Полиция объявляет о комендантском часе

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 13Следующая ⇒

Дайна Спрингфилд, девятнадцати лет, без вести пропавшая двадцать девятого марта, была найдена через два дня после объявленного розыска в Пустоши с перерезанным горлом. Как сообщает шеф полиции городка, убийство было совершено около полуночи, с тридцать первого марта на первое апреля.

«Это уже вторая жертва таинственного убийцы, - сообщает шеф полиции. – У нас нет никаких улик, чтобы найти виновника».

Дайна Спрингфилд проживала с матерью на Канзас-стрит в доме №14, ушла из дома двадцать девятого марта и не вернулась.

Поиски велись три дня, пока четверо двенадцатилетних подростков, игравших в тот день, не обнаружили тело.

«Боюсь, нам придётся объявить о комендантском часе, - заявил шеф полиции Дерри. – У нас нехватка улик, и мы не сможем найти убийцу».

Комендантский час будет объявлен на следующий день. После семи вечера все дети и подростки должны быть дома или гулять у друзей.

Есть ли связи между этими убийствами и тем, что произошли с осени 1957 года по август 1958 года, шеф полиции объявил, что нет.

«Тот убийца лишь убивал малых детей, - отметил шеф полиции. – А этот «Деррийская бритва», убивает лишь девушек от семнадцати до двадцати двух. Но мы продолжаем поиски…»

***

Я глянул на фотографию новой жертвы. Ещё одна красавица, которая удостоилась бы звания «Мисс Америка». Округлённые черты её лица, родинка над губой справа, обычное телосложение. На вид мне показалось, что ей не девятнадцать, а чуть больше.

Я закрыл глаза и отбросил газету. Теперь они хотят объявить о комендантском часе. Они не найдут его. Этот псих очень хитёр. Скорее всего, он не оставлял пальцев на теле убитой или очищал их, чтобы полиция ни о чём не догадалась.

Я вышел из комнаты и позвонил Кристине. Она подняла трубку после третьего гудка. Нужно было узнать, когда на неё напали, был ли у «Бангорского убийцы» шрам на щеке.

- Да, Том? – сказала она. В её голосе я слышал весёлые нотки. Похоже, она опять гуляла с Марком и разговаривала о предстоящей футбольной игре.

- Кристи, - начал я. – У меня проблемы. Если ты читала ещё одну газету, то наверняка в курсе, что…

- Да, - ответила сестра. – Я в курсе. Ещё одно убийство. Ты по этому поводу звонишь?

- Да, - не солгав, ответил я. – Холли привела мне несколько номеров газет «Льюистон Энтерпрайзес». Мне нужно знать, был ли у маньяка, который тебя хотел убить, шрам на щеке?

- Как ты узнал? – А затем, не дав мне времени на ответ: - Хотя глупый вопрос.

- В газете писали. Скорее всего, этот подарок оставил ему кто-то из жертв.

- Это была я, Том.

Я ничего не сказал. Просто удивился. У меня затряслись руки. Это сделала сестра?

- Когда он напал на меня в машине, я пыталась сопротивляться, и, случайно, не лишила его глаза.

- Лучше бы ты его лишила, - ответил я. – Было бы куда легче найти его.

- В следующий раз так и сделаю, - голос её изменила на злость и обиду.

- Крис, сестрён, прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто, всё это очень мистично.

- Понимаю, Том. Но прошу тебя, не бери в голову.

Холли почти то же самое говорила, когда у нас был второй раз после расследования. Тогда она сказала мне, что у неё диафрагма. Но для меня желание найти убийцу стало какой-то навязчивой идеи. Я знаю, что это плохо, но тем не менее.

- Крис, я не хочу, чтобы следующими жертвами стала ты или Холли. Или кто-то ещё. Мне кажется, что этот псих очень умён. Иначе его бы наверняка сейчас судили и приговорили к пожизненному заключению в тюрьме Шоушенка.

- Мне кажется, что его мама была психованной. И…

- И, что?

В трубке воцарилось молчание.

- Кристи, ты ещё здесь?

- Да, Том, - наконец произнесла она. – Том, я не хочу тебя обидеть, но твоё расследование зашло в тупик.

Я хотел сказать слово, но мой язык прирос к нёбу и я лишь только промычал. В голове у меня всё перемешалось. Всплыло лишь то, что я поцеловал свою сестру на Мосту Поцелуев, так как думал, что в ней есть что-то знакомое. Но с «Бангорским убийцей», «Хэйвенским Джеком-Потрошителем», «Льюистонским маньяком» или «Деррийской Бритвой» - называйте, как хотите – я был бессилен. Если бы была хоть одна хорошая зацепка.

- Ты права, Крис, - наконец вымолвил я, но пришлось солгать. – Надо всё оставить, как есть.

- Что ты собираешься делать? – спросила Кристи.

- Я плюну на всё, - снова солгал я, хотя в этом обмане была доля правды. Я собирался плюнуть на всё лишь на какое-то время.

- Правильно, милый. Кстати, поздравь меня. Я теперь официально живу в Дерри.

- Правда?

- Да, - её весёлые нотки вернулись. – Правда, мне пришлось исправить год рождения, теперь я твоя ровесница.

Только я, Дарси и Холли знали, что это не так. Она пришла с другого времени. Но я не стал об этом говорить никому. Даже маме.

- Поздравляю, сестрёнка, это очень хорошо. А что ты думаешь о будущем? Куда пойдёшь поступать?

- Поеду в Алабаму. Туда Марк идёт ради спортивной карьеры. А ты?

- Я в Ороно. Поступлю в Университет штата Мэн. Факультет английского языка и литературы.

- Учителем станешь?

Я лишь сказал «ага-а». Это слово с новоанглийским выговором я буду произносить чуть ли не каждый раз.

- Знаешь, учителя могут писать. Может, ты станешь писателем?

- Сомневаюсь. Скорее всего, у меня ничего не выйдет.

- Не говори так, Том. Я уверена, что ты станешь хорошим писателем. Ты сможешь написать обо мне или о группе.

И знаете что? Она была права. Правда, я ничего не смог написать, не считая одного-двух рассказов, которые были опубликованы в разных журналах. Но, то, что я сейчас пишу, это чудо. Просто блеск.

***

Так шёл апрель 1959 года. Я готовился к экзаменам, и «Бангорский убийца» за это время не дал знать о себе. Но комендантский час ещё не сняли. После семи вечера все дети и подростки должны быть дома или у друзей. Иногда я выбирался погулять, иногда ездил к Кевину – это было на выходных. Мы вчетвером решили поиграть от души, попить пивка.

Некоторые вечера я проводил с Холли, что позволило мне плюнуть на это треклятое расследование три раза. Когда получалось, мы занимались любовью, правда, она больше не надевала диафрагму. Она сказала, что её трудно снимать, поэтому мы ограничились моими «рубашками».

Когда была школьная игра между «Тиграми Дерри» и «Бангорских Баранов», я пригласил Холли на матч. Она не любительница командных игр, но тем не менее. Тем более там играл парень Кристины. Я видел, как он бегал, махая нам рукой. Кристи посылала ему воздушные поцелуи, а я и Холли махали в ответ.

Оркестр промаршировал по полю, держа шаг. Когда они закончили, на пятидесятиярдовую линию выбежали девушки из группы поддержки, бросили шапочки к ногам, упёрли бока.

- Давайте услышим, как вы рычите за «Тигров Дерри»!

Мы зарычали, как и требовала традиция, поворачивая голову то налево, то направо. Я, конечно, зарычал во всё горло, пока не заработал хрипоту. Но в это время, ко мне снова вернулась мысль о «Бангорском убийце».

Он был футбольным игроком, подумал я. Вот поэтому, его никто не мог найти. Он был хитёр, как змея.

- Томми, смотри! Вон Марк!

Я не слышал голоса своей сестры, потому что моя голова заполнилась убийцей. Он был родом из Бангора. В этом я уверен.

- Наша звезда, игрок под номером 14!

Все завизжали. Холли тоже завизжала, пока не осознала, что не слышит моего голоса. Действительно, я стоял, разинув рот.

- Том?

Я не мог ответить. Мозаика почти сложилась. Хэйвен, Льюистон, Бангор, Дерри. Всё это происходило по схеме. Никто не мог его найти. Он ускользал. Он среди нас. Только шрам под глазом отделял его ото всех. Вот оно! Эврика!

- Том! – Теперь в её голосе слышалась тревога. – Аппарат вызывает, Томаса!

Наконец, я вернулся на трибуны. Холли трясла меня за плечо. Кристи смотрела с моей левой стороны в недоумении. Я посмотрел на Холли, потом на сестру.

- Всё в порядке, - ответил я. – Мне нужно отойти. Здесь жарковато. Пойду за колой.

- Ты не упадёшь в обморок? Я могу сопроводить тебя.

- Всё нормально, - ответил я. – Просто сказывается нехватка кислорода из-за народа.

- Ты, правда, в порядке, брат?

- С пяток до макушки, сестра. – Я поцеловал её в лоб, и, повернувшись к Холли, сказал: - Постерегите это вакантное местечко, для молодого Элвиса. А если кто-то его займёт, пригрози ему казнью через повешенье или четвертование.

Холли прыснула от смеха и привалилась к спинке трибуны.

- Убирайся, Том, ты гадкий.

- Отнюдь, я красавчик.

Холли поцеловала меня в губы, а потом сказала:

- Принеси мне картофель-фри.

- А мне попкорна, и большой стакан колы, - попросила Кристи.

- Сию минуту-с, - козырнул я.

Я спустился на бетонную дорожку, ведущую к буфету, крики болельщиков звучали всё сильнее и сильнее. Снова мою голову заняла мысль о «Бангорском убийце». Иногда я оборачивался назад, думая, что за мной следят. Мне хотелось приложить ладони к ушам и зажмуриться, чтобы заглушить эту мысль.

- Чего вы хотите, сэр? – спросил меня буфетчик.

Наконец я вернулся в наше время.

***

Когда я вернулся с подносом, набитым двумя стаканами кока-колы, картофелем-фри и попкорном, «Тигры Дерри» уже выигрывали со счётом 6: 0. Как только Марк сделал очередной тачдаун, «Тигры» вырвались вперёд. Болельщики заорали и аплодировали.

Я пытался протиснуться, чтобы не разлить стаканы за шиворот сидевших снизу болельщиков. Усевшись на своё место, я спросил:

- Наши грызут «Баранов»?

- Ещё как, - улыбнулась Кристи. – Ты бы видел Марка. Обвёл нападающих и бежал в лоб, чтобы поймать мяч от куотербека. Он пробежал шестьдесят ярдов и, поймав мяч, отправил его в тачдаун.

- Круто. – Я дал колу Кристи и попкорн. Затем повернулся к Холли. – Ты заказывала картофель-фри, детка?

- Ты в порядке? – она смотрела на меня встревожено. – У тебя встревоженный вид. Я испугалась за тебя.

- Я в порядке, милая, - ответил я и поцеловал её в нос. – Всё хорошо.

Она взяла картофель и отпила у меня из трубочки колы. Мы продолжали смотреть игру. В общем итоге «Тигры Дерри» в пух и в прах разгромили «Бангорских Баранов» со счётом 30: 10.

- Иисус прослезился! – выкрикнул я.

- Да! – выкрикнули мне в оба уха девушки. – Мы победили!

Трибуны ликуют. Игрок под номером 14 махал нам рукой. Мы ответили тем же и не смогли не нарадоваться победе. За это время «Бангорский убийца» ушёл из моей головы.

***

К тому времени, когда Кристи отправилась с Марком на традиционный пикник в честь победы, мы с Холли, добрались до её дома около семи. Комендантский час уже наступил, нам на него было начихать. Холли со мной и в безопасности. Мы так переволновались, что даже кушать совершенно не хотелось. Зато мне чертовски захотелось отлить, так как переработанная кола дала о себе знать.

Когда я опорожнил мочевой пузырь, Холли в гостиной не было. Я догадывался, куда она подевалась, и поднялся наверх. Она уже лежала в кровати, правда, ещё в платье. В голове у меня заиграла мелодия из песни Хаулина Вульфа «Smokestack Lightnin’». Я начал пританцовывать и медленно, снимая с себя куртку (играя с бегунком), подходить к ней и напевать:

- «А! О! Гром и молния… Сверкают, словно золото!.. Почему ты не слышишь, как я плачу?..»

И тут я завыл, как Вульф, дрыгая глазами и пританцовывая. Холли смеялась и шевелила плечами. Я заметил, как её правое плечо обнажилось, и продолжал петь:

- «Во-у, о, скажи мне, крошка…Что с тобой такое?.. Почему ты не слышишь, как я плачу?..»

Я снял с себя куртку и снова завыл. Был уже на полпути к кровати. Тут я начал насвистывать мелодию, которую Вульф играл на гармонике. Повернувшись к ней спиной, я начал шевелить бёдрами. Снова услышал смех. Холли обнажила уже второе плечо.

- Браво, Том, - всё смеясь, проговорила она.

Я повернулся к ней и, дёргаясь, как пружина, продолжил:

- «Во-у, о, скажи мне, крошка… Где ты была прошлой ночью?.. Почему ты не слышишь, как я плачу?..»

Тут, при моём вое, я начал расстёгивать пуговицы. Холли начала снимать чулки. При моём вытье, она то и делала, что смеялась.

- «Во-у, о, останови свой поезд… Дай ей прокатиться… Почему ты не слышишь, как я плачу?..»

Я, при очередном вытье Хаулина Вульфа, избавился от рубашки и уже на четвереньках, подкрадывался к Холли. Она повернулась ко мне спиной, и я понял намёк. Она хотела, чтобы я расстегнул молнию на её платье. Пока это делал, начал насвистывать мелодию, которую играл в этой песне блюзмен.

- «Во-у, о, прощай… Я больше не увижу тебя… Почему ты не слышишь, как я плачу?..»

Холли смеялась, когда я начал выть ей в ушко. Избавив её от платья, я принялся за свои брюки и продолжил последний куплет:

- «Во-у, о, кто был здесь, крошка… Без меня, твоего малыша?.. Девочка, останься со мной…»

Избавившись от всей одежды, я завыл в последний раз, но Холли меня остановила и принялась целовать. Когда моя рука опустилась с бедра в её тайное, заветное место, она ни капли не сопротивлялась. Тут-то страсть поглотила нас обоих.

- Готов к сладкому, Воющий Волк? – спросила меня Холли, когда её рука нашла меня, начала ласкать.

- Ох, детка, умираю от голода, - ответил я, сглотнув.

- Тогда надень «рубашку» и возьми меня.

***

Эта ночь в постели Холли заставила меня провалиться в глубокий сон. Проснулся лишь в восемь утра. Солнце заливало окно спальни родителей ярким светом. Я глянул на вторую половину кровати и убедился, что Холли спит. Поцеловав её в щёку, я лёг на спину и закинул руки за голову. Начал смотреть в потолок.

Холли проснулась через полчаса и приластилась к моей груди. Глянув на неё, я обнял и погладил её волосы. Чувствовал, как её красивая грудь поднималась и опускалась.

- Так хорошо подниматься с постели рядом с тобой, Том, - тихим голосом проговорила она.

- Мне тоже.

Я хотел уже подняться, но она меня остановила.

- Не уходи. – Она притронулась своим кончиком носа к моему. – Я хочу, чтобы ты остался.

Улыбнувшись, я кивнул. Холли поцеловала меня нежным и долгим поцелуем. Снова запорхали бабочки в животе. Немного лёг на бок и продолжал её целовать. Затем посмотрел на неё.

- Скажи, что за песню ты исполнял? Я её впервые услышала.

- Хаулин Вульф. Это блюзмен. Мой папа, да упокой, Господи, его душу, прислал мне пластинку из Чикаго. Было это в пятьдесят седьмом.

- Дашь послушать?

Я кивнул.

- И знаешь, что я ещё тебе скажу, Томас Джейкоб Кейн?

- Что же?

- Что больше я на футбольные матчи не пойду. Не потому, что я не люблю командные игры. Это же настоящее самоубийство. Видел, как Бангор играл? Грязно. Они сбили с ног нашего куотербека так, что его пришлось на носилках уносить. Я кричала, орала, поддерживала, чтобы мы надрали задницу этим самовлюблённым бангорцам…

- Ты говоришь, как тренер, - перебил её я, а потом добавил: - Извини.

-…А потом мне не терпелось вернуться и запрыгнуть на тебя. Какая тут любовь, Том. Скорее, это звериная страсть. Но твой стриптиз мне очень понравился.

Я промолчал.

Она придвинулась ближе и поцеловала меня.

- Я люблю тебя, Том. И с каждой минутой я всё сильнее и сильнее привязываюсь к тебе.

- Холли?

- Да? – Она попыталась улыбнуться.

- Я тоже люблю тебя. И, кроме тебя, мне никто не нужен.

- Иди ко мне. – Она притянула меня к себе.

***

После чудесного утра, мы выпили чаю, и я помог разделить с Холли остатки пирога. Я наелся им досыта и, попрощавшись с ней, поехал домой.

По дороге домой автомобильный радиоприёмник работал и старался поддерживать рок-н-ролл в силе. А началось всё с «Danny and the Juniors». Они пели о том, что рок-н-ролл останется и никогда не умрёт. Потом их сменил ушедший от нас Ричи Валенс с его хитом «Donna». Дальше ди-джей объявил сезонную распродажу, а там я уже выключил радио.

Остановившись у своего дома, я достал ключ и вышел из машины. Мой взгляд упал на люк, в котором Джордж Денбро повстречал свою смерть. По телу пробежали мурашки. Я быстрым шагом пошёл к крыльцу и увидел стоявшего у двери Джона. Тут он вывел меня из себя.

- Что ты тут делаешь, говнюк? – прорычал я.

- Том, успокойся, - начал он. – Я хотел поговорить с твоей мамой. Хотел извиниться.

- После того, что ты сделал?! Когда она просила тебя остановиться, а ты её ударил?! Я сказал тебе, держаться подальше от этого дома!

Джон спустился с крыльца. Я уже сжал левый кулак, на котором уже почти зажили ссадины.

- Меня уволили, я напился.

- А потом припёрся к нам домой, довёл маму до слёз и чуть не убил её?! – моей злости не было предела. Левая рука сжималась в кулак с такой силой, что я почувствовал, как ногти въелись в ладонь.

- Я всего лишь хотел поговорить с твоей мамой.

Тут я кое-что заметил. Небольшую морщинку под его правым глазом.

- Она не хочет тебя видеть, - тон мой немного убавился. – А если ты ещё раз появишься здесь, я закончу то, что начал тогда.

Джон медленно кивнул и, опустив голову, пошёл, обходя меня и мой «плимут». Тут он повернулся и проговорил:

- Я не знаю, что на меня нашло тогда.

- Убирайся!

Он пошёл через Уитчем-стрит и скрылся на Западном Бродвее. Мой левый кулак разжался, оставив на ладони небольшие отметины от ногтей.

Если не будешь контролировать гнев, то гнев начнёт контролировать тебя, вспомнил я слова нашего учителя по обществоведению. С этой мыслью я вошёл в дом.

***

В этот выходной вечер мама сидела и смотрела телевизор, а сидел в своей комнате и смотрел на статьи, которые дала мне Холли. Перечитал все статьи и ничего не нашёл, кроме того, что убийца имел шрам под глазом, оставленный ему от моей сестры. Ничего нового я не нашёл. Никаких связей.

Через пятнадцать минут взялся за фотографии жертв Дерри и Льюистона. Сначала просто просматривал одну за другой. Все девушки были красавицами. И что-то не понравилось в них этому психу, поэтому он убил их.

Я вспомнил слова Кристи. Она сказала, что у него, наверное, были трудности в семье. Бывает же такое, что мать или отец настраивали его против связей с девушками. Я не думаю, что у него ОКР. В Хэйвене они арестовали не того человека. Может, сообщника или подставное лицо.

Шрам под глазом.

Шрам.

Не обращай внимания на шрам, Том, сказал я себе. Это здесь не при чём. Дело в другом.

Но в чём? Что ещё было в нём? Он не оставил никаких улик на жертвах. Его трудно поймать. Может, он бывший футболист? Скорее всего. Он хитрый, как змея. В футболе, это приветствуется. Хотя, могу и ошибаться в этом.

Я достал блокнот и посмотрел на заметки, сделанные в Хэйвене. Никакой связи. Орудие убийства одно – опасная бритва. Не нож-выкидуха. Так полоснуть, чтобы вскрыть горло можно только бритвой.

- Из меня плохой сыщик, - сказал я себе и взял все газеты.

Открыв нижний шкафчик, я забросил их туда. Почитал Герберта Уэллса. Поиграл немного Бадди Холли. Походил по комнате.

- Томми, - позвала меня мама.

Я спустился и подошёл к ней.

- Да, мам?

Она оторвалась от телевизора, в котором показывали Марлона Брандо и Дина Мартина, и глянула на меня.

- У тебя утомлённый вид, сынок.

- Просто устал, - ответил я. – Вчера наши надрали задницу Бангору.

- Не выражайся, Том, - показала мне палец мама, а потом рассмеялась. – Ваша школа выиграла?

Я кивнул.

- А куда ты потом пошёл?

- Я гулял. С Холли.

- Держу пари, что не только гулял.

- Мама!

Она засмеялась. Я тоже засмеялся. Никогда я не видел её такой счастливой. С тех пор, как Джон покинул её, она вернулась ко мне и больше не говорила мне нехорошего про Холли.

- Ты хоть пригласил её на выпускной бал?

- Ещё нет. Собираюсь.

Я двинулся на кухню и взял молока. Налив себе в стакан, добавил к нему кусочек пирожного. Вернулся в гостиную и сел на диван. Вместе с мамой смотрели фильм.

- Как у тебя с учёбой? Я думала, что после твоих концертов, ты не будешь успевать.

- Всё хорошо. Стараюсь, как могу и готовлюсь к экзаменам.

Я думал, рассказать ей о визите Джона или нет. Через пару минут я решился:

- Джон хотел с тобой поговорить. Я его отшил.

- Серьёзно? У этого самодовольного болвана ещё и совесть появилась?

- Я сказал ему, что ты его больше не хочешь видеть.

- Молодец.

Я продолжил поглощать десерт, а потом поднялся к себе. Было уже одиннадцать. Я лёг в кровать и подумал, что разгадку об убийце найду завтра утром.

Когда проснулся – солнце ослепило мне глаза из-за незакрытой шторы – я двинулся к шкафчику и снова достал газеты, в надежде, что увижу ещё один намёк.

Не увидел. Но телефонный звонок Кевина меня взволновал и насторожил.

***

Он позвонил мне через неделю и заявил, что Конни пропала. Я, конечно, думал, что она просто уехала из Дерри на пару дней, но когда он сказал, что её родители тоже ничего не знают, это меня насторожило.

- Ты говорил с ней? – спросил я.

- Мы хотели встретиться в Бесси парке. Хотел с ней погулять перед моим переездом. – Голос Кевина дрожал. – Если с ней что-то случилось, я клянусь тебе, Том, этот ублюдок поплатиться.

- Успокойся, Кев. Сдержи эмоции.

- Какие в жопу эмоции?

Я закрыл глаза и переложил телефон в другое ухо.

- Кевин, придержи коней. Конни объявится, вот увидишь.

Если и действительно «Бангорский убийца» похитил её, то тогда мне ничего не оставалось сделать, как найти ублюдка и выбить из него всё дерьмо. Так что здесь Кевин был прав.

- Кев. Ты на связи?

- Да, Том.

- Успокойся.

- Прости, Том, я сорвался.

- Ты звонил Баку и Джейсону?

- Да. Они, как и ты, стараются подбодрить.

- Правильно делают. Теперь соберись.

После этого разговора я захотел покурить. Но на следующий день, Конни обнаружили в МакКарон-парке. С перерезанным горлом.

***

Я приехал в Деррийскую больницу и застал сидящего Кевина в холле. Бобби и Джейсон увидели меня и подошли.

- Как он? – спросил я.

- В ступоре, Том, - ответил Бобби.

- Поговоришь с ним? – спросил Джейсон.

Я кивнул.

Баки и Джейсон вышли на улицу. Я подошёл к Кевину. Он сидел, склонив голову к коленям и закрыв лицо руками. Я никогда не видел его плачущим. Это был не Кевин. Не тот Кевин, что раньше.

- Кевин, - позвал его я, но он даже не подал виду.

Я сел рядом и положил руку на его плечо. На это он тоже не обратил внимания. Мне стало самому грустно. Конни была и моей подругой.

- Я приехал, как только узнал.

Кевин посмотрел на меня сквозь мокрые от слёз глаза. Они были не только мокрые, но и залиты кровью.

- Я хотел вернуться за ней после того, как она окончит школу, - проговорил сквозь слёзы Кевин. – Мы собирались вместе поступать в один колледж. Я пообещал ей, что женюсь на ней, и тут…

Он не смог договорить и закрыл лицо руками. Я смотрел на него и понимал, каково это. Это ужасно потерять любимого человека. Я это испытал, уж поверьте. И уж поверьте, я знал, каково это.

- Почему так вышло, Том? Почему он это сделал? Так ведь не бывает. Она всегда осторожна. Почему?

- Я не знаю, приятель, - ответил я и опустил голову. – Мне жаль. Мне очень жаль, Кевин. Конни была и моей подругой.

Он снова посмотрел на меня. Я продолжал держать его за плечо.

- Родители уже были? – спросил я.

- Да. Они тоже проплакали все глаза. Потом ушли.

Он отвернулся от меня и снова заплакал. Затем он что-то начал бормотать. Я не понимал, что он говорит, но потом бормотание перешло на шёпот.

- Я клянусь тебе, Том, - его шёпот перешёл на нервный крик. Он взорвался - Если я найду его, он поплатится за это, Том. Я доберусь до этого сукиного сына! Я заставлю сожрать его же собственное дерьмо! ЗАСТАВЛЮ! ДАЖЕ ЕСЛИ МНЕ ЭТО БУДЕТ СТОИТЬ ЖИЗНИ, Я ДОБЕРУСЬ ДО НЕГО!

- Перестань, Кев, - не выдержал я. – Остановись.

Но он не желал этого делать. Я заметил, что к нам подходила дежурная, чтобы сделать замечание. Зарыдав сильнее, Кевин начал бить кулаками по подлокотнику.

- Я убью его, Том!

Я не выдержал и схватил его, как утопающего и обнял. Он начал всхлипывать в мою майку. Все на нас пялились. Мне было на это наплевать. Дежурная медсестра почти добралась до нас, но потом увидела, что я пытаюсь успокоить друга, пошла обратно на место.

- Держись, Кевин, - проговорил я. – Держись.

Наконец истерика сменилась рыданиями. Ненависть прошла. Его горячее и мокрое лицо продолжало утыкаться в мою грудь. Так мы сидели минут пять, пока он окончательно не успокоился. Он отпрянул от меня и посмотрел на всех. Бобби и Джейсон стояли у дверей.

- Пошли отсюда, Том, - хриплым голосом проговорил Кевин.

Мы поднялись и последовали к выходу. Я увидел, как везли тело Конни в морг и тут же остановился. Её правая рука была видна из-под ткани. Но на ногтях…что? Тут я подбежал к санитарам.

- Стойте-стойте!

- В чём дело? – спросил один из них.

Я посмотрел на её руку. На её ногтях были следы крови. Очевидно, Конни сопротивлялась, когда этот псих пытался убить её. Она оставила ему сувенир на коже. Вот она, зацепка. Осталось только узнать, где этот сувенир на преступнике.

***

Я подвёз Кевина до дома на Канзас-стрит. Иногда я смотрел на него. Он сидел, склонив голову и молчал. Его мысли были заняты Конни. Я остановился у обочины возле его дома, я сказал:

- Ну, что, держишься?

Он глянул на меня и, вытерев глаз, пытался улыбнуться:

- Я в порядке, Том. – Его грустные глаза посмотрели на меня. – Том, спасибо, что поддержал меня. Это было мне нужно.

- Ах, брось ты.

Он повернулся к приборной доске и, опустив голову, проговорил:

- Я не поеду в Касл-Рок. Я останусь здесь.

Я положил руку на его плечо. Он глянул на меня.

- Я хочу найти этого урода.

Я хотел ему сказать, что тоже пытаюсь найти маньяка, но увидел, как из передней двери дома вышли его родители.

- Кевин? – громко позвала миссис Маккой.

- Ну, пока, Томми, - проговорил Кевин, теперь уже по-настоящему грустный. – Ещё раз спасибо тебе. В школе можешь меня не ждать. Вернусь, когда приду в себя. – Он вылез из «фьюри» и покорно произнёс: - Привет, мам. Привет, пап.

Они стояли и обнялись. Я услышал, как Кевин снова заплакал. Родители Кевина завели его в дом. Как только дверь закрылась, я развернул машину и поехал домой. По дороге включил радио и слушал старые хиты.

Не знаю, говорил ли Кевин серьёзно о том, что не переедет в Касл-Рок, или это всё из-за шока. По его глазам я видел, что он был серьёзен. Особенно, как он начал бить по подлокотнику, говоря, что заставит этого ублюдка сожрать собственное дерьмо, меня это напугало.

Я выключил радио, когда заиграли «Lonely Teardrops» Джеки Уилсона и спокойно ехал домой. Только потом я понял, что Кевин говорил серьёзно. Он останется в Дерри.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 101112 13 Следующая ⇒