Хитрость бедного епископа

Тем временем революция продолжается: она сокрушает многовековые устои государства, ввергает страну в хаос и выносит на политическую сцену новых героев.

Пользуется моментом и епископ Отенский. Он активно участвует в разработке и способствует принятию в августе 1789 г. исторического документа, шокирующего привилегированные классы Франции - «Декларации прав человека и гражданина». («Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе. - Из первой статьи «Декларации прав человека и гражданина».)

И это явно противоречило собственным убеждениям епископа Отенского и князя Беневентского:

«Всякое преобладание в социальной системе основывается на одном из следующих условий: власть, рождение, богатство и личные заслуги».

Осенью того же года Талейран оказывается в центре грандиозного политического скандала, так как именно он инициирует декрет о национализации церковных земель. Что ж с того, что епископ Отенский ранее был ярым защитником церковных привилегий? С тех пор ситуация изменилась…

Вот слова Талейрана, которые потрясают своей циничностью и позволяют понять его феноменальную беспринципность:

«Предательство - это вопрос даты. Вовремя предать - значит предвидеть».

Именно так объяснял свою позицию мятежный епископ, неожиданно предавший не только свое сословие, но, по сути, и саму Галликанскую церковь.

Почему же Талейран занял столь радикальную, если не сказать самоубийственную для епископа позицию? Ведь достаточно очевидно, что в лучшем случае ему грозит лишение сана, долгая ссылка в дальний монастырь, суровая епитимья в виде строгого поста и молитв в тесной монашеской келье… В худшем - отлучение от церкви и несмываемый позор, который ляжет на всю его семью.

Это - в графе «убытки». А что же в графе «прибыли»? А там - скандальная известность среди дворянства и духовенства, бешеная популярность среди голодных и обездоленных людей, а также протестантов и отпетых безбожников. А таковых - половина Парижа...

«Популярность - вещь приятная, но переменчивая и преходящая, - размышлял мятежный епископ, запершись в своей комнате. - Поэтому ее нужно быстро обменять на что-либо более надежное, перспективное и денежное. Если у меня сладится такой обмен, то, значит, я не зря пожертвовал своей епископской митрой. Ватикан расторопностью никогда не отличался и не отличается, следовательно, какое-то время до отлучения от церкви у меня есть. Думаю, что месяца три-четыре… Вот как за такое короткое время сделать политическую карьеру? Не знаю… Зато точно знаю, чего хочу. Хочу, чтобы отныне меня считали другом народа, защитником угнетенных и врагом привилегий. Это тоже разменная монета, но более надежная, чем бумажная ассигнация скандальной популярности».

Говорят, что, наступая на горло собственной песни, - случай редкостный, если не сказать - уникальный, Талейран даже героически отказался от взятки, предлагаемой ему королевским двором:

«В кассе общественного мнения я найду гораздо больше того, что вы мне предлагаете. Деньги, получаемые через посредство двора, впредь будут лишь вести к гибели».

(Феноменальное политическое чутье мятежного епископа не подвело: многие видные царедворцы Людовика XVI закончат свою жизнь на эшафоте. - Прим. авт.)

Неожиданный политический оверштаг вызвал недоумение со стороны дворянства, проклятия со стороны духовенства и восторг со стороны третьего сословия. (1. Ovеrstag, нидерл. - поворот парусного судна на новый галс против ветра, при котором нос судна пересекает направление (линию) ветра. - Из «Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия». 2. Франция переживала тяжелейший кризис, и продажа с молотка церковных земель позволяла выручить огромные средства, которыми можно было заткнуть дыры в государственном бюджете. - Прим. авт.)

Чутье подсказывало мятежному епископу, что непоследовательная, нерешительная политика Людовика XVI и его бездарных министров только провоцирует взбунтовавшийся народ на еще более решительные выступления против королевской власти. Следовательно, свежие революционные ветры, веющие над страной, могут перерасти в сокрушительный ураган. Поэтому надлежало заручиться поддержкой новых политических сил и, что для него было еще более важным - попытаться извлечь из небывалой смуты личную выгоду.

С одной стороны, политический оверштаг мгновенно сделал его популярным среди народа - ему аплодировали на улицах Парижа, с другой - его влияние в Национальном собрании настолько возросло, что в 1790 году он на какое-то время становится даже председателем Учредительного собрания. (Учредительное Национальное собрание (Assemblee Nationale Constituante) - высший представительный и законодательный орган Франции (1789 - 1791) в период Великой Французской революции. Был создан как результат преобразования Генеральных Штатов в Национальное, а затем в Учредительное собрание в знак того, что главной задачей собрания является выработка Конституции. - Из материалов, опубликованных на сайте «Хронос».)

С третьей же стороны, его родное сословие осыпает изменника проклятиями, а папа римский впоследствии предаст его анафеме и отлучит от церкви.

В действительности же, его мало занимала собственная аморальность, и еще менее - мнение о нем других людей. Он был чужд морали: всё, что находилось за пределами мира чувственных удовольствий, денег и власти, его не интересовало. И потому блестяще задуманная афёра с церковными землями основывалось вовсе не на высоких помыслах, а на точном расчете и великолепном знании людской психологии.

В случае с секуляризацией церковных земель, хитрость состояла в том, что Талейран, как главный разработчик нового законопроекта, сильно занизил их стоимость. И не только потому, что продать нужно было быстро, так как революция срочно нуждалась в деньгах. Главная причина была в другом: охотников купить землю по дешевке окажется больше, чем предлагаемых к продаже земельных участков. А так как продажей тех участков ведал никто иной, как Талейран, то становится понятным, кому покупатели будут предлагать взятки, чтобы обойти конкурентов и задешево скупить первоклассные церковные угодья: пашни, виноградники, луга, леса…

Так оно и получилось: автор скандального декрета получит в виде взяток около полумиллиона ливров. Во всяком случае, именно такую сумму называли его недоброжелатели и завистники. Насколько это соответствовало действительности, сказать трудно, однако вся жизнь Талейрана указывает на его непомерное корыстолюбие.

Незатейливая с виду, но психологически верно рассчитанная комбинация с церковными землями подтвердила на практике то, о чем Талейран давно догадывался: государственная служба дает огромные возможности для личного обогащения. Нужно только видеть эти возможности и умело ими пользоваться.

Секуляризация церковных земель имела и еще одно важное последствие: она отвела угрозу от имущества короля и дворянства. Соответственно, Людовик и высшая аристократия понимали, чем обязаны епископу-революционеру, предавшего и продавшего родную, но никогда не любимую им католическую веру. Видимо, поэтому Талейрана назначают на административно-финансовую должность с жалованием… аж в 18 тыс. ливров в год!

Что и говорить, современники явно недооценивали ни способностей Талейрана, ни его аппетиты. Стремительный политический взлет открывал для епископа-расстриги великолепные карьерные перспективы при новой власти - власти буржуазии. Во всяком случае, к этому всё шло. Но вмешался Его Величество Случай…

 

Большой террор

Если кто-то из видных представителей дворянства и духовенства, сумевших в первые годы революции разбогатеть или сделать головокружительную политическую карьеру, полагали, что потоп, предрекаемый Людовиком XV, их минует, то они жестоко заблуждались.

Мало того, что в 1792 г. закончится эпоха абсолютизма, а в январе следующего года из-под ножа гильотины скатится и голова их незадачливого монарха - Людовика XVI, так это только откроет новые страницы в истории Франции: страницы напитанные страхом, ужасом и кровью. Опрометчивые пожелания его деда, Людовика XV, «материализуются» для страны настоящим бедствием: потоп окажется кровавым.

Вопреки ожиданиям, после казни монарха и других одиозных представителей королевской власти ситуация не только не стабилизируется, а напротив - пойдет вразнос и станет смертельно опасной для духовенства и дворян. В отношении привилегированных классов начнется «Большой террор».

Талейран едва успевает покинуть Францию. После его бегства были обнаружены письма и другие документы, которые изобличали его в тайных связях с королевским двором. Соответственно, по решению Конвента имя Талейрана было внесено в проскрипционные списки, все его имущество было конфисковано, а он сам фактически был приговорен к смерти. (Конвент (Национальный конвент), высший законодательный и исполнительный орган Первой французской республики. Действовал с сентября 1792 по октябрь 1795 г. - Прим. авт.)

Но самое ужасное было впереди. Почувствовав запах крови, толпа словно осатанела и загодя занимала места на площади Революции (ныне - площадь Согласия. - Прим. авт.), ставшей постоянным местом казней. Те, кто побогаче, арендовали окна и балконы, те, кто победнее - крыши зданий, а городские босяки еще с вечера «оккупировали» заборы и саму брусчатку той площади, уже обильно политую «голубой» дворянской кровью.

На эшафоте закончат свою жизнь и знатные представители аристократии или духовенства, и незнатные предводители буржуазии, и представители других политических групп. Но самое ужасное, дикое, необъяснимое и доводящее осатаневшую толпу до пьянящего экстаза начнется тогда, когда из-под ножа гильотины полетят головы титулованных дворянок. В такие дни на площади Революции были полные аншлаги.

Однако и революционеров не минует кровавое изобретение кровавой революции: многие из них сами лишатся голов с помощью славного изобретения доктора Гильотена. В их числе окажутся Сен-Жюст, Дантон и, наконец, «главный террорист» Республики - Робеспьер. (Только в 1793 году в Париже будет совершено более тысячи трехсот публичных казней. Всего же, во время «Большого террора» в стране погибнет около 40 тыс. человек, в основном представителей аристократии и духовенства. - Прим. авт.)

Оказавшись сначала в Англии, а потом в Североамериканских Штатах, Талейран с большой тревогой наблюдает за разгулом революционного террора. Возвращается же он только тогда, когда к власти приходит «вегетарианская» Директория, положившая конец публичным казням своих политических противников.

 

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: