Глава 13.Встреча с «богами».

 Оплот мятежников в великой пустоши. Спустя три часа.

Шёл лёгкий прохладный дождь. Дул ледяной ветер, постоянно звонко завывающий и бьющий в лицо неистовым порывом. Небо были застланы тяжёлыми свинцовыми облаками, бесконечно изливающие кислотный дождь на израненную землю.

 Твердь под ногами превратилась в сплошную жижу и увязывающую грязь, так что ноги было тяжело переставлять при беге.

 Взрывы и звук очередей разрезали пространство. Запах гари стал постепенно завоёвывать каждый сантиметр города. Из немногочисленных самодельных граммофонов, расставленных вдоль улиц, лились бесконечные молитвы, литании и псалмы непонятным богам, прерывавшиеся на время пламенными выступлениями архиеретика.

 Бегущий по городу Эстебано сравнил эти граммофоны с тем, что стояло на улицах Рейха, назвав их в уме «сущими братьями».

 Командор нёсся по разбитой и разрушенной улице. Его руки сжимали оружие, не сделавшие ещё не одного выстрела. Он пробирался подобно призраку по городу, который сам умер больше десятилетия назад, оставаясь незамеченным и вечно в тени, ускользая от противников порой в самый последний момент.

 По бокам пространство сжимали огромные и высокие разрушенные и серые здания, ставшие жалким подобием улиц Рейха. В уши постоянно бились молитвенные гимны и нечестивые псалмы. По броне стекали капли дождя, а мышцы немного побаливали от напряжения. Он пробежал ещё несколько метров и увидел впереди патруль. Наверное, двадцать мятежников, в разных одеждах, с разным оружием, от пистолетов до ручного пулемёта, покрываемые саваном дождя, шли навстречу Эстебаноу. Командор посмотрев на их экипировку мог спокойно положить отступников из своего оружия, но ему не нужно было попадаться на вид. Он резко остановился, осмотрелся и залез в разрушенное здание. Притаился.

 Командор ушёл далеко от наступавших союзников. Штурм оплота ереси шёл уже около двух часов. Первая и печальная атака, которую вёл сводный штурмовой батальон, недооценивший всей коварности отступников, захлебнулся собственной кровью, как впрочем, и сама атака. До своих позиций, под крики и всхлипывания, доковыляло меньше десятой части атакующих. По их рассказам, они нарвались на пулемётные точки, заградительные линии, колючую проволоку, танки и окопы, усеянными сотнями бешеных еретиков.

 Естественно остальных накрыла волна праведного гнева, и они направились в групповую атаку, которую повёл сам ставленник Верховного Инквизитора, охваченный яростью, приказав артиллерии продолжать беспрестанно утюжить город. И оставшиеся части, под артиллерийское крещендо, с именем Канцлера и Рейха на устах, ринулись в атаку, преисполненные праведным гневом и ведомые священною местью. Но прорвать оборону было не столь просто. Наступающие тонули в вихре огня, цеплялись и рвали кожу об колючую проволоку, утопали в окопах или умирали в рукопашной, висли на дзотах, от выстрелов разрывались и разлетались мясом, но всё, же сумели прорвать оборону и ринуться во внутрь города. Но и это был далеко не конец. Растяжки, заминированные улицы, укреплённые позиции и целые укреплённые районы, кварталы и просто тысячи засад ждали наступающих на пути к шпилю. Защитники сделают всё что можно, что защитить себя и своих богов. Они скорее умрут, чем сдадутся.

 Эстебано притаился, в каком–то разрушенном здании, предварительно забравшись в угол и спрятавшись за грудой мусора, попытавшись абсолютно максимально затихнуть.

 – Командор, двадцать один человек впереди вас, собираются поворачивать обратно, можете успокоиться. – Раздался тихий голос в рации.

 – Спасибо Антоний, можешь продолжать сообщать мне ситуацию. И кстати, как тебе дрон?

 Из рации раздался небольшой смешок, после чего последовал ответ:

 – Всё бы хорошо, но вот погода конечно подвела. Ничего, я пока справляюсь. – Прозвучал немного весёлый голос теневика.

 После чего Командор прервал связь с Антонием. Встал из угла, отряхнулся от мусора и стал аккуратно выбираться из здания, пытаясь не привлечь внимания. Выйдя из здания, он увидел в небе еле видимый, парящий в вышине дрон с камерой. Антоний приглядывал за Командором, это был залог полной скрытности и не обнаруженности. Эстебано кинул взгляд дальше по улице и увидел уходящих вглубь города еретиков, которые проверили, то, что на этом участке их оборона ещё не прорвана.

 Командор поднял винтовку, осмотрелся по сторонам в поисках возможной угрозы или путей продвижения, и стал дальше продвигаться по разрушенному городу, стараясь оставаться тенью. Он за два часа своего продвижения уже оставил за спиной не менее десятка патрулей и укреплённых боевых позиций. Он видел самых разных еретиков: в старой военной форме с устаревшими автоматами, в потёртой гражданской одежде с пистолетами и винтовками, оборванцев с ножами и пилами. Порой, среди толп и орд отступников, он видел грузных или высоких людей, в чёрных балахонах, с книгами и посохами в руках, распевающих нечестивые псалмы среди еретиков. Командор видел, при чтении молитв, в глазах еретиков безумное пламя фанатизма, а лица их искажались в гримасе ярости и ненависти, они готовы были идти на битву с голыми руками, они становились буквально одержимыми. И тогда эти «капелланы» указывали своими посохами в сторону атакующих мятежники, ревущей волной, бросались в сторону нападавших с дикой яростью. Командор назвал этих людей, в чёрных балахонах – «проповедники».

 Эстебано продолжал тенью пробираться по улицам. Он бежал большим улицам, которые были сдавлены огромными серыми зданиями, которые были подобно призракам, старой, давно минувшей эпохи. Эстебано пробирался через целые разрушенные кварталы. Он снова увидел укреплённые посты, готовые вести ожесточённую борьбу, до последней капли крови. Он так же видел, как многие еретики просто снимались с постов и продвигались к тем местам, где шли самые ожесточённые стычки. Чем дальше Командор продвигался в город, тем меньше он становился заброшенным. В глуби его стали украшать палатки еретиков, подобие рыночных рядов, самодельные сторожки, а некоторые здания были переделаны под дома или небольшие склады, заводы, быстро сделанные госпитали и «храмы».

 Особенно интересны были так называемые «храмы». Со всех больших зданий свисали рваные и грязные куски ткани, на которых были намалёваны углём или кирпичной крошкой четыре горизонтальных палки. А «храмы» выделялись по–особенному. Это были небольшие, одинокие, собственноручно сделанные из различных стройматериалов, напоминавших маленькую базилику здание. Приближение к этим явно местам культа ознаменовывал лёгкий душок из благовоний, которые чувствовались даже сквозь запах грязи, дыма и гари. Эти места ревностно охранялись, ибо возле них были возведены целые блокпосты и баррикады, с до зубов вооружёнными людьми. И как ни странно из этих из залов этих зданий даже сквозь артиллерийскую канонаду были слышны моления и хвалебные песнопения некой четвёрке.

 Эстебано, проходя мимо этих «церквей» всегда задумывался, а так ли свободны эти люди, как они сами считают? Они, возненавидев одну форму подражания, яростно отвергают её и принимают новую. Теперь они не верят в Бога, Канцлера и Рейх, а на заповеди Культа Государства и Империал Экклесиас им глубоко наплевать, но люди теперь фанатично подражают некой четвёрке. Не уж то у этих людей подражание настолько въелось в душу, что они без него не представляют жизни и гнилым подобием свободы пытаются заменить опустевший пантеон в сознании? Разве свобода стоила того, чтобы стать жалким и убогим подобием самого Рейха? Все эти мысли хоть и резали Эстебаноу ум, но он на них не обращал значительного внимания, сконцентрировавшись на деле.

 Пройдя еще какое–то расстояние, Командор решил уйти во двор и перевести дух. Он забежал, в какой–то переулок и наткнулся на нагромождённую баррикаду. Шины, части мебели, арматура, стальные пластины и подобное этому: всё это предстало перед Эстебаноом. Дальше прохода не оказалось. Это нагромождение мусора было не преодолеть. Эту пробку выбил только бы танковый выстрел или несколько правильно установленных взрывчаток, которых у Командора не было. Вообще, Эстебано заметил одну странность в этом проклятом городе: многие переулки были в подобных переходах, целые улицы сотнями метров были заминированы или перекрыты непроходимыми баррикадами или обрушенными зданиями. Складывалось впечатление, что всех ведут по определенному маршруту, будто ведя в «нужном» направлении. А эти баррикады были в некоторой степени корректировщиками пути. Командор уже об этом задумывался и понимал, что это самая правдивая версия, но ему нужно было как–то продвигаться.

 Эстебано подошёл к началу переулка и стал вглядываться в город. Оплот еретиков покрывал саван дождя, его обволакивали порывы ледяного ветра. Из переулка оказалось трудно, что–то увидеть, но все, же он попытался. Перед взором были каменные и разбитые дома, причём довольно высокие, а сама улица оказалась довольно узкая.

Командор высунулся из переулка. Впереди улицы шёл еретический патруль, а во главе размашисто и гордо шагал «проповедник». На его голову спускался большой капюшон, закрывающий всё практически до носа, в руках был длинный посох с черепом на навершии, в другой руке он держал книгу, а за ним шагали пятеро еретиков, в старой военной форме выцветши–зелёного цвета, со старыми карабинами в руках. Обойти их никак нельзя, они шли уверенной походкой вперёд, побрякивая оружием.

 Но рядом была довольно большая куча из мусора и старой арматуры, за которой можно было спрятаться.

 Он буквально залёг на кусок мокрой разбитой и старой брусчатки, пытаясь как можно плотнее к ней прижаться, чтобы быть незаметней.

 Процессия так и шагала, высматривая врага, а «проповедник» тем временем шёл и читал свою проповедь. Его звонкие, наполненные фанатизмом и религиозным рвением слова пронзали оркестр войны, бесконечно громыхавший в городе.

 – Братья. – Всё продолжал свою проповедь, благоговейно твердил жрец отступников. – Сегодня один из самых знаменательных дней для нас. Сегодня день нашего великого испытания, которое посылают на нас боги. И мы должны его вынести. Мы должны выдержать всё, что для нас уготовят высшие силы, что бы они ни ниспослали на нас. Мы должны безукоризненно служить богам. Да, ибо в служении и заключается наша свобода. Служа богам, мы освобождаемся от раболепского и уничижительного подражания жалкому и убогому человеку. Ибо только в покорности мы обретём свободу. – И шедшее за ним солдаты, монотонно и без всякой эмоций повторили последнее предложение.

 Командор не был в шоке или удивлён от сказанного отступником. Он понимал, что люди, которые десятилетиями воздавали молитву Канцлеру, уже не способны жить без веры во что–нибудь. Им нужна внутренняя мотивация, внутренний стержень, ибо самостоятельно мыслить и жить, без внутреннего тёплого прилива религии они уже не способны. В погоне за свободой они стали рабами этой погони, к тому же попали в плен новой веры. Это восхваление чего–то неосязаемого и мощного, что питает их души изнутри и дарует тепло, и стало их новым смыслом жизни, новым наркотиком.

 «Религия – опиум для народа» – Подумал про себя Эстебано, вспомнив давно сказанные слова, запрещённые в Рейхе, неким древним политиком, сторонником «архаичного протосоциализма» – как бы сказали руководители Директории Коммун.

 Но тут все размышления Командора разом прервались. С дома откололся небольшой кусок камня и с металлическим звоном ударился о броню Эстебаноа. Парень изрядно напрягся. Все чувства разом обострились, а в кровь ударил адреналин.

 – Кто здесь! – Яро воскликнул проповедник, попытавшись взять посох как дубину и не умело опустив её, парадируя боевое положение.

 Его охрана – четыре человека быстро взметнула карабины, и нервно смотрела в прицел, ища цель по сторонам.

 – Обыщите здесь всё! – От явного страха – крича, приказал «проповедник».

 Солдаты беспрекословно подчинились и стали бродить по улице, в поисках противника, обыскивая всё, вплоть до мусорных баков.

 Командор взял свою винтовку наизготовку, приготовившись к бою, который ему не нужен был, ведь его глубокое продвижение могли раскрыть…

 Единственное, что стояло между отступниками посреди улицы и Эстебаноом, забившемуся к стене здания, была огромная куча арматуры и бетона более двух метров высотой.

 Один из отступников подошёл довольно близко к этой куче. Его шаги уже были отчётливо слышны, и чувствовалось его прерывистое дыхание. У края кучи уже виднелся пар от его дыхания.

 Командор поднял своё оружие, готовясь сделать выстрел. Но внезапно, отступник развернулся и ушёл.

 – Там всё в порядке. – Доложил он своему командиру дрожащим голосом.

 Эстебано понимал, что еретик явно догадывался, что за горой мусора, кто–то скрывается, но он е хотел расставаться с жизнью, делая скидку на то, что возможно наступающего найдут и убьют в другом месте.

 – Ты уверен? – Требовательно вопрошал глава патруля.

 – Да просто камень откололся и ударился об арматуру вон там. – С оправдательными нотками в голосе ответил парень, указав рукой на гору мусора.

 – Ну, хорошо…

 Внезапно зашипела рация, весившая на поясе у «проповедника». Он её снял с пояса и активировал.

 – Это шпиль. Доложите обстановку. – Искажённо, сквозь статику и помехи, в приказном тоне вырвалось из рации.

 «Проповедник» поднёс рацию к лицу и ответил:

 – Докладывает разведывательное братство «Тень и Кровь» славного Дома Войны. Мы выполняем разведывательную миссию. Пока никого из противников не обнаружено.

 – Продвигайтесь в сторону передовой на север, там необходима ваша поддержка. – Так же грубо и еле различимо послышался приказ.

 – Так точно. Будет исполнено, во славу богов.

 – Слава богам.

 Связь прервалась. «Проповедник» повернулся к своим бойцам и пламенно заговорил:

– Братья! Мы вступаем в бой! За наш дом! На наши семьи! За нашу свободу! За нашу веру! Мы покажем канцлеровским псам, чего мы стоим! Наши братья уже на передовой! Так давайте им поможем, обрушив всю нашу ярость на головы захватчиков и угнетателей нашей свободы! За богов!

 Солдаты ему ответили фанатичным и радостным криком, подняв над головой оружие и дёргая им, имитируя стрельбу.

 – На передовую! – Закричал во всё горло отступник, указав своим солдатам посохом направление.

 Через минуту от них не осталось и следа, лишь вдали еле различимые силуэты, сквозь саван ливня.

 Эстебано вышел из своего укрытия на середину улицы, желая дальше продолжить своё продвижение.

 Дождь продолжал равномерно и плотно укрывать своим саваном город, ветер всё продолжал выть. По броне Командора текли струйки воды, аккуратно смывая всю бетонную крошку и пыль.

 Достав свою рацию, он попытался уловить передачи дружественных войск. Из услышанной передачи он понял, что они ведут бои там, где он был около часа и получаса назад. Но так, же он узнал из передач, что некоторым отрядам удалось прорваться и что они почти близко Эстебаноу. Командор, подумав, вышел на волну с Антонием:

 – Теневик Антоний, приём, вы меня слышите?

 Через статический шум послышался искажённый голос теневика:

 – Да, Командор, вызывали?

 – Да, Антоний. Доложите обстановку, что показывает наш дрон?

 Сначала пробежала небольшая пауза, и только потом послышался ответ:

 – Господин Командор, дрон стал неисправен, он на последней тяге долетел до штаба. Вода проникла внутрь. Камера отключалась.

 – То есть мы слепы? Почему мне ранее не доложили?

 – Да, Командор. – Последовал повинный ответ. – Мы не хотели вас беспокоить, да и к тому же у нас и со связью были проблемы.

 Настала небольшая пауза, предназначенная для раздумья. Эстебано понял, что эта временная неисправность спасла его от раскрытия, став проявлением великой удачи. После нескольких секунд раздумий Командор продолжил:

 – Антоний, доложи мне, когда сможете починить дрон.

 – Да, господин Командор.

 – Держите меня в курсе событий в штабе. – Приказал Эстебано и тут же прервал связь.

 Командор, по сути, остался пространственно слеп. Но вот ему в голову пришла мысль. Он быстро кинул взгляд на рядом стоящие здания. Старые, заброшенные, разбитые, но главное – высокие. «Если нельзя смотреть с дрона, то его отчасти заменят эти пережитки древней эпохи» – подумал про себя парень.

 Командор быстро забрался в окно первого этажа, это оказалось несложно. Внутри здание оказалось почти уничтоженным: разбитые и пробитые стены, проломанные полы и хрупкая конструкция. Эстебано отыскал лестницу, она на удивление оказалась цела, но довольно хрупка. Командор стал с предельной осторожностью подниматься по ней. Во время подъёма слышался хруст крошащегося бетона и скрёжет конструкции. И в один из моментов Командор допустил ошибку: он поставил ногу на участок с хрупким бетоном. Кусок лестницы начал откалываться и понёсся вниз, утягивая за собой Эстебаноа. Он попытался зацепиться за перила, но их вырвало и понесло вниз. Командор сумел податься рывком торсом вперёд, как бы выталкивая себя. В самый последний момент он ступил на крепкую конструкцию, оставив отколонный кусок бетона в свободном падении. Переведя дух под шум разбитого куска лестницы, Командор стал продвигаться вперёд, соблюдая осторожность.

 Через пару минут Эстебано уже взирал на город с плоской крыши здания. Всюду были лишь серые и убитые временем дома, среди которых горели огни и играли вспышки выстрелов и взрывов. Командор решил подключиться к радиоканалу и послушать переговоры, так как из–за высоты зданий не было видно, что происходило на улицах. Парень сразу наткнулся на сообщение  от одного из офицеров армии Рейха:

 – Клевер 8, ответьте. Клевер 8, выйдите на связь. Клевер 8, отвечайте.

 Послышался ответ:

 – Клевер 8 на связи.

 – Доложите обстановку, Клевер 8.

 – Клевер 8 докладывает. Мы продвинулись за линию оборону противника, направляемся в сторону шпиля, он прямо по фронту. К нам присоединились отделение трибунала «Неоспоримое правосудие» и отряд церковного ополчения «Свет веры». Противников не видно, прямо по курсу всё чисто. Каковы будут дальнейшие приказы?

 – Продолжайте выполнение приказа. Прорывайтесь к шпилю. Да хранит вас Господь и Канцлер.

 – Так точно!

 Командор отключил передачу, взяв бинокль. Он попытался найти их, хотя это было проблематично. Но через полминуты он увидел, в узкой улочке эти отряды. Эстебано так же и увидел, что с ними было дальше: Отряды прошли немного дальше по улочке и нарвались на жестокую засаду. Впереди их блокировал самодельный танк, сзади зашёл пулемётный расчёт, а из зданий начали поливать огнём наступавших. Первым сделал выстрел танк. Из его грубого дула, с огнём и рёвом, выклюнулся неуклюжий снаряд, взорвавшийся почти рядом с наступавшими отрядами. К этому «кровавому» концерту присоединились еретики из зданий, под свои нечестивые молитвы, поливая огнём попавших в ловушку. Воины Рейха попытались уйти из кровавого рукава, но попали под очередь тяжёлого пулемёта, ставшего сзади. Отряды отстреливались, пытались укрыться, но стреляющие из зданий находили каждого и навсегда оставляли его лежать в укрытии, тяжёлый пулемёт своими очередями вспарывал отряды и разрывал их в мясо, танк, же просто стоял, за что и поплатился. Один из солдат трибунала нёс с собой гранатомёт. Спуск крючка, шлейф дыма, ведущий в танк и грозная, но грубая самодельная машина не выдержала удара. Танк оглушительно взорвался, его самодельная броня разлетелась на куски, а башня отлетела недалеко в сторону. Но всё равно это было кровавое поражение. Командор видел их предсмертные судороги, видел их муки и цепляние за жизнь, видел, как их кровь раскрасила серые улицы города, видел их героическую смерть. В душе Командора вспыхнула ярость и ненависть к отступникам, но сейчас он её проявить не мог, ему ещё нужен здравый и холодный рассудок, а тем солдатам уже не поможешь. Он подошёл к другому краю крыши и посмотрел в бинокль дальше по улице. Чисто, лишь дождевая мгла. Эстебано пошёл спускаться.

Через десять минут, после аккуратного спуска, Командор вновь тенью продвигался по улице. Он так же аккуратно шёл, пытаясь не попасться на глаза патрулям. Ещё через десять минут прямого продвижения по улице Командор оказался перед большой площадью.

 Посредине площади был небольшой разрушенный фонтан. От площади исходили три улочки: одна, из которой глядел Командор, две были в конце, уходили вправо и влево. Вся площадь была по периметру окружена зданиями, переулков не было. Командор стал продвигаться по площади, но тут, же, не пройдя и пяти метров, как ошарашенный кинулся к горе арматуры, бетона и мусора. Почти добежав до горы, он упал туда, пытаясь как можно скорее скрыться.

 Впереди, в здании, оказался укреплённый пост, а ближайшая часть площади к ним была усеяна молящимися еретиками. Их было не меньше трёх десятков, и обойти их будет невозможной, а незаметно пройти не удастся. Командор опустил голову вниз, впадая в раздумья. Но тут ему на вид попался на вид один листок, аккуратно лёгший под арматуру. Командор обратил на него внимание. Он был желтый от старости, а буквы потускнели. Командор с предельной осторожностью его достал. Содержание листка показалось ему интересным, и он сунул его в карман. Но проблема осталась не решённой. Что делать? Решение пришло неожиданно: на груди зашипела рация.

 – Приём. – Тихо сказал Командор в рацию.

 Сквозь шум помех и статику загадочно последовало:

 – Нам нужно встретиться, в километре отсюда. Координаты я вам скину на дисплей в цифровой карте.

 – Это кто? Представьтесь. – Потребовал Командор.

 – Неважно кто я. Если у вас есть проблемы с продвижением, то обозначьте их, и мы решим всё.

 Эстебано не знал, что ответить и что сказать. Он метался между тем, что это была ловушка отступников, и что неведомый союзник решил ему помочь.

 – Хорошо. Впереди меня укреплённый пост врага. Обойти его не представляется возможным. – Кинул несколько обречённо Командор, согласившись на предложение тайного союзника.

 – Сию минуту. – Послышалось из рации, и через несколько секунд неизвестный ещё добавил. – Встречаемся через полчаса. Конец связи.

 Через две минуты позиции впереди Эстебаноа накрыло шквальным и непроницаемым крупнокалиберным артиллерийским огнём. Не было слышно ни криков отступников, ни как рушатся здания впереди. Лишь раскаты взрывов заполнили слух.

 Спустя буквально полминуты обстрел спал, и Командор выглянул из укрытия.

 Впереди были лишь дымящиеся руины. Осколки домов были разбросаны по всему пространству, что раньше называлась площадью. Саму же площадь перепахало снарядами, разнеся в пыль фонтан и сорвав всю плитку.

 Эстебано не стал обращать на последствия обстрела. Его теперь только сжигало желание узнать, какой тайный союзник решил ему помочь. Но главное – зачем?

 Командор поднялся и двинулся согласно координатам, высланными неким помощником.

 Переулок за переулком, пробираясь сквозь баррикады и минуя десятки постов, так же ускользая от вездесущих патрулей он вышел на одну из главных улиц.

 Она была настолько широка, что на ней могли спокойно разъехаться четыре танка и ещё пара бронетранспортёров.

 С виду она была безлюдна, но Командор понимал, что не следовало здесь оставаться, ибо бесконечные патрули отступников или контрнаступление еретиков могут раскрыть его тайное передвижение по мёртвому городу. Он быстрым шагом пошёл по улице, стараясь прижиматься к правой стороне, и увидев впереди проход, выбитый крупным снарядом, немедленно юркнул в него и оказался уже на другой улице.

 И снова продвигаясь по улице, Эстебано заметил непроходимую баррикаду, которую нельзя было обойти или прорвать подручными средствами, а поэтому он стал осматриваться по сторонам, в поисках прохода. Он нашёл только небольшой проход, переулок, ведущий в маленький дворик. Командор туда и пошёл.

 Стрельба становилась всё плотнее, а взрывы снарядов, судя по звукам, ложились всё ближе. Похоже, наступавшие силы Рейха всё ближе продвигались к шпилю. Битва шла к своему кроваво–огненному завершению, когда правосудие Канцлера воссияет кровавой звездой над городом и его просто утопят в море напалма. Но до этого ещё долго.

 И так вновь повторяя монотонные передвижения переулок за улочкой, переходя из одного двора в другой, следуя уготованному маршруту, Командор выбрался к одному скоплению врага.

 Это было странное место. Оно было похоже на меленький задний дворик. Его всюду огораживали высокие развалившиеся здания, образующие двор в форму прямоугольника. А сами здания, или дворик, огораживал ржавый забор, состоявший из железных ржавых толстых спиц. К дворику вели две дороги: из того переулка, откуда и появился Командор, и большая насыпь, по левую сторону от переулка, состоящая из обломок здания. За насыпью, наверное, была какая–то дорога. А сама насыпь была хорошо утрамбована и проработана, что б по ней было легче пройти. Землю этого места устилал щебень и бетон, перемолотый в песок.

 А на этом месте, во дворике, находилась около десятка еретиков, по виду, готовившихся атаковать за насыпью. Все они находились несколько в кучковатом положении, даже порой теснясь, друг к другу. Командор всё сразу увидел и понял. Из губы беспрестанно шевелились, а из горла доносились монотонные звуки. Молитва отступников. «Это прекраснейшая возможность» – грозно подумал про себя парень. Он, не раздумывая, сорвал осколочную гранату и кинул их в толпу отступников. Граната с глухим звуком упала в куче еретиков. Они даже не сразу её заметили. А когда заметили, то было уже поздно. Граната взорвалась, подняв ввысь массы грязи и разметав отступников в разные стороны двора. Никто не выжил.

 Парень злобно ухмыльнулся, лишь порадовавшись смерти отступников. Эстебаноу было всё равно на то, сколько они нарушили заповедей Империал Экклесиас, законов Рейха или с каким извращением глумились над постулатами Культа Государства. Они, ведомые слепым почитанием своего лживого пантеона, убили Марка и сделали живого мертвеца из Сциллы. Не железный кулак деспотичного Рейха, а «мягкая» и «свободу почитающая» ладонь еретиков, считавших себя свободными, практически убила его друзей. И ему теперь было неважно, сколько их поляжет за собственные идеи, и с какой жестокостью с ними расправится Рейх.

 Ему надо было продвигаться к шпилю. «Но вот, что это» – подумал про себя Командор. За насыпью послышался звук стрельбы знакомого оружия. Звучание оружие было очень знакомым и похожим на жуткий рёв. Пальба отдавала чеканящими и ревущими звуками.

 Эстебано, не раздумывая, полез через насыпь, ведь даже координаты говорили, что место встречи за этой горой мусора. Он цеплялся на осколки бетона, за металлические детали, за арматуру, кряхтел, но медленно и верно прополз за этот вал. После чего он перевалился, встал, отряхнулся и кинул взгляд на поле боя.

 Командор посмотрел налево и увидел большой перекрёсток, от которого вперёд уходила огромная дорога, ведущая прямо к высокому шпилю, который стоял прямо посередине города.

 Всюду перекрёсток окружали серые разрушенные здания, в которых теплилась некоторая жизнь. На некоторых были знаки лазарета, другие были переделаны под жильё, а так же ещё множество зданий нужды. А за ними возвышался, уходил ввысь, в небеса огромный разрушенный шпиль.

 Но он посмотрел на дорогу, что была под ним. И он увидел, то, что его сильно обрадовало. Эстебано был преисполнен ликования. Десять воинов, в такой же броне, что и Командор бесстрастно вели бой с наступающими нечестивыми отступниками. В их руках были улучшенные АК – 899, из дул которых вылетали роковые для еретиков заряды и валили огненные вспышки. После каждой подобной вспышке, один из наступающих еретиков замертво падал наземь с пробитым торсом.

 Они вели бой у разбитого БТР, использовав его как укрытие. Десять воинов стоически держались. Командор понимал, что ему с ними не сравниться, ведь ему поручалось командование и управление аванпостом полк–ордена, а сейчас перед ним были истинные солдаты. Их натаскивали и тренировали лучшие воины во всём Рейхе. Они прошли самые жестокие, выматывающие, практически за гранью человеческих возможностей испытания и тренировки. Эти бойцы могли выполнять операции, что для обычных солдат покажутся невыполнимыми. Они были совершенным оружием войны, воплощённым в человеческом облике.

 Но впереди всех, на сером разрушенном парке невообразимых размеров, что стоял, прям перед дорогой к шпилю, был один воин. Он был в самой гуще боя и разил еретиков не автоматом, а клинком и пистолетом. Под дождём, который постепенно переходил в морось, его клинок сверкал сумасшедшим сиянием, хладно рассекая одежды и плоть врагов, а пистолет периодически производил выстрелы, становившееся роковыми для еретиков. По его блестящей броне маленькими вспышками расцветали попадавшие в него выстрелы. Но они не причиняли ему никого вреда.

 Командор поднял своё оружие и присоединился к обороне своих «братьев». Из дула винтовки вырвался стрекочущий залп, потом ещё один. Каждый выстрел косил тех или иных еретиков. Оружие отступников было неэффективно на таком расстоянии и пули, выпущенные из него, не причиняли никого вреда. Солдаты полк–ордена обратили на Командора внимание, но оно длилось не больше мгновения. Поняв, что это союзник, они так же спокойно продолжили свой бой.

 Командор стал к ним спускаться, но делать это по обломкам здания было очень трудно. Но всё же он спустился. Но Эстебано не сразу пошёл к союзникам. Парень спокойно занял текущую позицию, потому что она была несколько выгодней для автоматической винтовки. Он укрылся за кучей обломков и взвёл винтовку. Её стрекочущие залпы косили нечестивцев.

 Грохот АК – 899, стрекотание винтовки, вой оружия еретиков, лязг клинка, звон дождя и моления отступников слились воедино. Они были похожи на одну монотонную песнь войны, одну из тысячи. Но вот отступники решили отойти, зализать раны и перегруппироваться. Десятки еретиков стали отступать в сторону шпиля, оставляя своих «братьев» на обагренном поле.

 Командор поднялся из укрытия и грузной походкой подбежал к своим союзникам, которые собрались у уничтоженного БТР. Они стояли, молча, переглядываясь друг на друга, ожидая, кто первый представится. Один из союзников вышел и звонким голосом спросил:

 – Откуда вы? – Был задан вопрос Командору. После этого вопроса он выпрямился и ответил:

 – Я Эстебано, Командор Миланского Аванпоста. А вы откуда?

 Спросивший Командора человек подался немного вперёд, после чего ответил:

 – Я брат–лейтенант, Тит Флоренций, командующий отделением «Ангелы Пустоши». Мы присоединились к отряду храмовников, что проходили у нашего аванпоста, командор Эстебано.

– Почему вы присоединились к храмовникам? И, чей это БТР? – Указав на уничтоженный бронетранспортер, спросил Командор.

 Тит посмотрел на БТР и ответил:

 – Это БТР храмовников, они прорвались дальше нас, пока мы удерживали одну улицу к юго–востоку отсюда, когда мы подошли за ними, то он был уничтожен. А почему мы здесь? Это вам объяснит вон тот человек. – Указав рукой на подходящего к ним бойца с клинком, сказал Тит.

 Воин подошёл к собравшимся бойцам. Чётким движением он вложил своё обагрённый меч в ножны и убрал пистолет, выполненный довольно в архаичном стиле, в кобуру.

 Его бронежилет, наручи, сапоги были выполнены в средневековом стиле, причём покрываясь тонкими пластинками твёрдого металлического сплава. На его лице была укреплённая маска–противогаз, а на голову спускался капюшон.

 – Ну, здравствуй, Эстебано. – Протянув руку вымолвил человек.

 Командор сразу узнал знакомый ему голос.

 – Приветствую вас, Верховный Инквизитор Карамазов. Это вы тогда выходили со мной на связь? – С весельем в голосе сказал парень и протянул ему руку.

 – Да. Официально меня здесь нет. Так что мне пришлось себя не называть.

 – А почему тебя здесь нет? – Пытливо спросил Командор.

 – Особенности профессии. – С еле заметной улыбкой ответил Карамазов.

 Потом Командор и Верховный Инквизитор по–братски тепло обнялись, отбросив вездесущий формализм. Они знали друг–друг очень давно. И с самого начала их совместной работы, Великий Отец объявил их названными братьями.

 – Зачем я понадобился тебе? Ты же сначала закинул меня в этот ад, а потом ещё направил. Раскрой секрет. Хотя… – Командор посмотрел в сторону шпиля и задал ещё один вопрос. –  Вы можете доложить обстановку, брат–лейтенант Тит?

 – Конечно, командор Эстебано. Пройти к шпилю по главной дороге не представляется возможным, так как там сконцентрированы крупные силы противника. Наш дрон показал нам, что там стоят танки, дзоты, расчёты с тяжёлыми пулемётами, несколько старых боевых машин «Шилка», укреплённые позиции, метры колючей проволоки и тонны песка в мешках.

 – Кстати, а где ваш дрон?

 – Его, к сожалению, заметили и сбили.

 – Жалко. Но вернёмся к первому вопросу. Почему я здесь?

Солдаты, после вопроса, переглянулись и таинственно притихли. Карамазов ответил:

 – Эстебано, что ты знаешь, что ни будь об истории этого городка? – Хладно спросил инквизитор.

 – Нет.

 – Я тогда расскажу. Очень давно, в самый разгар Европейской Ночи и Часа Зелёного Полумесяца в Конфедерации Свободных Государств, существовала одна корпорация – «Свободное Генное Конструирование». А промышляла эта корпорация, тем, что проводила свои эксперименты в сфере генетики и генной инженерии. Сам этот город был построен корпорацией для проживания персонала и работников, а так же здесь находился её головной офис, этот шпиль её штаб–квартира. И здесь проводились крайне рискованные эксперименты, связанные и с человеческим геномом. Я в старых архивах нашёл некоторую документацию, что им удалось достичь «каких–то» успехов, но каких не называется, говориться лишь, что они не связаны с человеком. В этих документах говорится, что основные эксперименты проводились под шпилем, в цокольном этаже, который и связан был с канализацией. Когда Конфедерация была уничтожена, а этот город опустошен, то «потерялись» почти все документы, связанные с экспериментами. Но остаётся шанс, что плоды экспериментов, до сих пор блуждают в канализационных системах.

 Эстебано слегка усмехнулся, а потом продолжил:

 – И это всё? Ради мифических экспериментов ты собрал целое отделение полк–ордена и притащил его сюда? – С возмущением спросил Командор.

 – Это не всё. – Сокрушённо начал Карамазов, но потом с улыбкой продолжил. – Как я мог своего названного брата привести понапрасну, как он сам выражается в этот ад? У меня есть план. Я хочу добраться быстрее остальных сил Рейха в шпиль и увести оттуда старого учёного. Он моет многое для нас рассказать, а если его не увести оттуда, то его казнят, как архиеретика.

 – Архиеретика? – С удивлением вопросил Командор.

 – А как ты думаешь, кто у всего этого отступнического легиона предводитель?

 – Понятно. А как мы проникнем в шпиль?

 – Через канализацию. – Быстро, будто ожидая вопроса, ответил Верховный Инквизитор.

 – А у нас есть выбор? – Саркастично задался вопросом Эстебано.

 – Выбор есть всегда, мы можем подождать оставшиеся отряды и принять участие в самоубийственной атаке.

 – Спускаемся! – Приказал своим солдатам Тит.

После чего они отправились к ближайшему люку и отворили его.

 Вонь прорвалась неимоверная, но маски–противогазы сгладили этот смрад. После того как люк был отварён, то все двенадцать воинов скрылись под асфальтом.

 Первым приземлился Командор. Звук удара об воняющую водную гладь раздался эхом по всей канализацией. Так приземлились и все остальные бойцы.

 – Солдаты, продвигаемся по канализации с особой осторожностью. Смотрим под ноги. Строимся треугольником.  – Приказал Тит. И через пару мгновений солдаты выстроились в треугольник.

 – Всё, выдвигаемся. – Озвучил свой приказ инквизитор и отряд двинулся в своё путешествие по канализационным системам.

 Они двигались по большим выцветшим трубообразным помещениям, сверху которых, через трещины скапывала вода, которая добавлялась к той смердящей, что была внизу под ногами. Отряд продвигался крайне медленно, соблюдая осторожность. Под ногами хлюпала смердящая вода, оружие было на взводе.

 Они блуждали около двадцати минут, пока не увидели впереди двух солдат. Это были еретики, но экипированы они были по–другому. Вместо рванья и лохмотьев на них была тяжёлая чёрная броня, состоящая из пластин тёмного как смоль материала, а глаза закрывало стеклянное забрало от шлема. В руках они держали старые автоматы. Эти отступники больше напоминали бойцов спецслужб, нежели безумных фанатиков. Отряд, ведомый инквизитором, присел.

 – Это броня наёмников Корпорации, похоже, еретики нашли склады с формой. Что ж, дальше будет интересней. – С предвкушением сказал Карамазов.

  И действительно так было. Тех двух еретиков накрыл жестокий и настолько плотный огонь, что они даже повернуться не успели, насквозь пробивший их броню. Те два еретика пали ниц в лужу собственной крови, выронив оружие. Но этот залп пронёсся эхом по канализации, привлекая других еретиков, давая им знак, что враг уже канализации. И началось. Мятежники в броне стали сбегаться на выстрелы, но каждый из них тонул в ураганном огне. Вода под ногами стала усеиваться раз разорванными трупами и окрашиваться в багровый цвет. Воины из полк–ордена продвигались с мрачной решимостью, оставляя после себя реки крови и устилая путь из трупов отступников. Запах смрада перемешался с запахом оружия. В канализации эхом раздавались выстрелы и крики. Отряд было не остановить.

 Через десять минут боя они продвинулись не больше чем на двести метров, уложив на своём пути десятки еретиков. Но вот отряд подошёл к укреплённому посту. Он был представлен мешками с песком, деревянной самодельной башней и пулемётом на ней. Хоть это и выглядело грозно, но это не спасло десяток отступников от возмездия. После первых выстрелов пулемёт замолчал, точнее его стрелок лишился части грудной клетки. Выстрелы из оружия полк–ордена в своей убийственной манере были крайне эффективны. Каждый масс–реактивный или обычный снаряд, будь то грохотающий из автомата, тонкий залп из пистолета или же стрекочущий из винтовки: все, находили свою цель. И через три минуты боя все еретики валялись в смердящей жидкости из отходов и своей крови. Хотя и состояние солдат из полк–ордена было не идеальным: боеприпас постепенно подходил к концу, броня начала поддаваться выстрелам, а выхода из канализации всё не было.

 Солдаты прошли к посту и обратили внимание на одну странность: в стене был выдолблен проход, ведущий неизвестно куда, хотя как они заметили позже, указатели, висевшие здесь на стенах, показывали в другую сторону.

 – Стоит посмотреть? – Спросил Тит.

 – Я думаю, что там есть, что–то интересное, если еретики так яро защищали его. Да, посмотреть стоит. – Вымолвил Карамазов.

 – Тогда вперёд. Аттий, стоишь в арьергарде. – Приказал Тит.

 – Так точно.

 И отряд пошёл вглубь этого прохода. Они блуждали не меньше пяти минут. Шли в узком проёме, сдавливающих солдат, прежде чем выйти в огромное помещение.

 Воины ввалились туда, буквально толпе и увидели огромное пространство, прекрасно озарённое.

 Командор быстро осмотрелся, исследуя место, куда зашёл. Судя по торчащей арматуре с потолка и бетонным балкам, это помещение выдолблено посреди фундамента некого здания и только чудом оно не обвалилось. Но, то, что они увидели впереди, было удивительней и необычней всего.

 Повсюду горели жаровни, на том, что можно назвать стенами висели десятки факелов, так, что помещение было полностью видно и освещено. Здесь не было воды, а потому под ногами было положено подобие мраморной плитки. Но это помещение и имело свою извращённую роскошь. Где–то стояли изделия из серебра и золота, где–то старая архаичная техника, прерывисто стонала под тяжестью лет и работающая от аккумуляторов. Всюду стояли люди в чёрных балахонах, читающие молитвы и поющие псалмы. В воздухе витал плотный запах странных ароматов, наверное, это были наркотические благовония. Но самое примечательное было в конце помещения. В конце стояли четыре разных трона, на котором сидели четыре до тошноты ярких фигуры.

 Это были размалёванные куклы, нежели люди, одетые в безвкусные цветастые лохмотья. На их лицах были килограммы дешёвой пудры, помады и туши для ресниц. Они гордо восседали на своих тронах, смотря на остальных с явным презрением. Эти люди были подобны моделям на конкурсе безвкусной красоты.

 – Кто вы? Что вам нужно? – Со страхом в голосе. Но сохраняя требовательность, спросил один из «проповедников» в лиловом балахоне.

 – Тут же должны быть результаты экспериментов доктора Брауна? Где они? – С недоумением вопросил Карамазов.

 – Кого? – Человек в лиловом балахоне удивился.

 – Вы его ещё называете Эхоном Пророком.

 «Проповедник» почесал лысый затылок и спросил:

 – Старик что ли? Да чёрт его знает. Главное не это. Главное, что люди верят

 – Во что верят? А это что за четыре разукрашенных подиумных манекена там, на тронах? – с презрением спросил Тит.

 – Это наши боги! Не смей о них так выражаться! Лучше преклоните колени перед ними! – С фанатизмом выпалил один из отступников.

 – Да ладно тебе, прекращай эту комедию. Они всё равно не поверят. – Сказал тот самый «проповедник» в лиловой рясе.

 Карамазов быстрым движением руки вынул свой клинок и нарочно им провёл у лица отступника, так, что тот со страхом в глазах отошёл назад. Его меч, под светом огня из жаровен, переливался мистическо–золотым. Инквизитор угрожающе подался вперёд и грубо задал вопрос:

 – Рассказывайте, что здесь твориться и происходит? Где доктор Браун и что вы здесь творите?

 Человек в лиловом балахоне поднял взгляд на инквизитора и сокрушённым голосом стал отвечать:

 – Да что тут рассказывать. После того как Конфедерация пала, корпорация всё равно продолжила свои дела. Она продолжала свои эксперименты один за другим. Во главе корпорации встал молодой учёный и наш друг – Ёханс. Вся его семья погибла наверху, когда взрывной волной от ядерного взрыва разрушило город. Да, семьи он лишился, и всё своё утешенье находил в этих экспериментах по созданию человека нового типа. Это сверхчеловек задумывался корпорацией как средство борьбы с Рейхом. Он должен был быть сильнее, выше, быстрее и умнее. Но каждый опыт и эксперимент оказывался неудачным. И тогда Ёханс слёг. – В глазах отступника вспыхнул огонёк безумия, разжигаемый чувством гордыни и жадности. – И тогда мы решили пойти на рискованный шаг. Мы решили сказать доктору, что эксперимент удался и что его образцы начали развиваться, а на самом деле эти «плоды» опять померли. На радостях он тут же объявил их своими детьми, ведь ему хотелось кому–нибудь подарить свою отеческую любовь. А мы увидели всего лишь шанс, чтобы облегчить наше бренное существо. Мы объявили себя кругом понтификов, а Ёханса – пророком божиим. И бедная, обделённая вашим режимом, паства к нам стала стекаться. И мы должны были обязаны им предоставить «чудо». Четверо из нас стали живым чудом. Они накрасились, надели одежды разные, чтобы шокировать людей, дать им то, чего они не видели… Проклятье, а ведь все мы раньше были учёными, да, жизнь расставляет свои приоритеты. – С толикой философии закончил «проповедник».

 – То есть вы обманываете людей? – Презрительно спросил Тит.

 – А что нам ещё делать?! – Яростно крикнул «проповедник». – Мы и так слишком много отдали. Пришло наше время пожинать плоды! – Выпалив, отступник с упрёком добавил. – Будто в вашем Рейхе не так?

 Неожиданно из строя бойцов подался Командор. Сделав несколько шагов, он подошёл на одну линию с Титом и Карамазовым.

 – Вы обманываете людей, обещая им свободу, но на самом деле подменили её убогим служением фальшивым божествам. Обещая людям свободу, вы стремитесь принести их в жертву. Говоря людям о постулатах сдержанности и скромности, вы утопаете в богатстве и похоти. – С укором сказал Эстебано.

 – Ха! Их никто не заставлял к нам приходить! – Оправдательно начал еретик. – Они сами захотели создать это движение и сами люди нас поставили во главе этой территории. Всё было демократично, народ сам нас выбрал, чтобы мы встали во главе всего. – Немного смягчив голос, сделав его более сладким, «проповедник» продолжил. – Да ваша церковь на парочку с Культом Государства отлично поработали в мозгах этих людей. Они теперь не могут не служить. Они обречены, быть рабами, которым нужна не свобода, а стальная рука. Да, пожалуй, они всегда теперь будут рабами… Рабами государства или рабами мысли. Наша задача была в том, чтобы это рабство использовать в своё благо.

 Эстебано задумался. Эти еретики, что он сейчас перед ним стоят, были худшим воплощением тех лордов, подавшимся развращению, что были казнены. Неужели власть настолько сильный наркотик, что полностью опьяняет сознание и туманит разум. Если это так, то только самые сильные духом и волей должны быть у власти и править страной, как и завещал первый канцлер.

 Карамазов возмущённо и с толикой гнева возразил отступнику:

 – Но мы не обманываем людей! – Резко и злобно выпалил инквизитор. – Мы не внушаем им ложные надежды, о свободе и хорошем мире. Да, мы любим и уважаем нашего Канцлера и призывает людей к верности, ибо через неё и можно достичь просветления. Наше общество сдержано в нравах, что его и делает сильным. – Сделав голос менее злобным, но более глубоким, Верховный Инквизитор продолжил. – Да, сегодня я действительно увидел в вас богов. Это старые как сам мир человеческие страсти: глубочайшая похоть, наглейшая ложь и высочайшая гордыня. Вы теперь служите этим богам.

 Лицо «проповедника» неожиданно исказилось в гримасе презрительной улыбки и из его уст с наглым тоном вырвались слова:

 – И что же теперь? Что вы сделаете нам? Начнёте убивать? Так мы вызовем помощь, ибо всех сразу вам нас не перебить.

 Карамазов развернулся со словами:

 – Вы слишком долго верили в свою неприкасаемость.

 Инквизитор положил меч в ножны и стал зачитывать «Очищение попирающих свет истины»:

 – Эти еретики отказываются признавать свою вину в преступлениях ими совершённых, и в праве последней исповеди им отказано. Огнём и болью души этих еретиков будут очищены для того, чтобы они в безгрешности своей предстали перед Господом нашим. Наш великий Канцлер дарует вам очищение. Примите его с покоем и миром. Да смилуется Бог над вашими душами.

 Затем Карамазов развернулся в сторону отступников и махнув в их сторону рукой крикнул:

 – Брат–лейтенант, приведите очищение в исполнение!

 – Хьятель, Эмиль, давайте! – Крикнул Тит.

 После чего оба война подняли свои автоматы к потолку и сделали выстрелы из подствольных гранатометов. Заряды с глухим звуком вылетели из подствольника. И врыв снарядов, отразился вспышкой на потоке, в нужных местах. Потолок пошёл трещинами стал осыпаться.

 – Все вместе! – Приказал Тит.

 И оставшиеся солдаты, повинуясь приказу, дали залп по потолку и хрупким балкам, которые уже рвались от ржавчины и коррозии. Послышался ужасающий звук хруста арматуры и бетона. Потолок стал обрушаться и сыпаться большими кусками на землю. Упавшие куски прибили даже несколько «проповедников». Еретики, мешаясь, и давя друг друга, попытались выбежать, несясь к входу. Но их остановили разрывные очереди и несколько отступников пали ниц, как и, не добежав до выхода.

 – Вперёд, все уходим! – Приказал Карамазов и стал выбегать.

 За ним последовали оставшиеся солдаты. Все стали уходить через тот вход, которым вошли.

 Командор подбежал к выходу и перед тем как уйти Эстебано посмотрел на то, что они оставили после себя. Он увидел не гордых людей, готовых умереть за свои идеи, а жалких и убогих человекоподобных существ, что готовы были убить другого ради своего спасения. А те размалёванные куклы, которых раскрасили, чтобы пудрить мозги людям уже прибило камнями. Отступники всё пытались спастись, ища иные выходы из зала и при этом, старясь как можно больше утащить. «Как же они убоги» – Подумал про себя Командор.

 Через четыре минуты звуки обвала стихли, и наступила тишина, а отряд стоял в посту, был слышен лишь звук вдыхаемого через противогазы воздуха. Воины стояли, молча, переводя свой дух.

 – Что будем делать? Куда идти? – Спросил один из солдат. Карамазов немного промолчал, но потом ответил:

 – Солдат. Не сомневайся. Путь всегда найдётся. Главное, чтобы его осветило свечение Божий помощи и святости Канцлера. – Яро ответил инквизитор, после чего более по–светски продолжил. – Мы будем двигаться дальше, согласно этим знакам. Если тот учёный ещё в шпиле, то мы сможем его захватить. Даже несмотря на его провал в экспериментах, он может нам сослужить неплохую службу. – Закончил инквизитор, указав на указательные знаки, прибитые к стенам канализации.

 Наступила минутная тишина, которую разорвал треск рации одного мёртвого отступника, плавающего в смердящей воде:

 – Божественная гвардия – 16, ответьте… Божественная гвардия – 16, отвечайте.

 В эфире было много помех, а поэтому голос был слабо различим. Тит решил попытать удачу.

 – Божественная гвардия – 16 на связи. – Сказал Тит в рацию, держа её на расстоянии, что б голос был ещё хуже различим.

 – Божественная гвардия – 16, доложите обстановку.

 – Божественная гвардия докладывает – 16: у нас всё в порядке. Дальнейшие приказы будут?

 – Божественная гвардия – 16, у вас новая задача: вы должны сопроводить наших Богов в шпиль, их вызывает наш Эхон Пророк, да будет благословенно имя его. Мы высылаем вам в эскорт нашу элитную роту «Стражи Шпиля». После исполнения данного приказа, ждите дальнейших приказаний. Всё, конец связи.

 Статический треск пропал. «Ангелы Опустошения» стояли и смотрели на своего брат–лейтенанта в ожидании приказов. Тит Флоренций начал отдавать приказы, причём активно жестикулируя. Командор перезарядил винтовку, а Карамазов проверил пистолет. Следующие полчаса обещали быть напряжёнными.

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: