ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ И ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАКИ

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 14Следующая ⇒

Вопросительный и восклицательный знаки фиксируют прежде всего конец предложения, при этом передают целевое назначение предложения (вопросительный знак) и эмоциональную окраску предложения (восклицательный знак): Ребенок родился слепым. Кто виноват в его несчастии? Никто! Тут не только не было и тени чьей-либо «злой воли», но даже самая причина

несчастья скрыта где-то в глубине таинственных и сложных процессов жизни (В. Короленко); Какая же сила произведет это чудо, откуда придет тот толчок, который повернет весь этот мир Плюшкиных и Коробочек, Маниловых, Собакевичей, Чичиковых и Ноздревых около его оси? Гоголь «Переписки с друзьями» видит эту силу не в «европейских выдумках», и не «в реформах», но исключительно — в поучении! (В. Короленко).

Чаще эти знаки сопровождают простое предложение, реже — сложное. И это понятно. Целевое назначение основной группы вопросительных предложений (побудить собеседника ответить на поставленный вопрос), а также эмоционально-экспрессивная сущность восклицательных предложений определяют сферу их распространения — это преимущественно разговорная речь, диалогическая, где больший процент составляют конструкции простые, одночленные. Однако это не значит, что сложным предложениям чужды вопросительная и восклицательная интонации. Сложное предложение, произнесенное в приподнятом тоне, заканчивается восклицательным знаком: Ей [Надюше] было немного страшно, но более сильное чувство — живой интерес к людям, когда-то жившим здесь, подталкивал ее вперед и вперед! (Г. Марков).

Употребление вопросительного знака в конце сложных предложений диктуется условиями, учитывающими грамматическую структуру этих предложений. Так, вопросительный знак ставится в конце сложносочиненного и бессоюзного предложений, если все их части или только последняя заключают в себе вопрос: Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. И как мы встретимся?.. И, потом, она ли это?.. (М. Лермонтов); Во сне ль все это снится мне, или гляжу я в самом деле на что при этой же луне с тобой живые мы глядели? (Ф. Тютчев) — сложносочиненные предложения, в которых все части вопросительные. Цветы все дорогие, и где он их взял? (А. Островский); Я ничего не ответил, — да и зачем мне было отвечать? (И. Тургенев) — сложносочиненные предложения, в которых вопрос содержится лишь в последней части. Но откуда вы явились, где вы были до сих пор, что делали, как поживали? (А. Островский) — бессоюзное сложное предложение, в котором вопрос содержится во всех частях. А я ехала сейчас, говорила с вами и все думала: почему они не стреляют? (К. Симонов) — сложное предложение, в котором вопрос содержится в последней части.

Однако надо все-таки заметить, что при необходимости передать вопросительную интонацию предложения чаще оформляются в виде перечисляющихся простых, даже если они присоединяются при помощи сочинительных союзов, чем в виде одного сложносочиненного предложения, например: Что ты голову склонила? Ты полна ли тихой ленью? Иль грустишь о том, что было? Иль под виноградной сенью начертания сквозные разгадать хотела б ты, что на землю вырезные сверху бросили листы? (А.К. Толстой). Ср.: Ты полна ли тихой ленью, иль грустишь о том, что было; иль под виноградной сенью начертания сквозные разгадать хотела б ты, что на землю вырезные сверху бросили листы?

Вопросительный знак в конце сложноподчиненного предложения фиксирует вопросительный характер главной и придаточной частей предложения или только главной, например: Ты рада, что ты дома? (А. Чехов); Как это сделать, чтобы разбить одиночество, а мечту не разбить? (М. Пришвин). Вопросительный знак ставится и при наличии вопроса только в придаточной части, но вопроса прямого: Одного только я не понимаю: как она [собака] могла тебя укусить? (А. Чехов); Спрашивается теперь: что же делало наше общество в последние 20 — 30 лет? (Н. Добролюбов). При наличии косвенного вопроса в придаточной части вопросительный знак обычно не ставится: Даже Айвам притих, не понимая, почему мать не смеется (Т. Семушкин). Такие предложения лишены вопросительной интонации. Однако наличие большой паузы после главной части предложения и логического ударения на первом слове придаточной (с вопросительной интонацией) может вызвать постановку знака и при косвенном вопросе: На днях обедали у нас гости, — один из них спрашивал, имею ли о тебе известия? (А. Пушкин ); Вспомните, пожалуйста, как вы привыкали к невесомости? (Известия. 1976. 1 сент.). Таким образом, строгих правил здесь нет и все зависит от интонационного оформления конкретного предложения.

Нанизывание вопросительных предложений (особенно не требующих ответа), с подчеркнутым нарастанием вопросительной интонации, может вылиться в фигуру экспрессивного синтаксиса, представляющую собой периодическую речь, музыкально и ритмически оформленную:

Знаете ли вы, как над засыпающими заречными лугами догорает теплая летняя заря? Вы слышали, как лопочет, стучит дождь по листьям и как стоит влажный тяжелый лес после дождя? Может быть, вы замечали, каким острым ог-

нем горят осенние созвездия над лесными озерами? Вы чувствовали когда-нибудь сухой жар одесских и новороссийских улиц, белых от солнца и зноя? Врывался ли норд-ост в раскрытое окно вашей комнаты и листал ли он старые морские лоции на столе, вызывая желание к дальним странствиям? Вы когда-нибудь сидели возле костра в напитанной влагой Колхиде и лежала ли возле ваших ног собака, больная малярией? Вы обращали внимание, как пахнет, как мягко хрустит первый выпавший снег?

Все эти состояния, цвета, запахи, звуки, сам воздух — все это по-своему открывали нам такие писатели, как Паустовский и Пришвин, исполненные нежности к земле, никогда не вступавшие в конфликт с ней. (Ю. Бондарев).

Употребление восклицательного и вопросительного знаков внутри предложения, между однородными членами, когда выделительная интонация вопроса либо восклицания присуща каждому отдельному члену предложения, не столь типично: Он! он и есть! (Л. Толстой); Да разве братец ихний приехали? Владимир Иваныч? — спрашивает Очумелое (А. Чехов); ...Сердце начинало биться медленно, но сильно, как молот: раз! два! три! (А. Чехов).

То же и в следующем примере, где вопросительный знак помогает на письме передать вопросительную интонацию живой разговорной речи; повторение знака способствует расчлененности восприятия: Боже мой, боже мой! да куда это так спешите?.. Мне столько бы хотелось вам сказать... столько расспросить... Ну что? в отставке?.. как?.. что поделывали?.. (М.Лермонтов). Употребление восклицательного и вопросительного знаков внутри предложения, между его членами (когда они начинаются строчной буквой), можно считать устаревшим. В современных текстах чаще наблюдаются расчлененные конструкции: каждый член предложения оформляется как самостоятельная синтаксическая единица и начинается прописной буквой: Сколько лет живет на свете? Тыщу?.. (А. Твардовский); Что вас привело к ним? — неожиданно бытовым, ворчливым голосом спросил он. —Недомыслие? Страх? Голод? (А. Толстой).

Вопросительный и восклицательный знаки внутри предложения могут оказаться и в иных условиях, например во вставных конструкциях, когда они передают соответствующую интонацию: Спрашивается, как это я теперь, избалованный, без охоты (не могу! ), с одним телевизором буду переносить осень? (М. Пришвин); Не работаю (давление? ), но хорошо догадываюсь на

прогулках, это записываю, и оно выходит, как и работа (М. Пришвин). Или вне вставок, если сопровождают выделенное по каким-либо причинам слово: Конечно, это для человека, немного понимающего методику научной работы, прямо кажется дивным, что в этом случае ответ на «почему? » дается сразу в готовом виде без помощи колб и пробирок (М. Пришвин); Я до сих пор не могу позабыть двух старичков прошедшего века, которых, увы! теперь уже нет (Н. Гоголь).

Внутри предложения вопросительный и восклицательный знаки могут употребляться и в особой функции — служить средством передачи авторского отношения к высказанной мысли или ее оценки — сомнения, недоумения, иронического осуждения, наконец, просто неприятия и т. д. В этом случае они всегда заключены в скобки, т. е. даны в качестве вставок. Вот примеры: Сделаем еще одну заметку касательно «Пчелы»: забота о чистоте отечественного (? ) языка и вопли о его искажении всеми журналами и газетами, кроме «Северной пчелы», составляли в продолжение прошлого года все направление, весь дух этой газеты (В. Белинский); Если приверженцы гомеопатии верят, что децилионная часть одной пылинки ревеня или белладонны может произвесть переворот в теле человеческом, почему же не поверить, что одна кроха философии (? ) может зародить идеи в голове (??!! ) (В. Белинский).

Вопросительный и восклицательный знаки могут сочетаться либо друг с другом, либо с многоточием.

При сочетании вопросительного и восклицательного знаков (последовательность соблюдается именно такая —?! ) происходит объединение двух интонационных типов: вопрос, заключенный в предложении, приобретает эмоциональную окраску, передающую разные оттенки чувств — угрозу, удивление, одобрение, неприятие чего-либо и т. п.: — Давайте брезент! Э-э! — заорал он.— Куда вы?! Ус-пе-ем же!.. (В. Шукшин); — Вы-вы-вы...— Сеня показал рукой на дверь.— Выйди отсюда. Слышишь?! (В. Шукшин); Студент остался стоять.— Ставьте мне двойку.— Как чувствовал себя в плену князь Игорь?! — почти закричал профессор, опять испытывая прилив злости.— Как чувствует себя человек в плену? Неужели даже этого не понимаете?! (В. Шукшин).

Значительно чаще наблюдается объединение вопросительного или восклицательного знаков с многоточием, последнее к вопросу или восклицанию добавляет оттенок эмоциональной напряженности — восторга, растерянности, затаенной неуверенности, скрытой иронии, осуждения и т. п.: — А можно ли, говорит, на тебя по-

ложиться? Не обманешь?.. (В. Короленко); Приволье!.. А назад оглянешься: острог стоит, точно сыч насупившись (В.Короленко); — Ура!.. Свобода!..— закричали голоса (А. Толстой); — Быть может, нам лучше на некоторое время расстаться, Даша?.. (А. Толстой); — Смотрю — красота какая! И никому не нужна!.. (В. Шукшин); — Если бы все начать сначала!..— на худом темном лице Сани, на острых скулах вспухли маленькие бугорки желваков (В. Шукшин).

Итак, знаки вопросительный и восклицательный прежде всего передают соответствующую их функциям интонацию и указывают на целевое назначение предложения или его части (вопросительный знак) или на их эмоциональную окраску (восклицательный знак). Однако условия употребления вопросительного и восклицательного знаков в письменной речи не исчерпываются этим: они могут служить и выражению авторской оценки высказанного, т. е. включаться в систему знаков, несущих в себе отчасти смысловую нагрузку.

АБЗАЦ

Абзац¹, точнее, абзацный отступ перед красной строкой, условно, в этом узком значении термина, можно причислить к знакам препинания, поскольку абзацное членение письменного текста, как и употребление в письменной речи собственно знаков препинания, служит той же цели — донести до читателя авторский текст соответственно заложенной в нем «содержательной программе». Абзацный отступ — это сигнал к своеобразной паузе, организующей чтение. Текст, не расчлененный на абзацы, воспринимается трудно, логико-смысловые связи между отдельными предложениями и кусками текста сразу не улавливаются, и, следовательно, читательское восприятие притупляется либо идет не в нужном ключе. Абзацное членение преследует одну общую цель — выделить значимые части текста. Однако выделяться части текста могут по разным причинам, с разными целевыми установками. И поэтому функции абзаца бывают различными.

Например, абзац может быть чисто формальным средством разграничения реплик разных лиц в диалогической речи (абзац сопровождается знаком тире):

Тот тип ушел.

Я спросил:

— Это и был Птышков?

— Нет.

¹ Термин «абзац» имеет и другое, основное значение — часть текста между двумя отступами, композиционно-стилистическая единица текста.

— А кто?

— Один из них. Его человек... (В. Маканин).

В официально-деловых бумагах, изложение в которых строго подчинено логике материала, для четкого выделения деталей, имеющих одинаково важное значение, абзац может разрывать даже отдельно взятое предложение.

Например, в сообщении о научных экспериментах: На борту спутника установлена научная аппаратура, предназначенная для продолжения исследований космического пространства. Спутник выведен на орбиту с параметрами:

— начальный период обращения — 106 минут;

— максимальное расстояние от поверхности Земли (в апогее) — 1160 километров;

— минимальное расстояние от поверхности Земли (в перигее) — 954 километра;

— наклонение орбиты — 65, 8 градуса.

(Известия. 1977. 22 дек.)

В основном абзац выполняет логико-смысловую функцию и соответственно членит текст на логически и по смыслу объединяемые части.

Так оформляются тексты научных произведений и официально-деловых бумаг. Логико-смысловая функция характерна и для абзаца в учебной литературе:

Как пользоваться информацией, получаемой в процессе сложного автоматизированного производства, которая характеризует явления кратковременные, но могущие иметь серьезные последствия для производства?

Каким образом можно получить и оперативно воспользоваться информацией, поступающей от большого количества корреспондентов, например, при проведении измерений, ставящих своей целью получение всевозможных сведений об интересующем нас объекте?

Такие задачи ставятся перед службой погоды, которой необходимо круглосуточно получать информацию от многочисленных автоматических метеорологических станций, разбросанных по всему земному шару...

(А. И. Воронков, Е. В. Мухин. Измерительные

информационные системы.)

В этом отрывке из научного текста три части: в логическом плане первая и вторая представляют собой два частных явления, а третья — обобщение их. В смысловом — описание первой задачи (1-й

абзац), описание второй задачи (2-й абзац), объединение обеих задач с указанием объекта их направленности (3-й абзац). Таким образом, логико-смысловая структура текста получила четкое оформление при помощи абзацев.

В текстах художественных, особенно в повествовательно-описательных, абзац прежде всего также служит логико-смысловому членению. Такие абзацы намечают последовательный переход от одной темы к другой. Например, в отрывке:

Пестрый мир экзотики существовал только в моем воображении.

Моей любимой наукой в гимназии была география. Она бесстрастно подтверждала, что на земле есть необыкновенные страны. Я знал, что тогдашняя наша скудная и неустроенная жизнь не дает мне возможности увидеть их. Моя мечта была явно несбыточной. Но от этого она не умирала.

Мое состояние можно было определить двумя словами — восхищение и тоска. Восхищение перед воображаемым миром и тоска из-за невозможности увидеть его. Эти два чувства преобладали в моих юношеских стихах и первой незрелой прозе.

С годами я ушел от экзотики, от ее нарядности, пряности, приподнятости и безразличия к простому и незаметному человеку. Но еще долго в моих повестях и рассказах попадались ее застрявшие невзначай золоченые нитки.

(К. Паустовский. Несколько отрывочных мыслей.)

Каждый абзац здесь начинает новую мысль, причем первые предложения абзацев формулируют эту мысль, а последующие — конкретизируют, детализируют или развивают содержание этих первых предложений.

Такое членение на абзацы сообщает четкость повествованию, ритмически организует его, подчеркивает и тем самым акцентирует логические и тематические переходы в тексте.

Однако функции абзаца в художественной литературе значительно разнообразнее и шире, чем в других видах письменных текстов. Художественное произведение воздействует не только на ум, но и на чувства читателя, поэтому его эмоционально-экспрессивный строй не менее существен, чем само содержание. Вот почему здесь абзац может разрывать логико-смысловую нить повествования и служить целям воздействия на эмоции читателя, его психологическое восприятие. В следующем, например, отрывке один из абзацев (И не только его)нарушает смысловое членение текста и служит ярким выделительным средством:

Он [Чехов] рвался в Россию, он мучился и сгорал от досады, от горечи, оттого, что не видел, а только угадывал всю ее нерассказанную и нераскрытую красоту.

Сожаление о жизни, очень короткой и, по его мнению, почти бесплодной и только слегка задевшей его своим быстрым крылом, мучило его в этом уютном доме.

И не только его. Почему-то почти каждый человек, попавший в этот дом, начинал думать о своей судьбе, особенно если он проглядел свою жизнь и только сейчас спохватился.

(К. Паустовский. Золотая роза.)

Ровное течение повествования, достигаемое при логико-смысловом членении текста на абзацы, когда эффект воздействия прямо направлен на интеллектуальную сторону восприятия, нарушается и в том случае, когда абзац выполняет роль своеобразного акцента, мощного стилистического средства, активно воздействующего на внимание читателя. Особенно эффективен прием выделения в отдельные абзацы повторяющихся синтаксических построений. Экспрессивно-выделительная роль каждого из последующих абзацев создает жесткий и активный ритм. Вот пример:

Бывает такая душевная уверенность, когда человек может сделать все.

Он может почти мгновенно написать такие стихи, что потомки будут повторять их несколько столетий.

Он может вместить в своем сознании все мысли и мечты мира, чтобы раздать их первым же встречным и ни на минуту не пожалеть об этом.

Он может увидеть и услышать волшебные вещи там, где их никто не замечает: серебряный пень в лунную ночь, звон воздуха, небо, похожее на старинную морскую карту. Он может придумать множество удивительных рассказов.

Примерно такое же состояние испытывал сейчас Лермонтов. Он был спокоен и счастлив. Но не только любовью Щербатовой! Разум говорил, что любовь может зачахнуть в разлуке. Он был счастлив своими мыслями, их силой, широтой, своими замыслами, всепроникающим присутствием поэзии.

(К. Паустовский. Разливы рек.)

Такое членение на абзацы подчеркивает активность воздействия художественной формы на восприятие. Это станет вполне ощутимым, если сравнить данный отрывок, расчлененный на абзацы, с тем же отрывком, написанным без такого членения. Кстати, с точки

зрения развития темы второй вариант будет даже более «правильным» (но менее удачным! ), поскольку каждое из выделенных предложений тематически продолжает другое.

Текст, не расчлененный на абзацы, воспринимается труднее, сила его воздействия на читающего падает. Затрудненность чтения приводит к потере интереса и притуплению внимания.

Как видим, художественный текст имеет свои законы построения, свою логику членения.

Итак, членение на абзацы в разных видах письменной речи имеет общую основу — логико-смысловую, однако есть специфические различия в использовании абзаца. Эта специфика создается разным характером воздействия на читателя: для текстов, направленных только на интеллектуальное восприятие, показательны абзацы, построенные по принципу тематическому (новый абзац раскрывает новую тему), для текстов, рассчитанных не только на интеллектуальное, но и на эмоциональное восприятие, — абзацы акцентные, экспрессивно-выделительные. При этом нельзя забывать и о чисто субъективном моменте — авторской манере организации текста посредством абзацного членения. Известно, что объем текста между абзацными отступами у разных авторов различен, и объясняется это многими причинами: жанровыми особенностями произведения, его функционально-стилевой принадлежностью, стилистической тональностью, общим объемом произведения, его назначением, авторской манерой изложения и т. п.

Знаки выделяющие

ЗАПЯТЫЕ, ТИРЕ, СКОБКИ

Одиночная запятая, как и точка с запятой, всегда стоит между синтаксически равнозначными частями текста или равнозначными по синтаксической роли словами.

Парные же запятые в качестве выделяющих знаков выполняют иную функцию: их назначение — выделить в предложении особо значимые части; такие запятые употребляются при обособлении, при выделении обращений, вводных конструкций, междометий. Выделяющие запятые резко расходятся по функции с точкой и точкой с запятой. Они включаются в иную систему пунктуационных значений, тех, которые свойственны выделяющим знакам, в частности — парному тире и скобкам. Здесь наблюдается градация: запятые, тире, скобки.

Запятые выделяют части предложения менее значительные и сложные; тире — части более значительные и распространенные; скобки особенно резко выключают части из состава предложения.

Ср. употребление выделяющих запятых и скобок, запятых и тире, тире и скобок: Нижняя часть лица несколько выдавалась вперед, обнаруживая пылкость страстной натуры, но бродяга (по некоторым характерным, хотя трудно уловимым признакам я сразу предположил в моем госте бродягу) давно уже привык сдерживать эту пылкость (В. Короленко); Нигде во всей России, — а я порядочно ее изъездил по всем направлениям, — нигде я не слушал такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклаве (К. Паустовский); Он стал печален, неразговорчив, а внешние следы бакинской жизни — преждевременная старость — остались у Грина навсегда. Уже с тех пор, по словам Грина, его лицо стало похоже на измятую рублевую бумажку (К.Паустовский).

Но дело не только в степени сложности и значительности выделяемых частей предложения. Мы сталкиваемся здесь с понятием качественного различия между этой системой знаков. Произведем такую замену: Нигде во всей России (а я порядком ее изъездил по всем направлениям), нигде я не слушал такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклаве; Он стал печален, неразговорчив, а внешние следы бакинской жизни (преждевременная старость) остались у Грина навсегда. Уже с тех пор (по словам Грина) его лицо стало похоже на измятую рублевую бумажку. В данном случае универсальными, т.е. возможными во всех приведенных конструкциях, оказываются скобки, в этих же случаях возможны и тире. Противопоказанными при выделении конструкций а я порядком ее изъездил по всем направлениям и преждевременная старость оказываются только запятые. Это связано с тем, что данные конструкции не только не обнаруживают грамматической связи с другими частями предложения, но к тому же нарушают ее: функционируя как добавочные сообщения, новые сведения, они вставляются в предложение как нечто самостоятельное. Их самостоятельность, или, скорее, отчужденность, проявляется не только в структурно-семантическом плане, но также в интонационном: части предложения, заключенные в скобки, произносятся в убыстренном темпе и с понижением тона. Такое произношение дает возможность выключить их из основного высказывания.

Грамматическая же отчужденность их может проявиться в полном отсутствии единства в оформлении рядом стоящих частей или в отсутствии согласования. Такие дополнительно включенные в высказывание сообщения так и называются вставками или вставными конструкциями. Скобки могут выделять любые вставки: отдельные слова, сочетания слов, предложения и простые и сложные. Вот иллюстрации: Мы до дна съели рассольник (из консервов), и язык (консервы), и зеленый горошек (консервы), а арктического мороженого (сгущенное молоко и снег) потребовали еще (Б. Горбатов) — слова и сочетания слов; Недаром единственный молодой наборщик и печатник по имени Ричард (он был курнос и происходил из города Мелитополя) говорил: «Это же не газета, а конфетти! » (К. Паустовский)— простое предложение с однородными членами; В каком-то азарте пробирался он от конторы к погребам, в одном халате, без шапки, хоронясь от матери позади деревьев и всевозможных клетушек, загромождавших красный двор (Арина Петровна, впрочем, не раз замечала его в этом виде, и закипало-таки ее родительское сердце, чтоб Степку-балбеса хорошенько осадить, но, по размышлении, она махнула на него рукой), и там с лихорадочным нетерпением следил, как разгружались подводы, приносились с усадьбы банки, бочонки, кадушки (М. Салтыков-Щедрин) — сложное предложение с сочинением и подчинением.

Скобки могут выделять в тексте и самостоятельные предложения или даже сочетания их, если они даются как дополнительные сообщения: Восемь без пяти. Готовы все юнкера, наряженные на бал. («Что за глупое слово, — думает Александров, — «наряженные». Точно нас нарядили в испанские костюмы».) Перчатки вымыты, высушены у камина (А.Куприн); Многие люди умирают не столько от болезней, сколько от неуемной, снедающей их вечной страсти — выдать себя за большее, чем они есть. (Кому не хочется слыть умным, достойным, красивым и к тому же грозным, справедливым, решительным?..) (Ч. Айтматов); Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера. (Пьер вздрогнул и оторвался от него.) Фабричный не мог идти (Л. Толстой).

Скобки могут выделять авторские пояснения, оформленные в виде отдельных предложений, с целью отграничения их от прямой речи: — Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне

саблю; затупи... (Но Петя боялся солгать: она никогда отточена не была.) — Можно это сделать? (Л. Толстой).

Наконец, в скобки могут заключаться вопросительный и восклицательный знаки, если автор хочет выразить удовлетворение или восхищение какой-либо мыслью, а иногда показать свое ироническое отношение к ней или недоверие, передать свое сомнение относительно высказывания и т.п.: Наличие романтических тенденций в беллетристике Чернышевского должно само по себе (? ) расцениваться как свидетельство художественной слабости его произведений (Филологические науки. 1975. № 4. С. 285).

Итак, скобки могут выделять любые вставные конструкции и служат резким выключающим средством.

Тире как выделяющий знак в сравнении со скобками более нейтрален, в том смысле, что выделенная при помощи тире вставка не так резко контрастирует с основным высказыванием, она лишь выделяется паузами с обеих сторон, но произносится тем же тоном и в том же темпе, что и основная конструкция: В кабинете — это только так, из приличия, названо кабинетом, а скорее можно назвать конторой — ничего не было, кроме бюро, за которым сидел хозяин (И. Гончаров).

Однако с употреблением тире при выделении вставок связаны некоторые неудобства: тире может быть использовано лишь внутри предложения или его частей. Если же вставка оказывается в конце предложения, то тире (в таком случае одиночно употребленное, поскольку второе поглощается точкой) не способно передать вставочный характер конструкции, и задуманная структура разрушается. В таком случае абсолютно необходимы скобки. Вот пример: Когда Кутузову доложили, что в тылу у французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня) (Л. Толстой). Если вместо скобок поставить здесь тире, то вся конструкция лишится вставочного характера и будет воспринята как часть бессоюзного сложного предложения. Что же касается оформления вставок, включенных в середину предложения, то скобки и тире здесь могут замещать друг друга без ущерба для смысла и строения предложения, и различия в оформлении приведут лишь к фиксации разной степени «выделительности». Скобки — резкое выделение, тире — более нейтральное, что скажется при чтении этих знаков: с «выключающей» интонацией при скобках и «включающей» — при тире.

Парные запятые, в сравнении с тире и скобками, не способны выключать какие-либо отрезки высказывания из его состава. Они

неизбежно доведут их до «ранга» членов или частей предложения. Ср., например: Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой-нибудь одной силы (Л. Толстой). — Бесчисленное количество свободных сил, ибо никогда человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти, влияет на направление сражения, и это направление никогда не совпадает с направлением какой-нибудь одной силы; Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться (Л. Толстой).—Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь, в случае выздоровления князя Андрея, прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться. В силу своей малой выделительной способности запятые применяются лишь при выделении вводных слов, словосочетаний и значительно реже — вводных предложений, небольших по объему. Это конструкции вводные, они в отличие от вставных конструкций не содержат дополнительных сообщений, а лишь передают отношение к высказанному, оценивают его (логически или эмоционально): С А. И. Швабриным, разумеется, виделся я каждый день (А. Пушкин); Быть может, он для блага мира иль хоть для славы был рожден (А. Пушкин); Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились (Л. Толстой). Вводные конструкции значительно теснее связаны с содержанием предложения и его строением, нежели вставки, именно поэтому для их выделения достаточно запятых.

Выделительная роль запятых при вводных словах и сочетаниях сродни выделению различных членов предложения: при обособлении чаще всего используются именно запятые, к тире прибегают лишь в особых случаях, при чрезмерной распространенности выделяемого члена предложения, при необычном месте его расположения и т.п. И интонационно вводные слова и сочетания схожи с обособленными членами предложения. Вот примеры выделительной роли запятых при обособлении: Потом мы уходили на берег, всегда совсем пустой, купались и лежали на солнце до самого завтрака (И. Бунин); Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказа-

ния (Л. Толстой); Но сквозь пыль, залеплявшую глаза, не было видно ничего, кроме блеска молний (А. Чехов).

Выделительную роль выполняют запятые и в сложноподчиненном предложении: На совещании в вестибюле, совещании, в котором участвовали уже только Сережка, Надя, тетя Луша и Витька Лукьянченко и которое было самым коротким за последние четверть века, так как оно заняло ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы ребята сняли свои халаты, был намечен план действия (А. Фадеев).

Интересно отметить, что придаточные части предложения, выключенные из состава сложноподчиненного, т. е. данные в качестве дополнительного сообщения, и оформляются по-другому, без запятых, как вставные конструкции: Он [Платон Каратаев] сам не знал и никак не мог определить, сколько ему лет; но зубы его, ярко-белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы (Л. Толстой). Ср.: ...зубы его, ярко-белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся, что он часто делал, были все хороши и целы. В этом случае придаточная часть присоединительная включена в саму структуру сложноподчиненного предложения на равных правах с другими придаточными и распространяет, как и они, сложное предложение. Однако выключение придаточных из состава сложно-подчиненных и оформление их как вставок возможно отнюдь не всегда: это применимо лишь к тем придаточным, которые свободно контактируют с другими частями сложноподчиненного предложения, т. е. в структуре главных частей предложения нет слов, грамматически или семантически требующих обязательного распространения. Ср., например, невозможность выключения придаточной изъяснительной в том же предложении: Он сам не знал и никак не мог определить (сколько ему лет)... Глагол определить требует распространения как переходный, сильно управляющий.

Как видим, выделяющие знаки обладают качественно различным потенциалом. Особенно ярко это обнаруживается при нарушении условий применения тех или иных знаков, при неудачном их выборе, когда не ощущаются специфические функциональные свойства знаков, как, например, в предложении: Когда шли просекой, не торопясь, но и не очень медленно, дорога предстояла далекая, у него было чудесное, веселое настроение (Ю. Трифонов), где вставка, разрывающая однолинейность повествования (дорога предстояла далекая), должна быть выделена скобками. Запятые здесь поставлены без учета их функций и мешают четкому

восприятию или создают впечатление неудачно построенной конструкции. Или еще: И он ушел, а Костик подсел на скамейку румяный и довольный, накупался в речной свежести, и ничего еще не знающий, ничегошеньки (В. Лидин). Выделение конструкции накупался в речной свежести запятыми явно противоречит закономерностям употребления этого знака, особенно это противоречие подчеркивается следующим определительным оборотом. Такое выделение могло бы быть оправданным только в одном случае: если бы, поддавшись влиянию контекста, конструкция накупался в речной свежести приобрела определительное значение, но этого не случилось, поскольку значение причинного обоснования (по отношению к впереди стоящему слову) оказалось здесь достаточно сильным. В результате однородный ряд членов не состоялся.

Итак, выделяющие знаки — запятые, тире, скобки — различаются не только «количественными» показателями, т. е. степенью передаваемого с их помощью выделения, но и функционально. Последнее достаточно ощутимо выявляется при замене знаков друг другом: функциональное сходство обнаруживается при возможности такой замены, различие — при невозможности.

Парные запятые, тире и скобки функциональную схожесть обнаруживают при выделении вводных и вставных конструкций: запятые и тире — при вводных конструкциях, тире и скобки — при вставных. Однако выделение иного плана, в частности обособление, выделение уточняющих членов предложения, осуществляется на письме только с помощью запятых и отчасти тире. Следовательно, функционально однозначным знаком являются скобки — они выделяют только вставки; что же касается запятых и тире, то их функции шире и, как мы убедились, разнообразнее.

КАВЫЧКИ

Кавычки — знак функционально однозначный и достаточно определенный, хотя частные значения их разнообразны и многогранны.

Кавычками выделяются прежде всего цитаты, «чужая речь» или отдельные «чужие слова», включающиеся в повествование (в том числе прямая речь): Во многих письмах Гоголь прямо иронизирует над «страхами и ужасами России», стоявшей уже у порога катастрофы. «Слышу только о каких-то неизлечимых болезнях, — пишет он «губернаторше» [О. А. Смирновой], — и не знаю, кто чем болен...». «Все мысли твои направлены к тому, чтобы избежать чего-то угрожающего в будущем», — поучает он «близорукого приятеля», мечтающего о каких-то

финансовых реформах (В. Короленко); При всей разности взглядов, интересов и характеров отношение к своему труду роднит всех творческих людей, в какой бы области искусства или науки они ни работали.

Менделеев: «В науке-то без великих трудов сделать ровно ничего нельзя».

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒