Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ. Дорогой Сергей Сергеевич, получил оба Ваши письма

Января 1934 г., Москва

 

Дорогой Сергей Сергеевич, получил оба Ваши письма. Меня особенно обрадовало то место первого из них, где Вы говорите об исполнении 3-й симфонии. Вот что мне хотелось бы слышать в образцовом виде! Нельзя ли как-нибудь заполучить этого Молинари сюда с Вашей симфонией? Или это связано также и с обилием репетиций? Что полу-

<стр. 411>

чилось из так называемого скерцо? Насчет симфоньетты своей я не особенно беспокоился — будет иметь успех — ладно, нет — не надо. Вообще, я чувствую себя как-то слишком уж старым, чтобы особенно интересоваться, как кто-то отнесется к моей физиономии. Если в моих изделиях найдется что-то, что позволит не смешать их с другой музыкой, и тем даст им возможность существовать некоторое время, я буду рад — это естественно; ежели же их постигнет обратная судьба — значит такова заслуженная ими участь. Я немного фаталист и смотрю на свое композиторство скорей как на какую-то неизбежность, нежели как на боевое поприще. Конечно, меня огорчают такие провалы, как 14-я симфония (да н 12-я, по правде говоря), но скорей как какой-то антиморальный проступок перед самим собой, нежели в плане успеха, неуспеха, признания и т. д. Мое несчастье, что когда я работаю, я работаю слишком быстро, не давая отстояться мысли и кидаюсь из-за этого часто не на труднейшее, а напротив, на легчайшее выполнение задачи. Оттого почти в каждом сочинении есть места, которые меня несколько мучают или своей недодуманностью или недоделанностью, а иногда такими бывают целые сочинения, как та же 14-я симфония. Ваша комбинация с выбрасыванием частей для меня никогда не могла бы быть решением, так как для меня всякое сочинение является развитием идеи или характера в каком-то весьма строгом и совершенно закономерном плане, и отойти от этого внутреннего плана я совершенно не могу, и вопрос только в выполнении, которое иногда мне удается (как, несмотря на все недостатки, в 3-й, 6-й симфониях) или же, как в случае с 14-й симфонией, не только не удается, но и не поддается уже больше исправлению. Впрочем, к чему все эти ламентации?! Да, вот к чему. Вы хотите, чтобы я дал в Париж 13-ю симфонию, а не что-нибудь менее правильно толкующее мою физиономию, как симфоньетта. Я не против того, но боюсь совсем другого. Вы пишете о поддержке концерта рабочими организациями, ежели же предложить такую симфонию, может выйти явное недоразумение. Я-то со своей физиономией буду выглядеть правдоподобно, но лицо советской музыки может оказаться несколько искаженным. Конечно, лучше было бы дать 8-ю симфонию, но, к сожалению, здесь — прокат, другое решение — 12-я симфония, но в ней есть пустозвонство и тривиальность приемов (финал); быть может, 11-я? У меня к ней есть два материала; или же очень трудная 10-я (но там 8 corni и т. п.), в своей краткости неблагодарная, но зато материал можно получить через Союз. Почему я сомневаюсь в 13-й? Во-первых, ее характер — солипсический и пессимистический, во-вторых, если махнуть рукой на первое, — схватит ли Дезормьер ее сущность, сможет ли ее цельно передать, особенно если Вы к тому времени уже уедете из Парижа? Ежели Вы все же будете настаивать, я особенно перечить не буду, хотя не люблю пускать в обращение еще не опробованные сочинения, так как здесь у меня мало шансов ее поставить. Разве удастся как-нибудь попробовать в Радио на репетиции, если согласится Себастьян или Гаук. Что касается материала, то я сам

<стр. 412>

собираюсь его уже делать и думаю, что месяца на изготовление его хватит, так что независимо от февраля (Ваших извещений) он будет в работе теперь же.

Теперь насчет концертов Мосолова и Шостаковича. 1-й концерт Мосолова¹ принадлежит U[niversal] Е[dition]—значит надо платить, 2-й концерт — заново перерабатывается и, кажется, еще не готов. Концерт Шостаковича есть в двух экземплярах, один — в гравировке, другой — у автора. Если увижу Гаука, я спрошу, нельзя ли раздобыть. Переписать его, пожалуй, нетрудно, так как он для слишком маленького оркестра (струнные и труба).

Я все-таки не согласен с Вами, что в Париже нельзя показать «Болт» Шостаковича²; там, кроме явно подражательной музыки (полька, фокстрот, цыганское appassionato), есть номера определенно характерные и показательные, а главное, чрезвычайно яркие и вовсе не похожие ни на Стравинского, ни на европейскую кухню. Правда, рядом может потускнеть очень и очень многое, так что программу надо составлять весьма осторожно. Впрочем, Вам виднее.

Вчера во время встречи Нового года в довольно многочисленном обществе моих друзей Вы были весьма тепло помянуты, и меня очень просили передать Вам самые сердечные приветы и новогодние пожелания. Ламм сегодня уже укатил в деревню, захватив с собой партитуру 2-й симфонии Вашей, которую твердо решил исказить на 8 рук, что уже и начал³. Говорит, что будет очень трудно, но сделать будто бы возможно. Я мечтал о своем любимом способе — четвероруком, но, каюсь, перепугался. Смотрел, смотрел, но ничего более или менее складного высмотреть не мог и сложил оружие: дьявольски много нот! Но 4-я симфония все же за Вами, думаю, что с ней я справлюсь.

Всего доброго. Сердечный привет Лине Ивановне.

С нетерпением жду ответа о приглашении квартета имени Комитаса. Обнимаю Вас.

1/I 1934. Москва

Ваш Н. Мясковский

 

P. S. То, что Вы сообщили о Метнере, чудовищно и по глупости и по бестактности. Но квартет Глазунова Вам все же придется мне прислать! На итальянские лиры!

Н. М.

⇐ Предыдущая121122123124125126127128129130Следующая ⇒

Поделиться: