О двух авторах апокрифа. Причины написания.

Как считает А.П. Лебедев[81], у исследователей не остается никаких сомнений, что переписка эта не подлинная. Альфонс Фюрст придерживается такого же мнения, называя ее «исключительно пустым текстом, который, однако, многие века стимулировал спор о близости стоицизма и христианства[82]». По его словам «философия Сенеки и богословие Павла стерты вплоть до банальности. Текст писем собран из фраз и соглашений, как это было принято в период поздней античности (II-V век)[83]<…> вообще переписка была составлена, чтобы показать, что между этими двумя лицами существовал контакт, и апокрифистами не была поставлена себе задача чем либо обогатить ее содержание[84]». Однако, кроме аутентичности этого источника, существует ряд других вопросов, таких как, например: существующая переписка та ли самая, с которой был ознакомлен блаж. Иероним, который придавал ей большое значение?; представляет ли дошедшая до нас переписка одно целое творение, или она составлена из кусочков «трудов» нескольких фальсификаторов?; что можно сказать о происхождении переписки?; когда она появилась и какие причины способствовали ее появлению?; и многие другие.

Проф. Лебедев А.П. разбирает вопрос, те ли письма имеются сейчас у нас, с которыми был знаком блж. Иероним и полностью доверял им. Большинство исследователей считают, что блж. Иероним изучал тот же источник, который дошел и до нас. Более того, некоторые считают, что источник более древний, чем время, в котором жил Иероним. В защиту этого мнения свидетельствует довольно сильное сходство несколько слов, приводимых Иеронимом из виденной им переписки, а именно слова Сенеки, что он желал бы занимать такое же положение среди своих, какое имеет Павел среди христиан, с тем, о чем говорится в XI письме из дошедшей до нас переписки: (У Иеронима: optare se dicit ( Seneca ) eius esse loci apud suos cuius sit Paulus apud christianos . В переписке: qui meus , tuus apud te locus : qui tuus velim ut meus .); [85] Так же плохой язык, которым написаны письма хоть и присущ более поздней эпохе, но им могли писать некоторые люди и в более раннюю эпоху IV в.

Однако сам Лебедев противоположного мнения[86]. Он считает, что если бы блж. Иероним, знаменитый ученый IV века и переводчик Библии, увидел те же письма, что видим мы сейчас, он тот час же признал бы в них подделку. Ведь даже мысль автора апокрифа в 13 письме о том, что ап. Павел писал свои письма на латинском языке сразу выдает в нем человека мало знакомого с истинным положением вещей. Иероним, по словам Лебедева, имел наилучшую редакцию этих писем, менее обильную погрешностями, более стройную и разумную.

Обращаясь ко второму вопросу, Лебедев утверждает, что это собрание писем не представляет собою одного целого[87]. Возможно, часть этих писем была знакома Иерониму, а остальные были созданы уже благодаря трудам позднейших апокрифистов. Во всяком случае, исследователи выделяют как минимум 2 группы писем – более раннюю и более позднюю соответственно. Первая группа объединяет в себе всего 3 письма – 10 и 11, повествующие о церемониале переписки, и 12 о римском пожаре. Ко второй группе относятся все остальные письма. Различие между этими группами писем, прежде всего формальное – первая имеет хронологические даты, причем правильно указанные (если не брать в учет небольшую ошибку, допущенную скорее переписчиком[88]). Вторая же группа писем имеет хронологические указания очень редко, дата встречается только в двух (13 и 14), причем фальсификатор указывает таких консулов, которых в действительности не существовало (Льва и Сабина). Кроме того различие касается языка. Писатель большей группы писем, по словам проф. Лебедева «отличается неясностию головы, невежественен и поразительно не искусен как писатель[89]». Исследователи, защищающие мнение о том, что переписка была написана в IV-м веке, утверждают, что встречающиеся в переписке барбаризмы[90] можно найти и у других писателей IV-го века. Однако в переписке такая масса ошибок и нелепостей[91], что едва ли найдется столько их на страницах написанных другими авторами того века на латыни. Автор же меньшей группы писем (X-XII) хоть и не выказывает знание высокого литературного стиля, однако ничего в его речи не говорит о том, что они не могли быть написаны в IV веке.

Еще одно различие – разный уровень образованности у двух фальсификаторов. Писатель большей группы писем довольно невежественен, он не знает, что писания ап. Павла были написаны на греческом (см. XIII письмо), у него нет ссылок на св. Писание и присутствует множество исторических неточностей.[92] Другой же автор довольно правильно указывает датировка пожара в Риме, и то, что этот пожар был поводом для гонения на христиан, и то, что виновником его (пожара) считался Нерон. Такое верное изображение событий показывает автора второй группы посланий весьма образованным человеком, к тому же если учесть, что к тому времени истинная причина гонения на христиан была забыта; обычно указывались другие мотивы гонения. Так же вероятно автор пользовался летописью Тацита[93]: показания Тацита и писателя второй группы писем относительно пожара сходятся. Так же, вероятно писатель был провинциалом: у него есть ошибки в знании номенклатуры большого города (Рима). Кроме того у него видны познания как в священной, так и в светской литературе (проф. Лебедев находит в его письмах некоторые отсылки на послание к Коринфянам и поэзию Вергилия). Однако странно, что он уделяет так много внимания рассуждению об этикете при адресации письма. Если в VI веке этот вопрос и имел такое значение, то в I веке на такие вещи не обращали внимание вовсе[94], что можно проследить даже на примере писем к самим императорам. Кроме того есть еще одно отличие между двумя группами писем, причем очень важное. Это освещение отношений между Нероном и ап. Павлом. Автор большей группы писем приписывает этим личностям довольно дружественные отношения. Так в третьем письме, Сенека как бы выказывает желание почитать послания Павла императору и император доволен ими. Павел хоть и не выражает большого удовольствия и предупреждает, что может прогневаться императрица (VIII), однако в другом письме сам говорит Сенеке, чтобы он просвещал и императора, и его семью, и его друзей (XIV). В письмах же меньшей группы ярко выражена ненависть Павла к императору. И сам Сенека так же говорит, что пожар в Риме это позорнейшее деяние Нерона. После такого описания Нерона как тирана и злодея трудно предположить дальнейшее благодушное отношение Павла к нему. Так же странно, что Павел ничего не ответил на письмо Сенеки о пожаре в Риме, как будто не нашелся, что сказать или не считал нужным выражать что-либо по этому поводу.[95]

Исходя из вышеописанного, мы можем увидеть следующее: переписка эта точно не подлинная, включает в себя две группы писем написанных разными авторами, одна из которых больше по объему, а вторая группа писем лучше написана, имеет хронологические даты и составлена более образованным человеком. Так как вторая группа писем частично содержит в себе слова блаж. Иеронима о переписке ап. Павла и Сенеки, то логично было бы предположить, что именно она и была доступна Иерониму для изучения, хотя возможно в большем объеме, чем известна нам сейчас.[96] Несомненно, и она является апокрифом, однако довольно искусным, так что блаженный был введен ею в заблуждение. Кроме того, письма десятое и одиннадцатое сейчас примыкают к письму, названному исследователями двенадцатым, однако мы можем посчитать, что промежуток между этими письмами исходя из данной нам датировки составляет 5 лет. Потому вероятно, что между этими письмами существовали другие, однако они были утеряны. Письма же большей группы, составлены, вероятно, после Иеронима. Проф. Лебедев утверждает[97], что она была написана в каролингскую эпоху, когда вера в предание о переписке Павла и Сенеки вновь набирает силу. До этого она вообще исчезает на несколько веков - нет ни одной рукописи датируемой ранее IX века. Декрет Папы Геласия I, изданный в 496, содержавший перечисление книг, как запрещенных, так и рекомендуемых к прочтению не упоминает этот апокриф, что является свидетельством того, что он был на время забыт.

Откуда же фальсификаторы черпали материал для своих произведений? Часто полагают, что причиной фальсификации стало мнение о том, что Сенека был христианином, что в свою очередь черпалось из сходства воззрений Сенеки и христиан. Однако это совсем не так. Различия кроются в самом корне, исходной точке воззрений. Это понимали древние христианские писатели. Таким образом, это не могло служить основанием для появления легенды.

Проф. Лебедев утверждает[98], что, скорее всего, виновниками возникновения легенды были еретики эбиониты[99], которые из ненависти к апостолу Павлу (из-за его пренебрежения к обрядовой стороне иудейства) выдумали поставить его в связь с языческим философом, к тому же еще и воспитателем ужасного гонителя христиан Нерона. Он делает такой вывод после анализа первой группы писем – большей и худшей. Они были составлены для смешения с письмами более древними, которые были известны еще Иерониму, однако влияния последних на большую группу не было никакого. Если письма первой группы выставляют Нерона и Павла практически друзьями, то более древняя группа – враждебное как к самому Павлу, так и к христианам в целом (такое мнение господствовало в Церкви того времени). Таким образом, описание благоприятных отношений между ними – это не плод фантазии автора, а попытка сознательного очернения ап. Павла. Кроме того, эти сведения шли в разрез, как выше было сказано с существовавшим в то время мнением Церкви по этому вопросу.

О дружественных отношениях между Сенекой и ап. Павлом, как уже говорилось выше, свидетельствовал и источник под названием «Страдания апостолов Петра и Павла». В нем можно найти такие слова: «Наставник императора, находя учение Павла божественным, был в такой дружбе с Павлом, что едва мог отказывать себе в беседе с ним, и потому если не имел возможности говорить с ним, то он часто писал письма к Павлу и получал таковые от последнего. <…> Павлу случалось вести споры с языческими философами и опровергать их, вследствие чего многие отдавали себя его руководительству. Также и писания его (Павла) читал некий учитель Кесаря в присутствии последнего и вызвал к ним удивление[100].» Под наставником императора естественно подразумевается Сенека, хоть прямо и не называется его имя. Этот отрывок и рассматриваемая переписка необычайно схожи по описанию событий и явлений. Факт практически идентичного описания того, что Сенека якобы читал послания ап. Павла императору, и то, что Нерон выразил удивление от прочитанного и других ставит перед нами вопрос, какой же из авторов пользовался трудами другого? Или псевдо-Лин списывал у сочинителя переписки, или же этот последний списывал у псевдо-Лина. Одни из ученых принимают первое мнение, другие второе. Однако проф. Лебедев[101] говорит, что не правы ни те, ни другие. По его теории, эти авторы пользовались одним общим источником, до нас не дошедшим. Однако его содержание можно попытаться понять на основании анализа двух выше упомянутых произведений. Во-первых, она не упоминает о судьбе ап. Петра, повествование идет о деяниях одного лишь ап. Павла. Во-вторых, в этом неизвестном первоисточнике рассказывалось о благосклонном отношении Нерона к христианству. Псевдо-Лин хотя и говорит о враждебном отношении императора к христианам, однако подчеркивает, что Сенека читал Нерону Павловы послания и император и сенат были немало удивлены. Проф. Лебедев предполагает[102], что этот источник был очень известен в древней церкви. Следы этого источника можно найти в сочинении Иоанна Златоуста «К враждующим против тех, которые привлекают к монашеской жизни»[103]. В нем говорится, что Нерон приказал умертвить Павла за то, что он обратил к целомудренной жизни наложницу императора; причем Нерон не показывается нам не тираном, если смотреть на факты, а не на то, как это изложено Златоустом. На самом деле Нерон сначала отправляет Павла в темницу, и решается убить только тогда, когда Павел после долгих уговоров все же отказывается повлиять как-то на вышеупомянутую наложницу. Эта легенда приводит нас к третьей характеристике таинственного первоисточника. В этом первоисточнике, по словам проф. Лебедева, важную роль должна была играть жена императора, возможно и в качестве последовательницы ап. Павла. У Нерона были две жены – Октавия и Поппея Сабина, умная, но развратная женщина. Известно,[104] что Поппея была тайной прозелиткой иудейства, так свидетельствует об этом Иосиф Флавий. Именно эту черту можно увидеть в письме пятом, где она показывает свое недовольство отпадением Павла от древнего обряда иудейства. Таким образом, автор первоисточника хочет поставить ап. Павла в знакомство с такой умственно ударенной, но распущенной особой. Переписка упоминает ее дважды: первый раз в пятом письме императрица гневалась, что Павел отрекся иудейской веры. Второй раз упоминание о императрице встречается в восьмом письме. Здесь Павел объясняет Сенеке, что он должен воздерживаться от научения императора христианству, так как этим оскорбится императрица. Тут возникает вопрос – почему? Неужели она не хочет обращения Нерона к христианству и сама ненавидит эту религию? Или она боится, как бы Нерон не начал гонения на христиан? Как считает А.П. Лебедев, скорее всего, верно второе предположение, ведь: 1) в восьмом письме прямо сказано, что императрица, как императрица, не может быть оскорблена обращением Нерона, а лишь - как женщина; 2) потому что в других источниках родственного характера с перепиской[105] императрица является дружественно расположенной к Павлу и нигде – враждебной, а то и вовсе указывается, что жена Нерона вообще является христианкой. Например, в апокрифе «Деяния Петра и Павла»[106], дважды упоминается жена Нерона: она обращается к христианству ученицей ап. Павла и убегает вместе с некоторыми сенаторскими женами из дворца. Последствием обращения ее в христианство, как описано у псевдо-Лина и в Деяниях Петра и Павла, становится то, что она отказывается от супружеских обязанностей. Этот факт проливает свет на содержание восьмого письма, где Павел опасается, что императрица не как императрица, но как женщина почувствует неудовольствие, если узнает, что императору сообщены сведения о христианском учении. Таким образом, императрица будет недовольна тем, что император узнает, что христианское учение ставит целомудрие выше супружества, что такую необузданную женщину могло немало рассердить[107]. К слову, некоторые исследователи, например Альфонс Курфесс[108] делают предположение, что именно из-за ненависти прозелитки императрицы Поппеи к христианам, Нерон начал обвинять их в организации пожара в Риме, что впоследствии создало почву для гонений на них.

Исходя из вышеприведенных фактов, можно полагать, что источник для большей и позднейшей группы рассматриваемых писем – это несохранившееся до нас сочинение, в котором: 1) гонитель христианства Нерон является довольно благосклонным к ап. Павлу и к христианству; 2) ап. Павел ставится в связь с Поппей Сабиной, второй женой Нерона, женщиной сомнительной репутации, делая ее саму при этом ученицей Павла. Как же ап. Павел оказался поставлен в список знакомств с такими страшными для христианства людьми? Проф. Лебедев объясняет это ненавистью и проделками еретиков эбионитов (см. выше). Остаток таких воззрений и был выражен этим, неизвестным нам сейчас сочинением, послужившим части рассматриваемой переписке первоисточником. Несоответствие учения ап. Павла в апокрифе и канонических посланиях видно достаточно ярко при их сравнении. В послании к Римлянам (13:1) ап. Павел говорит лишь о послушании властям, а в неизвестном первоисточнике большей группы писем прямо становится в доброжелательных отношениях с императором и ходит под покровительством развратной императрицы. Проф. Лебедев утверждает[109], что Иоанн Златоуст был знаком с этой придуманной историей и защищает достоинство ап. Павла по поводу наложницы Нерона. «Павел возлюбил виночерпия и наложницу Нерона. Сколь многие упреки делают враги против него по этому поводу! Но они не имеют на это права. Если бы он возлюбил их с ненадлежащим намерением, то он заслуживал бы упреки, но если он возлюбил их с целями нравственными, что же отсюда следует?[110]». А.П. Лебедев ссылаясь на Вестербурга (исследователь, Лебедев ссылку не указывает) подводит итог, что ап. Павел был поставлен в связь с Сенекой вследствие антипавлинистических настроений. В то время (до 2 века) в христианском обществе большое влияние оказывали эбиониты. Сенека считался языческим философом и никаких связей его с христианством никто не представлял себе. Кроме того, в это время называться другом Сенеки было не лестно; о нем говорили с пренебрежением и насмешкой. Позже Дион Кассий позорит Сенеку еще сильней, пытаясь доказать, что поступки Сенеки шли в разрез с его учением: купался в роскоши, был склонен к мужеложеству, чему и научил Нерона, что он был в связи с Агриппной, матерью императора. Правдивость этих всех доводов под сомнением, но мы видим, что, таким образом, факт знакомства с Сенекой был для человека неприятным пятном на репутации. Подобные мнения возможно существовали и среди христиан эбионитов. Последние не любили Сенеку и за то, что он в своем сочинении «О суеверии» (целиком не сохранилось) сильно нападал на иудаистов. Потому для них не составило поставить его в связь с Павлом, свободно относившимся к иудейскому закону. Таким образом, легенда о переписке ап. Павла и философа Сенеки должна была возбудить ненависть христиан по отношению к ним обоим. Однако Альфонс Фюрст критикует точку зрения о дискредитации ап. Павла, так как аргументы, приводимые в пользу этой теории, он считает несостоятельными.[111] По его мнению, переписка уже была составлена в дополнение к христианской благочестивой легенде о дружбе Апостола и Философа.[112]

С другой стороны, понятно, почему составленная до второго века апокрифическая переписка получила широкое распространение и была принята на веру лишь в четвертом веке. К таким верующим людям принадлежал автор меньшей и древнейшей группы писем[113]. Он, без сомнения, не знал всех побочных обстоятельств сопровождавших составление легенды. С другой стороны, позднейший фальсификатор, принадлежащий каролингской эпохе[114], и автор большей группы, знал эти обстоятельства, найдя их в своем источнике, и пользовался ими, но не понимал их истинного смысла.[115]

Вывод:

В ходе написания данной работы, были изучена в той или иной мере доступная мне историография. Было выявлено, что, не смотря на то, что все исследователи единогласно признают апокрифичность переписки апостола Павла и философа Сенеки, однако каждый из них по своему подходит к рассмотрению проблемы апокрифа. Согласие между исследователями достигается в вопросе датировки, грамматических ошибок, отсутствия знакомства ап. Павла и Сенеки, принадлежности Сенеки до своей смерти к языческому культу, поводе написания и влияния апокрифа на христианство, существовавшее позднее античного периода. Расходятся мнения библеистов в вопросе о нумерации и последовательности писем, причинах написания, роли императрицы Поппеи в данной переписке и количеству авторов апокрифа. Кроме того, каждый из исследователей обращает внимание при комментировании писем на разные вещи. А исследователь Пол Берри вообще не ставит своей задачей доказательство апокрифичности переписки, а встраивает ее в возможный евангельский и исторический контекст эпохи. По мнению всех изученных исследователей, богословие ап. Павла, равно как и философия Сенеки чрезвычайно скудны. Как было упомянуто выше, Альфонс Фюрст по этому поводу говорит следующее: «философия Сенеки и богословие Павла стерты вплоть до банальности. Текст писем собран из фраз и соглашений, как это было принято в период поздней античности (2-5 век) <…> вообще переписка была составлена, чтобы показать, что между этими двумя лицами существовал контакт, и апокрифистами не была поставлена себе задача, чем-либо обогатить ее содержание».

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: