Проблемное поле социологии управления и выделение основных исследовательских процедур
Проблемное поле науки - это то условное пространство, которое занимают и в котором располагаются объекты ее исследования, выделяемые на основе определенных познавательных критериев. В соответствии со сложившимся в эпистемологии понятийным аппаратом проблемное поле науки имеет онтологический и гносеологический аспекты.
Большим шагом вперед в разработке общезначимых критериев научности познания явились работы отечественных ученых в области философии, методологии и социологии науки, которые, в частности, позволяют разграничить реальность, не зависимую от познающего субъекта ("первую реальность") и зависимую ("вторую реальность"), сконструированную и сознательно используемую для получения нового знания. Мы имеем в виду работы П.С. Дышлевого, Ф.М. Канака, Т.Р. Хоанга, B.C. Степина, B.C. Библера, М.К. Мамардашвили, А.И. Ракитова, Э.Г. Юдина, Л. М. Косаревой, Е.А. Мамчур и многих других, проводившиеся в 60-80-е годы по материалам естественных наук.
Несмотря на постмодернистскую критику науки и научности и отдельные громкие требования отречься от "доктрины единой науки", с которыми в последнее время активно выступает, например, Дж. Сорос, мы придерживаемся несколько иной точки зрения. Действительно, нельзя механически переносить дедуктивно-номотетическую модель естественно-научных средств получения знания на социальную реальность, которая обладает рядом специфических и существенных отличий от природы. Но нельзя игнорировать и тот основополагающий факт, что познание как природных, так и социальных объектов осуществляется одним и тем же социально-природным существом при помощи созданных им общезначимых искусственных средств моделирования, наблюдения и экспериментирования.
Стремление такого крупного специалиста в области финансов, как Дж. Сорос, найти более адекватную изменившейся реальности теорию мировой экономики путем включения явлений рефлексивности участников финансовых рынков в предмет анализа и "реального экспериментирования" представляется вполне обоснованным. К тому же Дж. Сорос поднимает действительно важные вопросы различения свойств природной и социальной реальности, которые требуют повышения общенаучной рефлексии, но никак не отказа от научного статуса общественных наук. Если пойти по пути, предлагаемому Дж. Соросом, то новые наблюдения и эмпирические обобщения, которые он пытается вписать в предмет своего исследования, лишатся адекватного категориального аппарата и не будут представлять ни теоретической, ни практической ценности.
Как показали отечественные исследования по философии и методологии науки, с которыми, очевидно, зарубежные методологи просто слабо знакомы, только поверхностному взгляду наглядно дано познавательное отношение объект - человеческая субъективность. Между ними, и это было одним из выдающихся научных достижений марксизма, помещается целая система общественных связей, отношений, практики. "Формы, принимаемые отдельными объектами (и воспринимаемые субъективностью), оказываются кристаллизациями системы (или подсистем отношений). А движение сознания и восприятия субъекта совершается в пространствах, создаваемых этими же отношениями".
Между объектом и человеческой субъективностью (в том числе и выделяемой Дж. Соросом "рефлексивностью") есть "поле, не пробегаемое созерцанием и заполненное социальной механикой, продуктом действия которой является то или иное осознание человеком реальности". Эта "механика" определяет общие принципы познания, независимо от природы изучаемых объектов. На частнонаучном и специальнонаучном уровнях специфика объекта познания становится настолько значимой, что требуется отдельное обоснование как проблемного поля, так и логико-гносеологических критериев исследовательских процедур.
Онтологический аспект социальной реальности, с которым имеет дело социология управления, есть не что иное, как реальная управленческая практика, которую характеризуют следующие критерии:
- эмпирическая достоверность (наглядность существования таких элементов, как люди, занятые в управлении; их реальные практические действия, имеющие свои координаты места и времени; другие люди как объекты этих действий, занятые совместной деятельностью, некоторые данные, относящиеся к результатам управленческих действий);
- повторяемость (набор элементов и последовательность их связи во времени, феномен так называемого управленческого цикла);
- инвариантность (присутствие эмпирически достоверных и повторяемых элементов управления в самых разнообразных социальных формах и ситуациях);
- связанность (наличие прямых и обратных связей между действиями субъекта управления совместной деятельностью участников и ее результатами);
- рефлексивность (постоянное присутствие в управленческой практике смысла и значения совместной деятельности и ее корректировки на основе этих представлений);
- организованность практики управления, искусственно соединяющей в одну функционирующую и развивающуюся систему разнородные элементы (людей, средства и предметы деятельности, идеальные образы, планы, цели и задачи).
Таким образом, везде, где можно выделить социальные формы на основе этих критериев, мы можем говорить об эмпирической области, которой интересуется и занимается социология управления. Поскольку данные социальные формы существуют в обществе относительно независимо от активности и направленности научно-исследовательской деятельности, мы можем отнести их к "первой реальности".
В этой реальности в соответствии с критерием рефлексивности происходят бурные процессы накопления и осмысления эмпирического знания относительно свойств и характера встречающихся в процессе управления трудностей и способов их преодоления, воспринимаемых массовым сознанием как проблемы менеджмента. В связи с такой особенностью практики управления, как повторяемость ряда явлений, в ней вырабатываются некоторые устойчивые схемы. Они становятся основой технологии управления, призванной ответить на вопрос, как правильно поступать в тех или иных ситуациях.
Значительная литература, касающаяся этой области, выполняет важные практические и преднаучные функции. Практические функции связаны прежде всего со структурированием и описанием процессов управленческого цикла в форме дидактических правил и схем, приспособленных для обучения менеджеров и повышения их квалификации. Преднаучную функцию мы видим в том, что на практике все чаще используется понятийный аппарат различных научных дисциплин и предпринимаются попытки классифицировать отдельные явления управления. В остальном, несмотря на довольно частое употребление слов "научные принципы управления" и "теории управления", мы имеем дело с рецептурно-нормативными рекомендациями осуществления технологий, не имеющими никакого другого обоснования, кроме практического опыта, интеллектуального багажа и эрудиции автора, сумевшего изложить свой опыт в систематизированном виде.
Попытки научно-теоретического исследования практики управления все еще являются довольно редкими. Общий лейтмотив практических трудностей - неопределенность. Под неопределенностью понимают либо неполную, либо несовершенную информацию в процессах принятия управленческих решений. "Неопределенность является ключевым фактором везде, начиная с теории поведения отдельной личности, теорий лидерства и компетенции и кончая теорией разработки стратегии и проектирования организационных структур... Неопределенность ограничивает поле нашего зрения, способность планировать, учиться и применять необходимые знания, снижает качество решений, а также эффективность наших действий". Автор этого выразительного текста хотел бы полностью свести фактор неопределенности "на нет", но поскольку такой возможности не представляется, он предлагает "создавать адаптивные управленческие системы, которые могли бы действовать и в условиях неопределенности".
Есть и другой путь - пересмотреть теоретико-методологическую парадигму управления, находящуюся на уровне математических моделей естественно-научных дисциплин, с точки зрения постнеклассической модели науки. Разработка социологической теории управления, процедур и методов исследования - шаг в этом направлении.
В табл. 2 выделены несколько блоков проблем управленческой практики, требующих специальных знаний: 1) управление людьми; 2) управление отношениями; 3) управление результатами и 4) управление системами.
Основанием для выделения этих групп проблем являются универсально-абстрактные критерии ведущих свойств, отношений и механизмов практики управления, о которых мы говорили выше.
Проблемы управления людьми в литературе выделяются во многих публикациях. Это проблемы типа "человек и его работа" - подбора и расстановки кадров, перемещений, обучения, повышения квалификации, трудовой мотивации и стимулирования; для субъекта управления - проблемы организации себя и собственного труда, личных качеств и ролевого исполнения своих обязанностей. Здесь практика попала в тупик своеобразного "психологизма", когда предметом управления становятся "личные качества" работников без соотнесения этих качеств с характеристиками управляемой системы, в которой немалую роль играет социальная технология осуществления совместной деятельности.
Соотношение личных качеств людей и требований со стороны структуры рабочих мест создает далеко не тривиальную ситуацию взаимозависимости "дела", социально-индивидуальных качеств его исполнителей и действий со стороны субъекта принятия решений.
Проблема управления отношениями была осознана и принята практикой управления после известных хоторнских экспериментов Э. Мэйо и его коллег. Но опять же в силу определенной психологизации проблемы под отношениями стали понимать неформальные (социально-психологические) отношения в малых группах. Акцент был смещен в сторону отношений руководства и лидерства, противопоставления формальных и неформальных структур при решении проблемы повышения производительности труда ("дистрикционизма", например).
Табл. 2. Проблемное поле
Позднее эта тема возникла еще и как проблема "психологического барьера" при осуществлении организационных изменений (в том числе масштабных нововведений). Наиболее эффективным способом борьбы с сопротивлением изменениям признается привлечение работников предприятий к деятельности по разработке и осуществлению изменений.
Вопрос о причинном характере самого управляющего воздействия в отношении процесса совместной деятельности - о близких и отдаленных последствиях вмешательства управления как организованной внешней силы в процесс формальных и неформальных отношений между людьми, так и не был поставлен. Соответственно для практики управления и теории менеджмента сама рационализация управленческой деятельности не представляется проблематичной, тогда как именно допустимая степень вмешательства в социальные отношения, исходя даже из самых благих побуждений, является ее подлинной глубокой практической проблемой.
Проблема управления результатами в деловых организациях, возможно, наиболее полно осмысляется в так называемом "маркетинг менеджменте", где под маркетингом понимается "социальный и управленческий процесс, направленный на удовлетворение нужд и потребностей как индивидов, так и групп, посредством создания, предложения и обмена товаров". В других работах эта тема обозначает "обеспечение эффективности деятельности организации".
Под эффективностью здесь понимается результативность основной деятельности. Выделяют пять основных критериев результативности:
1) степень достижения целей (действенность);
2) соотношение планировавшихся и затраченных ресурсов (экономичность),
3) соответствие продукции требованиям потребителя (качество);
4) прибыльность как соотношение между доходами и издержками;
5) соотношение объемов произведенной продукции и затраченных ресурсов (продуктивность).
Т. Питерс и Р. Уотермен провели обследование 20 образцовых компаний и установили, что эффективность им обеспечили восемь важнейших признаков:
1) ориентация на клиентов;
2) признание человека главным ресурсом;
3) активное и смелое экспериментирование;
4) децентрализация управления, развитие самостоятельности и предприимчивости;
5) ориентация людей на общефирменные ценности;
6) осторожность в отношении частых диверсификаций;
7) прозрачная простота в организации управления;
8) сильные лидеры.
Как видно из этих примеров, которые интересны уже сами по себе, наиболее животрепещущий аспект практики управления не имеет разработанной концептуальной схемы, кроме указания на некоторые параметры. Даже если и можно назвать факты успешной работы предприятий, фирм и учреждений, то используемый их руководством механизм эффективного управления не всегда становится эксплицированным даже для самого этого руководства.
Без установления связи управления результатами с управлением всей системой действий участников процесса совместной деятельности эта проблема для практики является неразрешимой. Она требует выхода на более высокий уровень теоретического анализа. Но, несмотря на устойчивое движение практики управления в направлении использования системного, ситуационного и консистентного подходов, реальное управление остается некомплексным, фрагментарным. В нем все время появляются "новые панацеи" в виде "14 принципов", реализация которых якобы сулит переворот в промышленности целой страны, или новые прагматические теории как отражение некоторых прогрессивных тенденции.
Причина в том, что системный подход не представляет собой теории какой-либо предметной области. Он выступает удобным способом систематизации практики, конструирования сложных программ, однако это не означает, что указанные подходы дают новое знание об управлении социальной системой. Закон этой системы и закон управления ею остаются неизвестными. В качестве убедительного примера можно сослаться на "схему 7С" компании "Маккинси", пропагандируемую как свидетельство применения системного подхода к управлению организацией. "7С" - это схоластическое, ничем не обоснованное кроме опыта "Маккинси" (и на это ссылаются), упражнение в области наглядной систематизации принципов, представляющее собой бессодержательную связь блоков, названия которых начинаются на "С", а именно: 1) стратегия, 2) структура, 3) системы, 4) совместные ценности, 5) сумма навыков, 6) состав работников и 7) стиль.
В то же время управление системами является реальным делом не в смысле представления объекта управления в качестве системы, а в смысле системного характера организации самого управления.
Камнем преткновения для практики является необоснованный безотчетный перенос инженерных знаний, умений и навыков из сферы проектирования технических и производственных систем и создания их "в материале" на системы социальные, к основным механизмам действия которых как раз и относится управление. По этой причине управление системами на практике приняло однобокий, "техницистский" характер. Отсюда понятна безуспешность решения проблем эффективности организаций путем рационализации управления ими.
Тем не менее движение в направлении осознания проблем управления как проблем не столько системно-технических, сколько системно-социальных неуклонно происходит, что заметно по введению в лексику управления таких слов, как "человеческий фактор производства", "человеческие отношения", "гуманизация управления" и т.п.
Но дело не только в признании человека, участника процесса совместной деятельности в качестве основного ресурса организации. Дело в понимании сущности управления как социального явления. А его сущность - в доминировании человеческих качеств, отношений, договоренностей над формальными процедурами распределения полномочий, прав и обязанностей над установлением и воспроизводством иерархий; превалировании естественного, человеческого, над искусственным, вспомогательным. Все искусственное лишь усиливает человеческое начало в отношениях управления, а не доминирует над ними.
В связи с этим коренным образом меняется основа когнитивной модели управления. Если для производства и воспроизводства централизованно-иерархизованных бюрократических систем управленцу нужны были данные о состоянии объекта управления и некоторая информационная система, где те же данные классифицируются по задачам управления, то в системах, осознавших себя как социальные образования (социальные тела), нужны знания о закономерностях "поведения" (вернее сказать, "трансформаций") созданных людьми систем совместной деятельности, существующих только за счет такого источника, как "живой" труд и "живое" общение. Имеются в виду закономерности осуществления их жизненного цикла: построения, устойчивого функционирования, преодоления кризисного состояния.
По некоторым высказываниям в литературе, иерархия власти в социальных системах, традиционно основанная на иерархии силы (неотвратимости наказания) и на иерархии капитала (у кого больше капитал, тот и "главный"), имеет тенденцию к замене иерархией знания. Мы надеемся, что это приведет в итоге к востребованности знаний также из области социологии управления.
С учетом этих тенденций обратимся к рассмотрению гносеологического аспекта проблемного поля социологии управления. Если до сих пор мы вели речь о проблемах практики управления в рамках некоторых онтологивирующих эти проблемы универсально-абстрактных конструкций, то теперь мы переходим к собственно познавательным проблемам социологии управления в рамках ее предмета. То есть мы рассматриваем некоторую идеализированную модель "управляемой социальной системы", обладающей значимыми структурно-функциональными свойствами (социальное ядро — идентификационный слой — периферийный слой) и генетико-эволюционными закономерностями — построение, устойчивое функционирование ("подъем") системы, входящей в кризис ("спад") и выходящей из него ("реорганизация"), а также характеризующейся важными системными связями к отношениями, знание которых проясняет социальный характер механизма управления и некоторые важные свойства социальной реальности вообще.
Рассматривая социальное управление с позиций социологии, мы попадаем в социологическую реальность, отличную от социальной, которую мы обрисовали выше. Если там мы имели дело с явлениями непосредственного знания, где предмет и обозначающий его термин практически неразличимы, то здесь, во "второй реальности", мы имеем дело с системой опосредованного знания. "Известно, что лишь некоторые из теоретических объектов могут быть самостоятельно спроецированы на действительность. Большая же их часть соотносится с изучаемой предметной областью только косвенно... Эта часть теоретических объектов получает свое оправдание только внутри теории, в системе смысловых связей и отношений ее высказываний". И хотя подобные объекты в "первой реальности" в таком идеализированном виде не существуют, суть явлений, таких как управление мы лучше понимаем с их помощью, чем из непосредственного практического знания о них. Но это означает, что не может быть и прямого, непосредственного переноса утверждений теории, научных фактов и методов в практику управления.
Прикладные социологические исследования, которые сегодня демонстрируют свое научное происхождение, могут называться научными только тогда, когда они используют следствия из социологической теории для решения практических проблем. Если надежных теорий нет или они только складываются, так называемые "прикладные социологические исследования" по проблемам управления не идут дальше уровня здравого смысла, с точки зрения которого исследователи подходят к изучаемым явлениям. Такое знание остается в онтологическом спектре проблемного поля.
Гносеологический аспект управления как социального явления движется в логическом пространстве, отличающемся от "живого" созерцания управленческой практики. Социологическая реальность управления есть продукт социологического знания, проекция теоретических утверждений социологии на реально существующую практику управления. В качестве научной проблемы и научного предмета исследования здесь выступает в абстрактном виде тот аспект практики, который поддается операции отделения от живого тела процесса управления совместной деятельностью людей и рассматривается в виде самостоятельного идеального объекта, способного выдерживать некоторые искусственные преобразования.
В социологии управления такой отделимой от практики, но генетически тесно связанной с ней моделью являются схемы взаимоотношений между людьми в процессе их совместной деятельности.
Если механико-математическое естествознание "поднялось" (образно говоря), сумев отделить количественное от качественного в отношении человека к природе, то социология может занять место в пантеоне уважаемых наук, выделив из ткани "живой" жизни абстрактные схемы отношений между людьми. Этот процесс происходит в социальной реальности в форме сознательного конструирования социальных организаций для уплотнения естественных связей людей в ходе их совместной деятельности, но пока он еще не попал в предмет теоретизирования и экспериментальной практики отдельных социальных наук, многие из которых еще не способны отделить важный для научного познания абстрактный предмет от объекта, данного в наглядном созерцании.
Социология управления четко выделяет не просто схемы отношений, а схемы отношений управления, где модельно соотносятся схемы еще "несотворенной", но спроектированной на определенное будущее деятельности как будущей действительности, схемы "творимой" деятельности, рассматриваемой как творимая или действительная реальность (реальность в реальном масштабе времени), и схемы "сотворенной", или осуществившейся деятельности, - как продукт или результат опять же абстрактного процесса функционирования идеализированной модели системы социального управления. Причем здесь уже "продукт" рассматривается не как некоторая материальная продукция, а как абстрагированная от "живой" практики новая конструкция отношений между людьми, как новая, сотворенная социальная реальность.
Социология управления исходит из того, что широко распространенная точка зрения на управление как на сугубо инструментальную деятельность отражает только внешнюю, наблюдаемую часть явления. Более глубокое изучение управления требует признания его как фактора не всегда наблюдаемых, латентных процессов, определяющих поведение людей, их ценностные ориентации, их рефлексию относительно результатов совместных действий, а также попадание социальных систем в кризисные ситуации, поскольку все они имеют диапазон управляемости.
Это позволяет выделить четыре основных блока проблем социологии управления, соотносимых с проблемами управленческой практики, но не сводимых к ним:
1. Влияние операций управления людьми (набор, расстановка, продвижение, стимулирование) на содержанке и характер их социальных действий.
2. Влияние операций управления отношениями (организация соревнования, регулирование конкуренции, разрешение конфликтных ситуаций, создание системы коммуникаций) на содержание и характер базовых ценностей участников совместной деятельности.
3. Влияние операций управления результатами (составление текущих, среднесрочных и стратегических планов, проектирование нового продукта, маркетинговые разработки) на реализуемость принимаемых решений.
4. Влияние операций управления системой (потенциал создания и развития организации, адекватная структура управления, социальный состав организации и социальная база управления, реакция на изменения во внешней среде, на конкуренцию) на поддержание оптимума между устойчивостью и продуктивностью социальной системы на разных стадиях ее жизненного цикла.
Управление людьми как проблема управленческой практики мало соприкасается с существующими теориями личности по двум причинам: первая состоит в том, что теория вообще "не обязана" проектировать свои выводы на практику, т.е. стремиться быть практичной, а вторая - в том что существующие теории личности не берут во внимание причастность людей к системам управления.
Именно в таких системах наиболее выразительно происходит процесс конструирования самых различных правил, оказывающих прямое влияние на мотивационную сферу личности, на ее вербальное поведение и поступки.
В психологических теориях личности в центре внимания находится взаимодействие внутренних (интрапсихологических) и внешних (интерпсихо-логических) процессов. У Л.С. Выготского, например, социальное и индивидуальное связаны между собой и функционально, и генетически. У С.Л. Рубинштейна ядром личности выступает мотивационная сфера, в составе которой выделяются потребности, интересы и направленности.
В социологии личность рассматривается как производное от социальных ролей и их исполнения. Используются такие понятия, как "социальная позиция", "статус", "роль", "ролевое поведение", "исполнение", "потребности", "мотивы", "ценностные ориентации". Признается зависимость социального типа личности от общественного строя, освоение (интериоризация) человеком общественных норм и ценностей в процессе социализации и влияние на поведение мотивационного ядра, являющегося, в свою очередь, результатом этого освоения.
Проблема "обыскусствления" личностных качеств, их усиления, наращивания за счет свойств социальной среды (в процессах обучения, воспитания, адаптации, мимикрии), равно как и проблема "оестествления", переработки искусственных норм и правил поведения не просто во внутренние, а в "очеловеченные" нормы и правила, в этих теориях не ставится. И дело не в дихотомии "искусственное - естественное", в рамках которой социология управления пытается рассматривать свойства личности, а в особенностях механизма конструирования и деконструирования правил всемм участниками процесса совместной деятельности. Явления "оестествления" и "обыскусствления" имеют смысл и значение именно в пространстве действия данного механизма. Основная задача исследования этого блока проблем состоит в проверке гипотезы о латентном выполнении операциями управления программирующих функций на личностном уровне.
Проблема управления людьми в практике управления, как мы знаем, сводится к выработке и использованию ряда технологических операций по приему, подбору, расстановке, вертикальному и горизонтальному перемещению кадров, их обучению, стимулированию и т.п., которые производятся по определенным схемам, включающим в себя правила поведения людей в конкретных ситуациях. Каждая такая ситуация рассматривается нами как экспериментальная, к которой может быть применена соответствующая процедура.
Координация и программирование социальных действий как проблема социологии управления задается соответствующим универсальным отношением в системе социального управления, которое мы назвали "причинением". Если управление людьми предполагает постоянное сопоставление функциональных требований и личностных качеств участников совместной деятельности, то управление отношениями людей предполагает сопоставление требуемых и спонтанно складывающихся взаимодействий в процессе их совместной деятельности. В литературе эта проблема частично рассматривается в рамках концепции формальной социологии (Ф. Теннис, Г. Зиммель, Л. фон Визе), в теории социального действия (М. Вебер, Т. Парсоне, Р. Александер) и в теории социального обмена (Дж. Хоманс, П. Блау, Р. Эмерсон), но ни в одной из них - как проблема управления.
В формальной социологии основное внимание уделяется выделению устойчивых форм социального взаимодействия и их классификации (общество и общность у Тенниса, например). Формальную социологию не раз обвиняли в схематизме и антиисторизме, однако нельзя не отдать должное этому направлению социологической мысли в части попыток теоретического абстрагирования социальных отношений как отдельных и устойчивых форм (схем) взаимодействия. У Зиммеля есть плодотворная идея рассматривать общество как сетку социальных взаимодействий, "набрасываемую" на в общем-то иррациональный поток жизни. Идея "сетки" подхвачена теорией социального обмена, а в управленческой практике она нашла воплощение в многоступенчатом сетевом маркетинге.
Среди различных форм социального взаимодействия ("социаций") Г. Зиммель выделяет формы разделения труда, семьи, товарищества, конкуренции, подчинения и господства. Последняя, как нам представляется, может иметь отношение к универсально-абстрактным конструкциям, выделяемым в социологии управления.
Теория социального действия, казалось бы, ближе всего подходит к нашей теме. М. Вебер ввел понятие "социальное действие" как теоретическую конструкцию ("идеальную модель") для отделения в человеческом поведении неосознанных поведенческих актов от осознанных. Степень рациональности действия послужила критерием их типологии: целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное. Но главным признаком социального действия у Вебера стало свойство человека быть причиной, влияющей на действия других людей. Это отличает подход Вебера от концепций Конта, Спенсера, Дюркгейма и Парсонса, выстроенных в духе естественно-научной парадигмы "социологического реализма". Они рассматривают ориентации и поведение людей как следствие надындивидуальных социальных процессов, а не как их причину. У Парсонса, как известно, система человеческого действия (включающая "систему культуры", "систему личности", "социальную систему" и "систему организма") предстала как сфера детерминации, превратившая человека в фигуру, зависимую от социальных, социокультурных и психофизиологических факторов или условий жизни.
А. Турен после того, как пересмотрел возможности структурно-функционального подхода к исследованию явлений общественной жизни, предложил свой подход под названием "акционизм" как наиболее адекватный метод исследования общества. Суть этого метода состоит в выделении "социального действия" в качестве основной единицы социального. Под "социальным действием" Туреном понимается коллективный труд (и физический и умственный). Подлинным предметом социологии им объявляются социальные отношения, демонстрируемые и скрываемые.
Попытку внести свой вклад в развитие теории социального действия предпринял и Г. Беккер. Он выделил и по-своему определил понятие социации как обоюдоактивного социального взаимодействия, которое сводит воедино три системы деятельности: личность, социальные отношения и культуру. Формами взаимодействия, по Беккеру, являются: конфликт, соревнование и сотрудничество. Социальное действие, в котором большую роль играет символический аспект, осуществляется через социальные ситуации, для понимания которых Беккер выделяет четыре "аналитических элемента" - социальный объект, социальный метод, социальный инструмент и социальная ответная реакция. Сами ситуации социального действия, в развитие взглядов М. Вебера, разделяются им на четыре типа:
— целесообразная рациональность (где выбор средств для достижения целей не ограничен);
— санкционированная рациональность (характер целей определяет средства);
— традиционная нерациональность (когда средства являются целями);
— аффективная нерациональность (когда утрачивается различие между целями и средствами).
К проблематике отношений между людьми (интеракций) обращается и Ю. Хабермас. Он разделяет технический интерес, имеющий целью овладение внешней природой, и практический интерес, областью которого является как раз интеракция. Им постулируется как исторически складывающаяся проблема разрыва между "трудом" и "интеракцией", решение которой он видит в возрастании эмансипационного интереса, т.е. стремления людей к освобождению от любых форм отчуждения.
Наконец, нельзя не упомянуть и склонную к психологическому редукционизму теорию социального обмена. В ее основу положена идея о характере социального взаимодействия как отношений по поводу обмена между людьми различными "выгодами". В социологической трактовке этой теории "обменные сделки" рассматриваются как элементарные акты взаимодействия двух и более людей, из которых (или для обеспечения которых) складываются более сложные формы общественной жизни. Р. Эмерсон ввел понятие "сетей социального обмена", что позволяет в исследовании переходить от изучения отношений в малых группах к отношениям в организациях и социальных институтах.
Мы остановились на теоретических подходах к описанию и объяснению социальных действий и взаимодействий с тем, чтобы наглядно показать пока еще слабую разработку концептуальных средств для изучения управления как социального явления. В границах рассмотренных теорий социальное действие субъекта управления (или управляющее социальное действие) ничем не отличается от социального действия управляемого субъекта. Отношения взаимодействия между людьми нигде не понимаются как кем-то сознательно координируемые или направляемые. Проблему связи между микро- и макроуровнями пытаются решить самыми различными способами (например, при помощи "сетей социального обмена"), кроме прямого признания их соподчиненности в системе управленческой иерархии.
Задачу исследования проблемы управления отношениями мы видим в выяснении механизмов программируемоести социальных действий и взаимодействий и их координируемости следующим (вышестоящим) социальным уровнем. Мы предполагаем, что на каждом уровне социальной стратификация можно выделить два типа социальных действий, одно из которых является "причиняющим", а другое "подчиняющимся". Причиняющее социальное действие, в соответствии с классическим определением М. Вебера, оказывает влияние на других людей, на их взгляды и поведение. Мы называем такое действие в системах социального управления программирующим. В этом случае подчиняющееся социальное действие будет называться программируемым.
Между двумя социальными действиями можно установить наличие или отсутствие причинно-следственных отношений по степени программирующего влияния одного действия на другое. Возможны две крайние ситуации:
1) когда программирующее действие субъекта направлено на самого себя (тогда возникает явление самопрограммирования) и 2) когда программируются действия другого субъекта (такое действие мы называем управляющим воздействием).
Если программирование связано с производством конечного (материального или информационного) продукта, мы называем такое управляющее воздействие инструментальным. Другой человек в таком случае становится действительно (буквально) инструментом для достижения чьих-то целей.
Если целью программирования является изменение взаимодействий между людьми в процессе совместной деятельности, то такое управляющее воздействие мы называем интеракциопным. Собственно оно и отражает в научной форме практическую проблему управления отношениями.
Управление интеракцией требует наличия процесса совместной деятельности, т.е. наличия отношений между участниками по поводу производимого продукта, по поводу согласования или координации действий друг с другом и необходимости внешнего вмешательства для повышения степени рациональности отношений координации.
В качестве основной гипотезы мы выдвигаем предположение о наличии двух порогов чувствительности процесса совместной деятельности к внешнему вмешательству: первый, когда без внешнего управляющего воздействия не достигается достаточно "ассоциированная социация", чтобы получить запланированные результаты, и второй, когда внешнее вмешательство выполнило свою роль и должно быть прекращено. Если последнего не происходит, начинается процесс диссоциации, т.е. разрушения схемы совместной деятельности. Положительное значение управления интеракцией превращается в свою противоположность.
Проблема управления отношениями на практике сводится к созданию различных форм коммуникаций между участниками процесса совместной деятельности. Каждую такую форму мы можем рассматривать как экспериментальную ситуацию и применять для ее исследования соответствующую процедуру.
Управление результатами - самая актуальная проблема практики управления. Управление людьми и управление отношениями выступают как промежуточные стадии в движении к заранее заданной цели или даже как средства в решении главной задачи. Этот онтологический аспект управления в значительной мере расходится с аспектом гносеологическим, что видно хотя бы по инвективам экзистенциального менеджмента, который на методологической базе философии С. Кьеркегора, Ж.-П. Сартра и А. Камю пришел к осмыслению того факта, что реальный менеджер не ведет себя в соответствии с предписаниями "научной организации труда и управления".
Обнаруженная неэффективность линейно-штабных систем управления с их жесткой иерархией и аппаратом контроля заставляет вообще усомниться в рациональном характере управленческой деятельности. Теоретическое "разведение" труда и интеракции, предложенное Ю. Хабермасом, является следствием все той же неудовлетворенности объяснением причин недостижения практикой управления своих целей. Ю. Хабермасом постулируется разрыв между трудом (как целесообразной рациональной деятельностью по преобразованию объектов природы) и интеракциями, или отношениями между людьми в процессе труда (коммуникативными действия-ми).
Явно утопическая социальная идея, согласно которой этот разрыв преодолевается на пути реализации эмансипационного интереса, направлена и против труда, и против интеракции как актуальных реальностей, с которыми нельзя не считаться на практике. Пытаться объяснить практикам управления, что их законное стремление достичь запланированного результата и является причиной его недостижения, - это все равно, что пытаться объяснить каннибалам, что они рискуют быть съеденными.
Г. Беккер показывает, что целерациональная ситуация социального действия в управлении не является единственной, что есть еще традиционная и аффективная нерациональности, где нет жесткой причинной связи между целями и средствами.
Мы исходим из той методологической позиции, что социальное действие всегда имеет конечные результаты. Эти результаты - отнюдь не показатели достижения целей управления, а новая социальная реальность, которая принципиально отличается от старой, "исходной" реальности, поскольку действующими субъектами к ней добавлено нечто такое, что отсутствовало на начало их деятельности. В этом добавленном "нечто" есть немалая доля, вносимая самим управляющим воздействием. Ведь рефлексивные способности субъекта управления и участников процесса совместной деятельности никто и никогда не сопоставляет.
Поэтому третий блок научных проблем социологии управления мы видим в исследовании механизма превращения рефлексии по поводу хода всего процесса совместной деятельности в новую "пострефлексивную" реальность. Здесь неясно еще многое. Неясно, какого рода рефлексия достижима, как взаимодействуют рефлексивные модели субъекта управления и участников и, возможно, самое главное, неясно, что собой представляет сама рефлексия в системах управления, можно ли здесь говорить о рациональных схемах и явно выраженных когнитивных моделях или речь должна идти об образах и представлениях. В исследованиях этого блока проблем социологии управления мы руководствуемся самой общей гипотезой об "эффекте отката", т.е. обратного воздействия достигнутых результатов на субъект управления и на управляемую систему в целом.
Практикам представляется, что результаты жестко, линейно зависят от используемых средств, но в этой наглядности исчезает самое важное - то значение, которое имеют результаты для социальной среды, разрушают они ее или воспроизводят, создают нечто новое, полезное, передовое или воссоздают нечто старое, малополезное, отживающее.
Скорее всего, рефлексия приходит раньше, чем результаты станут новой реальностью, поскольку управление имеет дело с системой, включающей многие рефлексивные составляющие. Поэтому некоторым замыслам, опасным для каких-то не учитываемых или не принятых во внимание структур, просто не суждено сбыться. Их элиминируют на ранних стадиях осуществления идеи,
Несмотря на то, что современное общество явно недооценивает опасность целевого программирования для своей устойчивости и позитивного развития, полуинтуитивно оно все же создает многочисленные службы, органы и организации для контролирования "целевиков", что еще раз свидетельствует об актуальности научного углубления в эту область.
Для решения задач управления результатами практика выработала механизм планирования (проектирования) результатов, средств их достижения и организации осуществления планов. Д. Кэмпбелл говорит о целой отрасли дисциплин, занимающихся "исследованиями по оценке эффективности" или, проще говоря, по "оцениванию программ". В качестве объектов анализа в них фигурируют как целевые правительственные программы в сфере вооружений, так и проекты законов, подготавливаемые в законодательных органах власти, и просто бизнес-планы коммерческих структур. Каждый отдельный план и его реализацию мы вправе рассматривать как ситуацию естественного ("натурного") эксперимента и исследовать ее в рамках соответствующей процедуры.
Наконец, мы подходим к наиболее общей проблеме социологии управления, которая выше неоднократно формулировалась как проблема поиска закономерностей порождения и трансформации управляемых социальных систем в ряду закономерностей производства и воспроизводства социального порядка. Вполне понятно, что это проблема общей социологии с выделением в ней аспекта сознательной причины в виде целевых социальных механизмов (систем). Поскольку мы хотим оставаться в границах теоретико-экспериментального поля социологического знания и познания, то мы включаем в проблематику социологии управления только тот аспект этой общей проблемы, который в практике управления может быть отнесен к разряду проблем управления системами.
Действительно, изменение в картине мирз, внесенное системным движением, позволило практике управления онтологизировать свой объект как системный, а само управление рассматривать как динамический аспект системы, как механизм, связывающий и направляющий все элементы системы к определенному результату.
Но это направление творческой мысли, сциентифицировавшее практику управления XX в., давшее ей такой инструмент проектирования, как системный анализ, приводит ту же практику к выводу, что без содержательной теории, охватывающей управление системами, описывающей и объясняющей их парадоксы, не может быть и самого научно обоснованного управления. Такой теорией является социология управления.
Выше, в главе III, мы выдвинули ряд предположений о закономерностях построения, функционирования и развития социальных систем управления с той долей операциональной определенности, которая на первых порах должна быть достаточной для их проверки в ходе применения экспериментальных процедур.
В качестве эмпирических объектов мы можем брать любую интересующую нас организацию (или ее подразделение) на реальном этапе ее эволюции. Соответственно могут быть проверены гипотезы построения, функционирования и развития (реорганизации) как трансформации единой абстрактной модели системы социального управления.
Полученное знание наряду с проверкой гипотез относительно других, указанных выше блоков проблем социологии управления позволяет превратить эту социологическую дисциплину в быстро развивающуюся отрасль полноценного социологического знания.
Нам остается уточнить общую схему исследовательских процедур, которые мы считаем возможным применить для решения перечисленных научных задач. В управлении людьми нас интересует влияние прямого управленческого воздействия на установление степени конгруэнтности социально-ролевых ожиданий и личностных качеств участников процесса совместной деятельности.
Мы знаем, что эта проблема в практическом плане решается различного рода перемещениями людей, замещением ими функционально определенных рабочих мест, экспектации которых содержат в себе права и обязанности, задающие определенные правила поведения. Но в научном плане не вполне ясно, что при этом происходит в отношениях между основными участниками процесса и лицами, принимающими решения относительно их перемещений.
Для проверки имеющихся предположений об узком диапазоне управляемости данного процесса - в промежутке между освоением заданных управлением правил (в результате "оестествления") и способностью вырабатывать людьми встречные искусственные качества ("обыскусствление"), которые позволяют им приспособиться к ролевым ожиданиям, - мы выдвигаем несколько исследовательских процедур, в частности социотехнический анализ, анализ перемещений с изменением ролей и статусов, анализ индивидуальной карьеры.
В качестве экспериментальных ситуаций со стороны системы управления рассматриваются технологии составления штатных расписаний, должностных инструкций, подбора, расстановки кадров, обучения, определения должностных окладов, форм материального и морального стимулирования; со стороны же участников процесса совместной деятельности - деловые, профессиональные и личностные качества, в том числе ценностные ориентации, установки и оценки в ходе осуществления индивидуальной карьеры.
Сопоставление исполнения социально-ролевых предписаний и личностных качеств участников в различных ситуациях управления людьми (кадрами) позволит получить ответ на главный вопрос исследовательской проблемы: как влияет управленческое решение на конгруэнтность и как, в свою очередь, она сама связана с диапазоном управляемости.
В управлении отношениями нас интересует проблема функционально необходимых и фактически складывающихся отношений между людьми в процессе их совместной деятельности.
Если выше мы рассматривали соответствие людей требованиям рабочих мест и роль в этом управленческих решений, то здесь нас интересуют, во-первых, распределение обязанностей (полномочий) между людьми в процессе их совместной деятельности, что является следствием управленческих решений, и, во-вторых, взаимные требования и ожидания, складывающиеся спонтанно.
Управление здесь возможно, как мы предполагаем, в диапазоне верхне-го и нижнего уровней. Управляющее воздействие должно появиться лишь в тот момент, когда самоорганизация оказывается недостаточной или малоэффективной. Однако это же воздействие может разрушить самоорганизацию, стать диссоциативным фактором, что также повлияет на управляемость.
Для исследования этих феноменов предлагается воспользоваться возможностями коммуникационного анализа, где рассматриваются отношения коммуникатора и реципиента, каналы коммуникации, содержание сообщений, их воздействие на установки и поведение. В качестве объектов могут быть выделены коммуникационные сети, ситуации переговоров и конфликтов. В любом случае нас будет интересовать установление зависимости коммуникативных интеракций от внешнего управленческого воздействия.
В управлении результатами основной интерес представляет механизм осуществления планов, превращения рефлексии по поводу процесса совместной деятельности в новую, пострефлексивную реальность. Мы предполагаем обнаружить "эффект отката", или обратного воздействия результатов на систему управления.
Для исследования этого феномена используются: анализ нововведений (актуальный и ретроспективный), анализ принятия решений и их исполнения, анализ воздействия результатов деятельности организации на внешнюю среду. В качестве квазиэкспериментальных ситуаций и объектов здесь берутся оценки различных планов (проектов, законов), оценки письменных и устных решений, оценки приемлемости результатов для социальной среды (их принятия средой), прямых и отдаленных последствий результатов - словом, оценки, которые осуществляются в естественных условиях, на практике.
В управлении системами нас интересуют, как уже говорилось, закономерности построения функционирования и развития управляемых социальных систем как закономерности управляемости процесса совместной деятельности.
Дело в том, что совместная деятельность людей может обходиться без систем управления, довольствуясь самоуправлением и самоорганизацией. Управление появляется как искусственная надстройка над этим процессом на определенном этапе развития общественной деятельности в связи с ее усложнением. Управление "работает" в относительно узком диапазоне управляемости процесса совместной деятельности, который определяется не только мудростью и опытом субъекта управления, но и наличием социально обусловленных пределов такой управляемости. Эти пределы (диапазоны) мы обнаруживаем в управлении людьми, отношениями, результатами и в управлении системами. Диапазон управления системами зависит также и от этапов жизненного цикла систем, в которых соединяются закономерности движения естественного социального тела и искусственной управленческой надстройки.
Исследование этой проблемы проводится путем специального анализа траектории жизненного цикла организации, идентификационного анализа ее социально-функциональной стратификации, оргструктурного анализа.
В качестве естественных квазиэкспериментальных ситуаций выделяются: ситуация построения социальной системы управления, появления ее социогенетического кода, образования, трансформации и распада социального ядра, предкризисная и кризисная ситуации, ситуации реорганизации и прекращения деятельности организации. Во всех этих случаях в центре внимания остается оценка управляемости процесса совместной деятельности, в которой проявляются закономерности, изучаемые социологией управления.
