РАЗОБЛАЧЕНИЕ. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ.

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 13Следующая ⇒

Её собирались хоронить двадцатого апреля на кладбище Лонгвью. В школе отменили занятия и мистер Беггинс, наш учитель по английскому языку и литературе, составил нам компанию. Родители Конни, Кевин, Бобби, Джейсон, их девушки, Холли, Кристина с Марком и Дарси, моя мама и я собирались присутствовать при этом.

Прощание с Конни произошло в субботу в похоронном бюро Коннели – недалеко от кладбища Лонгвью. Я сидел и держал Холли за руку. Мне было грустно. Грустно, потому что я лишился подруги. Мы с ней хорошо ладили, общались. Помню, как-то Кевин застукал нас, когда я взял за руку Конни и просто её пожал.

«Эй, Том, - пробурчал Кевин. – Если ты будешь приставать к моей девушке, я буду приставать к Холли». «Это просто рукопожатие, - оправдывалась Конни. – Ничего больше». «Я не ревнивый, но дома спалю обоим».

Из-за этой шутки мы смеялись. У нас не было никаких отношений, мы просто очень хорошо подружились. И я до сих пор не мог поверить, что Конни больше нет. Этот сукин сын перерезал ей горло и оставил её на МакКарон-парке. Грёбаный псих.

В субботу я приехал к Холли. Чарли и миссис Диксон не было дома – они уехали чуть раньше. Холли тем временем переодевалась. Я заглянул к ней. Она не могла справиться с молнией на спине платья.

- Привет, Том, - увидела меня через зеркало Холли. – Не поможешь?

Я подошёл к ней и застегнул платье, а потом поцеловал её в шею и обнял сзади. Девушка всё понимала.

- Как ты? – спросил я.

- Не очень, Том. А ты?

- То же самое. До сих пор не могу поверить, что её нет.

Холли повернулась ко мне. Её глаза были на мокром месте, но она держалась.

- Знаешь, я тоже. Этот псих до сих пор убивает. Что будешь, если следующей жертвой буду я?

- Я не допущу этого, Холл. Я защищу тебя. – Я подошёл к ней и взял за руки. – Иди ко мне.

Она прислонилась лбом к моим губам. Поцеловав его, я обнял её и приложил свою щеку к её волосам. Её руки скользнули по моей спине. Когда она отпрянула, я посмотрел на неё.

- Том, я очень боюсь.

- Всё хорошо.

- Нет, - она села на застеленную кровать. – Я боюсь видеть Конни в гробу. Я не хочу её видеть, понимаешь? Там уже не она будет, а выпотрошенный манекен.

- Знаю, - я присел рядом. – Это бывает, когда видишь покойника и думаешь, что это не тот человек, который жил. Но ты должна пойти, понимаешь?

- Да. – Она посмотрела на меня исподлобья. – Ты будешь со мной, когда я положу цветы?

Я кивнул и взял её за руку. Она сжала мою руку, что я боялся, как бы она не заплакала. Левой рукой я взял её за подбородок и приподнял, чтобы она глянула на меня прямо.

- До конца, милая. Вплоть до похорон.

Я снова обнял её и не отпускал, пока она сама не отпустила меня и не поднялась.

- Надо идти.

Я поднялся и взял её за руку. Но перед тем как идти, я всё-таки решил спросить. Не знаю, почему именно сейчас и не в подходящий момент. Эта привычка у меня с детства была, и я не знал, как от неё избавиться.

- Холли.

- Да? – она обернулась.

- Я знаю, что сейчас не подходящий момент, но…

Конечно, мне было с трудом говорить о том, чтобы пригласить её на выпускной бал после всего случившегося. Но Холли смотрела на меня и ждала.

- М-м, - начал он. Но тут слова вылетели изо рта ещё до того, как я совладал с языком. – Ты-хтела-ти-сомнавыпбал?

- Прости, что?

Я зарычал себе под нос и почувствовал, как мои щёки начали краснеть. Не подходящий момент. Если бы всё было бы по-другому, я бы не вёл себя так.

- Ты не хотела бы пойти со мной на выпускной бал?

Холли слегка улыбнулась и выдохнула.

- Томми, ну конечно.

Я сглотнул слюну и ослабил галстук на шее. Уже чувствовал, как она стала мне шире из-за волнений.

- Я знаю, Холл, это не подходящий момент. Если бы не было этого, то…

Холли закрыла мне рот рукой, а потом, улыбнувшись, ответила:

- Я пойду с тобой на выпускной бал.

Потом она поцеловала меня в уголок рта, а после поправила мне галстук.

***

Мы приехали к Похоронному бюро Коннели около полудня и вошли в зал «Вечный покой». Верхняя половина гроба была открыта. На Конни Милтон было то самое платье, в котором она собиралась на выпускной бал – красное с широким горлом. Глаза Конни закрыты. Щёки розовые. Горло было закрыто чёрным платком. Выглядела она, будто уснула и ждала своего принца. Только поцелуй принца вряд ли поможет девушке проснуться, отчего мне стало не по себе.

Я держал Холли за руку и искал свободные места. В свободной руке Холли держала цветы. Она разделит их со мной, когда будем вместе подходить и прощаться с ней. Это очень трудно, но надо через всё это пройти, как бы душа этого не хотело.

- Посмотри, Том. Разве это Конни? Это не она, а выставленное напоказ набивное чучело.

- Тише, милая, - попросил я и похлопал свободной рукой по её. – Держи себя в руках. Переживи этот день, а завтра будет легче.

Мы нашли свободное место и сели рядом с Джейсоном. Я смотрел и искал взглядом Кристи и Марка. Они сидели в третьем ряду, а рядом с ней - Дарси. Отлично. Мама сидела в конце второго ряда. Хорошо. Кевин сидел с родителями покойной, склонив голову. Не к добру это. Я боялся, что он до сих пор в шоке и может натворить глупостей, как в больнице.

Родители Конни подходят к гробу, нагибаются, целуют мёртвые губы. Едва слышно говорят: «Ох, доченька, ох, Конни». Кевин подошёл к ней и оставил цветы. Он долго смотрел на покойную, гладил её по волосам. Я слышал, как он начал опять плакать и говорить: «Я здесь, милая. Я рядом. Прости меня…» но после добавляет, буквально шёпотом: «Я доберусь до того, кто сделал это с тобой. Он ещё пожалеет, что сделал это. Обещаю тебе, Конни…», потом целует её в мёртвые губы и поворачивается ко всем. Я видел, что слёзы его текут одна за другой. Он стряхивает их рукавом рубашки, а потом садиться.

Я подошёл лишь после Джейсона и Рози. Холли держала меня за руку и не отставала. Я взял у неё пару цветов и положил их на гроб. Затем погладил покойницу по волосам и положил руку на её скрещенные ладони. Затем закрыл глаза и загрустил. Холли положила руку мне на плечо, а потом погладила Конни по волосам.

- Прощай, Конни, - шёпотом сказала Холли. – Прощай, подруга.

Она оставила цветы и вместе со мной проследовала обратно. Присев обратно, Холли посмотрела на меня и пошевелила губами. Я прочёл по её губам одно слово: Спасибо. В ответ я только кивнул.

Мне стало немного не по себе, и я вышел на улицу. Стою на верхней ступеньке, и вдохнул в лёгкие воздуха. Вернулся только тогда, когда все начали расходиться. Холли, увидев меня, подошла и обняла меня. Я обнял её в ответ. Мама подошла к нам.

- Ну, как ты? – спросила она меня.

- Держусь, мам, - ответил я, хоть и немного солгал.

- Ты на своей машине или тебя подбросить?

- Если ты застала отсутствие моей машины, то значит, я за рулём! – взорвался я, а потом смягчился. – Прости, мам.

- Всё хорошо, Том. Если есть эмоции – выпусти их.

- Если не будешь контролировать гнев, то гнев будет контролировать тебя, - тихо сказал я слова своего учителя.

- Что? – спросила Холли.

- Ничего. – Затем повернулся к маме. – Я на машине. Провожу Холли, побуду у неё, а потом домой. Надо выдержать ещё один день.

Мама кивнула и подошла к своей машине. Я увидел Кевина и предложил ему подвезти. Он покачал головой и пошёл с родителями. Один из жутких дней мы пережили.

***

Похороны Конни Милтон проходили тихим дождливым днём на кладбище Лонгвью. Рядом с гробом, кроме нас с Холли, сидели друзья и родственники: родители Конни, Кевин с матерью, Джейсон с Рози и родителями, Кристина с Марком и Дарси, Бобби с Норри, несколько молодых людей. Как только начался дождь, все открыли зонты. Мы с Холли и не подумали об этом, поэтому нам пришлось мокнуть до тех пор, пока все не разойдутся.

Над могилой читал молитву молодой священник местного прихода. Родители взяли горсть земли и бросили его на гроб. Это проделали все остальные, даже мы с Холли. Гроб спокойно опускался в яму.

- Если пойду я и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня… Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена... Благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни…

Я приподнял голову и увидел стоящего недалеко своего соседа, Билла Денбро. Он стоял возле могилы своего маленького брата и смотрел на скопившуюся толпу. Он увидел меня, а потом, положив руку на надгробную плиту брата, быстрым шагом ушёл из кладбища. Я продолжил склонять голову, когда священник заканчивал читать проповедь.

- И да пребудет душа её в царствии Господнем, и да упокоиться она в мире. Пусть вера наша будет превыше познаний, ибо неисповедимы пути Господни…

Кевин, не отрывая взгляда, смотрела на крышку гроба, под которым лежало тело Конни.

- …Аминь.

Священник закончил читать речь. Мы собрались вокруг родителей покойной и начали выражать им соболезнования. Кевина вместе с нами не было. Я пытался поискать его взглядом и заметил в нескольких метрах от могилы. Он курил сигарету и стоял к нам спиной. Я подошёл к нему и положил руку на его плечо.

- Кевин.

Он обернулся. Лицо его было бледное. Под глазами были видны сильные круги. Сами глаза были красными от слёз.

- Захотел покурить, - пожал плечами он. – Чтобы отойти от всего.

- Понимаю.

Он опустил голову, и тихо проговорил:

- Это не укладывается в голове, Том. Потерять того, кого любил.

- Я знаю, Кев. – Я достал пачку «Винстона» и закурил. – Это очень больно.

Он заплакал и выбросил недокуренную сигарету. Я приобнял его. Он рыдал. Рыдал и никак не мог успокоиться. Наконец наш гитарист и мой друг немного успокоился. А потом, вытерев остатки слёз, сказал:

- Я поругался с родителями.

- Что?

- Да. Я настоял, что останусь в Дерри, чтобы доучиться. Но на самом деле я хочу найти того, кто убил её.

Я хотел сказать ему, что этим я тоже занимаюсь, но промолчал.

- Понимаю, Кев, - смог выдавить из себя эти слова.

Он посмотрел на меня с криво ухмыляющейся гримасой, отчего мне стало дурно. Поверьте, я впервые видел таким нашего гитариста, который собирался покинуть Дерри и группу «Sun Dogs».

- Я найду его и убью, - сказал он весьма злым голосом. – Вот увидишь, Том.

Я хотел снова сказать о том, что я его пытаюсь найти, но нас прервала Холли.

- Мальчики, что вы тут делаете?

Я посмотрел на Холли, и на душе как-то стало легче.

- Пытался успокоить друга, - ответил я, а потом повернулся к Кевину. – Тебя подвезти?

- Мать отвезёт, - огрызнулся он и взял в губы ещё одну сигарету. – А пока я побуду с ней. - Он посмотрел в сторону гроба.

Я пожал плечами и, в обнимку с Холли, выдвигался из Лонгвью. Мне очень сильно хотелось выбраться из кладбища. Но вслед я услышал голос Кевина:

- Я найду его, Том! Вот увидишь!

Я прибавил шаг и почувствовал, как желудок начал выворачиваться наизнанку.

***

Мне начали сниться кошмары через пару дней после того, как тело Конни Милтон было предано земле. Первый кошмар был такой правдоподобный, что я не смог заснуть. Это были самые трудные ночи в моей жизни.

На выходных, в мае, я вышел прогуляться и развеяться. Мои мысли были заняты Холли и моей сестрой. Я думал о них и очень сильно за них волновался. Но больше всего, я думал о словах Кевина, сказанных мне после похорон.

Я найду его, Том! Вот увидишь!

Мы с Холли заводили эту тему, точнее она начинала, а я уходил от разговора. Я не хотел заводить этот разговор. Не хотел, чтобы «Бангорский убийца» окончательно свёл не только меня, но и остальных с ума. Полиция найдёт его и приговорит к заключению в тюрьме Шоушенка, как Даннинга, как отчима Эдди и Дорси Коркорана.

Я понял, что уже нахожусь у небольшой площадки для пикника, расположившейся между Канзас-стрит и склоном, уходившим в Пустошь. Я пошёл по этому склону вниз, где Билл Денбро и его друзья играли в пятьдесят восьмом. У реки Кендускиг я присел на корточки и набрал немножко камней. Иногда это меня успокаивало.

Я бросил камень в реку и смотрел, как далеко он улетит. Со следующим проделал то же самое. При каждом броске мои мысли возвращались о «Бангорском убийце». А точнее о том, в какую часть тела Конни могла оцарапать убийцу. Две зацепки. Шрам под глазом и царапины где-то в другом месте.

- Эй, Том! – крикнул кто-то за моей спиной.

Вздрогнув, я повернулся и увидел Билла Денбро и одного из его друзей. Билли помахал мне рукой.

- Привет, Билл, - пытался улыбнуться я.

Билл и его друг спустились ко мне.

- Что ты здес-с-сь д-д-делаешь? – снова с заиканием спросил Билл.

- Думаю, - ответил я. – Решил развеяться после трудных дней.

- Я видел тебя. В тот день.

Друг Билла достал ингалятор и, вставив мундштук в рот, нажал на клапан. Вдохнув, он задышал свободно.

- Билл, это не твой сосед ли?

- Он с-с-самый, - ответил он. – Том, познакомься. Это Эдди.

- Надо же, в первый раз не заикается на моём имени, как Элмер Фадд.

Я улыбнулся и протянул ему руку. Эдди пожал её.

- Я вид-д-дел тебя т-т-тогда, на похор-р-ронах.

- Ты навещал брата?

- Да, - выдавил Билл.

Я кивнул и бросил ещё один камень.

- Билл, когда Ричи и Бевви придут? – спросил Эдди.

- Не знаю. Я их редко вижу. Как и Стэна и Майка, и Б-б-бена.

- Наверное, они решили уехать из городишка, - вставил слово я, бросив ещё один камень, а затем достал сигарету. – Парень покойной девушки собирался уехать, но передумал. Этот псих, наверное, где-то сидит и выжидает следующую жертву.

Я заметил, как Билл и Эдди перешёптываются, и одну фразу я услышал очень отчётливо. Это не клоун. Я это знал. Это просто какой-то псих, который решил оживить старый кошмар.

- Том, нам очень жаль, - сказал Эдди.

- Спасибо, Эдди. – Я бросил ещё один камень. – В голове не укладывается. Три жертвы и среди них девушка моего лучшего друга.

Я закрыл глаза и подумал о Кевине. Я его не видел уже неделю. Бобби и Джейсон пытались с ним говорить, но без толку. Он был убит горем и злобой. Злость поглотила его. Он хотел найти гада и убить.

- Вы, ребята, играли здесь? – спросил я.

- Да, - ответил Билл. – Здесь было з-з-здорово. У нас был с-с-своего ро-о-ода, клуб.

- «Клуб Неудачников», - пояснил Эдди. – Во времена того, как начались убийства.

Я бросил последний камень, а за ним – окурок. Потом поднялся и решил пойти обратно домой. Попрощавшись с Эдди и Биллом, я пошёл той же дорогой. Было приятно встретиться с Биллом, и я заметил, что заикание у него почти закончилось. Каким-то волшебным способом.

Я пошёл по Канзас-стрит, миновав здание братьев Треккеров, думая зайти к Кевину. Но, что-то мне подсказывало, что лучше не стоит. Поэтому я повернул на Джексон-стрит, отшагал три квартала и свернул на Уитчем.

«Бангорский убийца» не вышел у меня из головы. Поэтому, думая, что я не усну, я решил попробовать снова заняться своим расследованием.

***

Расследование, которое я провёл у себя дома, не дало результатов. Я находился в тупике. Бывало, я засыпал на газетах, и спал в сидячем положении до утра. Моя спина всё время ныла, шея затекла, ноги подкашивали. Но я смотрел статьи и некрологи, в надежде увидеть хоть намёк на что-нибудь.

Не увидел. Но я точно знаю, что убийца – как в каком-нибудь детективе – какой-нибудь садовник или почтальон, или молочник. Всё было запутано. Но я должен его найти. Я не хочу, чтобы пострадала Холли или Кристи или мама. Надо остановить его.

Я взял все вырезки газет и спрятал в нижний ящик стола, а потом лёг на кровать и попробовал осилить очередную главу Герберта Уэллса, но книга начала падать мне на лицо, а потом я провалился в кошмар…

***

Обычно по выходным мне снились кошмары, связанные с «Бангорским убийцей» и его жертвами. С того момента прошло много лет, когда я начинал забывать, какие же всё-таки кошмары мне снились, но я помнил, помнил очень хорошо (рак не всего меня уничтожил), лишь только три основных сна. И каждый из них был страшнее другого.

Первый кошмар мне приснился двадцать третьего апреля. Я вновь оказался на похоронах Конни. Закрытый гроб был опущен в яму, но я не видел никого из родственников, родителей или друзей. Я был один. Мне не хотелось подходить к гробу, но ноги сами шли. Я посмотрел на закрытую крышку. Она тут же открылась, и внутри я увидел не Конни, а Холли, кровь из перерезанного горла которой до сих пор текла, пачкая всё тело и платье. Она тянет ко мне руки и умоляюще смотрит на меня.

Помоги мне, Томми. Ты же обещал, что не дашь ему убить меня!

Она садится. Кровь из горла продолжала течь, как при менструации. А глаза, Господи, её глаза… её мёртвые глаза не отрывались от моих. Она тянула ко мне руки. Я хотел убежать, хотел двинуться, но тело будто приросло к земле, словно зыбучий песок засасывал меня.

Ты обещал не дать ему убить меня, Том!

Меня пробрала дрожь. Я пытаюсь заорать, но не могу – одна рука взяла меня за волосы и выгнула мою голову назад. Тогда я и увидел, что в правой руке она держала опасную бритву. Лезвие сверкнула, как молния и…

Тут я просыпаюсь, пытаясь задержать крик. Вырывался только рык. И когда я кое-как открыл глаза, то понял, что в зубах я держу уголок наволочки. Поэтому я не закричал во всё своё горло.

Второй кошмар – более жуткий, чем первый, приснился мне двадцать пятого апреля. В этом кошмаре было темно. Я возвращался домой после вечеринки. На Уитчем-стрит стояла тишина. Ни одного автомобиля, ни одного человека. Но этот люк, возле которого Джордж Денбро встретил свою смерть, был тёмной дырой. Но что-то блестело в нём. Два серебряных доллара, подумалось мне. И эта гримаса ужаса. Закрыв глаза, я двинулся к своему дому.

На дорожке возле гаража стоял единственный автомобиль – красно-белый «плимут-фьюри» 1958 года. Это мой автомобиль, который отец оставил в своём завещании. Но что-то на ней изменилось. Лобовое стекло было треснуто, были видны дыры в кузове, краска была старой – словом, будто по ней прошли русские на танке.

Это не моя машина. Что-то здесь не так.

С дерева слетела ворона и каркнула. Я обернулся и увидел, что яблоня, на которую я любил забирать в детстве, осыпалась и выглядела, как дерево после радиации. Что здесь происходит? Где мама? Где Холли? Где Кристи? Где мои друзья?

Это сон, подумал я. Это сон.

Но от этой мысли мне стало не легче, а только страшнее.

Парадная дверь отворилась и внутри дома, где я вырос, показался свет. Это был свет от свечей: не настолько яркий, как лампа Эдисона.

Я не хотел заходить в дом, потому что знал, что там увижу. Но ноги сами несли меня вперёд. Я поднялся на крыльцо и вошёл в свечной свет. Они ждали меня в гостиной.

Томми, уходи оттуда! Уходи, пока не поздно!

Мама, в том платье, что и на снимке в сорок девятом году за несколько месяцев до моего рождения, протянула руки и улыбнулась. На её шее я заметил глубокий порез от уха до уха. Папа, изуродованный после автокатастрофы и державшийся за сердце. Кристи, поднявшая голову, чтобы показать второй рот на шее. Холли, кровь из перерезанного горла которой до сих пор текла, пачкая выпускное платье. И остальные девушки моих друзей преподнесли мне покрытый плесенью торт. На нём горело четырнадцать свечей из восемнадцати. Но в этом торте было нечто странное. Я увидел, что на нём копошились тараканы и черви. Мама повернула голову.

- С днём рождения, Томми, - произнесла она хриплым голосом. – Хоть и обещал нас спасти, но всё же.

- С днём рождения, сын, - сказал отец. – Ты видел подарок возле гаража?

- С днём рождения, «Мистер Рок-н-ролл», - проговорила Холли, выплёвывая кровь. – Ты не спас меня от него, а ведь обещал!

- С днём рождения, брат, - сказала Кристи. – Ты помнишь? Я твоя сводная сестра.

Молчи, мысленно взмолился я. Не кричи, Томми.

- Ты трахался с моей дочерью, Томми, - заговорил кто-то сзади. – Почему же ты не спас её? Почему же ты не спас мою дочь?

Я повернулся и увидел отца Холли. Он исхудал, обнажил свои дёсны. Рак, подумал я, у него смертельный рак!

Мать согласно кивала, а из заплесневелого торта всё выходили и выходили тараканы. Они шли в мою сторону. Я видел, как один из них заполз мне на штанину. Он всё понимался и поднимался. Рукой я отбросил его. Но другие тараканы повторили это действие.

Я пытался закрыть глаза, но веки не дёргались. С улицы послышался скрип крыльца. Пришёл ещё один, и я знал, кто это.

- Нет, - взмолился я. – Хватит! Не хочу! Пожалуйста, перестаньте!

Тараканы уже были на моём плече. И на них легла рука Конни Милтон.

- Ты не спасёшь всех, Томми, - прошептала мне Конни на ухо.

- Ты не спасёшь нас всех, Томми! – хором проговорили присутствующие.

А потом все начали петь. На мотив «С днём рождения тебя», но другие слова:

- Ты не спасёшь нас всех… ТОММИ! Ты не спасёшь нас всех… ТОММИ! Ты не спасёшься нас всех… МИЛЫЙ ТОМАС! ХЭ-ХЭЙ! ТЫ НЕ СПАСЁШЬ НАС ВСЕХ ТО-О-ОМ-МИ-И-И!

И в этот момент я не выдержал и закричал…

А потом просыпаюсь, крича вслух, пока не приходит мама и не успокаивает меня.

Третий сон приснился мне двадцать девятого. Слава Богу, он не был таким страшным, как предыдущие, но всё равно он был очень правдоподобный. У меня заканчивался урок: я забираю вещи и ухожу из кабинета английского языка и литературы. Прямо в коридоре стояла Конни Милтон. Она улыбалась своим окровавленным ртом и демонстрировала свои ногти, на которых была кровь и куски кожи.

- Ты знаешь, кто это сделал, Том, - говорила она. – Ты не спасёшь своих близких, Томми.

Она смеётся и из её рта выходит какое-то насекомое. Я посмотрел на её ноги и увидел, как на её щиколотках копошились черви, тараканы, крысы, мокрицы. Я почувствовал приступ тошноты. Я начал пятиться к шкафчикам.

- Ты не спасёшь, Томми! – продолжала говорить Конни.

Я закрыл глаза и…

Проснулся, сдавив крик. На этот раз я поборол мысль прокричать во всё горло, чтобы услышала мама.

В эту ночь я включил ночник и взялся за роман Герберта Уэллса, но прочесть я его уже не мог. Проснулся лишь на следующий день, когда уже пора было идти в школу. Заметил, что ночник был включён, а книга так и лежала на прикроватном столике.

***

В школу вернулся Кевин четвёртого мая. Он пришёл в себя, но вид у него был потрёпанным, да и сам он был бледен. Под глазами были видны круги. И ещё, его мучали головные боли. На каждом уроке он жевал какие-то таблетки и выходил в туалет, чтобы их запить.

На ленче мы сидели в музыкальном классе. Кевин был молчуном. Он не хотел разговаривать. Он лишь только сказал, что рад вернуться в школу. Я был уверен, что ему стало легче.

- Том, у нас же выступление на выпускном вечере, - начал разговор Бобби. – Мы будем выступать как «Sun Dogs» или как «Tom and the Little Beach Band»?

Я глянул на Кевина. Тот молчал и смотрел на одну точку.

- Не знаю, Бак, - ответил я, пожав плечами.

Я доел свой гамбургер и выбросил салфетки в урну. Джейсон смотрел на Кевина, а потом перевёл взгляд на меня. Его глаза говорили, мол, что нам делать? Я взял гитару и прошёлся по струнам, зажав аккорд ля. Джейсон отвёл от меня взгляд. Бобби тоже. Тут я заиграл и запел:

- «Если б ты знала, Пегги Сью… Тогда бы ты поняла, что мне одиноко… Без Пегги моей Пегги Сью… У-ху-у… Я люблю тебя, девочка… Да, я люблю тебя, Пегги Сью…»

Кевин посмотрел на меня. Я старался переходить с аккорда ля на аккорд ре, но немного было сложно. Я нервничал, думал, что Кевин разозлиться. Но рок-н-ролл творит чудеса.

Джейсон, увидев, как Кевин смотрит на меня, сразу взял барабанные палочки, торчавшие из заднего кармана джинсов, и забарабанил по обивке кресла. Бобби подошёл к контрабасу и приготовился. Я поймал ритм и начал играть по аккордам, а потом петь:

Кевин улыбнулся. Наконец-то он что-то сделал.

- Пегги Сью, Пегги Сью… Чудная, чудная, чудная, чудная Пегги Сью… Ох, Пегги, моя Пегги Сью… У-ху-у… Я люблю тебя, девочка… Да, ты нужна мне, Пегги Сью…»

Кевин начал подпевать. Он возвращается. Мы группа.

- «Я люблю тебя, девчонка… Да, ты нужна мне, ох, Пегги…» - подхватил он.

Я три раза бил по аккорду ля и закончил на ми. Мы начали друг другу аплодировать. Кевин улыбнулся и подошёл к нам.

- Гляньте, рок-н-ролл вернул нам Кевина, - заявил Бобби радостным тоном. – Боже, Храни Рок-н-ролл Вечно.

- Заткнись, Бак, - бросил я, а потом повернулся к Кевину и похлопал его по плечу. - С возвращением, друг. Нам тебя не хватало.

- И мне вас, сукины дети, - пошутил он.

- Следи за базаром, Кевин, - бросил Джейсон.

Мы обнялись. Наша группа снова объединилась. Когда мы отстранились от своих объятий, наш гитарист сказал виноватым тоном:

- Простите меня, парни. Так долго не появлялся. Испортил вам настроение сегодняшним видом.

- Чего уж там, - вставил слово Бак. – Всё нормально. У нас у всех было настроение паршивое.

- Правда?

Я кивнул в знак согласия.

- После похорон меня мучали кошмары. Думал, что я тоже не пойду в школу.

- Но ведь, пошёл?

- Ага.

- Мы все пошли, - ответил Джейсон.

Кевин опустил голову. Я уже думал, что он сейчас опять заплачет, но нет.

- Я хочу курить. У кого-нибудь есть сигареты?

Как выяснилось, сигареты были у всех нас.

***

Я опять повстречался с Джоном, когда подвозил Холли домой после школы. Он стоял на Костелло-авеню возле Публичной библиотеки Дерри и с кем-то разговаривал. Слава Богу, он не заметил меня. Я тогда стоял на светофоре и ждал, когда проедут автомобили, идущие по Канзас-стрит.

- Томми, что происходит? – спросила Холли.

- Опять этот урод, - кивнул в сторону Джона я. – Наверное, хочет вернуться на работу, но без толку. Видишь, газету держит.

- Ага.

Джон держал газету и косился в сторону. Я заметил, как он тёр правое плечо и продолжал якобы читать. Очевидно, он ждёт начальника.

- Поехали, - отвлекла меня Холли.

Услышав, как гудят сзади машины, я свернул на Канзас-стрит. Думая над тем, что Кевин вернулся к нам, я пришёл к выводу, что мой друг и наш гитарист не покинет Дерри. Поэтому мне пришлось рассказать о том, что я тоже хочу найти убийцу, и что мне снились кошмары. Кевин не посмотрел на меня, как на психа или идиота. Он сказал, что сам найдёт этого ублюдка и выбьет из него всё дерьмо.

- Не проскочи поворот, Том, - снова отвлекла меня от мыслей Холли. – Ты что-то витаешь в облаках.

- Прости, Холл, - ответил я, сворачивая на Мейн-стрит. – Я просто был рад вернуть Кевина. Ты же видела, каким он пришёл в школу. Подавленным, бледным.

- Я видела.

Я включил радио. «Danny and the Juniors» пели «Do You Love Me». Я стукал по рулю в такт музыке и качал головой, шевеля губами. Холли смотрела либо на меня, либо в окно. Конечно, это не отвлекло меня от мыслей от событий, произошедших со мной, но и немного полегчало.

Я остановился возле дома на авеню Любви, проехав мимо пансионата Эдны Прайс, и выключил радио. Холли глянула на меня. Я уже думал, что она опять скажет спасибо, что подбросил, а потом уйдёт, поцеловав при этом меня в щёку. Но этого не произошло. Может, потому что она хочет помочь, или просто хочет внимания. Не знаю.

Она смотрела на меня. Я смотрел на неё. Наши взгляды встретились. Потом почувствовал, как её рука прошлась по моему бедру, от чего у меня пошли мурашки и снова запорхали бабочки в животе. Холли потянулась ко мне. Я потянулся к ней. А потом мы поцеловались. Не просто поцеловались, а набросились друг на друга, как голодные на еду. Моя рука нашла рычаг и опустила пассажирское сидение. Холли охнула и разорвала поцелуй.

- Как это у тебя получилось? – спросила она, переводя дыхание.

Я пожал плечами, и ответил:

- Фокус. Это животный магнетизм.

Она засмеялась и снова прильнула к моим губам. Её руки обвились вокруг моей шеи. Я не мог остановиться, когда она своим языком пыталась изучить полость моего рта. В ответ я изучал её.

Через пять минут она разорвала поцелуй. Я заметил, как стёкла «плимута» запотели от наших ласк.

- Томми, - чуть погодя пробормотала она. – Не сейчас.

- Нет, давай ещё.

- Я же у дома. Мама может нас через окно видит.

Тут я очнулся. Потом принял сидячее положение и облокотился о спинку сидения. Чувствовал, как свело яйца. Внизу живота болело. Я не мог согнуться.

Холли поравнялась со мной, застёгивая платье.

- Прости, Том, - проговорила Холли, застёгивая последнюю пуговицу.

- Ничего, Холли, это я виноват. Забыл, что мы находились возле твоего дома. Заиграли гормоны…

- Да-да, я знаю, - перебила меня Холли. – Животный магнетизм. Но я обещаю тебе, что мы повторим.

Я глянул на неё. Она моргнула и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, а потом приподнял сидение. Холли облокотилась о спинку.

- Можно спросить, Том?

Я махнул рукой, мол, валяй.

- Наверное, ты опять уйдёшь от разговора, но мне нужно знать. Ты сказал Кевину про то, что занимаешься поисками «Бангорского убийцы»?

- Да, - сухо ответил я, чувствуя, как боль внизу живота начала утихать. – Он сказал, что сам найдёт его.

- Но как?

Я пожал плечами, а потом включил радио. Тут выглянула на крыльцо мама Холли. Она помахала нам рукой. Мы ответили тем же. Холли повернулась ко мне и поцеловала меня.

- Обещаю, что мы повторим. Но вдалеке от моих родителей и твоей матери.

Я кивнул. Она снова поцеловала меня и, открыв дверцу, вышла из машины. Словно упархивая, как бабочка, она побежала на крыльцо и, чмокнув маму в щёку, скрылась за дверью дома. Миссис Диксон посмотрела в мою сторону и тоже удалилась.

Я ещё какое-то время постоял, пока боль не ушла, а потом, развернул машину и поехал домой. День обрёл краски. А вечером меня едва не задушили.

***

Собственно, вы бы не видели этих строк, если бы я умер. Это бы и произошло, если бы не мой верный удар.

Около пяти часов после того, как я сделал уроки, мне позвонила Кристи и сказала, что она его видела. Я понял, о ком она говорила. Она говорила, что видела убийцу, который чуть не лишил её жизни в 1949 году. Ещё одна зацепка, подумал я.

Я оделся и спустился по лестнице в гостиную. Перед телевизором сидела мама, вникая в перипетии очередных новостей и прогноза погоды. Услышав за спиной мои шаги, она обернулась.

- Ты куда, Том?

- Да так, мам, хочу пойти погулять. До комендантского часа ещё два часа, хотел воспользоваться случаем.

Мать посмотрела на меня серьёзно. Сев вполоборота, сказала:

- В Дерри обещают дожди. Ты же не будешь гулять под дождём?

- Нет, мам, - ответил я, надеясь, что она отпустит. – Я возьму машину.

- Тогда иди. Помни только о комендантском часе.

- О’кей, - ответил я.

Мать продолжала смотреть телевизор. Я вышел на крыльцо и подошёл к «плимуту», доставая ключ. Открыв дверцу, я сел и завёл двигатель. Затем нажав на педаль и переключая скорость, выехал на дорогу и поехал по Уитчем-стрит.

- Надеюсь, у тебя есть, что сказать мне, сестра.

На пересечении «Подъёма-в-милю» и Уитчем я не заметил ни одной машины. Лишь только «шевроле» Чеза Фрати сворачивал на Мейн-стрит. Я включил радио. Грозовой фронт надвигается с Канады прямо на штат Мэн. Это будет самая страшная гроза во всей Новой Англии.

Я глянул на небо. Были видны облачка, но до урагана было ещё далеко. Я выключил радио и фыркнул.

- В последнее время погоде верить нельзя.

Когда я подъехал к дому Кристи, я посмотрел на часы. Двадцать минут шестого. Отлично. Должно хватить время на разговор.

Припарковав свой «плимут-фьюри» возле дома на Харрис-авеню, я услышал шум двигателя самолёта. Наверное, очередной рейс, летевший из Бостона. Выйдя из машины, я двинулся к дому и нажал на звонок. Кристи открыла сразу и впустила меня. Затем обняла. Не просто обняла, а обхватила. Этого я не ожидал.

- Крис, сестра, я тоже рад тебя видеть, но не надо так.

- Том, я его видела, - проговорила сестра. – Он в Дерри.

Она снова прильнула к моему плечу и сильно зажала меня. Потом начала посыпать поцелуями мои щёки, как мать ребёнка после трёхдневной пропажи.

- Кристи, успокойся, - говорил я, но она не успокаивалась.

Мои щёки начали краснеть. Почувствовав это, она отстранилась. Я выдохнул и сглотнул комок.

- Томми, я его видела.

- Успокойся, Крис, присядь.

Она присела на диван. Я сел рядом с ней. Моя сестра не могла перевести дух, чтобы рассказать о том, что видела его. Мне потребовалось принести ей воды со льдом, чтобы она пришла в норму.

- Где Дарси? – спросил я.

- Она устроилась на работу, помощником в аптеке.

- На Центральной? У мистера Кина?

Кристи кивнула.

Она сделала ещё глоток, а потом отложила стакан и взяла сигарету. Я дал ей прикурить, а потом принёс ей блюдце, которое заменило пепельницу. Она глубоко вдохнула табачный дым, а потом закашлялась. Подавив его, моя сестра успокоилась.

Она открыла рот и сказала:

- Я видела убийцу, Том.

- Расскажи, - попросил её я. – Он тебя увидел?

- Надеюсь, что нет. – Она говорила медленно. Мои глаза сосредоточенно не отрывались от глаз сестры, требовали, чтобы она продолжила. – Я видела его сегодня. Марк предложил мне повеселиться, и мы поехали в Супермаркет на Центральной улице, чтобы устроить пикник за городом, помнишь? Мы там гуляли.

Я кивнул и попросил её продолжать.

- Мы вышли из магазина, и тут я заметила его в толпе на остановке. Он разговаривал с кем-то, смеялся и чесал плечо. В клетчатой рубашке, короткостриженный. Я не знаю, как я заметила, но под его глазом, под правым глазом, я видела шрам. Тот шрам, что я оставила в сорок девятом.

Я продолжал пристально смотреть на Кристи.

- Ты говоришь, что он чесал правое плечо? – спросил я сестру, а потом бессознательно коснулся головы пальцами.

Кристи кивнула. Она продолжала курить и нервно стряхивать пепел с сигареты.

- Увидев его… я испугалась. Марк это заметил и спросил, всё ли со мной в порядке. Я ответила ему, что не смогу поехать на пикник. Соврала, что у меня голова разболелась и перенесла на более свободный день.

Я кивнул.

- Когда я проезжала мимо него, заметила, что он немного оголил своё плечо. Тут я заметила царапины на нём. Четыре.

Тут мне пришло в голову ногти на правой руке покойной Конни. На них была кровь и кусочки кожи. Теперь понятно, где она оставила ему сувенир. На правом плече. Тут я хлопнул в ладоши.

- Бинго! - воскликнул я.

- Бинго? Что это значит, Том?

Я посмотрел на сестру.

- Конни, перед тем, как умереть, оставила ему сувенир. – Я провёл четырьмя пальцами по воздуху. – Она оцарапала его, сопротивляясь. Вот, почему он тёр правое плечо. Царапины зудели и болели. Возможно, кровоточили.

- Почему ты так уверен, что Конни оставила ему эти следы?

Я опустил голову, пытаясь вспомнить тот случай в больнице.

- Я приехал в больницу, чтобы успокоить Кевина. И когда её тело перевозили в морг, я заметил на её ногтях кровавые следы.

Кристи затушила окурок и посмотрела на меня.

- Мне страшно, брат.

Я обнял её.

- Он не причинит тебе вреда, если он тебя не видел. – Тут я поцеловал её в щёку. – Будь осторожна только.

- Ты тоже, Том.

Я помог Кристи убрать блюдце, а потом попил у неё чаю. Дарси вернулась в половину шестого. А когда я попрощался с ними, на улице шёл сильный дождь. Бил гром. Я сел в машину и включил печку. Заведя двигатель, выехал на дорогу.

Домой я вернулся с тяжёлым сердцем. Одно ясно без проверок: если «Бангорский убийца» действительно в городе, то есть вероятность, что его заметили! Выйдя из машины, я пошёл по дорожке, ведущая к крыльцу дома. Глаза заливало дождём. Я промок до нитки. Кажется, синоптики были правы. Хоть где-то они не ошиблись.

Сделав пару шагов, я услышал шелест кустов, и… кто-то сзади набросил мне что-то на голову и начал душить. Нападающий явно превосходил меня силой и весом, так что перебросить его через себя мне не удалось. Уже тускнеющим сознанием я услышал голос, такой хриплый и хитрый:

- Если ты скажешь обо мне полиции, я убью твою подружку и ту сучку, что заметила меня! Не делай этого, Том, и всё будет хорошо!

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒