ИЗМЕНЯЕМОСТЬ ЗНАЧЕНИЙ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 14Следующая ⇒

Изучая историю письменности и, в частности, постигая совершенство нашей классической литературы — от знаменитого «Слова о полку Игореве» до выдающихся произведений современной русской литературы, мы неизбежно столкнемся с проблемой восприятия читаемого текста. И это восприятие становится более эффективным или менее эффективным, в зависимости от того, умеем ли мы «читать» знаки препинания.

Естественно, что современный читатель, перелистывая «Житие протопопа Аввакума» или «Войну и мир» Л. Толстого, видит знакомые ему знаки препинания и воспринимает их соответственно усвоенным со школьной скамьи правилам. Но всегда ли они соответствуют этим правилам? В качестве примера приведем отрывок из «Княгини Лиговской» М. Лермонтова: Он отошел... Кадрили кончились — музыка замолкла: в широкой зале раздавался смешанный говор тонких и толстых голосов, шарканье сапогов и башмачков; —составились группы. — Дамы пошли в другие комнаты подышать свежим воздухом, пересказать друг другу свои замечания, немногие кавалеры за ними последовали, не замечая, что они лишние, и что от них стараются отделаться; княгиня пришла в залу и села возле Негуровой. Они возобновили старое знакомство, и между ними завязался незначительный разговор.

Для нас странным кажется сочетание точки с запятой и тире, точки и тире. Не «подгоняется» под наши правила и запятая перед союзом и, соединяющим две однородные придаточные части. Нужно ли «поправлять» Лермонтова, печатая его произведения сегодня? Безусловно, нет! Лермонтов должен оставаться Лермонтовым, во всем — в том числе и в пунктуации, тем более, что он не только выдающийся писатель, но и представитель определенной эпохи. Об этом очень разумно заботится наука текстология.

Как пунктуация в целом, так и отдельные знаки пунктуационной системы исторически изменяемы — и в смысле количественном (увеличивается число знаков), и в смысле качественном (меняется значение знаков).

Так, лишь к концу XVIII в. появились такие знаки, как кавычки, многоточие и тире.

Меняется и значение знаков препинания. В этом можно легко убедиться, если приложить ныне действующие правила пунктуации к печатным изданиям прошлого. Например, такие сравнительно редкие в современной печати знаки, как двоеточие и точка с запятой (ср. с запятой и тире), в XIX в. использовались значительно чаще.

Именно лермонтовские тексты дают нам пример обильного применения этих знаков (мы отнюдь не утверждаем, что это авторские знаки самого поэта; речь идет лишь об издательской практике в сопоставительном плане): Любезная Софья Александровна; до самого нынешнего дня я был в ужасных хлопотах; ездил туда-сюда (Письмо С. Бахметевой); Дорогой я еще был туда-сюда; приехавши не гожусь ни на что; право мне необходимо путешествовать; — я цыган (там же); Только поздно вечером Ашик-Кериб отыскал дом свой: стучит он в двери дрожащею рукою, говоря: «Ана, ана [мать], отвори: я божий гость: и холоден, и голоден; прошу, ради странствующего твоего сына, впусти меня» (Ашик-Кериб); Ашик себе не верит: то, что это Карс: он упал на колени и сказал: — Виноват, Ага, трижды виноват твой слуга Ашик-Кериб: но ты сам знаешь, что если человек решился лгать с утра, то должен лгать до конца дня: мне по настоящему надо в Тифлиз» (там же); Я был готов любить весь мир, —меня никто не понял: и я выучился ненавидеть (Герой нашего времени).

Точка с запятой и двоеточие в этих примерах функционально разнообразнее, чем в современном употреблении: точка с запятой ставится после обращения, при обосновании какого-либо явления; двоеточие — перед союзом но; двоеточие ставится не только при пояснительных отношениях, но и при обозначении противопоставления и следствия, простого перечисления, перед союзом и, т. е. в таких случаях, где современная пунктуация рекомендует постановку тире или запятой.

Точка с запятой могла разрывать даже тесно связанные по употреблению глаголы-сказуемые и однородные члены: Едет витязь степью, лесом и горами; и видит крест на Холме; и несколько пещер, и слышит звон; подъезжает и видит (М. Лермонтов).

Обильно употреблялись сочетания двоеточия и особенно точки с запятой со знаком тире (так же как точки с тире): Надо только не смотреть, а идти прямо; — мало-помалу чудовища исчеза-

ют; Я знаю, мы скоро разлучимся опять и, может быть, навеки: оба пойдем разными путями до гроба; — но воспоминание об ней останется неприкосновенным в душе моей; Одна вещь меня беспокоит: я почти совсем лишился сна — бог знает, надолго ли; — не скажу, чтоб от горести; были у меня и больше горести, а я спал крепко и хорошо; — нет, я не знаю: тайное сознание, что я кончу ничтожным человеком, меня мучит (М. Лермонтов).

А вот сочетание двоеточия и тире при оформлении прямой речи в позиции перед второй частью прямой речи:

— Вы отгадали, — отвечал он: — Я даже обязан быть его секундантом, потому что обида, нанесенная ему, относится и ко мне: — Я был с ним вчера ночью, — прибавил он, выпрямляя свой сутуловатый стан (М. Лермонтов);

— Позвольте! — сказал я: — еще одно условие (М. Лермонтов);

— Грушницкий! — сказал я: еще есть время (М. Лермонтов);

— Стреляйте! — отвечал он: — я себя презираю, а вас ненавижу (М. Лермонтов).

Точка с запятой так часто употреблялась, что могла ставиться даже перед скобками: Мы сами делаем театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые фигуры играть; (сделайте милость, пришлите мои воски) (М. Лермонтов).

Известно, как широко и, с современной точки зрения, «неуместно» употреблял точку с запятой М. В. Ломоносов — автор «Российской грамматики», где не только даны правила расстановки знаков, но и осмыслены принципы их употребления:

Ефиром сообщается земным телам Свет и теплота от солнца. По тому заключить должно, что оба тою же его материею, но разными движениями производятся. Текущаго движения невозможность доказана; коловратное есть огня и теплоты причина. Того ради когда Ефир в земных телах теплоту, то есть, коловратное движение частиц производит, сам должен иметь оное. По сему когда Ефир текущаго движения иметь не может: а коловратное теплоты без Света причина; следовательно остается одно третие зыблющееся движение Ефира, которое должно быть причиною Света.

Хотя сие уже довольно доказано; однако еще посмотрим первое, нет ли в простершии Света зыблющимся движением прекословных следствий, таких же, каковы произведены из

мнения о текущем движении Ефира; второе, можно ли толковать разныя свойства Света.

Что до перваго надлежит; то имеем ясной пример в зыблющемся движении воздуха...¹.

Точка с запятой здесь разрывает даже взаимосвязанные союзы хотя... однако, т. е. ясно, что запятые и точки с запятой никак не различаются. Вспомним наше рассуждение по поводу запятой и точки с запятой в современном употреблении (см. раздел «Функции знаков препинания»): и для нашего времени мы обнаружили прежде всего лишь «количественную» разницу в этих знаках (для времени Ломоносова и этого не было) и только при более тщательном анализе установили их специфическую «качественную» разницу. Это последнее, очевидно, появилось у знака намного позже эпохи Ломоносова.

В ряде случаев пунктуационную практику конца XIX века отличает явная непоследовательность, отсутствие стабильности. Вот примеры оформления прямой речи и авторских слов в произведениях И.С. Тургенева²: «Неужели она меня не любит? » думал я подходя к Рейну; — Нет, нет, возразила Ася и стиснула руки; Она сошла вниз, на минутку, с повязанным лбом, бледная, худенькая, с почти закрытыми глазами; слабо улыбнулась, сказала: — это пройдет, это ничего, все пройдет, не правда ли? — и ушла; «Что с тобой? спросил я: — ты больна? »; — Вы очень милый человек, — продолжал Гагин; — но почему она вас так полюбила — этого я, признаюсь, не понимаю; — Да, — сказал я наконец, — вы правы; «Что я такое говорю? » думал я про себя; «Безумец! безумец! » повторял я с озлоблением; — По-настоящему, — начала старуха, показывая мне маленькую записку: — я бы должна была дать вам это только в том случае, если бы вы зашли ко мне сами; — Гроза — подумал я — и точно, была гроза.

В XIX веке двоеточие довольно часто употреблялось по нескольку раз в одном предложении. Это связано с более широкими функциями этого знака в тот период. Именно поэтому повторение его в тексте, видимо, не мешало пониманию, так как знак воспринимался по-разному. Вот примеры: Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юно-

¹ Ломоносов М.В. Собрание разных сочинений в стихах и прозе. Книга третья. М., 1778. С. 286—287. При цитировании орфография и пунктуация сохранены, заменены лишь буквы θ, у и i; ъ опущен.

² Тургенев И.С. Полн. собр. соч. СПб., 1891.

сmu сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря (М. Лермонтов); Я глядел на нее: было что-то трогательно-беспомощное в ее робкой неподвижности: точно она от усталости едва добрелась до стула и так и упала на него (И. Тургенев); Не для чего было брать с собой огарок или фонарик: в углу теткиной комнаты, перед киотом, теплилась неугасимая лампадка: я это знал (И. Тургенев).

Для современных текстов такое сочетание знаков явно нежелательно. Поскольку двоеточие четко закрепилось в значении пояснительном, повторение его создает громоздкую цепь поясняющих друг друга частей предложения: Про весеннюю пору и говорить не надо: дружно цветет черемуха, белым-бело, слегка закружится голова, и растеряешься на мгновение: как же так? (В. Солоухин). Оба знака применительно к тем частям предложения, где они использованы, правильно передают смысл, но в пределах одного предложения они явно мешают друг другу, так как невольно членят текст на три части (непонятно как связанные), в то время как основных частей всего две: Про весеннюю пору и говорить не надо: дружно цветет черемуха, белым-бело, слегка закружится голова. И растеряешься на мгновение: как же так?

Интересно проследить судьбу и некоторых других знаков. Так, например, в XIX и в начале XX века очень часто (без строго определенных условий) употреблялись запятая и тире в качестве единого знака препинания. Особенно распространен был этот знак на стыке частей сложного предложения, как союзного, так и бессоюзного. Вот примеры такого знака из публикаций конца XIX — начала XX века (при цитировании сохранена старая орфография, только снят ъ и у заменена е): По разсказу монаха грека в источник этот неведомо кем было пущено семь рыб, — когда и зачем это было сделано, он нам поведать не мог (П. Аристов); Столпившийся народ безмолвно слушал эти заклинания, — и перед его духовными очами возникали дни изгнания, бедствия и напасти прошедших времен (И. Тургенев); Увы! люди гораздо ниже Фауста воображали найти, наконец, блаженство в любви женщины гораздо выше Маргариты, — и вы сами знаете, читатель, каким аккордом разрешались все эти вариации (И. Тургенев); Для исполнения своего назначения человек должен увеличивать в себе любовь и проявлять ее в мире, — и это увеличение любви и проявление ея в мире, есть то самое, что нужно... (Л. Толстой ); По свойству своему лю-

бовь, желание блага, стремится обнять все существующее. Естественным путем оно расширяет свои пределы любовью, — сначала к семейным — жене, детям, потом к друзьям (Л. Толстой).

Запятая и тире как единый знак¹ употреблялся еще долго. Довольно част он у М. Горького: И хлынул дождь, — вот он; Был май, — славный, веселый май; свежая, ярко-зеленая листва, рожденная им, ликовала; шум ее лился широкой и звучной струей в лазурное, яркое небо, — а в нем тихо плавали белые пуховые облака и таяли в ярких лучах веселого солнца весны; Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут, —им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни.

Этот знак очень характерен для А. Толстого. Запятая и тире стоит в его произведениях и в бессоюзном сложном предложении, на стыке частей (при противопоставлении, изъяснении и т. п.), и в простом — при обособлении. Например: Тогда, у окна среди искр летящего вагона, сказать это было легко, — сейчас нужно было огромное усилие; С верхней койки соскочил рослый солдат, — широкое лицо, голубые дерзкие глаза, ладный бритый череп; Рощин быстро оглянулся на Катю, но, —делать нечего. — «Здравствуй», — протянул руку; Но он же знал, — снарядов мало; Девушка эта, Оля Комарова, была одинокая, служила в нотариальной конторе и все хворала, — кашляла.

Особенно част этот знак в сложноподчиненном предложении и в прямой речи: Когда после порки он ошпарил кипятком старшего приказчика, — мальчишку выгнали; —Мало будет, — мы пойдем; — Мне кажется, — вы хороший человек.

В современной пунктуационной системе запятой и тире как единому знаку отводится довольно скромное и четко обозначенное место² (в таких условиях знак употреблялся и ранее) — при оформлении прямой речи в сочетании с авторской и в сложно-подчиненном предложении при особых условиях, в частности: а)

¹ Сочетание двух знаков (запятой и тире) как явление очень распространенное и в современном русском языке, в данном случае, естественно, не учитывается. Например: Вдали он уже вырос в сплошной, широкий звук, похожий на трение громадной щетки по сухой земле, — а тут, около деда и внука, каждая капля, падая на землю, звучала коротко и отрывисто и умирала без эха (М. Горький).

² См.: Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. М., 1971. С. 125.

перед главной частью предложения, которой предшествует ряд однородных придаточных; б) перед словом, которое повторяется в периоде.

Изменения, которые произошли и постоянно происходят в пунктуации, касаются не только судьбы отдельных знаков, которая проявляется в сужении или, наоборот, в расширении их функций, в появлении новых значений или утрате старых. Значительно видоизменилось и общее пунктуационное оформление современных текстов. Это связано с изменением ритмомелодии современного текста, обнаруживающего тенденцию к сжатости, экономности высказывания и вместе с тем к емкости и информационной или эмоциональной насыщенности. Членение на отдельные синтаксические единицы в современных текстах, членение, обозначенное, в частности, точкой, — яркая примета времени¹.

Вот некоторые примеры из художественной прозы:

Как бы то ни было, а запруда на отмели получилась отличная. Теперь мальчик купался, не боясь. Ухватываясь за ветку, слезал с берега и бросался в поток. И непременно с открытыми глазами. С открытыми потому, что рыбы в воде плавают с открытыми глазами. Была у него такая странная мечта: он хотел превратиться в рыбу. И уплыть (Ч. Айтматов. Белый пароход).

Он [гриб] и вызывает в нормальном березовом листе такую патологию. Ольхообразную (В. Дудинцев. Белые одежды).

Драматическая актриса была изображена стоя, в простом концертном платье, чуть подсвеченном снизу рампой. Скромно, величественно, но с крошечным намеком на серовский портрет Ермоловой. Так сказать, с подтекстом (С. Есин. Имитатор).

Как раз настало самое время собирать гильзы. С необозримых полей сражения от Черного до Белого моря (Ч. Айтматов. Богоматерь в снегах).

И этот диспут проходил на фронте, особенно с вступлением в Европу. Когда уже не залеживались в окопах неделями и месяцами, а шли на лету, от удара к удару, когда победа уже была близка и когда наступала пора подведения окончательных итогов войны (Ч.Айтматов. Богоматерь в снегах).

¹См. подробнее в разделе «Некоторые тенденции в современной русской пунктуации».

Из стихотворных произведений:

Но перейдет в сердца их детям

И внукам памятная песнь.

О том, как шли во имя жизни

В страде — два брата, два бойца,

Великой верные Отчизне

Тогда.

И впредь.

И до конца.

(А. Твардовский.)

В нем — тепло печурки хрупкой,

Спирт со снегом пополам.

Строганина.

Чай.

И трубка,

Как положено друзьям.

(К. Лисовский.)

Я буду долго

Гнать велосипед.

В глухих лесах его остановлю.

Нарву цветов.

И подарю букет

Той девушке, которую люблю

(Н. Рубцов.)

Из газетных и журнальных материалов:

Мы идем с дочкой по дачному поселку под Москвой. Идем мимо заборов, за которыми спрятались мокрые от дождя дома. Заборов серых, зеленых, коричневых и просто бесцветных. Высоких и низких. Из досок, проволоки и даже железобетона. И хотя все они разные и живут за ними тоже разные люди, кажется, что поставил их один человек — старый и скучный(Неделя. 1973. 20—26 августа).

Да, в осени первоначальной есть все. И щедрость, и радость. И печаль. Печаль по прошедшему лету. И радость сродни той, которую земля всегда дает тем, кто трудится на ней всерьез (Неделя. 1973. 3—9 сент.).

Непросто и небыстро меняется наша жизнь, меняемся мы сами. Но ведь вот оно — главное: осознанная каждым потребность взять все в свои руки. В руки разумные и надеж-

ные. Творящие пользу. Делающие свое дело своевременно (Правда. 1987. 1 мая).

Дробление текста на короткие отрезки — яркая примета современного «пунктуационного рисунка». В этом смысле представляется, например, интересным сравнить отрывок из тургеневского текста, с плавным и ровным повествованием, с тем же текстом, но подогнанным под современную пунктуацию¹.

I. Между тем, вместе с вечером, надвигалась гроза. Уже с полудня парило и в отдалении все погрохатывало; но вот широкая туча, давно лежавшая свинцовой пеленой на самой черте небосклона, стала расти и показываться из-за вершин деревьев, явственнее начал вздрагивать душный воздух, все сильнее и сильнее потрясаемый приближающимся громом; ветер поднялся, прошумел порывисто в листьях, замолк, опять зашумел продолжительно, загудел; угрюмый сумрак побежал над землею, быстро сгоняя последний отблеск зари; сплошные облака, как бы сорвавшись, поплыли вдруг, понеслись по небу; дождик закапал, молния вспыхнула красным огнем, и гром грянул тяжко и сердито (И. Тургенев).

II. Между тем, вместе с вечером, надвигалась гроза. Уже с полудня парило и в отдалении все погрохатывало. Но вот широкая туча, давно лежавшая свинцовой пеленой на самой черте небосклона, стала расти и показываться из-за вершин деревьев. Явственнее начал вздрагивать душный воздух, все сильнее и сильнее потрясаемый приближающимся громом. Ветер поднялся, прошумел порывисто в листьях. Замолк. Опять зашумел — продолжительно. Загудел. Угрюмый сумрак побежал над землею, быстро сгоняя последний отблеск зари. Сплошные облака, как бы сорвавшись, поплыли вдруг, понеслись по небу. Дождик закапал. Молния вспыхнула красным огнем. И гром грянул. Тяжко и сердито.

Думается, что даже читатель-нелингвист может почувствовать, что пунктуация второго текста более современна.

Мы далеки от мысли считать целесообразным подобные искусственные переработки текстов классической литературы. Это сопоставление понадобилось лишь для того, чтобы нагляднее показать общий изменившийся ритмомелодический строй письменной речи, чтобы показать, что современную пунктуацию (в сравнении с пунктуацией XIX в.) отличает не столько качественное изменение

¹ См. о подобном эксперименте: Фигуровский И.А. Обучение школьников пунктуации целого текста // Русский язык в школе. 1970. № 1. С. 21 —22.

знаков препинания, нормы их употребления (хотя и это безусловно есть), сколько новые общие тенденции пунктуационного оформления печатного текста, прямо отражающие синтаксические преобразования современного языка, которые проявляются, в частности, и в динамической ритмизации письменной речи в целом.

Наблюдения над практикой применения пунктуационных знаков в современной печати, особенно периодической, где новые веяния быстрее всего дают о себе знать, показывают, что ныне действующие правила несколько уже устарели и нуждаются в уточнении. Кроме того, в некоторых случаях они излишне категоричны. А это приводит к явно нежелательным последствиям, в частности к некоторому разрыву между правилами и практикой их применения. Эти отклонения (если, конечно, они не ломают общих принципов пунктуации) ни в коем случае нельзя квалифицировать как ошибки, что нередко случается и в учебной практике. Не случайно уже возникла потребность «подправить» общие рекомендации указанием случаев, когда те или иные пунктограммы не следует причислять к ошибочным¹.

В других случаях правила требуют расширения, учета часто встречающихся синтаксических конструкций. К сожалению, пишущие должны полагаться лишь на собственную интуицию, а она часто подводит. Например, необходим порядок в оформлении двучленных построений, а также в оформлении так называемого именительного темы — конструкции, очень распространенной в современном языке. Именительный темы богат экспрессивными возможностями, он предваряет тему последующего сообщения и сам по себе не употребляется (как, например, номинативное предложение). Он всегда привязан к следующему за ним предложению, образуя цельную конструкцию экспрессивного синтаксиса.

После именительного темы обязательна пауза, она и требует пунктуационного обозначения. Вот здесь-то и обнаруживается разнобой. Ср. примеры: Талант! А что же он по сути такое? (И. Снегова); Газопайщик... С людьми этой редкой профессии я познакомился на уникальном Краснокамском заводе металлических сеток (Правда. 1967. 26 февр.); Инженер и биолог — могут ли найтись точки близкого соприкосновения их специальных интересов? (Правда. 1967. 4 дек.); Чувства. Это область пристального внимания ученых (Неделя. 1968. 6—12 окт.); Природа, она никого не обижает, сынок, и все для нее равны

¹См.: Текучее А.В. Об орфографическом и пунктуационном минимуме для средней школы. М., 1976.

(Б. Васильев). Подобные конструкции, передающие расчлененность речевой цепи, ступенчатость в подаче мысли, имитирующие сам процесс обдумывания и говорения, очень распространены и в школьных сочинениях и безусловно требуют определенных рекомендаций относительно знаков препинания. Особенно странно выглядит разное оформление конструкций, почти абсолютно совпадающих не только структурно, но и лексически: Дом в деревне. Каким ему быть? (Лит. газ. 1967. 30 авг.); Владимирская Русь — какая она сегодня? (Лит. газ. 1967. 27 сент.); Студенческий быт: каким ему быть? (Комс. правда. 1971. 4 дек.).

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒