Кораблекрушение» в полный штиль

Едва вступив в должности и пересчитав свои «дивиденды», набежавшими ему с Венского конгресса, Талейран энергично принимается за решение личных проблем. В это он преуспевает.

Во-первых, пользуясь властью премьер-министра, он изымает из государственных архивов множество документов, которые компрометировали его лично. Эти бумаги он уничтожит.

Во-вторых, он изымает из архивов переписку Наполеона с министрами иностранных дел других государств, куда входило свыше восьмисот документов, из которых, правда, только 73 было подписано императором. (Остальные были всего лишь малоценными копиями различных договоров. - Прим. авт.)

Но это нисколько не смущает Талейрана, и за 500 тыс. франков он «оптом» продает все те документы Австрии. При этом случится редкостный казус. Хитроумный князь Беневентский побьет свой собственный рекорд: он втюхает министру иностранных дел Австрии, князю Меттерниху, множество пактов, конвенций и прочих документов из числа тех, которые он ему уже продавал, когда служил императору Наполеону. (1. Меттерних-Виннебург Клеменс (1773 - 1859), князь, министр иностранных дел и фактический глава австрийского правительства в 1809 - 21 годах, канцлер в 1821 - 48. Во время Венского конгресса 1814 - 15 подписал секретный договор с представителями Великобритании и Франции против России и Пруссии. - Из энциклопедии Кирилла и Мефодия. 2. Скандальные подробности невиданно изящного облапошивания простоватого Меттерниха откроются только в 1933 году, когда журнал «Ревю де Пари» опубликуют переписку Талейрана с Меттернихом. - Прим. авт.)

Казалось бы, положение самого Талейрана, в отличие от положения короля, было прочно как никогда. Как ни крути, а он вернулся в Париж триумфатором. И как бы его враги ни злословили, ни изощрялись и ни перемывали его старые косточки, а он совершил невозможное: чисто дипломатическими средствами исхитрился отстоять территориальную целостность своей родины и разобщить враждебно настроенные к ней европейские державы. А это дорогого стоит…

(Сравните: 1. Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, которые в начале XVII в. возглавили освободительную борьбу русского народа против польских интервентов, почитаются как национальные герои. Именно потому памятник им установлен в самом престижном месте Москвы - на Красной площади, правда, несколько веков спустя после их героических свершений. - Прим. авт. 2. «Со взятием Москвы оканчивается первостепенная роль князя Пожарского; в грамотах пишется первым имя кн. Трубецкого, а имя Пожарского стоит вторым, в товарищах. Из источников не видно, чтобы Пожарский играл руководящую или хотя бы видную роль в избрании и венчании на царство Михаила Федоровича [Романова]. Новый царь возвел его из стольников в бояре, но существеннейшие награды, состоявшие из вотчин, Пожарский получил не из числа первых. Во всё царствование Михаила Федоровича он занимал лишь второстепенные должности, не считаясь даже из первых и особо заслуженных среди знати… - Из статьи «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», 1890 - 1907)

Похожая история случится и с Талейраном: не пройдет и трех месяцев, как по велению короля и без объяснения истинных причин, он разом лишится своих высоких должностей. (Он будет отправлен в отставку по требованию Александра I. - Прим. авт.)

«Как хохотала судьба»: сокрушительное поражение потерпел не бездарный Людовик XVIII, а самый коварный и гениальный виртуоз в истории дипломатии! Невероятно, но факт… Боле того, произошел редчайший казус: вдруг, ни с того, ни с сего, предали того самого Талейрана, который всю свою жизнь без малейших угрызений совести предавал могущественных правителей Франции, считая это естественным и неизбежным следствием собственной беспринципности.

Было о чем задуматься. Но сколько опальный князь ни ломал себе голову, истинную причину отставки постичь не мог.

То, что здесь приложил руку Александр I, было понятно: только две европейские державы могли вынудить Людовика отказаться от услуг Талейрана: Англия и Россия. Но так как для Лондона такое решение было невыгодно, то причастен к столь противоестественному для Франции решению, несомненно, Александр. (Талейран предпочитал видеть в Англии союзника, а не врага: он считал такой союз более выгодным и перспективным, чем союз с Россией. - Прим. авт.)

- Но почему?.. - ломал себе голову Талейран над непостижимой загадкой. - Ему-то я где дорогу перешел? От кого, от кого, а от Его императорского величества я никак не ожидал столь черной неблагодарности. Но ведь и ему невыгодна моя отставка… И еще как невыгодна: получается, что он лишается своего самого ценного агента, ставшего ни много ни мало, а главой правительства и министром иностранных дел Франции. Он что, сошел с ума?

Князь покачал головой:

- Если я хоть что-то понимаю в политике - а ей я занимаюсь всю жизнь, то дело здесь не в политике. Ни один хоть сколько бы ни будь здравомыслящий государь не станет жертвовать такой редчайшей возможностью - быть в курсе важнейших государственных секретов другой европейской державы… И главное - ради чего? В чем смысл такой жертвы? Непостижимо!

Он надолго задумался. Потом сказал:

- Причина столь идиотского решения кроется не в политике, а, например, в каких-то сугубо личных интересах Александра I либо кого-то из его императорского дома. Другого объяснения просто не существует. Однако разбираться с теми личными причинами - занятие малоперспективное и утомительное. Династия Романовых плодовита и многочисленна, и потому принцесс того дома можно встретить едва не в каждой второй европейской стране: его родных сестер, кузин, племянниц разметало по всему свету. Попробуй теперь разберись, чьи личные интересы я вольно или невольно задел? И это тем более странно, что, рассчитывая свои политические комбинации, я стараюсь личные интересы могущественных правителей не задевать…»

Для такого человека, как Талейран, отставка была крайне досадным событием, но вовсе не означала полного отказа от участия в политике. Более того, он прекрасно понимал, что правление Бурбонов, не желавших видеть, что «поезд XVII века» давно ушел, долго продлиться не сможет.

«Что ж, подождем развития событий, - удрученно думал Талейран, следуя в своем роскошном экипаже в замок Валансе. - Всё на свете имеет конец, в том числе - и политический маразм».

Что же до виновницы его служебной катастрофы, то в следующем, 1816 году Екатерина Павловна выйдет замуж за наследного принца Вюртембергского, который вскоре станет королем. (Вюртемберг сегодня это часть земли Баден-Вюртемберг, ФРГ. - Прим. авт.)

Однако долго носить королевскую корону ей было не суждено: в 1818 году, тридцати лет от роду, она безвременно умрет. Судьба к ней окажется не только неблагосклонна, но и жестока.

В общем и целом, Талейран окажется прав: наступит время, когда без него не смогут обойтись. В 1830 г. Талейран вернется в большую политику и именно при его активном содействии королем Франции станет Луи Филипп. (Луи Филипп (Louis-Philippe) (1773 - 1850), французский король в 1830 - 48 гг. Из младшей (Орлеанской) ветви династии Бурбонов. Возведен на престол после Июльской революции 1830 г. - Из «Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия».)

Нет никаких сомнений и в том, что он снова смог бы стать министром иностранных дел. Но этого не произошло. И видимо, дело здесь в том, что сам Талейран, которому к тому времени уже исполнилось 76 лет, удовлетворил и свое тщеславие, и свое честолюбие, и свою алчность: он достиг всего, чего хотел. А так как дипломатия была главной страстью его жизни, то он всё же принимает на себя почетные и многотрудные обязанности посла в Великобритании. Следующие четыре года он проведет в Лондоне, где его неразлучной спутницей будет блистательная Доротея Саган.

И именно оттуда, из Лондона, до его соотечественников дойдет поразительная весть: Талейран не только прекратил играть на бирже, но, что уж совсем невероятно - перестал брать взятки! Как и следовало ожидать, французы отказывались этому верить, причем - категорически. Они, скорее, поверили бы в то, что светлейший князь прикупил по случаю Букингемский дворец…

 

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: