СОВРЕМЕННЫЕ ЯЗЫКОВЕДЫ О ЯЗЫКОВОМ ЗНАКЕ

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 19Следующая ⇒

Разумеется, языкознание интересуют прежде всего языковые знаки и язык как система знаков. Между тем в теоретических работах и в учебных пособиях по общему языкознанию, как правило, даются определения без учета специфики собственно языковых знаков. Возьмем некоторые из этих определений.

«Знаком называется служащий для обобщенного наименования реалий материальный факт, связанный с ними естественными или условными отношениями и преднамеренно используемый для обработки, накопления и передачи знаний» (12, с. 128). Очевидно, что этим определением охватываются как языковые, так и все виды конвенциональных знаков. Следующее определение также носит весьма расширительный характер: «Условимся... считать знаком любой материальный носитель социальной информации. А информацией будем называть след, оставляемый в объекте (системе) А воздействием объекта (системы) Б» (13, с. 111). Данные определения языковедов, в сущности, не отличаются от чисто семиотических, общих определений знака, как, например, следующее: «Знак есть материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие), выступающий в процессе познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета (предметов) в используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о нем» (14, с. 9).

Некоторые авторы имеют целью определить собственно языковой знак: «Языковой знак — показатель, выразитель данного языкового значения» (15, с. 158), «...Языковой знак — двусторонняя единица, способная быть воспринимаемой и нести закрепленную информацию» (16, с. 126).

Выше мы познакомили читателя с содержанием наиболее влиятельных концепций знака в отечественной и зарубежной науке. К сожалению, весьма конструктивные взгляды на язык как знаковую систему Потебни, Фортунатова не получили в языкознании, и прежде всего в 52

отечественном, достойного развития, хотя к настоящему времени существует огромная литература по проблемам языкового знака. Здесь можно указать на работы В.Н. Волошинова, А.Ф. Лосева, И.С. Нарского, Л.О. Резникова, В.А. Звегинцева, Э.Г. Аветяна, А.Г. Волкова, Э. Бен-вениста, А.А. Ветрова, Г. Клауса, Ю.К. Мельвиля и многих других.

Ниже кратко будут изложены наши представления о языковом знаке, его типологии, качественной определенности, своеобразии и основных выполняемых им функциях и др. Эти представления сложились в результате знакомства с обширной литературой по данной проблеме, а также собственных наблюдений над функционированием языковых единиц. Но прежде нам хотелось бы кратко остановиться на взглядах двух отечественных ученых, которые предложили концепции знака, отличающиеся глубиной и независимостью.

Оригинальную концепцию знака мы находим в работе В.Н. Волошинова (17). Определение знака у В.Н. Волошинова — общесемиотическое, но в своих суждениях о роли знака в жизни человека, в развитии его мышления и сознания автор опирается на материал языкового знака. Любая вещь может быть превращена в знак. «Не переставая быть частью материальной действительности, — пишет он, — такая вещь известным образом отражает и преломляет другую действительность» (17, с. 16). Действительность, которая становится объектом знака, есть тема знака (17, с. 30). Знак, преломляя другую действительность, может искажать эту действительность или быть верным ей, может воспринимать ее под определенным углом зрения и т. д. (17, с. 16—17).

В.Н. Волошинов отводит знаку исключительную роль в формировании и развитии человеческого сознания. Сознание может реализовать себя и стать действительным фактом только лишь на материале и с помощью знакового воплощения (17, с. 18). В.Н. Волошинов настаивает на том, что и сам внутренний мыслительный процесс и процесс языкового межсубъектного общения равным образом осуществляются с помощью знака. Знак является необходимым условием сознания и формирования индивидуальной психики. Вне знакового материала нет субъективной психики как особого качества бытия. «По роду своего бытия субъективная психика локализована как бы между организмом и внешним миром, как бы на границе этих двух сфер действительности. Здесь происходит встреча организма с внешним миром, но встреча не физическая: организм и мир встречаются в знаке» (17, с. 34). Если сознание лишить знакового идеологического содержания, которое реализуется в слове, в образе, в значащем жесте и т. д., то останется голый физиологический акт, не освещенный сознанием, т. е. не освещенный, не истолкованный знаками (17, с. 20).

Сам по себе знак безразличен к идеологической функции. Слово может выполнять любую идеологическую функцию — научную, эстетическую, моральную и др.

Как считает В.Н. Волошинов, слово выступает знаком и «во внутреннем употреблении», в процессе мышления и сознания, не будучи выраженным вовне. Поэтому проблема индивидуального сознания как внутреннего слова, или знака, является одной из важнейших проблем философии языка (17, с. 22).

Все несловесные знаки в конечном счете связаны со словесной речевой стихией и не могут от нее полностью обособиться (ср.: картина, музыка, обряды, поступки и др.). Слово выступает необходимым ингредиентом (составным элементом) любого процесса сознания, предполагающего понимание того или другого идеологического акта, явления.

Со знаком связано его значение; значение — это функция знака, и вне знака она не существует как самостоятельная реальность.

Можно не вполне соглашаться с автором в заметном преувеличении роли словесного знака в восприятии действительности, во внутренних, психических процессах, но вместе с тем нетрудно убедиться в глубине суждений автора о роли знаков, и прежде всего словесных, в жизни человека, в формировании и развитии его мышления и сознания.

А.Ф. Лосев отмечает сложность проблемы, различные подходы к ее решению. Признавая невозможным при современном состоянии изученности этой проблемы предложить непротиворечивую концепцию знака, А.Ф. Лосев в качестве исходного пункта дальнейшего изучения этой проблемы предлагает ряд знаковых аксиом, основывающихся на результатах исследования знаков или на очевидности тех или других положений. Со знаком связан целый пучок отношений, на которые указывает соответствующий ряд вводимых автором аксиом, например, знак и внезнаковое обозначаемое, акт обозначения, знак и отражение предмета, знак и смысловое отражение предмета и ДР- (18).

По А.Ф. Лосеву, языковое или словесное бытие есть третий вид бытия, наряду с собственно логическим и вещественным, или материальным, бытием. Отсюда известная самостоятельность языкового знака. Языковой знак, отражая тот или другой предмет, различные его стороны и отношения, пользуется затем этим отражением свободно и уже независимо от объективной истинности заключенной в нем предметной системы отношений. Слово, возникшее как обозначение вещи, «норовит жить уже собственной жизнью и вовсе не всегда склонно к отражению тех вещей, которые его породили и отражением которых оно же и является» (18, с. 393). Поэтому язык есть не только отражение действительности, но он часто является искажением этой действительности, ложью о ней.

Раскрывая на материале естественного языка диалектический характер знакового отражения действительности, А.Ф. Лосев подчеркивает, что значение знака в реальном его функционировании выступает как ряд «моментов тождества», например: слова и понятия, слова и предмета, слова и смысла и др. (19, с. 68 и ел.). 54

ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА

Своеобразие языкового знака, по сравнению с другими видами знаков заключается прежде всего в том, что это первичный неконвенциональный знак, объективно сформировавшийся в процессе эволюции человека и человеческого общества вообще. Языковой знак стал социальной и биологической необходимостью существования человека и человеческого общества, непреложным условием становления человека как члена общества и как биологического вида. Образование такого знака есть в конечном итоге результат развития природы и общества. Языковой знак — это необходимый канал связи и единства между членами общества, а также между ними и окружающим миром, орудие познания этого мира и человека.

Среди других видов знака, используемых в человеческом обществе, языковой знак занимает особое место:

— своей материальной и идеальной природой;

— своеобразием своего генезиса; эволюции и функционирования;

— выполняемыми функциями;

— формой своего существования и выражения;

— своей ролью в жизни общества
и многими другими признаками.

Эти и другие существенные признаки языкового знака трудно охватить в одном определении. Ограничимся рабочим определением первичного языкового знака, носящего звуковой характер. Языковой знак— это звук или комплекс звуков, являющийся носителем определенных языковых значений; эти значения имеют разный семантический характер в зависимости от того, какой языковой единицей они выражаются (ср.: морфема, слово, словосочетание, предложение). Материальной стороной языкового знака может быть не только звук, но и его различные вторичные условные обозначения: последовательность печатных букв, чернил на бумаге, мела на доске и др. Все это — различные материальные одежды наших мыслей, первичным выразителем которых явился звук.

Предметом спора между отечественными учеными, занимающимися проблемами языкового знака, является вопрос: представляет ли собой языковой знак двустороннюю или одностороннюю сущность (В.М. Солнцев, В.М. Павлов и др.). Большинство ученых считает, что языковой знак — двусторонняя сущность, т. е. представляет собой единство звука и значения. Мы должны присоединиться к мнению тех ученых (например, Н.В. Волошинова, А.Ф. Лосева, Ч. Морриса и др.), которые утверждают: знак потому и знак, что он нечто означает и обозначает.

Одной из существенных сторон языкового знака, отличающей его от всех других видов знаков, является форма его существования. Если мысль, например понятие, имеет только внутреннее, субъективное

Звук

f Звуковой ^ч / образ Л	f Звуковой ^ч / образ Л
\. Мысль J	\. Мысль J
Говорящий	Слушающий

Рис.5

существование, то материальная сторона языкового знака — звук — имеет двоякое существование: внешнее (звук или звуковой комплекс) и внутреннее (звуковой, или акустический, образ). И то и другое существует в человеке, порождается человеком. Звук при передаче мысли как бы исторгается из своего внутреннего существования, из своего внутреннего единства с мыслью, с идеальным. Звук, таким образом, подобно мысли тоже имеет какое-то внутреннее (в «снятом» виде) идеальное существование, какое мы весьма условно называем звуковым, или акустическим, образом.

Язык как субъективно-объективное, материально-идеальное явление не существует вне звука, вне материального воплощения и выражения. И звук как единица языка, в свою очередь, не существует вне единства с мыслью, которую он обозначает и выражает. Поэтому и знак мы понимаем как двустороннюю сущность, единство материального и идеального звука и значения.

В процессе языкового обмена, при сообщении мысли звук меняет свою «среду обитания». Он исторгается из внутреннего своего существования вовне, но во внешней среде, в своем внешнем существовании, будучи воспринятым как материальный показатель внутреннего единства, приобретает новое единство — в другом индивидууме, у слушающего. Звук вовне несет следы своего единства с мыслью, сигнализирует о нем, выражает его, потому он способен воссоздать у слушателя это единство. Звук служит внешним, материальным мостом между двумя мыслительными образованиями. Будучи внешним, материальным элементом, звук находится, таким образом, одновременно в единстве с мыслью говорящего и слушающего. По отношению к слушающему он провоцирует образование мысли, аналогичной мысли говорящего. Только по отношению к говорящему звук «свой», а по отношению к слушающему — «чужой». Но вне этой связи он как материальная

сторона знака не существует; благодаря этому единству осуществляется общение, обмен мыслями. Схематически сказанное выше можно представить следующим образом (рис. 5).

Говоря о языковом знаке, языкововеды, как правило, имеют в виду слово. И это естественно. Слово — узловая единица языка, представляющая собой фокус взаимодействия различных языковых факторов — фонетических, семантических, грамматических, словообразовательных. Слово аккумулирует знание коллектива об обозначаемом явлении в виде значения и закрепляет его в системе языка, передавая это знание от человека к человеку, от поколения к поколению.

Слово имеет отношение ко всем другим единицам языка. Так, фонема формируется в слове и с помощью слова, носителя значения, выполняя смыслоразличительную роль. Ее самостоятельность (релевантность) обнаруживается на основе смысловых отношений между словами. Слово является непосредственным контекстом морфем, последние участвуют в образовании слов. В свою очередь, слова образуют словосочетания и предложения. Однако тесная взаимосвязь и взаимообусловленность слова и других единиц языка, участие слова в их формировании и образовании не исключает самостоятельности и своеобразия этих единиц. Это одна из характернейших черт языка, природы его строения и системной организации.

Другие двусторонние единицы языка также являются знаками. В них мы находим те же основные компоненты, которые свойственны знаку; материальный (звуковой) показатель, соответствующее ему значение и «предметную отнесенность», т. е. свойственное этому знаку отношение к действительности. Однако, несмотря на общие знаковые признаки, указанные единицы языка существенно отличаются от слова по своему положению в языке, значению, выполняемым функциям и др.

Так, морфема в отличие от слова не имеет номинативного значения. Самостоятельно, вне того единства, которое образуется словом, она не применяется в языке. Если слово — самостоятельная номинативная единица, свободно употребляемая и воспроизводимая в предложении, соотнесенная с тем или другим фактом действительности, то, например, аффикс такими характеристиками не обладает. Поэтому на основании приведенных выше признаков слово называют аутосемантической единицей, в то время как аффикс — синсемантическая единица, т. е. имеющая сопроводительное значение, участвующая в образовании слова как самостоятельной номинативной единицы. Корень (вещественная морфема) лишен номинативного значения; он выражает отношение к вещественным значениям однокоренных слов, а также к непроизводному слову, если оно имеется.

Вопрос о предложении — является ли оно знаком языка или нет — спорный в современном языкознании. Так, Э. Бенвенист утверждает,

что хотя предложение образуется с помощью знаков (слов), само оно таковым не является (20, с. 139). Развитию этого положения много страниц посвятил В.А. Звегинцев (21). Основанием для такого заключения явилось то, что смысл предложения образуется в речи, в конкретных условиях; поэтому предложение — речевая, а не языковая единица. Смысл предложения индивидуален, неповторим, не зафиксирован в языке, в то же время он подвижен, лабилен, хотя и образуется с помощью слов — полноправных языковых знаков, имеющих устойчивые, закрепленные в языке значения. Отсюда, по мнению названных ученых, необычность, уникальность предложения, по сравнению с другими единицами языка.

Однако, на наш взгляд, есть достаточные основания рассматривать предложение в качестве языкового знака, строение которого сходно, изоморфно строению других языковых знаков.

Предложение имеет устойчивые, воспроизводимые элементы: это схема, или модель, по которой строится тот или иной тип предложения. Модель семантизирована, имеет типовое структурное значение, которое создается устойчивым соотношением значений форм слов, входящих в предложение, с их конкретными лексическими значениями. В рамках такой схемы может быть выражено бесконечное множество индивидуальных содержаний. И сама схема, и ее типовое значение, и смысл предложения имеют «свой выход» в действительность, свое место в отражении той или другой ситуации. Таким образом, предложение имеет устойчивые, воспроизводимые элементы, закрепленные в системе языка (модель и ее типовое значение), и элементы, реализуемые только в данных речевых условиях. Иными словами, элементы предложения соотносятся с элементами, характерными для знаков (т. е. семиозиса, или знаковой ситуации).

Сходное строение имеет и другая синтаксическая единица — словосочетание. Оно также образуется по устойчивой воспроизводимой модели, имеющей определенное синтаксическое типовое значение и наполняемой в конкретных речевых условиях индивидуальным смыслом: ср. белый платок (определительное отношение); пить воду (объектное отношение); быстро ехать (обстоятельственное отношение) и т. п. В словосочетаниях выражаются отвлеченные грамматические значения, имеющие свой способ выражения и свое отношение к действительности. По этим моделям может быть выражено бесконечное множество содержаний, или смыслов.

На основе вышесказанного можно заключить, что все значимые единицы языка — морфема, слово, словосочетание, предложение — имеют сходное строение, а именно: материальный (звуковой) показатель, соответствующее той или другой единице языка значение и определенное отношение к действительности.

Сложнее обстоит вопрос с фонемой. Если подходить к ней с точки зрения требований знаковой ситуации (семиозиса), то фонема не

является собственно языковым знаком: она не выражает какого-либо свойственного ей значения и не имеет соотношения с тем или иным действительным фактом. В то же время она участвует в образовании других языковых единиц, их материальной стороны, и прежде всего слова, где она выполняет смыслоразличительную роль. Некоторые лингвисты считают фонему знаком-сигналом или формальным знаком, поскольку она участвует в образовании материальной оболочки слова и играет смыслоразличительную роль.

В нашей классификации фонему можно считать естественным знаком (см. выше). Она не имеет собственного значения, но в интерпретации говорящих служит сигналом о разных словах {кот — кит, пыл — пыль и т. п.). Кроме того, она может служить знаком-сигналом и в дистрибуции (распределении) фонем.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒