УРЕНСКИЙ КРЕСТЬЯНСКИЙ МЯТЕЖ 1918 года

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 18Следующая ⇒

Причины и ход восстания, цели восставших хорошо изучены. Описание событий данного мятежа с точки зрения старообрядческой составляющей было сделано опять же упоминавшимся выше кандидатом исторических наук, заведующим научно-информационным отделом Костромского музея-заповедника Ильей Сергеевичем Наградовым.

В январе 1918 года на съезде советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов в Варнавине правые эсеры уступили власть большевикам. На заседании 23 января группа представителей 6 волостей, расположенных за рекой Ветлугой, во главе с делегатом от Уренской волости М.Е. Рехаловым (кстати, Михаил Пришвин в очерке «У стен града невидимого» упоминал его личность как книжника-старовера в эпизоде посещения старца Петрушки в скиту Немолиха) безрезультатно выступила против ужесточения хлеб ной монополии и проведения учёта зерновых запасов у населения. Первый волостной съезд Советов в селе Урень, состоявшийся в феврале, отказался выполнять решение уездного съезда и был разогнан отрядом Красной гвардии. В июне-июле 1918 года начинается кампания по изъятию излишков хлеба у населения.

Заречные волости не случайно проявляли наиболее активную позицию в защите хлебной торговли. Именно здесь проходили торговые пути, по которым хлеб из Вятской губернии доставлялся в неплодородные уезды Костромского края. Часть местных крестьян занималась торговлей хлебом, а другая кроме этого весьма успешно выращивала его. Жителей волости по-прежнему, как и 90 лет назад во время кулижного бунта, объединяла приверженность к старой вере. Исследователи практически не обращали на это внимание, сосредоточив его на военной стороне восстания.

Религиозная принадлежность восставших многократно упоминается в воспоминаниях красноармейцев и коммунистов, участвовавших в подавлении восстания. З.И. Говядин, один из руководителей галичского отряда Красной армии, отмечал, что старообрядцы «были распропагандированы и запуганы антихристом». Политрук Говядин был немало удивлён внешним видом противника во время первого неудачного штурма с. Урень: «с наблюдательного пункта мы видели в бинокль движение людей с длинными бородами в длинных рубахах».

Документальная повесть И.С. Воронова «Крутое время» была написана, в том числе, на материале воспоминаний участников событий. Художественная ценность произведения невысока, однако оно даёт представление об официальном взгляде советской пропаганды на уренское восстание. Автор разделяет крестьян на зажиточных кулаков, как правило, старообрядцев, и сознательных бедняков не старообрядцев, таких как, например, отец и сын Никитины, с гибели которых от руки мироедов и начинается повесть. Чтобы показать чёткость разграничения, автор выбирает подходящий момент, когда красноармейцы останавливают вроде бы рядового местного жителя, едущего из села Чёрное, занятого восставшими, в город Варнавин, оплот советской власти:

– Почему с уренцами не пошёл?

– Не с руки мне с ними: там всё богатые, да и веры я другой.

Образ старообрядца в повести крайне негативен. Кулаки-старообрядцы крайне жестоки: «звериную злобу к народу, его власти – обвиняет их погребаемый живьём красноармеец Брагин, – прячете за молитву». Лидеры восстания предаются разврату, как впрочем, и старообрядческие скитницы, которые честно признаются: «на днях был у нас Иван Нестерович. Переспал ночку в скиту. Не без греха оно было …». Старообрядцы темны и суеверны, что легко используют предводители восстания посредством тех самых скитниц, разносящих по селениям видение-воззвание: «на реке Бычихе в лесной глуши рядом с Мокридным полем есть две тайные могилы, там похоронены сыновья царя Фёдора…. Над могилами сияет свет, как солнце. Одному праведному человеку явился царевич и сказал: ,, Осквернили землю-матушку. Надо очистить её от всех антихристовых слуг, что ходят со звёздами на головах. Пятиконечная звезда – печать антихриста“».

В реальности, несмотря на значительный процент зажиточных крестьян, уренцы первоначально достаточно лояльно относились к центральной власти советского правительства. Об этом говорит и направление ходока к В.И. Ленину за защитой от произвола уездных властей, и призывы «до последней капли крови биться с Варнавинским советом», а не с советской властью. Недовольство местной властью вылилось в идею отделения волостей (Уренской, Черновской, Тонкинской, Карповской, Семеновской и Вахрамеевской) от уезда, создание отдельной территориальной единицы и присоединение её к Вятской губернии. Недовольство грабительской политикой советского правительства привело уренских крестьян к вооружённому восстанию под лозунгами восстановления хлебной торговли и создания отдельного уезда.

Восстание началось 19 августа с изгнания из села Урень красноармейского отряда. Первоначально, используя собственное численное превосходство, уренцам удалось организовать, правда, неудачное, наступление на уездный центр в Варнавине, а затем отбить контрнаступление красноармейцев на Урень. Восстанием руководил уроженец деревни Суходол, убежденный старообрядец Иван Нестерович Иванов, бывший управляющий имением белого генерала П.Н. Краснова.

Отряд уренцев и группа вооружённых офицеров без труда заняли город Ветлугу. На этом успех перестал сопутствовать восставшим. Сказалось превосходство красноармейцев в организации и вооружении. Спешно из Костромы, Нижнего Новгорода, Иванова, Буя и Галича подошли военные отряды. Общее руководство осуществлял прибывший на пароходе из Костромы губвоенком Н.А. Филатов. Максимальная численность красноармейцев постепенно достигла 2, 5 тыс. человек. У восставших, по разным сведениям, было от 800 до 2 тысяч плохо вооруженных крестьян. Красноармейцы имели в своём распоряжении два парохода, 10 пулемётов, артиллерию, соединение кавалерии, а также аэроплан, который совершил налёт на Урень и сбросил 4 бомбы.

14 сентября крестьяне отправили на встречу отряду Н.А. Филатова, наступавшего на Урень, мирную делегацию из старообрядцев. Им, однако, не удалось добиться удовлетворения своих требований. Начались кровавые расправы.

Восстание уренских крестьян-старообрядцев было вызвано экономическими причинами. Однако близость религиозных представлений, общность взглядов на предпринимательскую деятельность и взаимоотношения с властью способствовала объединению крестьян разных согласий.

Как и подавляющее большинство крестьянских восстаний, движение уренских старообрядцев было обречено на поражение. Наивный монархизм не давал им возможности осознать суть правительственной экономической политики и толкал на вооружённое сопротивление местным властям. Не имея достаточного опыта боевых действий, слабо вооружённые крестьяне были разгромлены и наказаны.

ЗЛОВЕЩИЕ 30-е годы

С захватом власти большевиками храмы, коих, напомним, было в Урень-крае 34, методично уничтожались в предшествующие годы, а 29 сентября 1936 был закрыт последний, крупнейший – православная Уренская церковь Трех Святителей, давшая в свое время второе название селу – Трехсвятское. Закрыли под надуманным предлогом – здание, де, обветшало. Но затем не однажды пытались его взорвать, но только слегка потревожили углы. Центральный же остов с метровой толщины стенами не дал ни единой трещины. В 1937 году были сброшены с колокольни и колокола. Воинственный атеизм торжествовал победу. Последний же протоиерей Трехсвятской церкви Владимир Павлович Соколов в 1937 году был арестован и сгинул пять лет спустя в Буреполомских лагерях.

Трагически сложилась судьба и священника Титковской древлеправославной церкви имени Козьмы и Дамиана Федора Макаровича Мастерова (1880-1937). Вместе с односельчанами отец Федор строил ее, деревянную. Еще в 1930 году семья Мастеровых была раскулачена по религиозному признаку. Отняли лошадь, корову, овец. Из родного дома выселили в баню, в которой и жила семья несколько лет. Сам отец Федор служил некоторое время в Ярославской области, но в 1936 году архиепископ вернул его в Титково. 24 октября 1937 года по абсурдному обвинению в попытке взорвать мост через реку Ветлугу отца Федора арестовали. А в декабре 1937 года его жена Мария Петровна услышала по радио объявление о том, что 2 декабря на Воробьевке были расстреляны сорок священников и среди них Федор Макарович Мастеров, дьякон Уренской церкви Никанор Николаевич Шестиперстов, церковник Александр Григорьевич Сушин, священник Непряхинской церкви Иван Федорович Тонев, священник из Малого Песочного Никита Зиновьевич Виноградов.

Наступление на религию велось на всех фронтах. Ношение нательного креста, хранение дома богослужебных книг стало расцениваться как правонарушение. Вот пример отношения властей к религиозности населения, что Урень-краю было особенно свойственно. В 1937 году лето было очень жарким и засушливым. Зерно высыхало на корню. От отчаяния председатель малошалежного колхоза «Путь Сталина» Климентий Корнилович Басов, тщетно пытавшийся скрыть свою старую веру, брал стариков за грудки и пытал, что говорят народные приметы. Но не могли ничем утешить председателя ни семидесятилетний отец Корнил Ерофеевич, ни ровесники его Филипп Курдюмов и Лазарь Назаров. Только восьмидесятилетняя Секлетея Виноградова, считавшаяся в деревне колдуньей, упрямо твердила:

- Молиться надо сообча, милко, молиться.

- Где, бабка, молиться-то?

- А на току, милко, как обнаковенно. Забыл рази?

Нет, не забыл Басов, как вымаливали малошалежцы у бога то дождя, то тепла, то заграду от мору, то отвод от нечистой колхозной силы.

- Ладно, бабуля, организуй свою секту, - дал разрешение Басов.

И утром следующего дня богомольцы – староверы в количестве до двадцати человек выстроились на току в ожидании колхозного начальника. А уже к вечеру в райкоме и райисполкоме знали о Басовской инициативе. Срочно был выслан работник редакции – «раздраконить» председателя-мракобеса, и 3 августа в газете появилась заметка «Глупая затея»:

«Председатель малошалежского колхоза Басов попал под влияние поповских элементов. 28 июля в момент разгара уборочных работ по его «инициативе» в колхозе на току было организовано моление, чтобы «бог» «спас его от бед и напастей». Глупая затея не привела его к хорошему. В тот день уборка озимых в колхозе была сорвана».

Басов выехал в район с оправданиями: зачем напраслину-то возводить. Во-первых, никакой жатвы колхоз еще не начинал. Во-вторых, кто же на Кирика-Улиты зачинает, не зря же сложено: «Кто на Кирика и Улиту жнет, тот маньяки видит». Безводное и Шишкино тоже, вон, стариковский обычай соблюли, и ничего им. Но не знал Басов, что безводновскому и шишкинскому председателям объявили по выговору с предупреждением. То же будет отмерено и ему.

(Комментарий к заметке записан со слов сына К.К. Басова

Василия Климентьевича 1921 г.р.).

Но продолжим скорбный список невинно убиенных священников в годы сталинских репрессий. Расстреляны: настоятель церкви в деревне Савино Иван Григорьевич Кудрин, настоятель церкви в деревне Елховка Иван Харитонович Харитонов, священник из Веденина Василий Иванович Смирнов, сторож Уренской церкви Павел Федорович Бисеров, председатель Горевского церковного совета Михаил Михайлович Скородумов и многие-многие другие. А сколько ревнителей веры было сослано в концлагеря!

Увы, значительная часть населения в нашей стране, познававшая историю СССР по учебникам тоталитарного времени, упрямо не желает признавать преступлений сталинского режима и продолжает причислять палача всех времен и народов чуть ли не к лику святых.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒