ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ СТРУКТУРА ЯЗЫКА

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 12Следующая ⇒

В отечественной литературе весьма распространены взгляды, согласно которым развитие языка целиком подчинено историческому движению общественных формаций.

На этом основании выделяются сменяющие друг друга язык рода, племени, союза племен, народности, нации (см. ниже). Нет сомнения, что язык тесно связан с обществом; в своем функционировании и историческом движении он определенными своими средствами отражает многосторонюю жизнь общества. Однако связь языка с общественными процессами и формациями не так прямолинейна, как это выглядит на приведенной выше схеме. И выделение особых языков для разных, и прежде всего соседствующих, общественных формаций в истории одного и того же народа страдает механистичностью. Народ, живший в своей истории в разных общественных формациях, не лишается своего тождества. Подобным же образом и язык не лишается тождества, несмотря на то, что обслуживал эти формации. Разумеется, язык изменяется и развивается, и на каком-то этапе своего исторического движения можно говорить о его качественно новом состоянии. Но это его новое качественное состояние обусловливается не его принадлежностью именно к данной формации, хотя ее влияние на многие стороны языка, и в том числе на его структуру, будет несомненным. «...Язык, рассматриваемый в два последовательных момента истории, — писал Е. Косериу, — не является ни совершенно другим, ни в точности тем же самым» (4, с. 343).

Для понимания такого неоднозначного соотношения языка и общества необходимо учитывать двойственность, антиномичность 274

структуры языка, о чем мы писали выше (см. § 48). Присущая языку противоречивость давала основание ученым выделять в нем внутреннюю и внешнюю историю (Бодуэн де Куртенэ), внутреннюю и внешнюю лингвистику (Соссюр), внутреннюю и внешнюю структуру (Е. Косериу), два аспекта изучения языка — структурный и функциональный (А.В. Аврорин, Ф.П. Филин, Ю.Д. Дешериев и др.).

Продуктивной посылкой изучения противоречивой природы языка, еще одной его антиномией представляется выделение в нем внутренней и внешней структуры. Такое выделение имеет несомненные объективные основания, поскольку позволяет объяснить тождество языка как в его историческом движении, так и при наличии известной территориальной и социальной дифференциации. В свете такого изучения языка получают непротиворечивое объяснение классовые и сословные особенности языка, находящие свое выражение преимущественно в его внешней структуре, т. е. отражающие особенности общения в определенных социальных условиях.

Что образует внутреннюю структуру языка? Это прежде всего фонетический, грамматический, словообразовательный строй языка.

Фонетическая система (внешняя форма) образуется в течение столетий и тысячелетий, она строго структурирована; это внешний материальный субстрат нашей мысли. В силу такой своей природы она безразлична к внеязыковым событиям, социальным процессам, сменам формаций и пр.

Грамматическая система представляет собой предельно отвлеченную в каждом языке формально-содержательную классификацию единиц языка, их связей и отношений, обеспечивающих функционирование языка. Грамматическая система также формируется в течение исторически длительного времени и, подобно фонетической, она непосредственно не реагирует на общественные внеязыковые процессы и события. Сходна с ней и словообразовательная система.

Общепринято мнение, что лексика непосредственно отражает то, что происходит в обществе. Поэтому ее обычно относят к внешней структуре языка, тесно связанной с процессами, явлениями, событиями жизни общества. Однако и лексика языка включает исторически сформировавшееся ядро, обозначающее такие предметы и явления внешнего и внутреннего мира человека, которые всегда сопутствуют жизни его и общества. Разумеется, этот костяк лексики, или внутренний словарный фонд, не остается неизменным. Но он изменяется весьма медленно; даже изменения фонетической и грамматической сторон языка могут опережать по своим темпам изменение словарного фонда. Правда, надо заметить, что при внешнем тождестве одних и тех же слов разных исторических эпох меняются их значения, содержание и смыслы. Для людей разных исторических эпох содержание и смыслы

таких, например, слов, как небо, звезды, Земля, Солнце, Луна, мир, государство, власть, правда, суд, воля, труд, мысль, молния, гром, гроза, туман, роса, землетрясение и мн. другие не были одинаковыми. Кроме того, мы должны учитывать, что все происходящее в обществе непосредственно отражается и закрепляется в языке, в различных текстах, документах, произведениях, по которым и современники, и будущие поколения узнают и судят о происходившем. Цель всех этих реализаций языка — выражение актуального содержания; это речевые образования, в которых наряду с актуальным содержанием выделяется форма языка, которая способна выражать многообразное содержание.

В свете сказанного возникает вопрос, в силу каких языковых процессов образуется такая двойственность языка, давшая основание говорить о его внутренней и внешней структуре. Возможным объяснением могут служить, по нашему мнению, следующие соображения.

Речевая деятельность включает, кроме образования актуального содержания, передачи, восприятия и понимания его, постепенное создание самой системы языка, о чем мы писали выше (см.: § 48; 4, с. 343—344). Язык не был дан человеку в готовом виде, а начиная со своих истоков формировался в самом процессе функционирования и эволюции. С самых истоков эволюция языка есть одновременно и создание его системы. Выше мы говорили, что системообразующую и языкообразующую роль в речевой деятельности выполняла и выполняет форма языка (см. гл. VII). Именно в форме языка системообразующие тенденции речевой деятельности получают закрепление. Форма «отбирает» и закрепляет непосредственно в процессе общения (в определенных знаках, их значениях и регулярных отношениях) стереотипы языкового взаимодействия, с одной стороны, говорящих между собой, с другой, — последних с отражаемой действительностью. Стереотипы предполагают разной степени отвлечения от выражаемого в языке к речи содержания. Отсюда исподволь в языковой системе устанавливается разное отношение к конкретному содержанию разных структур и уровней языка по мере их исторического формирования: глубинных, непроницаемых для непосредственных внешних воздействий, и поверхностных, отражающих — в разной степени и форме, в том числе и непосредственно, — внеязыковую действительность. Однако и предельно отвлеченные элементы, свободные, казалось бы, от конкретного содержания высказывания, и элементы, непосредственно связанные с этим содержанием, оказываются одинаково необходимыми для образования и выражения в языке этого содержания.

Закрепление стереотипов в форме языка предполагает известную временную протяженность. Поэтому, как замечает Е. Косериу, «язык функционирует синхронно, а создается диахронно» (4, с. 338).

Стереотипы в использовании языковых знаков, их значений и связей образуются в результате отвлечения и обобщения конкретных содержаний, становясь их структурными элементами строения и вы-276

ражения. Рост отвлечения прямо пропорционален охвату в отражении конкретных содержаний. Чем отвлеченнее та или другая языковая структура, тем она глубиннее и самостоятельнее по отношению к выражаемому конкретному содержанию. Поэтому наиболее глубинные структуры языка, например грамматические формы слова, модели предложений и словосочетаний, суть предельные в данном языке отвлечения. Они представляются независимыми от обозначаемого конкретного содержания, являясь в то же время весьма показательными признаками национальной самобытности языка.

Такая отвлеченность свидетельствует об огромной временной дистанции, которую прошел язык в своей эволюции: от нерасчлененного слова-предложения, непосредственно соотнесенного с подобным ему нерасчлененным чувственно-наглядным образом, до формальной абстракции, структурно организующей выражение открытого числа конкретных содержаний. Отмечаемая независимость внутренней структуры языка, ее имманентность есть результат многотысячелетнего пути отвлечения и обобщения человеческого опыта в отражении действительности. Несомненно, что в своих истоках язык, его элементы и их отношения были прямым образом обусловлены действительностью, взаимоотношением людей и действительности. Но в то же время в самих истоках языка берет начало и процесс абстрагирования. Ибо в противном случае язык не смог бы быть средством общения и выражения мысли в обществе, пусть первоначально и весьма ограниченном по числу своих членов, но разделенном во времени и пространстве. Причем по мере развития общества эта разделенность росла. Надо полагать, известную долю абстрагированное™ язык получил от других доязыковых средств общения, с которыми язык первоначально употреблялся в единстве (см. гл. X).

При всей видимой независимости от конкретного предметного содержания и социальных факторов предельная грамматическая отвлеченность, как элемент формы, является необходимой для образования и выражения этого содержания. Грамматические абстракции и средства их выражения обеспечивают широкий классификационный (а следовательно, и в известном отношении познанный) охват отражаемых и обозначаемых явлений действительности, их организацию и оформление. Формальные абстракции воплощают многотысячелетний опыт человеческого сообщества, невозможный и недоступный для отдельного человека и тем самым экономящий умственную энергию говорящих.

Постоянно совершающееся в языке движение к отвлеченности не исключает, как писал Потебня, чувственно-наглядного, образного познания действительности. Природа языка и мышления человека такова, что она сочетает отвлеченные, формальные структуры с выражением с их помощью конкретного содержания, образующегося в индивидуальных, неповторимых речевых условиях. Антиномичность языка, диалектика абстрактного и конкретного, общего и частного,

свойственная самой природе языка, обеспечивает поступательное его развитие. Процесс абстрагирования, умножение в эволюции языка отвлеченных языковых знаков, моделей их типовых связей обеспечивает все больший охват явлений действительности и в итоге, по мере привлечения абстракций в речевой деятельности, ведет к все более точному и дифференцированному отражению действительности.

Внутренняя структура существенно определяет качественный облик языка. Наследуя прошлое, находясь в процессе изменения и систематизации, внутренняя структура одновременно участвует в отражении разнообразного актуального содержания. И в этом выполнении преходящих коммуникативных задач в полной мере используется прошлый опыт применения языка, его формально-структурное, семантическое наследие.

Внешняя структура языка прямым образом связана с обществом и в известной степени отражает его структуру; она чутко реагирует на общественные явления и процессы, закрепляет их в своих элементах, в распределении языковых ресурсов в зависимости от сфер и условий общения. Именно этими внешними для языка причинами объясняется существование в нем функциональных стилей, территориальных и социальных диалектов, подъязыков науки, семантических, понятийных, тематических полей, историзмов, неологизмов и др.

Язык — цельное системное и структурное образование. Поэтому между внутренней и внешней структурой языка не может быть жестких линий их разграничения. Границы между ними нечетки и подвижны. Но вместе с тем в строе языка наблюдается различение и поляризация единиц, их семантики, моделей их применения и связей, происходящих процессов по их зависимости или независимости от внеязыковых, общественных, субъективных факторов. Элементы внутренней и внешней структуры языка, будучи результатом исторически длительной эволюции языка, в равной степени участвуют в выполнении конкретных речевых задач.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒