С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ. Получил Ваше письмо от 18 мая, а теперь поджидаю от Вас описание первого исполнения

Июня 1932 г., Париж

5, rue Valentin Haüy, Paris XV, France

11 июня 1932

Дорогой Николай Яковлевич.

Получил Ваше письмо от 18 мая, а теперь поджидаю от Вас описание первого исполнения двенадцатой симфонии. При наигрывании симфонической вещи на пластинку, контракт заключает обыкновенно издатель при сдаче материала. Кроме того, автор должен состоять чле-

<стр. 384>

ном общества, защищающего его права для механических инструментов. Такое общество есть в Берлине (Amre) и в Париже (Edifo).

В общем же, для нашего брата доход с пластинок ничтожный, и становится он ощутительным, только когда они расходятся в десятках тысяч. Из моих вещей хорошо наиграна Классическая симфония, довольно прилично сюита из «Апельсинов», а в конце июня я поеду в Лондон наигрывать III концерт¹. Это новая эмоция, так как я до сих пор никогда не играл для граммофона, а тут еще большая вещь, да с оркестром. Подумайте, ни чихнуть и ни промазать!

Если моя преподавательская гастроль в Москве не состоится, то я всё равно берегу время для СССР от 15 ноября до 5 декабря. Как Вы думаете, не удастся ли мне сыграть в Москве и Ленинграде мою новую «Музыку для фортепиано с оркестром»², и к кому лучше по этому поводу обратиться? Или Вы кому-нибудь сумеете намекнуть, и мне об этом напишут? Я мог бы с собою также привезти тот или иной оркестровый материал. Относительно материала концерта Равеля я постараюсь, если представится случай, поговорить с самим автором. У Дюрана, где он издан, вероятно, потребуют расплату валютой и залог, а если Равелю захочется, чтобы его концерт был сыгран в Москве, то все дело может выйти проще, только я не уверен, в Париже ли он сейчас.

Относительно фортепианных переложений «Ноктюрнов» Дебюсси Самазейлем не знали у самого Дюрана, куда я ходил справляться. Вероятно, это простая халатность; я справлюсь вторично и если найду самазейлевские переложения, то пришлю Вам.

Получили ли корректурный оттиск моих сонатин, посланный Вам четыре дня тому назад? Умоляю Вас, не находите ошибок, а то теперь уже поздно — доски пошли в печать. Послал я Вам корректурный экземпляр, во-первых, от нетерпения узнать Ваше мнение, а во-вторых, с печатанием здесь часто возятся недели три, и я боялся, что к тому времени Вы уедете на лето куда-нибудь во внефортепианное место.

Крепко обнимаю Вас. Пишите про двенадцатую.

Ваш С. Пркфв

Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ

Июня 1932 г., Москва

 

Москва

18/VI 1932

 

Дорогой Сергей Сергеевич, на днях получил Ваше письмо (от 11 июня), но все откладывал ответ, пока не вернул к себе способность понимания (и даже слушания) музыки, хотя бы в минимальной степени. Сонатины Ваши застали меня в глубоко лежачем состоянии, и первое мое знакомство с ними было сквозь дымку собственного жара,

<стр. 385>

но и тогда что-то меня чрезвычайно привлекло к Анданте из II сонатины. Но, наконец, — два дня как я уже вернулся к станку и непрестанно переигрываю оба чудесных сочинения, хотя занятие это и из не очень глазоприятных. Несмотря на то, что Вы теперь с величайшим упорством продуцируете свой новый несколько флегматично-постноватый (в вертикальном отношении) стиль, сонатины стоят на полной высоте, а некоторые части, несмотря на свою внешнюю скромность, принадлежат к ряду Ваших лучших изделий. Я пока наименее раскусил финалы, в особенности к 1-й сонатине. Во 2-м — я долго сопротивлялся главной «перечной» теме, но сейчас уже побежден. Отдать предпочтение какой-нибудь из сонатин мне трудно, так как каждая имеет в себе что-нибудь необычайно привлекательное, но, пожалуй, в целом пока меня больше влечет ко 2-й, в 1-й — восхитительная первая часть, немножко Tenebros’ная* с такой типично Вашей — вкрадчиво-томной 2-й темкой и прелестной формой. Adagietto — очень привлекательно своем широтой в сочетании с какой-то странной изысканностью (напоминает «Блудного сына» как и финал); но сейчас довольно неважно у меня звучит, так как строй моего рояля напоминает былой памяти Ваш «Шредер» — никогда не осквернявшийся рукой настройщика. Вторая сонатина нравится мне вся: и 1-я часть с необыкновенно красивой «русской» 2-й темой и неисполнимой для меня разработкой (и всего-то 1 страница!), и финал с необыкновенно для Вас характерной 3-й темой, и в особенности, — я в этом окончательно укрепился, — замечательным Andante, в котором я не знаю что лучше, извилистая ли 1-я тема пли жутко-жалобная 2-я; для меня последний эпизод полон образом Ренаты, хотя нет никакого внешнего сходства ни с каким эпизодом «Огн[енного] анг[ела]». Как видите, сонатины Ваши привели меня почти что в раж. В заключение парочку придирок и один вопрос (Вы запретили ловить опечатки, да я их и не обнаружил). Мне казалось бы более целесообразным второй голос (1-я сонатина, финал, стр. 11, строка 4 , 1-й такт) написать в диезах (также и крайние голоса в предыдущем такте), а то ужасно неловко читать — слух все время сопротивляется глазу. На стр. 15, строка 4, такт 2 (да и 1) ff — единственное место во всех сонатинах, где я ощущаю какой-то стилистический срыв. Наконец, во 2-й сонатине, стр. 8,  басовой ход имеет, надеюсь, до  ? Это единственное место, где я споткнулся и глазом, и слухом.

Я очень надеюсь, что как только сонатины выйдут из печати, Вы мне пришлете их на белой бумаге, — а то я просто мученик, особенно при моем испорченном зрении, ведь я теперь не могу работать без очков! Куда посылать? Хотя я до 15 июля официально в городе, но все же, быть может, буду исчезать, так как абсолютно сейчас не способен ни к какой работе. Потом дома будет сестра. А, быть может, лучше послать на адрес Держановских? Они, если не ошибаюсь, никуда этим

 

* мрачная, таинственная — от tenebroso (итал.).

<стр. 386>

летом не уезжают. Только обязательно написать на экземпляре: à mr. Miaskovsky. Для меня величайшая радость, что Вы все-таки решаете приехать к нам. Нашу музыкальную атмосферу надо озонировать, мы очень зассорились и забыли о музыке. Я только в полном на Вас негодовании: что это за кшенекьянство и хиндемитчина называть свое новое сочинение «Музыка для фортепиано с оркестром»! разве у Вас есть опасение, что Вашу «Музыку» примут за какой-нибудь индустриальный шум? «Се лев, а не собака»?! Если Вы не хотите сами выдумать какое-нибудь название (с каких это пор?), то наименьшей претензией будет все же назвать Ваше новое сочинение просто 5-й (или 4-й, однорукий, быть может, не в счет?) концерт. Никогда не думал, что Вы пойдете по одной жердочке с туповатыми немцами! Я думаю, что исполнение «Музыки» можно будет организовать с полной уверенностью, но хотелось бы еще симфонию! Между прочим, у нас на-постоянно приглашен для симфонических концертов Коутс. С моей точки зрения, это далеко не приобретение, но так как разбираться в качествах исполнения у нас давно разучились, то тут ничего не поделаешь. Он, между прочим, говорил, что играл все Ваши симфонии, кроме 4-й. Правда это? Если так, то ему ничего не будет стоить сыграть или 2-ю, или 3-ю, правда?

Я, наконец, удостоился чести быть исполненным «крупным» дирижером. Коутс, этот самый, сыграл 1 июня мою 12-ю симфонию. Перед тем мы ему ее не менее четырех раз сыграли в 8 рук (притом очень прилично и все разы совершенно одинаково). На первой же репетиции обнаружилось, что все темпы он забыл и играл наоборот: быстрое— осторожно, благодушно, медленное — лихорадочно вздернуто. Я слушал 2 черновых репетиции (было 5) и, извлекши необходимые для себя предпосылки, наметил изменения, но поставил крест на исполнении. На мое счастье, заболел очень нудным гриппом и провалялся (с рецидивом) с 28 мая по 13 июня. Концерт, конечно, пропустил, о чем и не жалею, ибо, как говорят, была сильная чепуха (от части к части шло все хуже, а в финале были даже 2—3 полных замешательства), но симфония в целом звучала хорошо, и все указания на недостатки сошлись с моими наблюдениями на репетициях. Теперь я все исправил и завтра отдаю симфонию в гравировку, так как ее спешат печатать, поскольку она написана «К XV-летию Октябрьской революции», хотя программу ее мне и пришлось снять, так как получилось не совсем то, что я хотел. Вместе с симфонией в концерте игрался новый фортепианный концерт Фейнберга ¹ — исключительная по красоте музыка, имевшая огромный успех. Притом, не в пример Метнеру, концерт очень недурно оркестрован. Когда здесь был Боровский, я в одном из его концертов (накануне своей болезни) слушал, как он играл 4 Ваших пьесы ор. 52². Надо сознаться, играл мало убедительно. Лучше других — «Красавицу». Очень плохо — Scherzino. [...]

Обнимаю Вас крепко.

Где Вы летом?

Ваш Н. Мясковский

<стр. 387>

⇐ Предыдущая111112113114115116117118119120Следующая ⇒

Поделиться: