С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ. Манжо известил меня, что о приглашении Армянского квартета в Лондон на 20 февраля он

Января 1934 г., Париж

5, rue Valentin Haüy, Paris XV, France

2 января 1934

Дорогой Николай Яковлевич.

Манжо известил меня, что о приглашении Армянского квартета в Лондон на 20 февраля он послал заказные письма Аркадьеву и Атовмяну. Кроме того, он договорился с Кларком, чтобы Лондонское радио

<стр. 413>

предложило сыграть этому же квартету 18 февраля. Кларк сейчас, им видимому, в Москве. К сожалению, Гусман, обещавший пригласить также Манжо для исполнения скрипичного концерта Гуссенса ¹, под управлением Кларка, не сдержал слова. Самое лучшее, буде Вы пожелали бы помочь делу, это сказать Кларку, чтобы он со своей стороны снесся на предмет Армянского квартета с нужной инстанцией. Может, надо, чтобы он обратился непосредственно в Наркомпрос Армении.

Вы напрасно ругаете Вашу четырнадцатую огулом: три части в ней очень юные и свежие, и к тому же доступные для неискушенного слушателя. Заметку в «Советском искусстве» от 26 декабря я видал, но не обольщаю себя слишком; однако уверен, что если исполнять мои новые вещи систематически, то содержание их постепенно раскроется.

Получили ли мое заказное от 23-го и простое от 26 декабря? В последнем прошу Вас прислать партитуру тринадцатой для концерта советской музыки в Париже. Уверен, что она произведет здесь впечатление.

Я только что закончил музыку для «Египетских ночей» Таирова. Получилась огромная партитура, впрочем, довольно тщательно отделанная. Дней через десять она поедет к Таирову, которого я просил переписать ее и дать один экземпляр Вам, а Вас умоляю (о, не отвергайте!) пойти пару раз на репетиции и направить немножко дирижера, о чем Вас с своей стороны будет умолять и Таиров. Все темпы у меня проставлены по метроному, но важно еще уравновесить звучность. Дело в том, что оркестр будет то под сценой, то за кулисой — и вот здесь-то дирижер и дирекция могут просчитаться. Для этой пьесы я даже приобрел и посылаю в Москву новый инструмент — охотничий рог, для изображения страшных труб римлян. Рог имеет только натуральные ноты и строит in Es на терцию вверх.

Обнимаю.

Ваш С. Пркфв

Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ

Января 1934 г., Москва

 

Дорогой Сергей Сергеевич, спасибо за быстрый ответ о «Комитасах», Манжо и т. д. Письма Манжо, кажется, получены. Одно —достоверно: Атовмяну. О другом сегодня будут справляться в Наркомпросе. Я все же жалею, что Манжо не написал в ВОКС. Дело в том, что Армянский квартет находится в ведении Наркомпроса Армении, а вовсе не РСФСР (то есть Бубнова), между тем, ВОКС есть организация Всесоюзного охвата. Конечно, может случиться, что личное значение Бубнова сыграет роль, если только он не будет задет приглашением не

<стр. 414>

Московского квартета. Хотя, конечно, не он лично, а его дальнейшие помощники. Но Вы, верно, имели свои соображения, когда изменили предположение об адресации в ВОКС. Что касается приглашения Манжо, то здесь какое-то очевидное недоразумение. Я не видел Гусмана, так как на Радио не работаю уже месяца два или полтора, но во втором концерте Кларка стояла на программе (афише) фамилия Манжо как солиста, то есть определенно рассчитывали на его приезд. Очень было бы неприятно, если бы Манжо подумал, что его не хотели пригласить, между тем как здесь совершенно определенное недоразумение. Кларку здесь устроили два концерта ¹ — один в Большом зале консерватории, другой — на Радио. Общий голос — «вот каких дирижеров рекомендует С. С. Прокофьев!» И не помогают никакие разъяснения, что Прокофьев рекомендовал, мол, вовсе не дирижера Кларка, а директора Лондонского радио и т. п.; что это нужно для пропаганды советской музыки и Англии...

Кларк, надо отдать ему должное, очень плохой дирижер и никакой — исполнитель. Если еще можно было мириться с его исполнением Эльгара, Делиуса, так как это и само по себе совсем неинтересно и до последней степени нудно, то разыгрывание им Дебюсси, Равеля, Стравинского было ниже всякой критики, просто ребячески плохо. Лучше другого прозвучали (я не говорю, что были исполнены) вещи английской молодежи, Ламберта («Музыка (!) для оркестра», которая хотя и писана от нечего делать, но с изобретательностью и конструктивно крепко), Уолтона («Фасад» — перекличка с Шостаковичем, но без эмоциональной силы и напора последнего; все же забавно, хотя мне совершенно чуждая кабаретная музыка), фортепианный концерт Айрленда — тоже недурен, хотя много отзвуков, даже из Вас, и лучше всего безразлично-веселые места при весьма тусклой лирике. Пёрсель — наверно, гениален, но скучен до боли в скулах. Верно, английская потребность в музыкальных гениях очень велика.

Вчера мне сообщил С. С. Попов, что партитура «Египетских ночей» получена, и сегодня он сдает ее в переписку. Мне ужасно досадно, что Вы хотите, чтобы я что-то слушал с какой-то точки зрения. Во-первых, я очень плохо знаком с Таировым (в сущности не знаком вовсе), во-вторых, А. К. Метнер отлично разбирается (не во всякой музыке, конечно) в технической стороне звучания, а я никогда не чувствую себя достаточно компетентным в оценке музыки именно с этой стороны, а не по существу. Впрочем, я думаю почему-то, что Таиров ко мне и не обратится.

За время каникул Ламм, сидя на даче, занялся переложением 2-й Вашей симфонии. Кряхтел, видимо, изрядно, так как раза по три переделывал многие места. Все же решил работу довести до конца. Вчера мы сыграли то, что им уже сделано — экспозицию и половину разработки. Сперва ничего не поняли, так как все играли f и ff; второй раз начали выделять темы, а остальное прятать, и пошло лучше. Несколько слишком причудливо мне показалась сделанной 2-я тема (в басах); из-

<стр. 415>

за полной смутности гармоний даже ее очень простая мелодическая сущность очень неотчетливо доходит. Впрочем, тут вина и в крайней трудности переложения. Но общий характер музыки мне чрезвычайно нравится — какой-то режуще-острый и порой могуче-дикий. Даже мрачные места (начало разработки) звучат мужественно и самоутверждающе. Мне кажется, что это замечательная симфония, но ей придется некоторое время пробивать себе дорогу к признанию: она слишком значительна и в то же время эмоционально строга. Действительно, Половинкин прав, когда утверждает, что Вы сейчас единственный представитель строгого стиля в музыке, я бы даже добавил строгого до непримиримости: никакой расслабленности, ничего — кое-как, постоянно напряженнейшая работа мысли и над отточкой малейшей детали. Настоящее искусство высшей марки.

О моих делах. Партитуру 13-й симфонии уже переписали, сейчас делают голоса. Если они даже не понадобятся Парижу — пригодятся здесь. Я же со своей стороны сделал переложение ее же в... 2 руки! Торжествуйте! И ничего не надо играть носом.

Обнимаю Вас.

Ваш Н. Мясковский

14/I 1934. Москва

⇐ Предыдущая122123124125126127128129130131Следующая ⇒

Поделиться: