Государство как форма русского сознания.

⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 77Следующая ⇒

Третий период истории русского права с полным основанием может быть определен как период окончательного формирования российской государственности, выразившегося в выработке понятия государства как такового, отделения его от личности монарха. Факт этот требует детального пояснения. Констатация этого факта принадлежит В.О. Ключевскому, с которым согласились позднее все, даже его ученик-оппонент П.Н. Милюков. Напомним, Ключевский писал: " Петр разделил эти понятия, узаконив присягать раздельно государю и государству. Настойчиво твердя в своих указах о государственном интересе как о высшей и безусловной норме государственного порядка, он даже ставил государя в подчиненное отношение к государству как к верховному носителю права и блюстителю общего блага" [б. Ключевский. 1918. 4. С. 267 - 268].

Вместе с тем нельзя не заметить, что означенная особенность вряд ли может быть рассмотрена именно в таком контексте, как она была изложена В.О. Ключевским. Скорее всего можно говорить, что при Петре идея служения государству достигла своего наивысшего развития, не более того, однако и не менее. Дело в том, что в монархических государствах невозможно без пагубных последствий отделять личность монарха от личности государства. Очень четко, например, эта мысль была выражена в официальном толковании комментария ст. 100 Уголовного уложения 1903 г., где подчеркивалась невозможность отделить преступное посягательство на образ правления страной от такого же посягательства на особу Императора; так как " государство как целое воплощается в нераздельной государственной области, в образе правления и в носителе державной власти - особе главы государства, то и мятеж как посягательство на внутренние основы государственного бытия, согласно и нашим законам основным. будет обнимать собою: 1) посягательство на особу Императора как Верховного самодержца России; 2) посягательство на образ самодержавный и неограниченный. 4) посягательство на целостность России. Следовательно, мятеж будет обнимать все посягательства на те основные условия государственной жизни России, кои возникли самодержавным велением власти верховной и воплощены в основных законах" (Уг. ул. 1904. С. 182).

Противоположная же квалификация преступления в виде посягательства только на особу Императора хоть и выделялась нашим законодательством в особую группу преступлений государственных по форме crimen laesae majestatis, тем не менее связывалась с предыдущей группой преступных посягательств: " Особа монарха по основным законам Империи, как по законам всех монархических государств, является одновременно Верховным главой государственной организации и физическим лицом, в коем воплощается державная власть. Оба эти свойства, сливаясь в внешнем своем выражении, различествуют в существе и в том значении, какое придают им права государственное и уголовное. Всякое посягательство на державные права Императора совмещает в себе и оскорбление Величества в обширном значении слова (Majestas), но не все случаи оскорбления Величества будут посягательством на основные начала государственного строя, посягательством на Государя как на самодержавного и неограниченного властителя России" (Там же). В Соборном уложении царя Алексея Михайловича эти квалификации тоже строго различались (ст. ст. 1 и 2 гл. II).

Отсюда, кстати, вполне напрашивается вывод, отчасти перекликающийся с современной действительностью. Поскольку факт служения государству виден только в отношении службы монарху, республиканская фикция - президент есть слуга государства и т.п. - совершенно не действенна для России, поскольку государство здесь воспринималось и воспринимается только как сумма отношений определенного рода. Полагаем, что наиболее выпукло, зримо данный взгляд русского народа на государство был отражен в оригинальной теории известного русского юриста Н.М. Коркунова. Н.М. Коркунов был, пожалуй, одним из авторитетнейших русских юристов, чья концепция государства и государственной власти может рассматриваться как реальное отражение правовых взглядов русского народа на государство. Тем более что история российских революций, как кажется, наглядно доказывает истинность его главного тезиса - государство есть признание человеком своей зависимости от внешнего авторитета.

Н.М. Коркунов исходил из общей посылки, что государство есть союз властвующих. Государственная власть имеет самостоятельную основу в том, что люди (подвластные) осознают свою зависимость от такого союза. Важна в этой конструкции та мысль, что осознание собственной зависимости от власти выражено не в психической эмоции или инстинкте, а во вполне осознанной идее зависимости, в способности к властному принуждению. Таким образом, идея становится фактом - моментом действительности, регулируемой нормами права. Отсюда вытекало знаменитое определение государства как " общественного союза, представляющего собой признанное принудительное властвование над свободными людьми" [Коркунов. 1909. С. 240]. В этой конструкции также привлекает элемент осознанности, т.е. подвластные осознают себя таковыми не в смысле раболепствующего субъекта, а в смысле субъекта свободного, имеющего свой собственный интерес. В связи с чем Н.М. Коркунов замечал: " Раз государство присваивает себе (вернее было бы сказать, наделяется подвластными. - М.И.) исключительное право принуждения, оно должно осуществлять принуждение во всех тех случаях, когда без него обойтись нельзя (следовательно, государство проявляет себя только в случае нарушения порядка или в случае необходимости подания помощи. - М.И.), следовательно, не только в своих собственных интересах (а их у него как раз нет, так как это не субъект, о чем речь будет ниже. - М.И.), но и в чужом интересе" [Там же. С. 241]. Фактически получается, что государство - это состояние людей (подвластных), осознающих свое право (понятое как интерес). Правовое сознание подвластных тем самым пронизывает конструкцию власти, поскольку власть как таковую в данной ситуации невозможно отделить от права, как невозможно государство отделить от человека. Сила императивности государственного порядка зависит от силы собственного убеждения подвластного. Поэтому " власть, - писал Н.М. Коркунов, - есть сила, обусловленная не волею властвующего, а сознанием зависимости подвластного. Если так, то и для объяснения государственной власти нет надобности наделять государство волей, олицетворять его" [Там же. С. 246]. Иными словами, наделять его правосубъектностью, понимать государство как разновидность конструкции юридического лица!

Главный вывод, вытекающий из высказанного положения, заключается в том, что " государство при таком понимании власти представляется не единою юридической личностью, подчиняющей своей воле всех составляющих его граждан, а единым юридическим отношением, в котором граждане - суть субъекты, в котором власть как сила, проистекающая из сознания гражданами их общей зависимости от государства, составляет общий единый объект всех тех прав, из которых слагается государственное правовое отношение" [Коркунов. 1893. С. 195]. Видно, что конструкция государства, принадлежащая Н.М. Коркунову, имеет своей целью объяснение службы подвластных монарха, поскольку вступать в отношения, где объектом является государственная власть, приходится с монархом, особенно если вспомнить сложность юридической конструкции русской императорской власти.

В подтверждение нашего вывода можем сослаться на другой труд ученого, в котором он дает более развернутое определение высказанного выше тезиса: " Если само государство есть юридическое отношение, субъекты его - все участники государственного общения, от монарха до последнего подданного. Объем их прав может быть очень различен, как в абсолютной монархии, где вся полнота власти сосредотачивается в руках абсолютного монарха. Но если бы даже подданные имели только одни обязанности, они все-таки были бы субъектами, пассивными субъектами юридического отношения, но все же не объектами, потому что объект не может иметь ни прав, ни обязанностей. В действительности же и в абсолютной монархии подданные имеют не одну лишь обязанность повиноваться монарху, а также некоторые права участия, конечно, подчиненного, в государственном властвовании" [Коркунов. 1894. 1: 13 - 14]. Это право участия в государственном властвовании будет реализуемо в праве на государственную службу. Таким образом, Н.М. Коркунов вывел основную формулу (догму) русского государственного права до 1917 г.

Империя.

В праве и правовой науке нет твердого определения понятия " империя". Наиболее простой выход, кажется, может быть найден в трактовке этого понятия как формы государственного устройства. Однако современная доктрина права признает только три его вида: унитарное государство, федерацию и конфедерацию. Вместе с тем применение этих определений к понятию " империя" показывает их методологическую несостоятельность. Империи бывают как унитарные, так и федеративные, кроме того, некоторые исторические типы таких государств демонстрируют совершенно не похожую на вышеперечисленные форму государственного устройства: историческое ядро, имеющее определенную структуру, и структуру власти в том числе, вокруг которого собраны области, совершенно не похожие на свое историческое ядро. Классический образец подобного устройства дает нам Римская империя; если пойти дальше в глубь веков - Персидская империя. Новое время породило такой тип империи, который не был похож на предыдущие, - колониальную империю. Именно в связи с появлением последнего типа империи в политический лексикон вошло слово " империализм".

Далее. Кажущийся выход может быть найден в таком понятии теории права, как форма правления. Однако и здесь нас поджидают существенные препятствия. Если Персидскую империю можно признать классической монархией, то Британская империя представляла собой образец конституционной монархи; Римская империя имела вообще уникальную форму правления - монархическую республику. Византия в значительной степени копировала этот образец. Знаменитая Турецкая империя (блистательная Порта) была теократией. Становится ясно, что и в этом случае нельзя найти однозначное для всех исторических эпох определение империи.

Означает ли тогда, что понятие " империя" не есть понятие исключительно правовое? Очевидно, да. В этой связи заслуживает внимание попытка русского юриста Н.Н. Алексеева рассматривать империю с точки зрения геополитики, где географический фактор играет роль основания, на котором строится культурная, политическая, экономическая и правовая часть света, больше которой может быть только человечество, объединенное в мировое государство. Не случайно Н.Н. Алексеев характеризует такой тип государства, как " государство-мiръ" [Алексеев. 1931. С. 27]. Надо сказать, что в его взглядах прослеживается влияние теории отца-основателя науки геополитики шведского юриста Рудольфа Челлена.

И действительно, большое географически разнообразное пространство, которое в течение своей жизни обрастает сложными культурно-бытовыми особенностями, превращается тем самым в особое государственно-правовое целое. Империя есть настоящий мiръ, культурное целое, противопоставленное окружающему. Однако имперский мiръ не есть мiръ унифицированный; он един, но не единообразен. По форме своего устройства и правления империю следует признать четвертым типом государственного устройства.

Наконец, последнее замечание важно тем, что отмечаемая нами особенность была присуща России и всем известным историческим типам империй. Особенность эта может быть объяснена из толкования слова imperium, каковое в словаре переводится как: " 1) приказание, 2) власть, 3) полнота власти, 4) высшее командование" [Дворецкий. 1986. С. 379]. Для нас важно то, что слово imperator означало в первую очередь главнокомандующего римской армии (причем не простого, а получившего триумф за свои заслуги), а imperium - составную часть полномочий власти римских магистратов (cum imperio и sine imperio), в том числе и принцепса, которого в литературе часто именуют " императором". Следовательно, империя строится не просто на понятии военной власти, как таковой военный или полувоенный режим управлении для нее характерен, а на покорении пространства, овладения им. Империя как форма государства стремится врасти в землю, территорию, которую охватывает ее власть. Империя, таким образом, позволим себе перефразировать Рудольфа Челлена, есть овеществленная в почве форма власти. Это почвенная форма власти!

§ 2. Смысл и судьба преобразований Петра Великого

Вопрос этот важен для истории русского права хотя бы с формальной точки зрения. Формальной потому, что при Петре Россия становится империей de iure, несмотря на то что признание европейскими державами за русским царем императорского титула заняло после 1721 г. без малого 60 лет. Судьбоносность реформ царя-преобразователя, бесспорно, определяется тем, что время правления всех русских монархов, особенно таких, как Екатерина Великая, Николай I, Александр II и даже последнего - Николая II, подчинено было единой идее, единому курсу, заданному Петром. Тем не менее сам смысл этих реформ требует определенного пояснения.

Идея модернизации.

Смысл этого термина уясняется из его перевода на русский язык (от фр. " modernisation" ). Попросту говоря, модернизация - это " осовременивание". Естествен другой вопрос: а что такое современность? Ответ возможен из определения концепции времени, из того, как мы рассматриваем такой феномен, как время (пресловутое четвертое измерение). Если наше представление о времени циклично, то никакой современности быть не может. Время представляет собой замкнутый круг. Вспомним известный символ цикличности времени восточных цивилизаций: змея, кусающая свой хвост. Следовательно, время состоит из повторения одних и тех же форм. Ничего принципиально нового смена этих форм не несет. Но есть и другое представление времени - представление его в виде линии, неважно какой: синусоида или прямая. Важно то, что линейное время построено на концепции возникновения нового в его потоке. Движение времени приобретает особую форму: вчера, сегодня, завтра. Так рождается концепция современности, оборотной стороной которой является идея прогресса. Прогресс - это понятие движения вперед: из вчера в сегодня и далее в завтра. Понятно, что только те цивилизации, которые построены на данной концепции времени, могут считаться современными. А вот здесь и возникает главная проблема.

Исторически в полном виде концепция линейного времени была выработана в рамках западной (романо-германской) цивилизации, проще говоря, европейской. Поэтому современной может считаться только та цивилизация, которая походит на европейскую. Следовательно, напрашивается сам собой вывод, идея модернизации целиком сводится к идее европеизации той или иной самобытной культуры. И это главный парадокс идеи модернизации как таковой, поскольку идея прогресса, проистекающая из концепции линейного времени, есть факт веры, как сказал бы И. Кант, но никак не разума. Веры потому, что наличие прогресса в человеческой истории не подтверждается фактами, если не брать в качестве примера пресловутый технический прогресс. Да и то всегда следует помнить слова Маркса, что такой прогресс " пьет вино успеха из человеческих черепов".

Оценка преобразований Петра Великого.

Очевидна и не может быть оспорена та мысль, что реформы Петра - это модернизация России, попытка ее европеизировать. " Увидел Европу, захотел сделать Россию Голландиею", - как очень метко сказал когда-то Н.М. Карамзин [Карамзин. 1991. С. 35]. Понятно теперь, что сама модернизация (европеизация) одной культуры посредством другой подобна занесению в организм микробов и вирусов, против которых у этого организма нет иммунитета. Вполне европейское по форме государство (конституционная монархия последние 12 лет своего существования) так и не обрело почвы в народной толще. Выпестованный европеизацией узкий культурный слой " элиты" показал свою полную профессиональную непригодность. " Мы стали, - говорил об этой элите Н.М. Карамзин, - гражданами мира, но перестали в некоторых случаях быть гражданами России" [Там же]. Не затронутая европеизацией народная масса относилась к европейскому государству крайне отрицательно. По сути наличие европейской государственности в полуазиатской стране означало одно - ее колониальное порабощение! Развращающее действие крепостного права, унижение национального чувства (особенно в области религии) - вот слагающие тех причин, которые вызовут через 200 лет после Петра национальную катастрофу - революцию 1917 г.! Образно говоря, воспользуемся метафорой, принадлежащей Д.Е. Галковскому: Петр прорубил окно в Европу, но забыл закрыть форточку в Азию, в результате образовался сквозняк, который только креп год от года, постепенно становясь бурей! Объективно говоря, бесчеловечная коммунистическая индустриализация (модернизация) стала вторым изданием петровского эксперимента. " Блестящие ошибки" (Н.М. Карамзин) и " отрывочный, дилетантский характер реформ" (П.Н. Милюков) как нельзя лучше характеризуют " не должника, а кредитора" (В.О. Ключевский) русской истории - царя Петра Великого.

§ 3. Понятие русского абсолютизма

Понятие абсолютизма.

Абсолютизм с общей точки зрения представляет собой совершенно уникальную и ни на что не похожую форму политического властвования. Таков первый общий посыл любого теоретического размышления по поводу этой формы правления. Характерно, что впервые определение данного явления было сформулировано уже в момент его зарождения. Автор его Никколо Макиавелли писал: " Единовластие учреждается либо знатью, либо народом, в зависимости от того, кому первому представится удобный случай. Знать, видя, что она не может противостоять народу, возвышает кого-нибудь из своих и провозглашает его государем, чтобы за его спиной утолить свои вожделения. Так же и народ, видя, что не может сопротивляться знати, возвышает кого-либо одного, чтобы в его власти обрести защиту" [Макиавелли. 1990. М. 29]. В результате в обществе возникают своеобразные отношения равновесия между соперничающими полярными социальными силами, которые в свою очередь ведут к наделению правителя полномочиями арбитра. Арбитр не зависит ни от одной из сторон и в силу такой независимости приобретает сильный источник власти, равный в отношении к подданным. Давно уже было замечено, что подобный взгляд на абсолютизм на самом деле содержит в себе своеобразные черты возрожденного (отчасти видоизмененного) взгляда эпохи поздней античности на государство, особенно в позднеримском его варианте.

Известна точка зрения, согласно которой эпоха Средневековья демонстрирует формы права и государства мало в чем похожие на античные. В частности, это выражалось в своеобразном замещении публичного лица государства частным лицом вождя германского племени, впоследствии личностью монарха. В таком своем состоянии государство утрачивало четкие очертания публичного суверена и полностью сосредоточивалось на землевладельце, который и есть частное лицо в большинстве случаев.

Эпоха, более известная как Ренессанс, считается эпохой, когда забытые формы античной жизни возродились вновь на новой почве, получив новое, второе дыхание, но суть переживаемых новшеств тем не менее осталась старой. Не случайно поэтому даже слово " государство" в западноевропейских языках появилось именно в это время. Кстати, впервые оно встречается в самом начале процитированного выше труда Макиавелли (Tutiglistatisono... o republicioprincipati). Кроме того, именно в эпоху абсолютизма появляется такой тип государства, который впоследствии был назван " Zwanganstaltfur das Gltick der Volker" (машиной для производства счастья народов).

Однако социальная база абсолютизма в виде четко обозначенной ситуации равновесия социально-полярных сил довольно рано в науке стала подвергаться сомнению. При детальном знакомстве с социальной природой единовластия оказалось, что на его возникновение и формы влияют факторы - от экономического до духовно-религиозного. Оказалось, что формула равновесия не совсем приемлема даже для таких классических образцов абсолютизма, которые часто становились примером для других (Франция, Италия). Оказалось, что якобы сопровождавший появление абсолютизма экономический подъем (зарождение класса буржуазии) был кратковременным и сменился глубоким упадком, настолько глубоким, что, к примеру, родина абсолютизма - Италия - в конце XVII столетия становится, по словам одного исследователя, " слаборазвитой зоной" [Виванти. 1968. С. 18]. Казалось бы, непримиримые антагонисты - аристократия и буржуазия - должны были бы институализировать свое противостояние. Однако и этот процесс наблюдается весьма слабо, наоборот, появляется такой феномен, как знаменитый " мещанин во дворянстве", свидетельствующий о том, что буржуазия всеми правдами и неправдами стремится проникнуть (путем покупки титулов) в ряды знати и как можно скорее забыть свое " подлое" происхождение. Рост народных волнений, ввиду чего государству понадобилось укреплять и централизовать внутренний аппарат, прежде всего репрессивный, тоже не свидетельствует в пользу теории равновесия. Наконец, интересно отметить и такую в общем-то весьма далекую от истории абсолютизма вещь, как демография.

В литературе обращалось внимание на то, что пик расцвета сословного и абсолютистского государства приходится на два противоположных показателя численности населения Западной Европы. В первом случае - сословная государственность покоится на абсолютном (на 25%) снижении численности населения в результате Великой чумы XIV столетия, а возникновение абсолютистской государственности совпадает с увеличением численности населения на рубеже XVI - XVII вв. Соответственно, возникновение того или иного типа политического властвования возможно объяснить исходя из технических условий выполнения такой задачи, как полицейский контроль за населением.

Получается в конце концов, что под абсолютизмом с общесоциальной точки зрения приходится понимать одинаковые историко-политические формы, но обусловленные совершенно разными обстоятельствами. Не забудем здесь упомянуть и такую довольно банальную причину появления абсолютистского правления, как военная необходимость, особенно давшую о себе знать в Скандинавских странах. Например, расцвет шведского (так называемого каролингского) абсолютизма приходится на время правления антагониста Петра I - Карла XII. Вывод, который мы должны сделать, очевиден: теория " равновесия" действенна только в качестве наиболее абстрактной формулы объяснения феномена абсолютизма, к тому же, судя по всему, она не может быть применима в качестве всеобщего масштаба ко всем странам, где наблюдались в той или иной степени феномены абсолютистского правления.

Другой вывод, получаемый здесь, - форма абсолютистского правления может быть рассмотрена как форма только политического властвования.

Абсолютизм в России.

Традиционно в науке истории русского права появление абсолютизма связывали с правлением Петра I. Таков был наиболее общий вывод значительного числа отечественных исследователей. Кроме того, объяснение формулы русского абсолютизма в советскую эпоху, безусловно, искали в высказываниях основоположников марксизма о равновесии (Маркс и Энгельс полностью разделяли концепцию Макиавелли). Так, в основном продолжалось до конца 50-х гг. прошлого столетия, позднее появляется масса литературы, ревизующей эту догму советской историографии. В целом, можно сказать, спор не закончен до сих пор. Ученые продолжают спорить по поводу точного времени возникновения как предпосылок, так и сущности феномена абсолютизма на русской почве.

Как было определено выше, абсолютизм есть явление исключительно политико-юридическое, относящееся к форме правления, в связи с чем возможны следующие определения, претендующие на юридическую квалификацию. Так, Б.И. Сыромятников отмечает, что для абсолютизма характерно " отсутствие в нем какого-либо учреждения, с которым бы император, разделял свои верховные полномочия. Он действительно неограниченный государь, не связанный de iure законом, ни тем более каким-либо обычным правом" [Сыромятников. 1943. С. 122]. А вот более позднее мнение: " Такая форма феодального государства (абсолютная монархия. - М.И.) характеризуется юридическим сосредоточением всей полноты высшей законодательной, исполнительной, судебной, военной и административной власти в государстве в институте единоличной, наследственной, самодержавной и политически неограниченной монархии" [Омельченко. 1986. С. 70]. Наконец, совсем недавнее определение: " Абсолютизм - это форма правления, при которой верховная власть в стране находится всецело в руках монарха, не ограниченного в осуществлении государственно-властных полномочий никакими легальными органами или должностными лицами. Абсолютный монарх является единоличным законодателем, возглавляет всю исполнительную власть и вооруженные силы, а также судебную систему (административные органы и суды действуют от его имени), распространяет свое управление на церковь" [Сизиков. 1998. С. 15]. Эти определения верны потому, что даются в соответствии с юридическими (политико-юридическими) характеристиками, с силой которых не находят возможным спорить даже историки. Так, один из них особо " склоняется к традиционно правовому определению его (абсолютизма. - М.И. ) как монархии с неограниченной властью" [Медушевский. 1994. С. 20].

А раз так, то юридический критерий дает ответ на вопрос, когда в России был учрежден абсолютизм. Ответ прост, с 1716 г., когда впервые в отечественное право вводится определение, согласно которому русский монарх является " монархом самодержавным и ничем не ограниченным". Безусловно, с точки зрения исторического процесса этот ответ можно воспринять как шутку, но юрист, оперирующий фактами, например, такими, с помощью которых определяют процессуальные сроки, скажет, что никакой шутки здесь нет.

Означает ли все вышесказанное, что в России абсолютизм прежде всего носил ярко выраженную политико-правовую форму и обусловлен был своим появлением некоторыми специфическими условиями, зародившимися в недрах еще старомосковского общества и развившимися в свое совершенное целое при Петре? Очевидно, да, ответ может быть только положительным. В России не наблюдается никакого отношения равновесия, более того, наоборот, видим только один-единственный центр власти, развивавшийся по своим внутренним законам, логика которых требовала более ясных, четких форм. Например, знаменитые Земские соборы Московского государства не могут претендовать на роль органов сословного представительства, а являются скорее чрезвычайным органом высшей государственной власти, собранием служилых людей (в широком значении этого слова) государства, т.е. тех, из кого состояли органы государства: от царя до губных и земских старост. Следовательно, государственная власть Московского государства потребовала и получила еще более зримое единство и четкость форм, повод к чему можно видеть в настоятельной военной потребности.

Общеизвестно, что Московское государство было государством военным, держащимся на основе разделения всего населения на два разряда, один из которых воюет, другой обслуживает тех, кто воюет. Великая Северная война, в которую ввязался Петр, имела весьма печальные последствия. Страна вышла из войны полностью разоренной и дезинтегрированной. По данным П.Н. Милюкова, война сократила на четверть население России. Вот цена европеизации! Удержать такую страну в равновесии можно было только чрезвычайными, абсолютистскими мерами. Важно, наверное, четко обозначить источники заимствования Петром юридической формулы своего единодержавия. В общем смысле заимствование было произведено из Западной Европы, где на своей особой исторической почве развились политико-правовые формы абсолютизма, в конце XVII столетия приобретшие отчетливые формы полицейского государства.

Если быть более точным, формула абсолютизма была позаимствована из шведского источника - Декларации суверенитета шведских сословий 1693 г., образцом для которой была аналогичная Декларация, но уже датских сословий 1663 г. Правда, между этими документами полного сходства нет. Если датский документ освобождал монарха от ранее данных обязательств и присяг, король тем самым становился безответственным за свои действия, то шведский документ скорее определял функционально власть своего монарха как власть неограниченную. Именно эта формула была заимствована Петром в толковании артикула 20 Воинского устава 1716 г.: " Ибо Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять". Именно это определение (с некоторыми уточнениями) вплоть до 1906 г. служило главным источником ст. 1 Основных государственных законов, помещенных в т. 1 Свода законов Российской империи.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒