Февраля 1933 г., Москва. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ. Февраля 1933 г., Париж

Февраля 1933 г., Москва

3 февраля 1933. Москва

Дорогой Сергей Сергеевич,

узнав, что скоро Вы возвращаетесь, шлю Вам встречный привет. После Вашего отъезда я долго был под впечатлением Вашей новой музыки. 5-й концерт ретроспективно нравится мне все больше и больше, досадно, что нет нот. Получил вкус к «сонатинам», но считаю их вещами интимного склада: дома они выигрывают. Сравнительно недавно получил «Борисфена». Есть вещи, которые в нем сразу чрезвычайно нравятся (Вступление, особенно cis-moll, который и в Свадьбе замечателен; Сцена; Свадьба; Танец жениха), многие другие номера я еще не могу охватить, и совсем не дается Pas de deux — как-то ужасно трудно схватить мелодический рисунок. В семействе Держановских «Борисфена» нашли гениальным. Может быть, они и правы, я еще не вполне раскусил его и не знаю, кому отдать предпочтение — ему или его старшему брату «Блудному сыну». Сейчас мы начинаем с великим удовольствием играть «Шута». Ламм переложил уже несколько номеров, и получается замечательно ¹. Можете также и меня поздравить. Я выполнил свое «дело чести» и сделал-таки III часть Вашей симфонии². Сперва, из упрямства, сделал по-своему с максимальным сохранением всех скользящих гармоний; вышло так чудовищно трудно, что у Шебалина заболели руки, а я все время играл по соседним нотам. Тогда я вспомнил Ваш совет взять за основу клавир — и сделал все переложение заново. Правда, клавир Ваш помог только в том смысле, что я уяснил себе, какие звуки для Вас предпочтительнее оставлять, тем более, что в нем есть много расхождений с партитурой (между прочим, в партитуре также есть очень много неясностей, подозреваю опечатки, хотя не всегда даже уверен в этом), а репризу все равно пришлось делать иначе. Остальные части я тоже исправил в соответствии с партитурой, а IV и переделал по Вашему желанию, хотя не всем доволен (трубы con Sordini — было лучше играть левой рукой правого партнера, а как теперь — накрест, очень трудно согласовать ритмы разных рук). Ламм после «Шута» тоже, верно, возьмется за 3-ю симфонию, что в 8 рук будет вовсе не очень трудно. Осмелев, надеюсь, сделает он и 2-ю³, хотя пинаюсь, тот экземпляр, который в «Книге» (рукопись), ужасно труден для чтения.

Спасибо Вам за рецензию о 12-й симфонии⁴. Мне кое-что прислали из Вены и ВОКС тоже кое-что добавил. Что меня интересует — это впечатление от 4-й симфонии в Париже. Какой-то бойкий немец Fall (Вы его, будто, должны знать) рискнул ее там сыграть и будто бы имел успех. Я этому не очень-то верю, хотя присланные вырезки из газет довольно снисходительны⁵. Но это все из мелкой прессы. Если доведется спросить кого-нибудь, кто слышал мое детище, быть может, сообщите мне действительное впечатление, причем можете не стесняться красками. 11-я симфония прошла здесь интимно⁶ (в маленьком радио-

<стр. 395>

зале были только музыканты), но с успехом. Звучала прилично, хотя много пришлось подправить. Мне симфония не понравилась — не ощущаю в ней целостной концепции, без чего, по-моему, симфония не симфония. Между прочим, Радиотеатр — закрыт. Значит, «Игрок» опять в нетях. Ужасно досадно. Но Юровский, кажется, переходит в Большой театр, будем давить на него там.

Обнимаю Вас.

Ваш Н. Мясковский

С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ

Февраля 1933 г., Париж

5, rue Valentin Haüy, Paris XV, France

18 февраля 1933

Дорогой Николай Яковлевич.

Вернувшись из Америки, нашел с большим удовольствием Ваше письмо. Из москвитян Вы оказались единственным приличным человеком, от остальных — молчок: нет ни нот в обмен за прокат моих сочинений, нет ни камерных сочинений советских композиторов для исполнения за границей. Правда, когда я на сборище у Шебалина произвел мой доклад на тему об обмене, композиторы, боясь уронить своё достоинство, блеснули сдержанностью, но все же я убежден, что такой обмен принесет им пользу, прибавив к их местному весу вес заграничный, а кроме того, даст возможность притока из-за границы камерной литературы. Конечно, может быть, было умнее тогда же выбрать какой-нибудь комитет, который принял бы на себя пересылку нот, но я успокоился на том, что с бодрым видом взялся за это дело Атовмян, да и Вы передали мне листок со списком желаемых нот (этот листок я, кстати, разыскал). Но Атовмян ни гу-гу, и на запрос парижских и английских обществ я мог представить только ансамбль Шостаковича и партии септета Попова¹. Партитуру обещали дослать или попросить прислать из Вены, но так ничего и не сделали. Между тем, я завязал сношения с Бостоном, Нью-Йорком и Чикаго и даже привез оттуда ряд американских ансамблей, которые захвачу с собой в апреле в Москву.

Кстати, относительно апреля: надо бы, чтобы мне все-таки из Москвы написали, нужен ли я для консерваторий, московской и ленинградской, и для симфонических концертов². А то, если в одном углу забыли про ноты, то не забыли ли обо мне и во всех остальных учреждениях? Плохо то, что, не получивши нот взамен за пользование материалами моих сочинений, которые я привозил в ноябре, я в апреле не смогу привезти ни III симфонии, ни Дивертисмента, ни других вещей.

Ваша четвертая симфония исполнялась в Париже в мое отсутствие, но на концерте была Лина Ивановна, которая рассказывала, что успех был значительный, и Фаль даже поднимал кланяться оркестр. Тем не менее я считаю, что Фаль дурак, что привез именно IV симфо-

<стр. 396>

нии: в Париже надо было начать с VIII, X, XII, или одной из симфоньетт, четвертая же симфония произвела невыгодное (квадратность, медлительность) впечатление на многих музыкантов, незнакомых с более современными формами Вашего творчества. Из солидной прессы мне удалось достать пока одну статью средней одобрительности, хотя и написанную не без осторожности. Писавший ее критик — с положением, но не из острых. Я заказал другие статьи, но так как после исполнения прошло более месяца, то не уверен, достанут ли их. Фаль дирижер скорее второстепенный и имеет постоянное жительство в Брюнне (Чехословакия); но у него родители со средствами, что позволяет ему делать вылеты то в Вену, то в Париж. Так случилось, что и я играл с ним II концерт в Вене³ — предприятие, из которого он выпутался без особого блеска.

В Чикаго Вы обрели горячего поклонника в лице Стока, главного дирижера Чикагской Симфонии: он каждый год жарит не менее двух Ваших симфоний, переиграл, кажется, все, а некоторые по нескольку раз. Так и в этом сезоне, после двенадцатой он говорил, что будет играть шестую. Если Вы никому еще не обещали одиннадцатую, то я думаю, хорошо бы поощрить Стока и дать ему первое ее исполнение и Америке. Слышал я в Нью-Йорке третью Шостаковича ⁴, но она до некоторой степени разочаровала меня: фрагментарна, да и для упорного двухголосия мелодическая линия не так уж интересна.

Я растроган Вашей победой над моей III симфонией, но как же я буду теперь добиваться ее напечатания: ведь мой издатель четырехручных переложений не варит! «Борисфен» в Париже успеха не имел, хотя ряд музыкантов (Мийо, Стравинский, Риети, Ферру и др.) за него заступились. Я сделал сюиту⁵, которую и постараюсь сыграть здесь в ближайшем будущем для реабилитации безвинно оплеванного опуса. Зато соната для двух скрипок пожинает лавры, и после нескольких хороших исполнений я вижу, как по-ученически сыграли ее в Москве и Ленинграде⁶. В этом случае пусть уж реабилитируются Цыганов и К^о.

Как же Ваша одиннадцатая? Ваше недовольство ею — кокетство, или в самом деле Вы увидели какой-то недочет? Я этого не заметил, слушая ее в восемь рук.

Крепко обнимаю Вас и жду Ваших писем.

Ваш С. Пркфв

⇐ Предыдущая114115116117118119120121122123Следующая ⇒

Поделиться: