Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С ПРОКОФЬЕВУ

Марта 1933 г., Москва

8 марта 1933. Москва

 

Дорогой Сергей Сергеевич, давно получил Ваше письмо, но не мог отозваться из-за постигшего меня весьма сердитого гриппа; провалялся и постели целых полторы недели с температурой все время возле 39;

<стр. 397>

вчера, наконец, поднялся, но и то с отвратительным самочувствием. Из этих обстоятельств Вы можете видеть, что с большим трудом я мог быть в курсе Ваших дел. Все же совместными усилиями удалось растолкать разный народ, чтобы Вам послали ноты на обмен (дело, кажется, уже слажено, по крайней мере, С. С. Попов вчера ходил в Наркомпрос получать разрешение на вывоз нот старых изданий) и камерную литературу. Что касается консерватории, то, по-моему, [...] Вы ничего конкретного по этому вопросу не получите, если не напишете А. С. Бубнову самому (посоветовавшись, конечно, предварительно и Полпредстве). Впрочем, я пессимист.

Спасибо за сообщение о 4-й симфонии и за длинную рецензию. Я нисколько не обольщаюсь впечатлением, которое эта симфония могли произвести, но впечатление, вынесенное многими музыкантами, конечно, чисто парижская «вкусовщина». «Медлительность» этой симфонии, между прочим, несвойственна, значит тут был дефект исполнения, а «квадратность»... против этого так же трудно спорить, как против того, что одному нравится, если человек ходит на прямых ногах, а другому, если он колченог. Квадратность плоха, когда она переходит в монотонность, этого в 4-й симфонии нет. Разве оттого, что многие ранние Ваши сочинения до «Шута» имеют квадратность как в ритме, так и в метре, они плохи? Ерунда. И то, что Вы ищете преодоления этого, я не всегда ценю у Вас как достижение. Нарочитая хромоногость современных французско-итальянских изделий Вам далеко не всегда к лицу, так как часто вызывает не впечатление ритмического разнообразия и остроты, а напротив, какого-то, если так можно выразиться, разложения ритма, какой-то катуаровщины ¹ (например, быстрые фрагменты в «Борисфене», а иногда и в «Блудн[ом] сыне»). В 5-м концерте мне показалось, что Вы уже преодолели эту предвзятую аритмию.

Что касается присланной Вами критики, то хотя я ее понял из пятого в десятое, так как был очень в жару, но перечитывать не стал, поскольку усвоил главное: критик добросовестно ознакомился со всеми ему обо мне доступными источниками — не его вина, что все это оказалось сабанеевщиной по преимуществу, некоторые наиболее гнилостные фразы из этого оракула взяты даже «en toutes lettres»*, правда, с типично энгелевской оговоркой. В общем, это, конечно, только беллетристика, где я усмотрел только одно меткое замечание, это, что ритм 1-й темы финала vulgaire**. Не спорю, так как это раздражает и меня самого. Между прочим, Фаль не виноват в исполнении 4-й симфонии ее ему рекомендовал Дзимитровский, которому эта симфония нравится. Жаль, что в Париже трудно пригласить малоизвестного дирижера, который не может платить за свое выступление денег, а то в Вене живет молодой и даровитый дирижер Карл Бамбергер (он сейчас гастролирует в СССР)², который с большим энтузиазмом выучил мою 10-ю

* полностью, без каких-либо сокращений (франц.).

** пошлый, тривиальный (франц.).

<стр. 398>

симфонию и, вообще, очень недурно делает музыку модерн и венских классиков (Гайдн, Моцарт).

О 3-й симфонии. Я давно знаю, что Ваш издатель снобический дурачок, которому надо вернуться к торговле ситцем. Что же касается переложения, то его надо печатать партитурно, и тогда оно будет для всех случаев жизни. Я все-таки думаю, что многое в переложении моем слишком трудно, и Вам придется потратить пару дней, чтобы его немного облегчить.

Я уже Вам писал, что Юровский из Радио ушел, я там тоже консультировал,— но с апреля уйду, так что едва ли смогу проводить нужные сочинения.

Обнимаю Вас.

Ваш Н. Мясковский.

С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ

Марта 1933 г., Париж

5, rue Valentin Haüy, Paris XV, France

28 марта 1933

Дорогой Николай Яковлевич.

Рад был Вашему письму от 8 марта и рад тому, что Вы поправляетесь: легкая ворчливость тона письма свидетельствует о том, что поправка протекает успешно.

Относительно Вашей защиты квадратуры в сочинениях я буду иметь с Вами «один крупный разговор» по приезде. Беда пошла от Листа, от него заразилась Могучая кучка, а теперешнее поколение изживает ошибки отцов и дедов. Если мою ассиметрию Вы не всегда, как Вы мягко выразились, цените, то это значит, что в тех сочинениях мне не удалась форма. Ваша похвала «преодолению предвзятой аритмии» и пятом концерте мне очень приятна, ибо построен он так: 8+8, 7+7, 8, 8+12 и т. д. Главная тема, к которой я часто в нем возвращаюсь, вышла восьмитактной, но она переслоена неквадратными элементами.

Ругая Пайчадзе, Вы забываете, что условия заграничных нотных издателей совершенно отличны от условий советского рынка. Пайчадзе по-своему прав, когда говорит, что недостаточно напечатать вещь, надо чтобы ее еще купили. Иначе говоря: напечатанная, но не купленная вещь равносильна ненапечатанной, ибо, кроме нескольких авторских экземпляров, разосланных друзьям, она не доходит до публики. Что поделаешь с покупателем, если он не спрашивает четырехручных переложений. Раньше играли в четыре руки, теперь покупают граммофонные диски.

Кажется, 11-го я играю в Праге, в таком случае в Москве буду 14-го на день или два и сейчас же уеду в Ленинград, с которого, судя

<стр. 399>

по Атовмяну, начнутся мои концерты. Для Москвы предполагается две симфонические программы¹: первая с третьей симфонией, третьим концертом и Скифской сюитой, а вторая с «Шутом», «Апельсинами», Дивертисментом и еще чем-нибудь. Мне кажется, что первой программой должен дирижировать Голованов, второй же, если это возможно, Сараджев, а тут Держановский с одра болезни неожиданно и категорически заявил мне, что первой программой будет дирижировать Соломон. Я же боюсь, что, во-первых, две такие напряженные вещи, как третья симфония и Скифская сюита, слишком тяжелы для него, а во-вторых, при передаче первенства могут быть недовольства со стороны Голованова и Большого театра. Писать, однако, Держановскому об этом не смею, так как он опять что-нибудь снеосторожничает, и Сараджев вновь примет это не так, как я хотел бы. Если Вам удобно сделать дипломатический ход, то буду Вам очень благодарен; если же неудобно, то положимся на волю судеб.

Вашу третью сонату играл 14 марта в Лондоне Вюрер², как я слышал — с успехом. Об исполнении Вашей четвертой симфонии в Париже я добыл еще одну статью, которую при сем прилагаю³. A затем крепко жму Вашу руку и радуюсь скоро увидеть Вас. Будьте любезны совершенно поправиться к этому времени. Прозвоните то же пожелание Держануле и передайте ему, что очки для мартышки⁴ заказаны.

Ваш С. Пркфв

⇐ Предыдущая115116117118119120121122123124Следующая ⇒

Поделиться: