этой конкретной системы, расстановка социальных интересов, в том числе учет конкурентных и противоборствующих объединению усилий конкретной группы людей, вариантов будущего поведения системы, ее предрасположенностей.
Как правило, ни одна из составляющих (единиц) социально-генетического кода полностью не эксплицируется в форме документов. Среди причин - то, что учредителям трудно оценить подлинный смысл создаваемого ими социального учреждения, тем более, что в большинстве случаев они преследуют не только общие, но и личные цели, что в полной мере выясняется только с течением времени.
Большое значение для понимания закономерностей функционирования и развития управляемых социальных систем имеет морфологический аспект построения управляемой системы. Она может вырастать снизу или насаждаться сверху, либо в сочетании - снизу и сверху одновременно. За отправную точку берем естественную кооперацию людей, их самоорганизацию при совместной деятельности. Эту стадию, или этот уровень, мы называем уровнем самоорганизации, поскольку над участниками совместной деятельности человеком 1 (Ч1) и человеком 2 (Ч2 ) нет никакой другой организующей силы, кроме силы их добровольного объединения (см. рис. 1).

Рис. 1. Схема самоорганизации и управления в процессе совместной деятельности.

На схеме Ч1 и Ч2 - люди, находящиеся в одинаковой социальной позиции, совместно принимающие решения относительно использования имеющихся средств для воздействия на предмет деятельности и получения определенного результата. Сплошная стрелка вверху показывает, что цель является идеальным устремлением группы Ч1 - Ч2 . Сплошная стрелка внизу обозначает наличие рефлексивной обратной связи, регулирующей процесс достижения цели по промежуточным показателям результата.
Здесь практически реализованы (но не вполне еще прокомментированы) принципы субъект-объектной модели самоорганизующейся социальной системы которой отсутствует следующий уровень иерархии. С появлением человека Ч3, система может считаться самоуправляемой. Она перешла на качественно иной уровень внутреннего устройства. В чем это выражается?
Если до сих пор скооперированные участники процесса совместной деятельности были единственными субъектами принятия решений и их исполнения, то теперь появился человек Ч3, которому делегированы полномочия принимать решения в отношении всей цепочки связей:

и главное, в отношении связей между Ч1 и Ч2. То есть содержание деятельности Ч1-Ч2 радикально изменилось, как изменилась и их социальная позиция. Человек Ч3 теперь не только участвует в формулировании цели и контролирует ее достижение, но и выступает регулятором (распорядителем) обмена социальными благами и услугами между всеми участниками. Иерархия оказывается тотальной:

Тем не менее появление следующего уровня иерархии - человека Ч4 , символизирующего у нас появление управления, становится еще более радикальным фактором, чем в случае с Ч3.
Первое, что бросается в глаза, - существенные социальные различия между Ч3 и Ч4. Человек Ч3 - это человек из среды участников, которые добровольно делегировали ему управленческие функции, чтобы самим не отрываться от дела, а Ч4 - уже представитель некоторой новой системы, проектирующий и направляющий процесс совместной деятельности как своей подсистемы. Предметом деятельности Ч4 становится вся цепочка связей:

а также целеполагание (Ч1-Ч2) и Ч3 и контроль обратной связи тех и других. Наращивание иерархии (появление Ч5, Ч6) не вносит принципиальных изменений в систему управления, разве что создает дополнительные проблемы для Ч4, что в данном случае носит частный, внутрисистемный характер.
Механизм, который заставляет надстраивать искусственную иерархию управления над естественным процессом кооперации группы людей для осуществления совместной деятельности находится в основном вне этого процесса. Он - в условиях внешней среды, под которыми понимаются государство, рынок, конкуренты, потребители, политическая и финансовая конъюнктура, состояние социальных институтов и структур, этносоциальные отношения. От текущего состояния среды зависит социальная устойчивость процесса совместной деятельности.
При построении иерархии снизу вверх хорошо заметно, как развиваются цели совместной деятельности. В первоначальном состоянии, когда (Ч1 - Ч2) совмещали функции субъекта деятельности и субъекта ее самоорганизации, цель достижения продуктивного результата одновременно была и неявной целью воспроизводства отношений между Ч1 и Ч2 . С появлением Ч3 увеличивается значение воспроизводства устойчивых отношений между Ч1 и Ч2, целями управления становятся одновременно и продуктивный, и социальный (устойчивость, воспроизводство отношений) результаты. С появлением Ч4 проблема управления превращается в проблему сочетания этих целей, тем более, что устойчивость системы, ее статус теперь означает и устойчивость социального статуса Ч4.
Данный вопрос имеет существенное значение для понимания механизма функционирования системы управления, и мы к вернемся нему позже. Сейчас же рассмотрим вариант построения системы управления процессом совместной деятельности сверху вниз. Человек Ч4 в этом случае проектирует всю систему в рациональной форме (желаемый продукт, технология его получения, материальные и финансовые средства, система рабочих мест, штатное расписание) и организует прием людей на образованные вакансии. Человек Ч3 приглашается для выполнения особой социальной роли - создания деловой кооперации между основными участниками процесса Ч1 - Ч2.
Положение Ч3 особенно сложное. Оно называется в социологии "промежуточным" (маргинальным). Его социальный статус "зависает" между статусом основного управляющего (Ч4) и статусами основных исполнителей (Ч1- Ч2). Если Ч3, не завоюет неформальный авторитет у подчиненных, не добьется их уважения и признания, то вместо деловой кооперации и сотрудничества он столкнется с противодействием участников процесса Ч1 - Ч2, что незамедлительно скажется на продуктивной и социальной результативности их деятельности, приведет к ликвидации самоуправления и самоорганизации.
Если Ч3 станет неформальным лидером группы Ч1 - Ч2, то увеличится вероятность конфронтации между Ч3 и Ч4, уменьшится социальная устойчивость процесса. Правильно было бы сразу поддержать самоорганизацию и самоуправление, но современные проектировщики рациональных моделей управления пока еще не научились предусматривать в своих схемах самодействие исполнителей с их непредсказуемой "эмерджентностью".
Итак, морфологически генезис системы управления предстает как процесс совместного проектирования сложного субъект-субъектного и субъект-объектного отношения с меняющимися от уровня к уровню "геометрией" предмета и составом субъекта. В связи с этим можно утверждать, что после построения системы совместной деятельности происходит сильная трансформация отношений управления из одних форм в другие с изменением строения и общей конфигурации связей всех участвующих субъектов, причем порой незаметно для них самих.
При всей значимости представлений о морфологии управляемой системы для получения более полной картины об этом предмете требуется охарактеризовать и ее функциональное строение.
Задача получения функционального описания несколько отличается от задачи описания морфологического. К познанию пространственно-временного расположения элементов системы добавляется представление о принципах их взаимодействия, функционирования и развития. От вопроса о том, как устроена управляемая система, мы переходим к вопросу о том, как она действует. Действует управляемая система благодаря особой функциональной структуре, отличной от целерациональной пирамиды и от амебоподобной структуры неформальной организации. Функциональная структура имеет нуклеарный вид: ее составляют ядро, средний идентификационный слой и космополитическая оболочка (рис. 2).

Рис. 2. Функциональная модель управляемой системы:

1 - формальная организация;
2 - неформальная организация;
3 - функциональная организация.

Социальное ядро - это реальная группа людей, принимающих оперативные и перспективные решения относительно состава системы управления, ее строения и поведения в зависимости от внешних условий, привлечения и использования ресурсов. Состав ядра можно, конечно, изучать по социально-классовым, демографическим, профессиональным и личностным признакам, но основополагающее значение здесь имеет членение по типологическому признаку - относительно критериев продуктивности и устойчивости системы. К людям "продуктивистской" ориентации относятся "профессионалы", т.е. специалисты, знающие свое дело. К людям "адаптивной" ориентации относятся так называемые "социалы", т.е. люди с общественной жилкой, находящие свою самореализацию в общении с другими людьми. Какими бы формальными признаками ни обладали "люди ядра", их принадлежность к "профессионалам" или "социалам" определяет функционально-регулятивные качества самого социального ядра.
До специального эмпирического исследования трудно сказать, формируются ли эти ценностно-ориентационные поведенческие группы самим состоянием системы управления или эти стадии и этапы создаются случайным подбором состава ядра. Возможно, имеют место оба процесса, но результат их взаимодействия может стать роковым для судьбы (времени жизни, скорости и типа трансформации) системы управления. В тот или иной промежуток времени в ядре могут превалировать либо "профессионалы", либо "социалы", что всегда приводит к функциональным или дисфункциональным последствиям для системы в целом в зависимости от доминирующей линии ее трансформации. Если воспользоваться терминологией социальной синергетики, то в ядре происходит борьба идеалов. Победивший идеал диктует и критерии принятия решений, т.е. критерии отбора образцов поведения. Но победитель не всегда прав, его решения не всегда адекватны функциональным перспективам. В этом - одна из причин потери чувствительности системы управления в преддверии надвигающегося кризиса.
Социальное ядро опирается на группу людей, которые хотя непосредственно и не участвуют в принятии решений, но испытывают доверие к "людям ядра", поддерживают их эмоционально и поведенчески. Мы назвали эту группу идентификационным слоем, поскольку его участники отождествляют себя с организацией и ее руководством, считают себя причастными к его судьбе. Как покажем ниже, социальное ядро не сводится к руководству, а организация - к системе управления, но для выделения идентификационного слоя сильные установки людей на эти объекты были бы показателем их идентификации.
Это похоже на фанатов музыкальной группы или футбольной команды, обожателей знаменитого артиста или ярых приверженцев политического деятеля. Они сами не исполняют ролей, не играют на поле, не поют со сцены, не выдвигают своих кандидатур на выборах, но они любят, ценят, обожают, поддерживают тех, кто это делает. То же самое происходит и в системе управления, где есть играющие (лидерская группа, ядро) и где неизбежно возникает группа поддержки, или идентификационный слой.
В космополитическую оболочку управляемой системы попадают люди, которые эмоционально не включены в дела организации и ее руководства, держат по отношению к ним определенную дистанцию и готовы перейти в другую организацию, если там выше уровень социальных благ. Словом, это, возможно, хорошие специалисты, знатоки своего дела, но явно не патриоты по отношению к "ядерной" группе. Важно, что такая поведенческая ориентация возникает на функциональной границе системы управления как промежуточный слой между "своими" и "чужими" (здесь "мы", члены организации, работники фирмы, служащие данного аппарата, а там уже "они", другие люди из других систем, там - чужие). Космополитическая оболочка состоит из тех, кто формально находится в структуре конкретной организации, а неформально чувствует себя с ней малосвязанным.
Примерно так выглядит функциопальная структура управляемой системы, или ее функциональная модель. Она, конечно, не похожа ни на рациональную, ни на естественную модели. Она представляет собой поведенческий срез функционирующей системы, тесно связанный с ее морфологическим строением, но не сводимый к нему. Как пишет Э.Г. Юдин, в полной мере научный подход к анализу системы "реализуется лишь при ее функциональном расчленении, поскольку именно здесь у продукта исследования появляются существенно новые черты, в частности, отсутствие жесткой привязки к пространственно-временной локализаци.
Действительно, описанная функциональная структура появляется сразу, как только начинает действовать управляемая система. Первым, как мы показали выше, на свет появляется зародыш ядра. Это группа идейных вдохновителей и основателей системы, которая может взять на себя и функции разработчика-проектировщика, хотя это необязательно. Нужных специалистов можно нанять на определенных условиях. Главное все-таки - удачная первоначальная идея, в которой в явном виде заложен практический ответ на запрос времени в сложившихся макро- и микрообстоятельствах.
Образцы таких удачливых идей любят приводить в качестве примеров авторы учебников по менеджменту. Это будет и Г. Форд с его идеей создания массового автомобиля при помощи конвейерной сборки, и "Макдональдс" с производством гамбургеров, и Фредерик У. Смит с его планом создания экспресс-почты для доставки бандеролей в любой конец США за 24 часа, и компьютеры IBM. Такие идеи нужны не только в период зарождения системы, но и на каждом переломном этапе ее эволюции. Есть примеры и менее удачных идей, например, строительство коммунизма в отдельно взятой стране. Однако дело сейчас не в доказательстве важности удачных идей, а в определении их функционального назначения.
Идея - это реально-идеальный образ системы, ее смысл, содержащий в свернутом виде и будущее развитие, и структуру, и средства, и результаты. Те, кто разделяет идею, верит в нее, входят в первоначальную группу, составляют зародыш социального ядра. Социальное ядро возникает не случайно. Реальное управление людьми в процессе их совместной деятельности не обеспечивают ни формальная организация сама по себе, ни неформальная самоорганизация. Его обеспечивает группа людей, которая постоянно держит руку на пульсе текущих событий, принимает решения и организует их выполнение. Такая группа может быть шире по составу, чем управленческий персонал, включать в себя и нечленов официальной организации или не включать некоторых руководителей. Она переменна по составу, но устойчива по структуре и функциональному положению - она обеспечивает социальный отбор форм организационного поведения для отдельных участников, подразделений, структур и системы в целом в постоянно меняющихся внутренних и внешних условиях.
Идентификационный слои появляется в поведенческой структуре управляемой системы также не случайно. Если одна часть системы (ядро) постоянно генерирует указания "что делать", то, чтобы деятельность состоялась, другая часть системы должна принять решение "как жить", признать, что в данную минуту именно эти действия самые правильные, самые разумные. Поскольку вокруг ядра не всегда удается удержать всех участников процесса совместной деятельности (в силу ряда социальных и психологических причин) появляется космополитическая оболочка, в свою очередь, также функциональная, поскольку через нее осуществляется социальный обмен с окружающей средой, не затрагивающий сердцевины системы, ее ядра. Космополитическая оболочка выполняет роль защитного слоя.
Чтобы понять, как действует управляемая система, надо разобраться в динамике ее функциональной структуры. Социальное ядро время от времени меняет свой персональный состав. Это происходит в результате определенной кадровой политики или спонтанно, "по собственному желанию", но не всегда рационально, поскольку на практике состав социального ядра не эксплицирован полностью. Неадекватные разовые кадровые замены незаметно накапливают новое качество - появляется социальное ядро с неадекватными идеями относительно отбора "правильных действий". Социальное ядро остается функциональным до тех пор, пока его состав и исповедуемая им идеология направлены на действительное решение проблем перманентного преобразования организованной системы с учетом изменения внутренних и внешних условий, пока им генерируются адекватные действительным условиям идеи.
В случае, когда социальное ядро начинает принимать решения в своих собственных интересах, как группа частных лиц, деформируется вся функциональная структура. Идентификационный слой либо превращается в оппозиционную группу, либо перемещается в космополитическую оболочку, отчужденную от руководства организации. Ядро превращается в клику, ведущую двойную жизнь: официальную и неофициальную, явную и скрытую. Наряду с формальной и неформальной организациями появляется скрытая (подпольная) организация. Функциями подпольной организации являются либо борьба за реформу управляемой системы, за восстановление нормальных морфологических и функциональных структур, либо достижение частных целей под прикрытием официально признанных структур. Последний вариант - это та самая ситуация, когда, по известному анекдоту времен застоя, "одни делают вид, что работают по потребностям, а другие делают вид, что они им платят по труду". Вся официальная жизнь такой системы выполняет показную функцию, помогает делать вид, что официальная и формальная деятельность людей в организации совпадают.
Деформация управляемой системы в сторону показной деятельности есть проявление социальной патологии. Сутью этой патологии является превращение социального ядра в клику. При сращивании клики с криминальными структурами социальное ядро системы управления становится мафиозным, а вся организованная система - инструментом для достижения преступных целей. Переход управляемой системы из здорового состояния в больное происходит через перерождение социального ядра и последующее изменение всей функциональной структуры.
Поэтому столь опасными для общества являются различного рода интриги, скрытые действия, направленные на раскалывание социального ядра, на его захват и использование в своих целях.
К сожалению, общество пока не осознало опасность подпольной борьбы отдельных групп и лиц за захват постов в государственных, муниципальных и частных структурах. Такого рода социальная патология открывает каналы для самореализации людей с нравственными и психическими отклонениями, способствует воспроизводству криминальных слоев и криминализации общества в целом. Наглядным примером "поглощения" социальной, патологией здоровой социальной структуры является распространение "дедовщины" в армии, суть которой не в измывательстве старослужащих над новобранцами, а в деформации поведения офицерского корпуса в условиях невыполнения государством своих обязательств.
Представлять дело так, что хорошие дела совершаются в обществе только благодаря благородным идеалам и хорошим людям было бы крайним упрощением, социология управления показывает, что к социальной патологии приводят нарушения нормального соотношения морфологических и функциональных структур, что в определенных условиях циничное презрение к идеалам гуманизма становится кому-то функционально выгодным.
Для лечения болезней такого рода необходимо более полное знание об их возникновении и особенностях, о новых системных способах их профилактики и лечения, о возможностях социально-инженерной терапии, о пределах и последствиях искусственного вмешательства в столь сложные со-циальные процессы.
Мы исходим из предположения, что адаптивный и продуктивный критерии ортогональны, а закон связи между устойчивостью системы управления и ее продуктивностью примерно соответствует закономерностям, описываемым в математике показательной функцией . Тогда варианты состояния управляемой системы могут быть представлены графически (см. рис. 3).

Рис. 3. Состояния управляемой системы.

Кривая I содержит возможное число состояний управляемой системы I при заданном наборе внутренних (Ч1-Ч2 — ›средств — ›предмет — ›результат, а также Ч3, Ч4, Ч5) и внешних условий. Выделено три типа таких состояний: 1, 2 и 3. Первое состояние характеризуется значительной продуктивностью П1 и относительно низкой адаптивностью (устойчивостью) У1. В действительности этому состоянию соответствует временный характер организации управления целевой программой. После достижения цели вся организация может бесследно раствориться в социуме. Можно сказать, что при этом типе системы управления она затрачивает минимальные ресурсы на поддержание своей устойчивости. Второе состояние - оптимальное для управляемой системы I. Здесь продуктивность и устойчивость системы уравновешены. Система может долго существовать, если она настроится на режим 2.
Сдвиг в сторону третьего состояния означает тенденцию к превалированию адаптивных критериев принятия решений над продуктивными. Это начало стагнации, движения в сторону кризиса. Именно здесь происходит незаметнее переключение отрицательной обратной связи на положительную: чем больше действий в сторону адаптации, устойчивости, тем ниже продуктивность.
Крайнее состояние движения в сторону сохранения устойчивости приводит к хаосу, в сторону продуктивности - к порядку, лишенному адаптивных механизмов. И то и другое ведет к разрушению строения системы, к ее исчезновению либо к революционному переходу на кривую II.
Особый интерес представляет рассмотрение процесса трансформации управляемой системы, осуществления ее жизненного цикла в форме эволюционной кривой (см. рис.4).

Рис. 4. Процесс трансформации управляемой системы:

А— Б —латентный "инкубационный" период проектирования управляемой системы;
Б—В —период создания системы, реализации проекта;
В—Г —период устойчивого функционирования системы;
Г—Д —сдвиг системы в стороку кризиса, предкризисное состояние;
Д—Е —состояние кризиса;
Е—Ж —новый (возможный) латентный период проектирования;
Г—Д' —латентный период проектирования превентивных антикризисных мероприятий;
Д'—Е' —период реализации антикризисной программы.

Время tсу (t1+t2+t3+t5) есть собственное социальное время жизни системы. Управления, включающее в себя время основных периодов (стадий). Нетрудно представить точки перегиба эволюционной кривой АБВГДЕ как точки бифуркации, которые отражают результат принятых решений по отбору вариантов поведения системы. Это особенно наглядно видно в предкризисной и посткризисной ситуациях (пунктирные линии ГД'Е' и ЕЖВ').
Обратим внимание на эвристические возможности эволюционной модели. Прежде всего отметим такую переменную управляемой системы, как собственное социальное время, или время жизни. Оно индивидуально и уникально, как и время жизни биологического организма. По проектному, и реальному времени жизни можно судить о родо-видовых различиях систем управления (например, выделять среди них "долгожителей"), изучать особенности различных стадий и этапов и в итоге прогнозировать будущие состояния, в частности трудно уловимую для практики управления точку вступления в предкризисное состояние, чтобы успеть разработать и предпринять антикризисные меры.
Немалый интерес представляют и такие параметры, как первоначальный потенциал Пп потенциал устойчивого функционирования Пф, остаточный послекризисный потенциал П0, потенциал инноваций (реорганизации) Пи и др. Понятие о потенциале может в компактном виде представить весь набор возможностей управляемой системы, определяемых сочетанием таких ресурсов, как власть, богатство, знания, информационная обеспеченность, квалификация кадров, волевые и нравственные качества людей. Потенциал определяет социальный статус управляемой системы. Изучение его изменения от рождения до растворения в социуме может дать новые сведения (эмпирические данные) о закономерностях эволюции. А если учесть, что управляемые системы есть симбиоз искусственных и естественных элементов, - то и коэволюции.
Социальный статус управляемых систем может изменяться не только под воздействием изменений потенциала, но и в связи с изменением статусов других управляемых систем. То же касается и значения управления в обществе в целом. Обычные рассуждения о влиянии социальной среды на поведение организованных систем, на их эффективность приобретают доступные измерению конкретно-социологические черты. Это, в частности, относится и к исследованию такого системного явления, как кризис и управленческие действия по выходу из него.
Наконец, эволюционная модель поведения управляемой системы не противоречит идеям об их ускоренном трансформизме, превращении таких систем из одного морфологического типа в другой.
Выше мы говорили о существовании различных режимов управления. Сейчас мы можем выделить три их морфологических типа:
- адаптивно-рациональный, соответствующий равновесному режиму (схема: субъект ‹ — › объект — › результат, баланс продуктивности и устойчивости);
- адаптивный, соответствующий адаптивно-неравновесному режиму (схема: объект (субъект) — › результат, устойчивость);
- целерациональный, соответствующий рационально-неравновесному режиму (схема: субъект — › объект — › цель).
Эти типы управления отличаются не столько набором элементов, сколько их строением и отношениями, за которыми стоит и универсальный механизм преобразования (трансформации).
Целерациональный морфологический тип представляет собой формализованную технологию достижения четко обозначенной цели. Здесь средством является жесткая формальная организация, специально сконструированная для получения запланированного результата. Механизмом является контролируемое развертывание заранее продуманных этапов во времени. Целерациональный тип отличается закрытостью, равновесностью, линейностью.
Адаптивно-рациональный тип представляет собой симбиотическую связь искусственно-естественных подсистем: целерациональной, специально построенной для достижения определенной (продуктивной) цели, и адаптивной, настроенной на устойчивое воспроизводство отношений, на повышение адаптации к внешним условиям. Механизмом является согласованное взаимодействие этих систем, их коэволюция. Это соответственно полуоткрытая, полуравновесная, частично линейная (частично нелинейная) система с многократно повторяющимся циклом взаимодействия.
Адаптивный тип близок к естественной системе, где нет заранее заданных целей, концепций, идеалов, нет планирования достижения конкретных результатов. Здесь есть заложенный при рождении социально-генетический код, и есть импульсивная реакция на изменения во внешней среде. Генеральным механизмом является известная схема "стимул - реакция". Следует допустить и наличие сознательной установки участников совместной деятельности на выживание. Это открытая, неравновесная, нелинейная система с апериодическим колебательным циклом.
Теоретическое выделение этих морфологических типов систем управления дает ответ на вопрос о причине непрекращающегося спора между разными подходами к управлению. Мы просто имеем дело с разными объектами познания или с одним и тем же, но находящимся на различных стади-ях своей трансформации, как гусеница, куколка и бабочка. Самое интересное, что управляющий субъект не успевает осознавать, на какой стадии находится управляемая им система, и не всегда использует адекватные средства, что приводит к непредвиденным последствиям.
Мы выделяем четыре возможные стадии трансформации и считаем, что каждой из них соответствуют свои законы построения и функционирования.
На эмбриональной стадии это искусственно-естественная система. Искусственная - так как она сознательно конструируется, проектируется, и естественная - так как этим занимается группа людей в форме спонтанной самоорганизации. Результатом их деятельности является не только проект сложной социотехнической системы, но и ее социогенетический код, который содержится в учредительных документах и в социальном статусе проекта, в ментальности участников.
Дальше начинается принципиально иная стадия - стадия претворения проекта в жизнь, в реальную систему, в организацию. На этой стадии превалирует целерациональный морфологический тип системы управления, которая также является искусственно-естественной, но здесь естественные элементы (люди, их отношения) жестко подчинены планам, разработанной программе. Данная стадия достаточно автономна, она способна зажить самостоятельно. Это так называемое управление целевыми программами.
Но если цель такой программы - создание новой организации, то целерациональная стадия может плавно перейти в адаптивно-рациональную, где законом существования станет длительное взаимодействие искусственной и естественной подсистем. Соответственно реакция на воздействие внешней среды будет двойственной: и продуктивной, и приспособительной. Система управления должна будет принимать решения на оптимизацию своего поведения по указанным двум критериям.
Груз принимаемых решений создает инерцию движения, когда в системе управления предпочтение отдается устойчивости достигнутого положения, воспроизводству отношений, а не новому производству. Начинает превалировать третий, морфологический тип системы управления - адаптивный. Теперь отрицательный тип обратной связи незаметно для субъекта управления переключается на положительный. Решения, которые ранее были функциональными, становятся по критерию продуктивности дисфункциональными, зато функциональными по критерию адаптивности. Развитие управляемой системы затормаживается. Она переходит в стадию стагнации, вступает в предкризисное состояние.
Отмеченные нами закономерности построения, функционирования и развития управляемых систем дают новый толчок научному описанию и объяснению явлений управления в обществе, позволяют получить более глубокие теоретические и эмпирические знания о выделенной нами сфере социальной реальности.

Глава IV. Методологическая организация,
методы и процедуры социологического исследования проблем управления

Основная цель этой главы - показать, как обеспечивается получение нового знания в социологии управления, каковы ее методы и процедуры.
В связи с тем, что управление является достаточно специфичным социальным явлением, требуется определенный пересмотр традиционно используемых в социологии средств и соответствующего обоснования их применимости к новому объекту. Прежде всего обращаем внимание читателя на проблему методологической организации исследования. В общенаучном плане эта проблема фундаментально поставлена в работах Э.Г. Юдина, А.И. Ракитова, Г.И. Рузавина, П.В. Копнина, B.C. Швырева, Г.П. Щедровицкого, B.C. Степина и других отечественных методологов науки, но она пока еще слабо осмыслена в области социального познания и, можно сказать, почти совсем не рассматривается как актуальная задача отраслевых социологии. Мы считаем необходимым дать специальное обоснование методологической организации исследования проблем социологии управления. При этом, как увидит читатель, акцентируем необходимость теоретических исследований в этой области и активное использование экспериментальных процедур.
Следующим шагом в том же направлении является обоснование проблемного поля социологии управления в сочетании его онтологического и гносеологического аспектов. В онтологической части проблемного поля рассматриваются вопросы практики управления, как они предстают в обыденном сознании и в литературе по менеджменту. Гносеологический аспект проблемного поля включает в себя основные теоретические задачи и гипотезы, решение и проверку которых обеспечивают эмпирические процедуры социологии управления, построенные в основном на квазиэкспериментальной методологии эмпирического исследования.
Особое место в этой главе занимает проблема метода в социологии вообще и в социологии управления в частности. Рассматривается вопрос об использовании в социологии методов объяснения и понимания, пришедших из естественных наук и герменевтики. Социальная реальность, что особенно заметно на объектах социологии управления, не является ни физической реальностью природы, ни субъективным миром текстов, поддающимся бесконечной интерпретации. Социальная реальность представляет собой организованный мир человеческой деятельности, превращающей наличные материальные, культурные и социально-структурные средства в предметы проектирования и нового производства. Различия между природной, ментальной и социальной реальностью анализируются в работах К. Поппера, М. Фуко, Ю. Хабермаса, Ю.А. Урманцева, но в них не делается вывод о необходимости привести методы исследования в соответствие с исследовательской задачей. Поэтому в качестве определенного продвижения в этом направлении предпринимается методологическое и логико-гносеологическое обоснование метода установления фактов социальной действительности как явлений, событий и процессов, направляемых "доминирующими субъектами". В конце главы дается разработка отдельных исследовательских процедур социологии управления, построенных методом установления.
Исследование управляемых социальных систем может производиться и с помощью методов объяснения и понимания, что правда, не дает социологически полной картины всего происходящего в управлении обществом и его подсистемами, но имеет право на существование в несоциологических науках, таких как экономика, социальная психология, культурология.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: