А.В. Уданенко, И.В. Пашаева

В статье предпринята попытка исследования актуальной проблемы соотношения языковой картины мира на примере русского и немецкого национального менталитета.

 

Библиогр. 10 назв.

 

Ключевые слова: картина мира, языковая картина мира, мировоззрение, именование, национальный компонент.

Уданенко Александр Витальевич, студент группы ЭУб-13-4

 

Пашаева Ирина Валерьевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для гуманитарных специальностей

 

Вопрос о картине мира – проблема не лингвистическая. «Картина мира» относится к числу фундаментальных понятий, характеризующих феномен человека в его взаимоотношении с окружающим миром. Как научное понятие «картина мира» возникло в процессе изучения человека как «существа разумного» и среды его обитания.

Термин «картина мира» использовался разными учеными – философами, логиками, а также исследователями отдельных наук – еще в конце XIX века. В последние годы картина мира стала объектом пристального внимания в лингвистике, заняв здесь особое место. Так, Н.Д. Арутюнова объясняет общий интерес лингвистов к понятию «картина мира» изменением общественной модели этого мира: «Мир предстал не как вещевой склад, на полках которого лежат рассортированные по классам предметы и признаки, а как совокупность фактов». (Арутюнова 1999: 182).

В зависимости от того, исследуется ли мир в целом или его отдельные фрагменты, различают целостную картину мира (общенаучную) и ряд частнонаучных картин мира – физическую, химическую, биологическую, экологическую и другие.

В лингвистике термин «картина мира» не имеет однозначного толкования. Область его использования разнообразна, чем и объясняются различия в дефинициях самого понятия. Чтобы убедиться в этом, достаточно сослаться на некоторые из них.

Так, в книге «Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира» встречается следующее определение: «Картина мира есть синтетическое единство субъективного и объективного начал в мировидении человека, синтез духовно-индивидуальной и культурно-истрической субстанций». Нетрудно видеть, что в этом определении понятие «картина мира» рассматривается как нечто отвлеченное от активной деятельности личности.

Несколько иной акцент в определении картины мира находим у В.И. Постоваловой в работе «Картина мира в жизнедеятельности человека»: «Картина мира есть целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо одной ее стороны» (Постовалова 1988: 19). Другими словами, В.И. Постовалова рассматривает картину мира как результат духовной активности человека.

Приведенные в качестве примеров определения картины мира различаются, однако, эти различия нельзя рассматривать как существенные, поскольку основу понятия «картина мира» в любом его толковании составляет совокупность объективных знаний об окружающей действительности, формирующая мировидение и миропонимание человека. Единство структуры картины мира отражает единство материального и духовного мира.

Если концепция общенаучной картины мира сформировалась лишь на рубеже XIX-XX веков, то идея существования особого языкового мировидения (die Gesichtsanstalt) была выдвинута В. фон Гумбольдтом еще в начале XIX века. Великий немецкий гуманист объяснял существование языка исходя из того, что «постигая предметы, человек сближается с внешней природой и самостоятельно развертывает свои внутренние отношения в той мере, в какой его духовные силы дифференцируются, вступая между собой в разнообразные соотношения; это запечатлевается в языкотворчестве» (Гумбольдт 1985).

Близкое к современному понимание языковой картины мира встречается у В.А. Звягинцева. Автор пишет о том, как объективная действительность получает отражение в виде языковых знаков. Это есть следствие того, что «познающий субъект в своей жизнедеятельности формирует предметное представление об окружающей действительности, результаты которого закрепляются в специальных знаках – словах, названиях предметов и явлений, отражающих классификационную деятельность человека» (Звягинцев 1982: 74).

Лингвистическая разработка понятия языковой картины мира активизировалась в связи с тезаурусным изучение лексики, определением принципов составления идеографических словарей, а также с учетом человеческого фактора в языке и с изучением языка как целостной системы мировидения (Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, А.А. Уфимцева, Ю.Н. Караулов и др.).

Е.С. Кубрякова основной задачей в анализе языковой картины мира считает «решение вопроса о том, в чем именно и как упорядоченные сведения о языке и его отдельных единицах и категориях помогают человеку в познании мира вокруг нас, в его членении, и, наконец, в общей ориентации в этом мире» (Кубрякова 1988: 49).

Таким образом, под языковой картиной мира современными учеными понимается выраженная с помощью различных языковых средств, системно упорядоченная, социально значимая модель знаков, содержащая информацию об окружающем мире.

Очевидно, что информация об окружающем мире включает в себя как необходимый компонент результаты номинативной деятельности человека. Человек не только видит мир, ощущает его, осмысливает и оценивает окружающую действительность, но и означивает ее элементы. Номинативная деятельность общества имеет своей целью именовать прежде всего предметный мир, а также его свойства и возникающие внутри этого мира связи и отношения. Именуя объекты окружающей действительности, человек превращает язык в инструмент постоянного, активного освоения мира и превращения опыта в знание.

Картина мира формируется в языке посредством единиц различных языковых уровней. В результате интерпретации действительности в языке возникает не один, а множество миров, которые с помощью различных средств языка привносят в него черты самого человека и его культуры. Таким образом, языковая картина мира – это вербально выраженный результат духовной активности человека. Она меняется с развитием самого человека и его представлений о мире в ходе всемирного исторического процесса.

Язык как важнейший атрибут человеческого бытия обладает определенными элементами и свойствами, присущими всем или большинству конкретных национальных языков. Эти общие для разных языков признаки и свойства получили название «языковых универсалий». Выявление языковых универсалий – следствие изучения языка «вообще». Универсалия должна характеризовать язык в его всеобщности, т.е. обозначать признаки, присущие языку вообще и каждому языку в отдельности.

Поскольку универсальные признаки языка присущи ему на каждом этапе развития, следует отметить, что содержание универсалий не является неизменным, оно может меняться с развитием общества, взгляда на мир по мере расширения знаний об объективной действительности. Выделение универсалий в языке, пишет В.Г. Гак, «определяется общими закономерностями функционирования языка как средства общения … глубинными отношениями между языком и мышлением, языком и психологией человека, языком и окружающей действительностью, описываемой средствами языка» (Гак 12-22).

Отображая действительность универсальным для всех людей способом, язык в то же время заключает в себе особенности глубоко национального мировосприятия, на которые оказывают влияние географическое, историческое и социальные условия проживания, образ жизни, обычаи и традиции носителей языка. Поэтому языковая картина мира носит национальный характер. Языковая картина мира каждого данного национального языка отражает национальный образ жизни, национальный характер.

О национальном своеобразии языка на его различных уровнях, о его связи с жизнью, историей и культурой говорящего на данном языке народа, о национально-культурной специфике отражения окружающей его действительности писали отечественные и зарубежные лингвисты.

Так, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров, анализируя национальную специфику отражения мира в языковых единицах различных уровней, отмечают, что наиболее ярко национальная специфика выражается в слове. По их мнению, «именно слово является не только номинативной единицей, но и хранилищем и способом передачи информации о культуре и истории народа, о его традициях и обычаях» (Верещагин, Костомаров 1980: 26).

Изучение национального своеобразия языковой картины мира связывается в последнее время с феноменом «языковой личности», поскольку языковая картина мира – это картина, увиденная глазами человека, а любой человек является представителем определенной этнокультурной общности. Свою точку зрения на национальную специфику языковой картины мира высказывает Ю.Н. Караулов. По утверждению автора, «национальное пронизывает все уровни организации языковой личности, на каждом из них приобретая своеобразную форму воплощения» (Караулов 1987: 42). Центром языковой картины мира, которая формируется в процессе жизнедеятельности национальной языковой личности, является сам человек как представитель определенной этнокультурной общности, наделенной конкретными национальными социально-психическими чертами.

Национальная специфика восприятия картины мира находит отражение на двух уровнях: на поверхностном и глубинном. На поверхностном уровне описываются образ жизни народа, его традиции, обычаи и т.д. глубинный слой мировосприятия того или иного народа отражается всей структурой и семантикой языка: это специфические способы номинации, обусловленные национальной психологией и склада ума, особые грамматические категории и формы, отражающие специфику осмысления реальной действительности.

В рамках нашей статьи ограничимся в качестве примера национально-языковой специфичности именования предметов окружающего мира приведем представленные в русском и немецком словарях номинативные функции одного и того же слова ручка, так как национальная специфика русского и немецкого языков наиболее ярко проявляется в номинациях вещной семантики. Сопоставительный анализ свидетельствует о том, что при именовании тождественных предметов или явлений в разных языках выделяются обычно разные признаки.

Употребленное в метафорическом значении слова ручка как «часть предмета, за которую его держат, берут рукой или приводят в движение путем вращения» – дверная ручка, ручка кофейника, ведра, штурвала и т.д. – имеет в немецком языке 13 обозначений. Каждое из них «задается» выбором соответствующих признаков, конкретизирующих форму или функцию (предназначение) данного предмета. Сравните, der Griff – der Türgriff (дверная ручка), die Klinke (ручка-защелка), der Drucker (нажимная ручка), der Stiel (ручка-черенок топора, лопаты), der Hebel der Kurbel (ручка для вращения), der Henkel (ручка чашки, кастрюли, корзины), der Tragbügel (ручка ведра), die Schiebestange (ручка детской коляски), die Olive (ручка шпингалета), die Pausche (ручка гимнастического козла), die Nase (ручка рубанка), der Drehknopf (ручка настройки телевизора, магнитофона). Такое различие в наименовании одного и того же объекта действительности объясняется субъективно-национальным компонентом языковой картины мира в двух языках. Здесь проявляются, по-видимому, также национальные черты характера носителей русского и немецкого языков как познающих субъектов. Ведь как писал В. фон Гумбольдт, «слово не есть представитель самого предмета, но выражение нашего собственного взгляда на предмет» (Гумбольдт 1985).

Приведенный выше пример свидетельствует о том, что взгляды русского и немца на именуемые объект существенно различны. Немец более прагматично подходит к процессу именования предметов, то есть, с точки зрения полезности, ценности, «глубины» информации, положенной в основу именования и ориентирующей на адекватное восприятие предмета. Для представителя немецкой нации существенным в обозначении ручки как «части предмета» оказывается ее форма der Drehknopf – в виде кнопки, die Nase – напоминающая нос и т.д., тогда как для русского человека наиболее важным является свойство ручки как части какого-либо предмета, за который его берут или приводят в движение, то есть функция, например, ручка двери, лопаты, штурвала и т.д. Это подтверждает мысль Б.А. Серебренникова о том, что «выяснение причин выбора разных признаков при создании звуковых оболочек слов в различных языках мира скорее является компетенцией физиологии и психологии, а не лингвистической науки» (Серебренников 1988: 142).

 

Библиографический список

1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. – 2-е изд. испр. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. – С. 180 – 183.
2. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. – М.: Русский язык, 1980. – 320 с.
3. Гак В.Г. Языковые преобразования / В.Г. Гак. – М.: Языки русской культуры, 1998. – С. 12-22.
4. Гумбольдт В. фон Характер языка и характер народа. / В. фон Гумбольдт // Язык и философия культуры. – М., 1985. – С. 370 – 382.
5. Звягинцев В.А. Язык и знание // Вопросы философии, 1982. – № 1. – С. 74.
6. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. – М.: Наука, 1987. – С. 42.
7. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль словообразования в формировании языковой картины мира./ Отв. ред. Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – С. 49.
8. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Отв. ред. Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – С. 19.
9. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. / Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – С. 142.
10. Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира. // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Отв. ред. Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – С. 122.

 

 

⇐ Предыдущая49505152535455565758Следующая ⇒

Поделиться: