Какая вам разница, что вам, так важно, какой из дорог уйду я, оставив кому-то заботы, как старый пиджак? Ну, умер. Ну, жалко. Минуту. Ну, две.

Если очень уж, так… Тем более – это не скоро, И, может быть, первый – не я…

А звуки небесного хора не хуже, чем крик воронья. Все это неважно, поверьте! Одно лишь прошу не забыть: моей, еще будущей смерти, вполне, может быть, и не быть!

Немного восстановив, таким образом, душевный покой, я поспешил в таверну, чтобы традиционно выкинуть из головы ненужные мысли путем усиленной физической нагрузки на руки и спину. Это мне отчасти удалось. Тем более, что по дороге я вспомнил, какое на календаре число. Стремительно приближался конец сентября. По городу висели афиши о предстоящей серии фестивальных спектаклей. А значит, нужно было срочно собирать ребят на генеральную репетицию, проверять весь ли реквизит в порядке, и вообще делать кучу спешных и неотложных дел, всегда сопутствующих большой премьере.

- Владленчик не преминул бы спросить: зачем я вообще так напрягаюсь? – ухмыльнулся я. – Но боюсь его куцему умишку все равно не понять, что такое: волшебство театра? А оно существует, можно даже не сомневаться! Мне очень запомнилось, как одна милая девушка, очень не уверенная в себе и в своих безусловных талантах, так вдохновилась нашей постановкой «Соловья и Императора», что записала замечательную песню, которую очень высоко оценили не последние люди в мире музыки. Ради такого стоит жить, и хочется выходить на сцену снова и снова! А самое приятное, что актерская игра – это то волшебство, которое не получается потрогать руками. Оно просто рождается в момент появления спектакля, и живет потом своей жизнью. Где живет? Ну, сложно сказать сразу! Наверно в умах и душах наших зрителей…

 

ГЛАВА 17. Остановить на миг мгновенье…

 

Н е знаю, помогала ли нам какая-нибудь добрая магия, но только последние репетиции шли, как говорится, без сучка и задоринки. Все артисты играли вдохновенно, потерянные детали костюмов и реквизита находились сами собой, словно положенные на место какими-то невидимыми добрыми руками. И ни какой злодей не покушался больше на наш многострадальный особняк. То ли Владлен в пылу своего дурацкого проекта забыл о нас, то ли и впрямь решил, что мы ему – не конкуренты. Генеральная репетиция прошла все в том же многострадальном особняке. А потом прибежала Янка и принесла новость: жюри фестиваля определило для нас время и место показа спектакля.

Если с датой все было более-менее понятно: 30 сентября, самый финал конкурса, то с местом получилось довольно странно. Организаторы феста вдруг решили, что зал Народного театра не вместит большое количество зрителей. Видимо, на спектакли других студий были постоянные аншлаги.

И в связи с этим в городском парке спешно начали сколачивать нечто вроде Зеленого Театра с крытой сценой «ракушкой», небольшими кулисами и подобием зрительного зала в виде скамеечек под специально водруженным навесом. Сначала я немного огорчился, мол, дома, то есть в родном ДК и стены бы помогли. А потом решил, что все к лучшему! Кто знает, какую подлянку приготовил бы нам поганый Владлен, раз уж он стал полновластным хозяином Народного театра? К тому же интернет обещал, что в последние дни сентября наступит долгожданное бабье лето, а, значит, дождя можно было не опасаться.

В день премьеры я уходил из дома со странным чувством. Будто больше я сюда не вернусь, а если и вернусь, то каким-то иным. В последний раз я разворошил угли в камине, подмигнул добродушно скалящейся львиной маске и вышел прочь. Никакие странные гости накануне спектакля мне не являлись, и никаких зловещий предзнаменований не было. Если не считать все того же грустного чувства расставания с чем-то, ставшим за это время близким и дорогим. С чем же? Полупустым зданием, приютившем поэта и бродягу? Тревожными чудесами, являвшимися мне здесь? Или с нашими репетициями, объединившими столь разных по возрасту, характеру и профессии людей?

- Ну, во всяком случае, не со стихами - задумчиво улыбнулся я.

Немного подумал и зачем-то сунул во внутренний карман куртки свернутую в трубочку тетрадку, заключившую в себе часть моей жизни.

 

Вот такие забавные трюки. Уместились при помощи слов все любови, печали, разлуки на двенадцать тетрадных листов. Здесь и радости, и огорчения, и разлеты коней вороных... И таблица в конце. Умножения. На обложке. С другой стороны. Нет таблицы надежнее в мире, хоть сто тысяч листов исписать. Дважды два на обложке – четыре. Пятью пять – там всегда двадцать пять.

А слова ни на что не умножишь, и старайся хоть тысячу лет – ни себе, ни другим не поможешь, ну, не сходится чертов ответ! Не бывает судьбы «по порядку», кто поспорить со мною готов? Вот. Вся жизнь уместилась в тетрадку из двенадцати тонких листов...

Больше взять из дома мне было нечего. Весь реквизит давно хранился в таверне, и сегодня ребята должны были перетащить его в свеже построенный Зеленый Театр. Я благополучно дошел до парка и приятно удивился, когда увидел, что пресловутый Культурный Центр «Шекспирия» не просто развесил на столбах афиши, рассказывающие о моей премьере. но и организовал тут что-то вроде театрального праздника. По аллеям ходили волонтеры в карнавальных костюмах и предлагали детям разыграть веселые сценки, а взрослым – сфотографироваться. На клумбах и газонах красовались забавные инсталляции из проволоки и картона, изображающие театральные декорации. То есть, домики, высотой по колено, какие-то яркие сказочные цветы и мостики над нарисованными речками, и прочие игрушечные дела. Впрочем, бродить с гуляющей толпой среди этой красоты мне было некогда. Я торопился на дальний край парка, где у сцены-ракушки меня уже должны были поджидать актеры. Я планировал заранее, до прихода зрителей и жюри, прогнать основные моменты спектакля и, не торопясь разместить на сцене декорации.

Какое-то неясное тревожное предчувствие кольнуло сердце, когда я увидел, что под сценой стоят далеко не все мои друзья. Леши, Олега и Ивана почему-то до сих пор не было на месте.

- Ну, может, в таверне задержались, реквизит перетаскивая - успокоил себя я и подошел к ребятам. Янка радостно замахала мне, Кира и Люба приветливо улыбнулись. Аня молча кивнула, но не отвела взгляд в сторону. И в этом мне почудилась слабая надежда на спасение наших почти рухнувших отношений.

- Ну, раз часть труппы где-то зависла, давайте начнем пока без них - бодро сказал я. – Никита, зачти мне свой монолог шута. Любушка, приготовься к выходу Королевы эльфов.

И вдруг телефон в моем кармане разразился оглушительным трезвоном.

Я чертыхнулся и схватил трубку.

- Валентин Валентиныч, беда! – услышал я задыхающихся голос Леши. – Ваня Мохов в аварию попал!

Голова моя закружилась, земля под ногами поехала куда-то в бездну.

- В какую еще аварию?! – услышал я со стороны свой крик, - Он хоть жив сейчас?! Ну, отвечай же!

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я услышал ответ.

- Да жив он, жив! – отозвался Леша. – Какая-то иномарка въехала на светофоре в его такси. Ваню в свою же больницу поволокли швы накладывать. И еще с рукой у него что-то. То ли вывих, то ли ушиб сильный – в общем, рентген будут делать.

- Так! – я измученно оперся спиной о ствол дерева.

По спине градом катил пот, а колени были, как ватные. Но и облегчение после этих слов я испытал немалое. – Жив наш богатырь, значит! Ха! Иномарка в такси врезалась. Догадываюсь, КТО за этим ДТП стоит. Но доказать мы, конечно же, ничего не сможем. Слушай, Леша, а играть-то Ванька в состоянии?

В трубке что-то хрустнуло, и я услышал знакомый бас.

- Играть-то я буду, Валентиныч! Даже в состоянии не стояния. Главное, из больнички на спектакль стрелой долететь! А то, пока меня десять раз перевяжут, пора будет эпилог начинать.

- Долетишь быстрой пташкой, не сомневайся! – послышался голос Олега.

А потом телефон замолчал и, как я ни старался, соединиться с друзьями, мне уже не удалось.

- Выброшу на помойку консервную банку! – выругался я. – Этот агрегат, похоже, моему «эстонскому» ноутбуку родственник. Так ладно, хватит пустой болтовни. Главное, что все живы!

Я вкратце пересказал оставшимся артистам суть невеселого дела. Женщины испуганно ахнули, Никита сжал кулаки.

- Морды будем после бить, я спектакль хочу! - из последних сил неуклюже пошутил я. – Вот что, господа актеры! Леша сейчас подъедет. Раненого Ваню Олег обещал каким-то образом доставить на подмостки в самый кратчайший срок. Ну, а нам придется, как всегда импровизировать. И играть на новой сцене без прогона.

- Не впервой, Валентиныч! - успокаивающе прогудела Кира.

- И еще! Раз уж один из ведущих артистов не по своей вине задерживается, пролог придется читать вышедшему раньше времени из-за кулис главному герою. То есть – мне.

Против этого никто не возражал. Я мельком выглянул за кулисы. Зрители уже рассаживались на скамейках, а жюри занимало первый ряд. Осеннее солнце клонилось к закату, и макушки кленов прощально вспыхивали золотым огнем. Уже вот-вот должны были зажечь прожектора над сценой. Занавеса в Зеленом Театре не полагалось, а большая часть реквизита видимо пострадала в аварии вместе с Ваней.

- Мда-а! Кажется, без артхауса все-таки не обойдется – пробормотал я. – Ладно, будем играть роль до конца. Ребята, по местам!

Мы традиционно скрестили руки, прошептали: «На удачу! » и я сделал шаг вперед на освещенное пространство сцены.

То ли от того, что нервы были взвинчены до предела, то ли от того, что я все еще чувствовал на своей ладони тепло Аниной руки, чувство, которое принято называть «актерским куражом» захлестнуло меня с головой. Я выпрямился во весь рост, раскинул в сторону руки и громко произнес:

 

Значит так. Мы начнем с конца! Время действия – день дуэли. Что нам нужно? Чуть-чуть свинца. Мерка пороха. Снег постелен. Все. К барьеру. Звенит звонок:

«Не угодно ль Вам?... Не угодно». Дальше выстрелы, кровь, возок. Моцарт. Занавес. Все свободны.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: