MORAL CULTURE OF THE IDENTITY OF THE RUSSIAN OFFICER

Berdinskih L.N., candidate of technical sciences

Boyko S.V., candidate of philosophical sciences, professor

Cherepovets Higher Military Engineering School of Radio Electronics

Russian Federation, 162600, Vologda Region, Cherepovets, Sovetskiy Prospekt, 126

E-mail: [email protected]

Abstract .The military science belongs to those types of socio-political activity where personal qualities of the soldier in many respects define success, efficiency and value of the highest achievements in a professionalny field. The philosophical reflection of the concepts "spirituality", "personality", "qualities of the personality" allows to reveal and prove modern understanding of essence, contents and specifics of functioning of category "social qualities of the identity of the soldier" as leading factor of an objectivization of spirituality and civic stand of the identity of the Russian soldier.

Keywords: identity of the Russian soldier, spirituality of the soldier, civic stand of the Russian soldier, social qualities of the personality.

УДК 355.02

ГРНТИ 78.03.03

 

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИМИДЖА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В КАЧЕСТВЕ НЕВОЕННОЙ МЕРЫ СТРАТЕГИЧЕСКОГО СДЕРЖИВАНИЯ

Вещагин А.В.

Череповецкое высшее военное инженерное училище радиоэлектроники

Российская Федерация, 162600, Вологодская обл., г. Череповец, Советский пр., 126

 

Аннотация.В современных условиях сложной военно-политической обстановки имидж Вооруженных Сил Российской Федерации может быть использован военно-политическим руководством страны в качестве невоенной меры достижения целей стратегического сдерживания. Являясь одним из политических ресурсов, он способствует оказанию влияния на развитие кризисной ситуации посредством психологического воздействия на деятельность и поведение социальных объектов политики без привлечения значительных государственных финансовых, силовых и временных затрат.

Ключевые слова: имидж вооруженных сил, невоенные меры, стратегическое сдерживание, политический ресурс, психологическое воздействие.

С

 

овременная военно-политическая обстановка характеризуется высокой степенью сложности, динамичностью и ростом нестабильности, обусловленной комплексом взаимосвязанных, преимущественно негативных, факторов. Сохраняя значительные запасы ядерных вооружений, химического и биологического оружия ведущие страны продолжают наращивать свои военные потенциалы. Наряду с этим не прекращаются работы по созданию новых, высокотехнологичных средств вооруженной борьбы, сопоставимых по своей эффективности с ядерным оружием и не подпадающих под контроль и ограничения.

Один из парадоксов развития информационного общества состоит в непрерывно увеличивающемся разрыве между объектами и событиями реального мира и их образами, символами, имиджами в мире виртуальном. Человечество все глубже погружается в мир виртуального зазеркалья, где реальные события уже не играют особой роли, а определяющее значение имеет символическая коммуникация [8, 229].

В целом роль вооруженных сил во внешней политике стран претерпевает существенные изменения, обусловленные эволюцией взглядов ведущих военных держав на способы и формы применения военной силы.Российский историк и политолог В.А. Багдасарян выделяет три типа войн, соответствующие трем различным историческим моделям общества: традиционному, обществу эпохи модерна и современному, постмодернистскому[1]. Различаются эти типы войн средствами и целями поражения: в войнах первого типа использовались средства индивидуального поражения (цель – физическое уничтожение противника), в войнах второго типа – оружие массового поражения (не только физическое уничтожение, но и разрушение инфраструктур). Сегодня же на первый план выходят средства трансляции информации, когда под удар попадает само человеческое сознание, при этом остаются актуальными и другие две цели.

В этих условиях возникает необходимость разработки новых способов стратегического сдерживания, поскольку традиционные способы, основанные на поддержании ядерного паритета сторон, сохраняют свою эффективность только в целях предотвращения крупномасштабной или региональной войны, они фактически бесполезны в сдерживании противника от развязывания локальной войны с применением обычных средств вооружения и абсолютно неприемлемы для предупреждения и деэскалации внутреннего вооруженного конфликта.

Замысел применения сил и средств, в каждом конкретном случае, определяет сущность способов стратегического сдерживания, применяемых в определенный промежуток времени с учетом сложившейся военно-политической обстановки. Проведение мероприятий стратегического сдерживания должно осуществляться непрерывно: в мирное время – с целью предотвращения войны, в военное время – с целью недопущения ее эскалации. При его планировании военно-политическое руководство должно исходить из следующего: «Нападают лишь на слабых, на сильных – никогда. На слабых, но показывающих вид, что они сильны, нападают реже, чем на сильных, но не умеющих показать своевременно своей силы и производящих со стороны впечатление слабых»[9].

Поэтому стратегическое сдерживание должно быть основано на положении, проводившемся генералом от инфантерии А.П. Ермоловым на Кавказе: «Надо вовремя показать свою силу, чтобы избежать впоследствии ее применения», при этом необходимо принять во внимание, что угроза применения силы зачастую эффективнее самого применения.

Рассматривая перечень средств, имеющихся в распоряжении военно-политического руководства страны и потенциально способных в современных условиях обеспечить достижение целей стратегического сдерживания, необходимо обратить внимание на имидж Вооруженных Сил Российской Федерации. Именно он, являясь одним из политических ресурсов, способен оказать существенное влияние на развитие кризисной ситуации без задействования значительных финансовых, силовых и временных затрат.

Наиболее эффективно данный инструмент проявит себя в условиях реализации «стратегии управления», в основе которой лежат не ответные меры на внешние вызовы, опасности и угрозы, а защита и продвижение базовых интересов и ценностей нации. В этих условиях имидж вооруженных сил может выступать в роли не только «информационного щита», но и являться одним из основных источников ценностной ориентации для целевых аудиторий иностранных государств.

Для обоснования данного утверждения, прежде всего, определим сущность, функции и механизм формирования имиджа вооруженных сил. В данной работе под имиджем Вооруженных Сил Российской Федерации будем понимать средство политической власти, применение которого обеспечивает возможность субъектам власти достигать политических целей, осуществляя психологическое воздействие на деятельность и поведение социальных объектов политики посредством целенаправленно созданного образа Вооруженных Сил Российской Федерации, вызывающего нужное отношение к данному государственному институту.

Для формирования целостного представления об имидже вооруженных сил необходимо рассмотреть информационно-психологический аспект данного феномена. С этой точки зрения имидж вооруженных сил – это особое мнение, сформированное разнообразными группами общественности о характеристиках армии, внедренных в сознание индивидов посредством различных каналов коммуникации.

Способность оказывать целенаправленное воздействие на аудиторию свидетельствует о функциональности имиджа. Функции имиджа связаны с восприятием объекта, с тем впечатлением, которое формируется за счет создания в сознании индивида конкретного образа объекта. Этот факт свидетельствует о широком спектре использования имиджа в информационном противоборстве.

Одной из основных функций имиджа Вооруженных Сил Российской Федерации является формирование положительного отношения к армии как государственному институту через реализацию коммуникативных возможностей. При формировании положительного к ней отношения, вследствие влияния социальных связей, за этим обязательно последуют доверие и, в свою очередь, высокие оценки и репутация.

Говоря об имидже Вооруженных Сил Российской Федерации как средстве социально-психологического влияния, необходимо отметить наличие вектора направленности. С одной стороны, имидж способен оказывать воздействие на российское общество, и это формирует потребность в решении таких проблем, как привлечение в ряды вооруженных сил высококачественных людских ресурсов и формирование поддержки действий армии со стороны общественности. С другой стороны, имидж может оказать морально-психологическое воздействие на противоборствующую сторону и это вызывает потребность в провоцировании необходимой реакции.

Два данных направления позволяют выделить соответствующие группы психологических функций имиджа. Внутренние функции отражают направленность имиджа на внутреннюю среду, на самооценку военнослужащих и их отношение к службе: мотивация принадлежности к армии; психологическая защита и поддержание высокой самооценки. Помимо прагматического значения (укрепление дисциплины, усиление мотивации, улучшение психологического климата и т.п.), эта группа функций имеет и гуманистическую составляющую – формирует у военнослужащих положительную самооценку, удовлетворенность принадлежностью к армии, повышает социальную значимость службы. Внешние функции имиджа включают: информирование – предоставление информации общественности, удовлетворение потребности людей в обладании знанием об армии; воздействие – изменение отношения и поведения окружающих; согласование – формирование общей картины для общественности, снятия неопределенности, приводящей к рассогласованию и негативным переживаниям. Здесь также проявляется гуманистический потенциал имиджа.

В число приоритетных необходимо выделить аксиологическую функцию, ориентирующую на морально-нравственные, индивидуальные и профессиональные ценности. С точки зрения имиджа вооруженных сил реализацию аксиологической функции необходимо также рассматривать с учетом векторов направленности. Внутри вооруженных сил имидж позволяет сформировать правильное отношение военнослужащего к своим товарищам и командованию (морально-нравственная ориентация), адекватное отношение к себе как индивидууму (индивидуальная ориентация), соответствующее отношение к службе и к себе как военнослужащему (профессиональная ориентация). Воздействуя на российских граждан, имидж армии порождает патриотический характер развития, стимулирует укрепление связи поколений через активизацию исторической памяти народа, способствует формированию национального самосознания. Оказывая влияние на внешнюю целевую аудиторию, то есть граждан зарубежных стран, имидж Вооруженных Сил Российской Федерации способен запускать процессы аксиологической трансформации, распространяя базовые интересы и ценности России. Это, в свою очередь, позволит изменить коммуникационную модель в политическом информационном пространстве, с помощью которой высшее военно-политическое руководство России сможет вести более конструктивный диалог, добиваясь своих целей, в том числе по сдерживанию агрессивных действий со стороны противника. Как отметил в своем интервью газете «Культура» известный политолог, проректор МГИМО А.И. Подберёзкин: «Главное – не разбить войска противника, не уничтожить гражданскую инфраструктуру, а заставить элиту и общество воспринять чужие ценности и реальность. И все – победа у вас в кармане».

Таким образом, имидж вооруженных сил как социально-политическое явление несет в себе следующую сущность:

а) это образное представление, методом ассоциаций наделяющее вооруженные силы дополнительными ценностями (социальными, политическими, психологическими, эстетическими и др.), не имеющими или имеющими частично основания в реальных свойствах самой армии, но обладающими социальной значимостью для людей, воспринимающих такой образ Вооруженных Сил России;

б) имидж вооруженных сил влияет на рациональное познание армии как государственного института и в то же время своим внушающим воздействием создает специфическую социально-психологическую установку в общественном сознании.

Общественное сознание отбирает информацию о российской армии, опираясь на знания и ценностные ориентации, полученные в ходе политической социализации, и на этой базе формирует отношение к данному государственному институту. Схематично механизм формирования имиджа вооруженных сил представлен на рис. 1.

Индивидуальное и общественное сознание обрабатывает полученную информацию о вооруженных силах, сопоставляет ее с собственным мировоззрением и актуальными информационными фактами, тем или иным образом связанными с вооруженными силами, и формирует целостный образ, который фактически не является отражением реальности, а представляет собой виртуальный объект. Тем самым, имидж, укрепившись в массовом сознании, становится устойчивым духовным образованием и несет оценочную и мотивационную нагрузку, то есть оказывает колоссальное влияние на людей тем, что моделирует их реакции, формирует устойчивое отношение к предметам, событиям, явлениям, индивидуализируя и идентифицируя их, тем самым запуская в механизме своего формирования обратную связь.

 

Рисунок 1. Механизм формирования имиджа вооруженных сил

 

Имидж относится к невоенным мерам, которые не просто вышли на первый план, в современных условиях они более чем в четыре раза превышают военные меры по числу мероприятий, проводимых в целях разрешения вооруженного конфликта. Что касается качественной стороны, то необходимо отметить, что в конце XX века невоенные средства по своей эффективности не только сравнялись с военными средствами, но и превзошли их. Невоенными средствами стали добиваться таких целей, которые раньше достигались только в результате кровопролитных войн. В результате комплексного использования политических, дипломатических, экономических, информационных, психологических и других невоенных мер, без применения военной силы Запад разрушил СССР, Варшавский Договор, Югославию, Чехословакию с их мощными системами безопасности, силовыми структурами и четко слаженной политической организацией [10].

Рассматривая военную безопасность с точки зрения системного подхода, необходимо определить роль институтов государственной власти, в особенности вооруженных сил, в вопросах предотвращения и урегулирования конфликтов. На этапах зарождения и обострения конфликта, в условиях применения экономических, политико-дипломатических, информационно-психологических и других мер, роль вооруженных сил воспринимается как вспомогательная. Она заключается в сдерживании противника от принятия решений, направленных на силовое разрешение противоречий. В этот момент влияние вооруженных сил на происходящие процессы преимущественно латентно, что объясняет причины появления мнения о его незначительности. Роль вооруженных сил становится более заметной в период развития кризисной ситуации, когда применяются такие методы сдерживания как: демонстрация силы, пресечение вооруженных провокаций или других военных акций противника для убеждения его в готовности и способности государства полномасштабно применить военную силу. Убежденность в такой решимости должна заставить противоборствующую сторону отказаться от развязывания военного конфликта с Российской Федерацией.

Таким образом, основой стратегического сдерживания является косвенное, опосредованное или непосредственное использование политиками силы. При этом военная сила выступает наиболее мощным и эффективным средством, которое подкрепляет создаваемые политические, экономические и другие виды угроз [6].

Анализ классификации невоенных мер в различных источниках и рассмотрение сущности имиджа вооруженных сил позволяет однозначно отнести процесс его использования к информационно-психологическим мерам.

Идеологическими истоками информационно-психологического воздействия на противника можно считать первоначальное осмысление правителями древнего мира физически ненасильственного управления людскими массами. О понимании важности психологического противоборства в тот период свидетельствуют взгляды египетских и ассирийских военачальников, прямо связывающие развитие хода сражения с психическим состоянием бойцов. Вместе с тем уже тогда военачальники понимали, что на ход сражения оказывает влияние не только настрой своих воинов, но и психическое состояние вражеских бойцов. Поэтому замысел битвы, как правило, строился на основе маневра, вносившего смятение в ряды противника. Наиболее распространенными способами внесения смятения было распространение слухов о превосходящей численности и мощи своего войска (особенно часто этот способ применял Александр Македонский – IV в. до н.э.), использование устрашающих штандартов, масок, звукового сопровождения военных действий и т.п. [13].

Одним из ярких примеров может служить подготовка Ганнибала (III–II в. до н.э.) к битве с римскими легионерами при реке Треббин, в ходе которой он активно распускал слухи о несокрушимой мощи нового оружия карфагенян, чем способствовал формированию психологической готовности римлян к поражению [17]. Военный теоретик Чжугэ Лян (III в. н.э.) считал, что «в военных действиях атака на умы – главная задача, атака на укрепления – второстепенная задача. Психологическая война – это главное, бой – это второстепенное дело» [14, 54].

Изучение зарубежного опыта применения невоенных мер показывает, что еще в начале XX века англичанин Г. Ласвель одним из первых выделил информационно-психологическую сферу войны, представив один из ее элементов – пропаганду как особый вид оружия [12]. Уже в середине 90-х годов прошлого столетия, в отчете, представляющем результаты исследований, проведенных специалистами американской корпорации «Рэнд», появился термин «стратегическое информационное противоборство» [19]. Дальнейшее изучение проблемы через несколько лет привело к введению понятия «стратегического информационного противоборства второго поколения»^[3].

В отчете это понятие определено как «принципиально новый тип стратегического противоборства, вызванный к жизни информационной революцией, вводящий в круг возможных сфер противоборства информационное пространство и ряд других областей (прежде всего экономику) и продолжающийся долгое время: недели, месяцы и годы». Отмечается, что развитие и совершенствование подходов к ведению стратегического информационного противоборства второго поколения в перспективе может привести к полному отказу от использования военной силы, поскольку скоординированные информационные акции могут позволить обойтись без этой крайней меры. Авторы подчеркивают, что если последствия стратегического информационного противоборства первого поколения еще могут быть прогнозируемы с использованием существующих методик, то второе поколение противоборства на текущий момент весьма трудно формализуемо, и существующие методики прогноза могут быть применены к анализу последствий весьма условно [7].Имидж вооруженных сил является одним из элементов информационного противоборства и обладает рядом свойств и возможностей данного понятия.

Основной внешней целью формирования и использования адекватного имиджа Вооруженных Сил России является предотвращение и нейтрализация опасностей и угроз военного характера, а также инициация позитивного отношения иностранных государств к Российской Федерации. В свою очередь, стратегическое сдерживание, по мнению президента Академии военных наук генерала армии М.А. Гареева, – это комплекс взаимосвязанных политических, дипломатических, информационных, экономических, военных и других мер, направленных на сдерживание, снижение и предотвращение угроз и агрессивных действий со стороны какого-либо государства (коалиции государств) путем ответных мер, снижающих опасение противоположной стороны или адекватной угрозой неприемлемых для нее последствий в результате ответных действий [5]. Даже поверхностный взгляд на целевые функции имиджа и стратегического сдерживания говорит об их идентичности.

Последние годы предпринимаются попытки замены ядерного щита высокоточным оружием. Данная инициатива подвергается критике многими экспертами. В частности, российский политолог К. Сивков скептически относится к предположению, что высокоточное оружие в будущем может заменить ядерные силы в качестве фактора стратегического сдерживания, приводя в одной из своих публикаций доказательства, основанные на анализе ряда войн и вооруженных конфликтов [18]. Его позицию поддерживает профессор Академии военных наук С. Брезкун [3]. Достаточно полно проанализировали данный вопрос В.И. Полегаев и В.В. Алферов в своей научной работе, один из выводов которой звучит так: «Стратегическое сдерживание государства (коалиции государств) потенциального противника (агрессора) от развязывания крупномасштабной или региональной войны обычным оружием маловероятно. Оно возможно только угрозой превентивного ядерного воздействия» [15].

В этом контексте представляется убедительным сделать вывод, что в ближайшее время по вопросам эффективности высокоточного оружия и возможности замены им ядерного щита эксперты вряд ли придут к единому мнению. Учитывая этот факт, предложенная в данной работе идея позволяет взглянуть на проблему под новым углом и предлагает принципиально новое решение проблемы. Демонстрация целевым группам оружия (в том числе и ядерного) является лишь представлением информации о нем (в виде текста, изображения или видеоряда), о его характеристиках и возможностях. Однако в реальности это не более чем описательный образ, который может быть откорректирован, а в ряде случаев создан, в зависимости от ситуации. В свете этого имидж вооруженных сил, в рамках информационно-психологического воздействия на противника, способен использовать весь потенциал возможностей как ракетно-ядерного, так и высокоточного оружия.

Поскольку решение на применение вооруженных сил для достижения политических интересов принимается людьми, значительную роль при выборе вариантов развития событий играет эмоционально-психологический фактор.

В этих условиях одним из факторов информационно-психологического влияния на процесс принятия решения также будет сложившийся имидж вооруженных сил противника. При этом наибольшее влияние он оказывает на людские массы, которые в свою очередь формируют общественное мнение (поддержку власти в вопросах развязывания войны или отсутствие таковой) и в целом изменяют военно-политическую обстановку. Однако многочисленные исследования в этой области показывают, что существует различная степень влияния элементов системы принятия решения на конечный результат. Например, полковник ВВС США Дж. Уорден, один из «идеологов» воздушной кампании США против Ирака в 1990-1991 гг., подошел к анализу противника через призму системного подхода, в результате «центры тяжести» противника были помещены им в пяти элементах (сферах), которые виделись автору в форме пяти концентрических колец. Наиболее уязвимое место противника – «центральное кольцо» – политическое и военное руководство страны. Следующим по важности «кольцом» является промышленно-энергетическая база страны, третьим «кольцом» – инфраструктура государства. Население государства представляется четвертым по важности элементом-«кольцом», при этом воздействие на него вовсе не предполагает его физического уничтожения, а скорее – деморализация, разложение населения, лишение его воли к ведению войны. Внешним, периферийным «кольцом» выступают вооруженные силы государства [16].

1

2

3

4

5

1 – Руководство 2 – Система жизнеобеспечения 3 – Инфраструктура 4 – Население 5 – Вооруженные силы

Противник как система: приоритеты объектов воздействия

Рисунок 2. Концепция «пяти колец» приоритетов поражения целей полковника

Дж. Уорена,обеспечивающая «стратегический паралич» противника

 

Следовательно, при формировании общей концепции использования имиджа вооруженных сил необходимо обращать особое внимание на целевые аудитории, чтобы достичь планируемого результата его задействования максимально эффективно.

Особое значение в свете новых задач приобретает такое направление исследований как связь имиджа Вооруженных Сил и имиджа России. Теоретический анализ различных источников показывает, что данному направлению уделяется недостаточно внимания. Оба этих феномена обычно рассматриваются исследователями отдельно друг от друга. Однако, изучая содержательный и функциональный аспекты данных понятий, мы приходим к выводу об их неразрывности и взаимопроникаемости. По своим масштабам понятие имиджа России несомненно шире имиджа вооруженных сил и в большинстве случаев включает его в себя в качестве составной части. Несмотря на это в ряде случаев для решения специальных задач имидж вооруженных сил используется самостоятельно и способен привлечь имидж России в качестве вспомогательного элемента.

Социологические исследования показывают, что, по мнению россиян, сильной в глазах остального мира нашу страну делают армия, президент и русский дух [4].

По словам респондентов, имидж России за рубежом формируется вследствие проведения различного рода мероприятий, при этом треть опрошенных отмечает, что одним из ключевых факторов является участие российской армии в миротворческих операциях за пределами страны (рис. 3).

 

 

Рисунок 3. Влияние проводимых мероприятий на формированиеимиджа России за рубежом

 

Размышляя над тем, что делает Россию сильной в глазах мирового сообщества, россияне чаще всего называли армию и вооружение (31%). Анализ исторических событий, проведенный профессором Бойко С.В. показал, что вооруженные силы играли особую роль на всех этапах развития российской отечественной культуры и, как следствие, формировании целостного образа России [2]. Как справедливо замечает автор, ни одно сословие, ни одна профессиональная группа не сделала для развития русской культуры больше, чем это сделал отечественный офицерский корпус.

Базируясь на принципах синергетики необходимо строить систему формирования и коррекции имиджей государства и его вооруженных сил на основе единой имиджевой политики, при разработке которой крайне необходимо использовать долгосрочное стратегическое планирование. Имидж государственных институтов, как и имидж страны в целом, складывается иногда на протяжении десятилетий и даже столетий, это сложный и многоаспектный конструкт. Для грамотного воздействия на него необходимо концептуальное, системное мышление в стратегических масштабах с упором на реалистические цели.

Привлекают внимание в аспекте проблематики рассматриваемого вопроса исследования, проведенные коллективом под руководством профессора И.А. Василенко [8]. В своей работе исследователи пришли к выводу, что социокультурные основы имиджевой стратегии России должны впитать в себя наиболее значимые архетипы и коды ее культуры, укорененные в географии, истории, антропологии и психологии.

Если обратиться к социологическим исследованиям о представлении россиянами такого архетипа, как национальный герой, следует обратить внимание на телепроект «Имя России» [11]. Личностью-символом нации в рамках этого телепроекта был объявлен древнерусский князь Александр Невский, одержавший исторические победы над шведскими и тевтонскими рыцарями в первой половине XIII в., отстаивавший тем самым самобытность русской цивилизации и идею сплочения Руси. Этот показательный результат говорит о востребованности в настоящее время героя-защитника Отечества, способного сплотить страну перед лицом наступающих со всех сторон опасностей.

При построении системы работы над имиджевой политикой необходимо учесть эту символическую направленность и постараться грамотно ее использовать, в том числе и в стратегических целях. Наиболее целесообразным, с точки зрения реализации аксиологических функций имиджа, будет продвижение во вне идеи российской армии как армии-защитницы, армии-освободительницы. Статус, который за последние столетия она приобретала неоднократно ценой неимоверных усилий и огромным числом человеческих жертв, и который она утрачивала в силу своей особой ментальности и неумения отвечать злом на зло.

Россия, в силу своего стремления помощи другим народам, самой судьбой предназначена к тому, чтобы стать мировой империей. В свое время будучи президентом Франции генерал де Голль сказал удивительную фразу: «Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость». В этом кардинальное отличие России от других стран. «Россия призвана быть освободительницей народов. Эта миссия заложена в ее особенном духе. И справедливость мировых задач России предопределена уже духовными силами истории», – указывал Николай Бердяев.

Для полноценной реализации возможностей имиджа Вооруженных Сил Российской Федерации необходима концентрация управления процессом его формирования и коррекции в одном органе, способном использовать имидж на основе результатов текущего мониторинга его состояния и стратегического прогнозирования военно-политической обстановки в мире, что позволит оказывать влияние не только на текущие кризисные ситуации, но и на весь процесс международных отношений в целом.

Ярких примеров грамотной имиджевой политики в истории накопилось немало, это и крупнейший смотр русских войск, прошедший в сентябре 1815 года в столице Франции, приведший в трепет и восхищение всю Европу, и военный парад Победы 1945 года, и беспрецедентная по своей сложности операция «Анадырь», спровоцировавшая карибский кризис, однако в результате положившая начало разрядке международной напряженности.

 

* * *

Таким образом, в условиях изменения форм и способов применения вооруженных сил, появления новых, высокотехнологичных средств вооруженной борьбы, все более остро ставится вопрос о прикладной разработке новых способов стратегического сдерживания. Одним из эффективных инструментов военно-политического руководства страны является имидж Вооруженных Сил, обладающий возможностью сдерживания политической ситуации в рамках мирного процесса за счет реализации своей аксиологической функции и комплексного информационно-психологического воздействия на целевую аудиторию.

 

Литература

1. Багдасарян В.Э. «Информационная война»: научится мыслить в парадигме войн нового типа, 2014. URL: http://rusrand.ru/analytics/ informatsionnaja-vojna-nauchitsja-myslit-v-paradigme-vojn-novogo-tipa.

2. Бойко С.В., Военная культура российского общества и офицера ВС РФ // Научная мысль. 2017. № 3 (25). С.71-84.

3. Брезкун С.Т. Высокоточный блеф // ВПК, № 26 (690) 2017.

4. ВЦИОМ: Россия вызывает у иностранцев интерес, страх и зависть // ИА Regnum. 27.07.2014 – URL: http://www.regnum.ru/news/ 1829873.html.

5. Гареев М.А. «Стратегическое сдерживание: проблемы и решения», выступление на «круглом столе» в Военной академии РВСН имени Петра Великого. URL: http://www.regnum.ru/ news/1065985.html #ixzz2fxyeUkO7.

6. Гладышев Ю.П. Военно-Морской Флот в стратегическом сдерживании // Военная мысль, 2007, №11, С. 26-33.

7. Гриняев С. Взгляды военных экспертов США на ведение информационного противоборства // Зарубежное военное обозрение – М.: 2001, №8, С. 10-12.

8. Имиджевая стратегия России в контексте мирового опыта / Под ред. профессора И.А.Василенко. – М.: Международные отношения, 2013. – 359 с.

9. Керсновский А.А. Философия войны. – М.: Издательство Московской Патриархии, 2010. – 208 с.

10. Кондаков Е.Е. Невоенные меры обеспечения военной безопасности Российской Федерации и основные проблемы их реализации // Военная безопасность Российской Федерации в XXI веке, М.: ЦВСИ, 2004. С. 147-160.

11. Личностью-символом РФ стал Александр Невский – телепроект «Имя России». URL: – http//ria.ru/media/20081228/158243637.html.

12. Ласвель Г. Техника пропаганды в мировой войне – М.: Государственное издательство, 1929. - 212 с.

13. Манойло А.В. Государственная информационная политика в особых условиях: Монография. М.: МИФИ, 2003. – 388 с.

14. Панарин И.Н. Информационная война и Россия // Мир безопасности, М.: 2000. С. 54.

15. Полетаев В.И., Алферов В.В. О неядерном сдерживании, его роли и месте в системе стратегического сдерживания // Проблемы европейской безопасности: Сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. – М.: 2016, 232 с.

16. Попов И.М., Хамзатов М.М. Война будущего: Концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли. – М.: Куликово поле, 2016, 832 с.

17. Психологическая борьба // Бюллетень МО, М.: 1993. С. 8–10.

18. Сивков К. Полтонны – слабый аргумент // ВПК, № 3 (667) 2017.

19. «MR-661-OSD» Molander, Roger C. Strategic information warfare: a new face of war – RAND, 1996. – 23 c.

 

References

1. Bagdasaryan V.E. Information warfare: to learn to think in a new type of paradigm wars, 2014. URL: http://rusrand.ru/analytics/ informatsionnaja-vojna-nauchitsja-myslit-v-paradigme-vojn-novogo-tipa.

2. Boyko S.V. Military culture of the Russian society and officer of Russian Armed Forces // Scientific thought. 2017. No. 3 (25). T.1. Page 73-86.

3. Brezkun S.T. High-precision bluff// VPK, № 26 (690) 2017.

4. ВЦИОМ: Russia evokes interest, fear and envy from foreigners // NА Regnum. 27.07.2014 – URL: http://www.regnum.ru/news/ 1829873.html.

5. Gareev М.А. ‘Strategic deterrence: problems and solutions’, Speech at the ‘round table’ at the Military academy RVSN of a name Peter the Great. URL: -http://www.regnum.ru/ news/1065985.html #ixzz2fxyeUkO7.

6. Gladyshev U.P. Navy in strategic deterrence // Military Thought, 2007, №11, Page 26-33.

7. Grinyaev S. Views of US military experts on the conduct of information confrontation // Foreign military review – М.: 2001, №8, Page 10-12.

8. Image strategy of Russia in the context of world experience / Edited by Professor I.A.Vasilenko. – М.: International relations, 2013. – 359 p.

9. Kersnowski А.А. Philosophy of war. – М.: Moscow Patriarchate Publishing House, 2010. – 208 p.

10. Kondakov Е.Е. Non-military measures to ensure the military security of the Russian Federation and the main problems of their implementation // The military security of the Russian Federation in the XXI century, М.: CMSS, 2004. Page 147-160.

11. Alexander Nevsky became a symbol of Russia-TV project « Name of Russia». URL: – http//ria.ru/media/20081228/158243637.html.

12. Lasvel G. The propaganda Technique in the world war – М.: State publishing house, 1929. - 212 p.

13. Manoylo А.V. State information policy in special conditions: Monograph. М.: MEPI, 2003. – 388 p.

14. Panarin I.N. Information war and Russia // Security world, М.: 2000.Page 54.

15. Poletaev V. I., Alferov V. V. About non-nuclear inhibition, his role and place in the system of strategic inhibition // European security issues: Collection of proceedings / RAS. – М.: 2016, 232 p.

16. Popov I. M., Khamzatov M. M. War of the future: Conceptual framework and practical conclusions. Essays on strategic thought. – М.: Kulikovo field, 2016, 832 p.

17. Psychological struggle // Bulletin MD, М.: 1993. Page 8–10.

18. Sivkov K. half a Ton – a weak argument // VPK, № 3 (667) 2017.

19. «MR-661-OSD» Molander, Roger C. Strategic information warfare: a new face of war – RAND, 1996. – 23 c.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: