Грамматические словосочетания с грамматическим сочетанием их частей

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 8Следующая ⇒

Такие словосочетания существуют, как я говорил, в языках, не имеющих форм отдельных слов. Сочетание частей словосочетания является грамматическим тогда, когда оно заключает в себе форму соединения слов в словосочетаниях. В этой форме формальною принадлежностью является самый порядок расположения слов в словосочетании; например, в первом слове обозначается такою постановкою слова несамостоятельная часть словосочетания, а во втором слове — самостоятельная часть словосочетания, или, наоборот, в первом слове обозначается самостоятельная часть словосочетания, во втором — несамостоятельная, или, наконец, может быть различие в этом отношении между местом несамостоятельной части в законченном и незаконченном словосочетаниях. Особенно развиты формы сочетания слов в словосочетаниях в китайском языке, где при посредстве их различаются главные и второстепенные части предложения, причем в самих значениях слов, соединяющихся в словосочетаниях, различаются известные классы значений. <...>

Г. Глисон Введение в дескриптивную лингвистику*

Глава V Морфема

1. <...> Было показано, что в звуковой системе английского языка имеется 46 основных элементов — 46 фонем. <...> Зафиксировав встречающиеся <...> фонемы, любое высказывание в английском языке можно будет точно опознать на основе одной лишь письменной фиксации.

* Глисон Г. Введение в дескриптивную лингвистику/Перевод с англ. М., 1959. С. 91-105.

Таковы те ценные результаты, которые дает установление фонем, составляющее неотъемлемую часть любого полного описания языка. Но для исчерпывающего анализа языка этого совершенно недостаточно. Как бы далеко мы ни вели исследование в этом направлении, мы ничего не узнаем о значениях высказываний в языке. Однако социальная функция любого языка заключается именно в передаче сообщений от говорящего к слушающему. Без этого речь была бы бесполезной и ее бы, вероятно, не существовало. Фонологический анализ языка, даже самый детальный, ничего не скажет нам о значении, поскольку сами фонемы не имеют прямой связи с содержанием. Фонемы — это всего лишь такие единицы, при помощи которых говорящий и слушающий отождествляют морфемы, не более того. Для любого дальнейшего изучения языка надо рассмотреть морфемы и их сочетания. При этом анализ системы языка переходит в совершенно иную плоскость.

2. Морфемы чаще всего представляют собой краткие последовательности фонем. Эти последовательности фонем повторяются, но не все повторяющиеся последовательности являются морфемами. Например, последовательность /é n/ при чтении предыдущего параграфа встречается 13 раз, последовательность /@v/ — 10 раз.* Последовательности, подобные /in/ и /@v/, можно с успехом изучать как явления английской фонологии и сделать ряд важных обобщений относительно этих и сходных с ними сочетаний. В отношении последовательности /é n/ этим исчерпывается все, заслуживающее сколько-нибудь серьезного внимания. Иначе обстоит дело в случае с /@v/; /@v/, будучи последовательностью фонем, в каждом из этих десяти случаев является еще, кроме того, и морфемой и участвует тем самым в построениях другого, более высокого типа, к которому /é n/ не имеет никакого отношения. Тот факт, что /é n/ встречается чаще, чем /@v/, ничего не меняет.

* Имеется в виду оригинальный английский текст — Прим. сост.

3. Различие между /@v / и /é n/ заключается в том, что в каждом из упомянутых выше 10 случаев /@v/ имеет значение, то есть определенную связь с определенным элементом структуры содержания языка. Напротив, /é n/ значения не имеет, за исключением тех случаев, когда оно образует часть некоторых последовательностей, таких, как /ké n/ can.

Будучи морфемой, /@v/ также находится в определенных отношениях с другими морфемами языка. Эти отношения бывают двух типов: во фразе study of language «изучение языка»* имеются некоторые значимые связи между /@v/ и морфемами, предшествующими /@v/ и следующими за ним в данном отрезке высказывания. Они характеризуют данный отрезок как таковой. Помимо этого, морфеме of присущи некоторые более общие связи, не ограниченные таким образом и составляющие, следовательно, часть системы языка в целом. К таким обобщениям мы приходим, сравнивая study of language со многими другими сходными сочетаниями. Так, например, за of обычно следует существительное, но не глагол. В известных конструкциях of можно заменить предлогом on: ср. the hat of the man «шляпа мужчины» и the hat on the man «шляпа на мужчине». В других случаях of можно заменить 's; ср. the hat of the man и the man's hat «шляпа мужчины». Эти более широкие связи являются предметом изучения особого раздела лингвистики — грамматики.

* Здесь и далее переводы введены составителями

4. <...> Лучше всего было бы определить морфему как наименьшую единицу грамматики. Но тогда грамматику придется определить как учение о морфемах и их сочетаниях, а такое определение — явная тавтология и, следовательно, уже не определение. Тем не менее оно все-таки помогает выделить нечто существенное. Морфема как основное понятие и не может быть определена иным, не тавтологическим образом. Поэтому вместо определения мы должны просто описать некоторые характерные черты морфем и дать некоторые общие правила для их узнавания. Это и будет сделано здесь и в последующих главах.

5. Некоторые морфемы можно охарактеризовать как наименьшие значимые единицы в структуре языка. Более точным было бы определение морфемы с точки зрения соотношения выражения и содержания, но для настоящей цели удобна менее точная формулировка. Под «наименьшей значимой единицей» мы понимаем такую единицу, которую нельзя расчленить, не разрушив или не изменив коренным образом ее значение. Например, /streynÊ %/ в strange «странный» является морфемой; оно имеет значение только как целое. Если /streynÊ %/ разделить, мы получим либо такие части, как /str/ и /eynÊ %/, которые не имеют никакого значения, либо /strey/, как в stray «заблудившийся», или /streyn/, как в strain «напряжение», которые обладают значениями, логически не связанными со значением /streynÊ %/. Любое членение /streynÊ %/ разрушает или коренным образом изменяет его значение. Следовательно, /streynÊ %/ подходит под наше определение морфемы как наименьшей значимой единицы в структуре языка.

Однако /streynÊ %né s/, как в strangeness «странность», хотя и имеет значение, — это уже не одна морфема. Его можно разделить на /streynÊ %/ и /né s/. Каждая из этих частей значима, и значение всего сочетания связано со значениями этих двух частей. Следовательно, / streynÊ %né s/ представляет собой соединение двух морфем.

6. Морфема не равна слогу. Иногда, как в случае /streynÊ %/ и многих других, морфема является одновременно и слогом. Но, например, /k@neté ké t/, как в Connecticut «Коннектикут (штат)», являясь одной морфемой, тем не менее содержит четыре слога. С другой стороны, и /gow/ и /z/ в goes «ид=ет» являются морфемами, хотя вместе они составляют всего лишь один слог. Морфемы могут состоять из одного или нескольких полных слогов, из частей слога или даже из любых сочетаний фонем, независимо от того, являются ли они слогами или нет.

7. Морфема может состоять и из одной фонемы, как, например, только что упомянутое /z/ в goes. Но фонема /z/ и соответствующая ей морфема /z/ далеко не тождественны. Фонема часто встречается там, где она не имеет никакого отношения к морфеме Примерами служат zoo /zú w/ «зоопарк» и rose /ró wz/ «роза», каждое из которых содержит /z/, но не имеет ничего общего по значению с /z/ в goes. Большинство морфем английского языка по своей протяженности колеблется от /z/ до /streynÊ %/, т.е. примерно от двух до шести фонем.

8. Часто два морфемных элемента бывают сходны по выражению, но различаются содержанием. Такие пары называются омонимичными (омофонами), что значит (букв.) «звучащие одинаково». Так, /z/ является морфемой и в goes /gó wz/ «ид=ет» и в goers /gó w@rz/ «ходок=и», но это не одна и та же морфема, /z/, означающее «3-е лицо единственного числа», и /z/, означающее «множественное число», являются омофонами. Сочетания морфем могут быть, кроме того, омонимичными как другим сочетаниям морфем, так и отдельным морфемам. Ср., например, /rowz/ в Не rows the boat «Он гребет в лодке»; They stood in rows «Они стояли рядами» и That flower is a rose «Тот цветок—роза».

9. Определяя морфему как наименьшую значимую единицу в структуре языка, нужно попытаться избежать неправильного понимания слов meaningful «значимый» и meaning «значение». Meaning «значение» должно обозначать отношения, которые существуют между морфемами как частями системы выражения какого-либо языка и соответствующими единицами в системе содержания того же языка Морфема — это наименьшая единица в системе выражения, которая непосредственно соотносится с той или иной частью системы содержания.

Употребление термина meaning «значение» в его общепринятом смысле часто приводит к недоразумениям. Однако, употребленный с осторожностью, он послужит вполне приемлемым рабочим термином. Так, например, можно сказать, что cat «кошка» имеет значение, поскольку оно относится к определенному виду животных. Но оно также может быть применено и к людям, обладающим определенными индивидуальными характерными особенностями. В подобном же смысле можно сказать, что и go «ходить» обладает каким-то значением, поскольку оно обозначает, в частности, движение предмета. Но трудно и даже бесполезно пытаться точно установить, каково это движение. Ср. Не goes home. «Он идет домой»; John goes with Mary. «Джон сопровождает Мэри.» и The watch goes. «Часы идут». Go может относиться и к совершенно неподвижному предмету: например This road goes to Weston. «Эта дорога ведет в Уэстон». Эти различия в соотнесенности с внешним миром можно отчасти объяснить, предположив, что говорящий на английском языке научился так систематизировать содержание, что эти различные элементы опыта объединяются им в единую категорию. Значение go — это взаимосвязь между морфемой /gow/ и точкой в системе содержания, где все указанные явления сводятся воедино. <...>

11. У некоторых морфем значение в смысле соотнесенности с явлениями человеческого опыта за пределами языка полностью или в значительной мере отсутствует. Рассмотрим to в I want to go «я хочу пойти». Элементы I, want и go соотносятся через посредство структуры содержания английского языка с различными сторонами человеческого опыта. Но невозможно найти какой-либо определенный фактор в ситуации, который можно было бы рассматривать как «значение» to. Вместе с тем to все же выполняет какую-то функцию, поскольку без него *I want go бессмысленно. (Знак * используется для указания на то, что приведенная форма или не засвидетельствована, или невозможна.) То просто отвечает существующему в структуре английского языка требованию, согласно которому go не может следовать за want без to. Подобную функцию нельзя подвести под традиционное содержание, которое обычно вкладывается в слово «значение», но в том смысле, в каком мы используем его здесь (взаимосвязь между выражением и содержанием), «значение», правда с небольшой натяжкой, может включать и эту функцию.

12. Значение cat можно разъяснить (разумеется, лишь частично) человеку, не говорящему на английском языке, указав на животное, которое cat обозначает. Но объяснить таким же способом значение to невозможно. Вместо этого было бы необходимо привести ряд случаев его употребления и тем самым выделить контексты, в которых to встречается регулярно, контексты, в которых оно может встречаться, и те контексты, в которых оно встречаться не может (например, *I can to go.). Иными словами, to имеет характерную для него дистрибуцию (распределение). Для иностранца именно дистрибуция является наиболее бросающимся в глаза признаком подобной морфемы и, следовательно, ключом к раскрытию ее значения.

Дистрибуция характеризует не только морфемы, подобные to, но и все другие морфемы. Cat может встречаться в I saw the—, но не в I will— home. Go, напротив, может встречаться во втором, но не в первом случае. Дистрибуция какой-либо морфемы — это сумма всех контекстов, в которых она может встречаться, в отличие от тех контекстов, в которых она встречаться не может. Полное понимание какой-либо морфемы подразумевает понимание как ее дистрибуции, так и ее значения в обычном смысле. Отчасти именно по этой причине в хорошем словаре всегда приводятся примеры, иллюстрирующие употребление слов. Словари, лишенные иллюстративного материала, имеют весьма ограниченную пригодность, а часто даже вводят в заблуждение.

13. Тождество морфем может быть установлено только путем сравнения различных отрезков языка. Если можно найти два или более отрезков, имеющих некоторые общие для всех черты выражения и некоторые общие для всех особенности содержания, тогда одно требование будет выполнено и эти отрезки можно предположительно считать единой морфемой с определенным значением. Так, boys /bO2yz/ «юноши», girls /g@2rlz/ «девушки», roads /ró wdz/ «дороги» и т.д. сходны тем, что содержат s /z/ и имеют значение «два и более». Мы, поэтому, определяем s /z/ как морфему, имеющую значение множественного числа. Но для полного доказательства этого еще недостаточно: должно существовать еще какое-то различие между отрезками со сходным значением и содержанием — отрезками, содержащими гипотетические морфемы, и другими, не содержащими их. Сравнение boys /bO2yz/: boy /bO2y/ служит для подтверждения только что рассмотренного примера. Необходимость такого условия вытекает из наличия следующих слов: bug /b@2g/ «клоп», bee /bí y/ «пчела», beetle /bí yté l/ «жук», butterfly /b@2t@rflá y/ «бабочка». Смешно было бы предполагать, что, поскольку все эти слова включают /b/ и все обозначают определенный вид насекомых, /b/ должно быть морфемой. Но это кажется смешным только потому, что английский язык для нас родной и мы знаем, что /@g/, /iy/, /iyté l/ и /@t@rflay/ не существуют как морфемы, которые можно ассоциировать с данными словами. И наконец, необходимо убедиться, что нами вычленена действительно отдельная морфема, а не сочетание морфем. <...>

14. Когда имеешь дело с родным языком, многое из того, о чем говорилось выше, кажется лишним. Это происходит потому, что подобные сравнения неоднократно производились в прошлом, если не сознательно, то бессознательно. Мы можем устанавливать тождество морфем английского языка без детального сравнения потому, что большинство из них мы уже отождествили. О том, что это относится даже к маленьким детям, свидетельствуют ошибки, которые обычно встречаются в их речи. Ребенок слышит и учится ассоциировать show /š ó w/ «показывать» с showed /š ó wd/ «показывал», tow /tó w/ «тянуть» с towed /tó wd/ «тянул» и т.д. и на основании этого предполагает, что go /gó w/ нужно таким же образом ассоциировать с /gó wd/. В данном конкретном случае он, конечно, не прав, но он прав в принципе. Он явно проделал морфемный анализ, и ему остается только узнать границы, в пределах которых установленная им модель имеет силу.

15. Некоторые конструкции, составленные из морфем, имеют строго установленный порядок. Например, обычным словом английского языка является re-con-vene «вновь созывать» (дефисы проставлены для отделения одной морфемы от другой), но не *соп-ге-vene или *re-vene-con. Последние не только необычны по звучанию и виду, но также и бессмысленны для говорящего на английском языке. Значение слова зависит не только от состава наличных морфем, но также и от порядка их следования.

Другие конструкции допускают некоторую, но только частичную, свободу расположения. Так, возможны и Then I went «Тогда я пошел» и I went then «Я пошел тогда», и между ними существует лишь небольшое различие в значении. Но *Went then I звучит невразумительно, потому что это сочетание отходит от установленной в английском языке структуры. В целом, в тех построениях, элементы которых связаны более тесно (как, например, в словах), порядок следования закреплен более строго, а конструкции с меньшей спаянностью элементов (как предложения) допускают большую свободу. Но даже более длинные построения имеют некоторые определенные ограничения, причем иногда весьма тонкие, касающиеся порядка следования элементов. Например, сочетания John came. He went away «Джон пришел. Он ушел» могут навести на мысль, что оба эти действия совершил Джон. Но Не came. John went away «Он пришел. Джон ушел» не могло бы иметь этого значения. Точная соотнесенность с лицом должна предшествовать местоименной соотнесенности с тем же самым лицом, если нет каких-либо особых уточнений. В этом своеобразие структуры именно английского языка, но не логики и не общей природы языка, поскольку некоторые другие языки имеют совершенно иные правила.

16. Языку присущ фиксированный порядок морфем в определенных конструкциях и в то же время известная степень свободы. В этом находит выражение системный характер структуры языка, составляющий подлинную сущность речи. Дело лингвистической науки описать эти принципы расположения (аранжировки) возможно более исчерпывающе и сжато. Такое описание и есть грамматика языка. <...>

В том смысле, в каком данный термин использован в настоящей книге, грамматика охватывает два удобных, но не вполне четко разграниченных подраздела: морфологию — описание более тесно спаянных соединений морфем, то есть, грубо говоря, того, что обычно называется «словами», и синтаксис — описание более крупных соединений, включающих в качестве основных единиц соединения, охарактеризованные при определении морфологии языка. В понимании некоторых лингвистов термин морфология охватывает оба подразделения, и в этом случае он эквивалентен употребляемому здесь термину грамматика.

17. Грамматику какого-либо языка нельзя сформулировать в виде правил аранжировки отдельных морфем. Это неудобно, поскольку общее число морфем в любом языке для этого слишком велико. Однако всегда оказывается возможным сгруппировать морфемы в определенные классы, каждому из которых присуща характерная для него дистрибуция (распределение). Структуру высказываний в языке можно охарактеризовать тогда при помощи таких классов морфем. Тем самым материал, который надлежит описать, должным образом ограничивается.

Например, walk «идти», talk «говорить», follow «следовать», call «звать» и др. образуют обширный класс морфем. Точно так же s (обозначающее 3-е лицо единственного числа), еd и ing (показатель прошедшего времени и показатель причастия настоящего времени) составляют менее обширный класс, причем они могут встречаться, лишь непосредственно следуя за одной из морфем первой группы (или за какой-либо эквивалентной конструкцией). Морфемы первой группы могут непосредственно предшествовать какой-либо из морфем второй группы, но могут встречаться и отдельно. Иначе говоря, формы walks, walked, walking и walk встречаются. Но в *swalk или *ingwalk порядок нарушен, и формы эти, следовательно, невозможны. Форма *walkeding непонятна, так как ing не может следовать за еd. Не встречается также shelfed, поскольку shelf «полка» принадлежит к другому классу, морфемы которого никогда не предшествуют еd. Все эти и многие другие подобные им факты можно подвести под сравнительно небольшое число простых формул, относящихся к определенным классам морфем. С другой стороны, составить полный список всех возможных и невозможных последовательностей морфем даже в пределах какого-либо строго ограниченного отрезка английского языка было бы затруднительно, а при увеличении числа рассматриваемых морфем — абсолютно невозможно.

18. Наиболее обширными и многочисленными классами морфем в английском языке, классами, встречающимися почти во всех языках мира, являются корни и аффиксы. Walk, talk, follow и т.д. — это один из классов корней; shelf, rug, road «полка, ковер, дорога» и т.д. — другой. Огромное большинство морфем английского языка составляют корни; число их достигает многих тысяч. Такие морфемы, как -s, -ed, -ing и т.д., — аффиксы. В дальнейшем аффиксы приводятся с дефисом, указывающим на способ их присоединения.

Определение этих двух классов, применимое для всех языков, было бы чрезвычайно сложным, и здесь в нем, пожалуй, нет особой необходимости. Гораздо легче дать определение корней и аффиксов применительно к одному какому-либо языку. Аффиксы, как правило, лишь дополняют корни, которые являются центрами таких образований, как слова. Корни часто длиннее аффиксов и превосходят их по численности.

19. В данном параграфе будут определены два разных типа аффиксов, которые имеются в английском и многих других языках. Префиксы — это аффиксы, стоящие перед корнем, с которым они связаны очень тесно. Примеры: англ. /priy-/ в слове prefix «при=ставка», /riy-/ в refill «пере=наполнить» и /iŋ -/ в incomplete «не=полный». Префиксы встречаются также и во многих других языках. Ср. древнееврейское /b@-/ «в» в слове /b@bá yit/ «в доме» и /hab-/ со значением определенного артикля в /habbá yit/ «определенный дом»; ср. /bá yit/ «дом вообще». Суффиксы — это аффиксы, следующие за корнем, с которым они весьма тесно связаны. Ср. англ. /-iz/ в слове suffixes «суффикс=ы», /iŋ -/ в going «ид=ущий» и /-iš / в boyish «мальчиш=еский». Суффиксы также представляют собой обычное явление во многих других языках. Ср. швед. -еп (постпозитивный определенный артикль) в dagen «определенный день» и швед. -аr (суффикс множественного числа) в dagar «дни» (ср. dag «день»).

Отметим, что в английском языке встречаются и префикс /iŋ -/ и суффикс /iŋ -/, которые могут сочетаться с одной и той же морфемой: incomplete /iŋ k@mplí yt/ и completing /k@mplí ytiŋ / «дополняющий». Положение этих аффиксов в слове и обусловливает различие между ними.

20. Аффиксы могут присоединяться как непосредственно к корню, так и к сочетанию корня с одной или несколькими морфемами. Все это в целом составляет основу слова. Основа — это любая морфема или сочетание морфем, к которым можно присоединить аффикс. Английское слово friends /fré ndz/ «друзья» содержит основу /frend/, которая является одновременно корнем, и аффикс /-z/; friendships /fré ndš ips/ «дружеские связи» содержит аффикс /-s/ и основу /fré ndš ip/, которая, однако, не совпадает с корнем, так как состоит из двух морфем. Основы или слова, содержащие два или более корней, называются сложными. Так, blackbird /blǽ kb@rd/ «черный дрозд» — сложное слово, состоящее из двух корней — /blæ ck/ «черный» и /b@rd/ «птица», a blackbirds «черные дрозды» состоит из сложной основы и аффикса.

21. В некоторых языках определенные аффиксы служат прежде всего для основообразования и кроме этой функции не имеют как таковые никакого иного назначения в языке. Такие морфемы можно назвать основообразующими. Греческое /thermos/ «теплый» состоит из корня /therm-/, основообразующего /-о-/ и конечного аффикса /-s/. Последний, показывая, в частности, что слово может выступать в предложении в качестве подлежащего, не может быть присоединен к корню непосредственно. Форма /*therms/ невозможна. Подобные основообразующие элементы весьма распространены в греческом языке.

Сложные слова в греческом языке образуются обычно путем сложения основ, а не корней. В английских словах, построенных по образцу греческих или образованных от греческих корней, суффиксы в конце слова или утрачиваются, или меняют свою форму, но основообразующий элемент первой основы полностью сохраняется. Thermometer составлен из основ thermo- и meter; первая из них образована от корня therm- путем добавления основообразующего элемента -о-. Отсюда ясно, почему в словах этого типа столь часто встречается -о-: morph-o-logy, ge-o-graphy, phil-o-sophy и т.д.

Здесь необходимо сделать следующую оговорку: -о- является морфемой в английском языке не потому, что оно было морфемой в греческом, но потому, что выделение его обусловлено определенными фактами структуры английского языка. Мы не можем согласиться с делением слова thermometer на thermo-meter или therm-ometer, ибо сравнение с isotherm показывает, что морфема здесь therm-, a meter может выступать в качестве отдельного слова. Ни thermo-, ни -ometer поэтому не представляют собой одну морфему. Знание того, что морфема -о- ведет свое происхождение из греческого языка, может помочь при знакомстве с историей этой английской морфемы, но и только. Никакого другого значения для структуры английского языка этот факт не имеет.

22. Некоторые морфемы имеют одну и ту же форму во всех окружениях, например англ. /iŋ /, как в coming, walking и т.д. <...> В других случаях морфема выступает в разных вариантах. Так, окончание множественного числа -s произносится обычно как /-z/ в boys /bO2yz/, как /-s/ в cats /kǽ ts/, и как /-é z/ в roses /ró wzé z/. Несмотря на различие в форме, ни один говорящий на английском языке не усомнится в том, что это в известном смысле одно и то же. Такое языковое восприятие подтверждается при изучении употребления этих трех морфем. Анализ обширного материала показывает, что встречается только после и что ни /-s/, ни /-é z/ в этом окружении не наблюдаются, /-s/ и только /-s/ встречается после /р t k f θ /. /-z/ зафиксировано после всех остальных согласных и всех гласных. Выбор правильной морфемы происходит автоматически и для говорящего на английском языке почти безошибочно:; более того, нарушение этого правила может быть лишь сознательным, причем не имеет никакого значения, было или нет данное слово известно говорящему раньше: словосочетание two taxemes большинство прочитает как /tû w⁺tǽ ksiymz/. He все правильно произнесут основу taxeme, но все без исключения произнесут здесь -s как /-z/.

При описании таких случаев (а они встречаются часто) лингвисты разграничивают два понятия — понятие морфемы и понятие алломорфы. Алломорфа — это вариант морфемы, встречающийся в определенных окружениях. Морфема — это группа из одной или нескольких алломорф, объединяемых по признаку общности (обычно легко устанавливаемой) дистрибуции и значения. Так, /-é z/, /-s/ и /-z/, о которых говорилось выше, являются тремя алломорфами одной морфемы, потому что они имеют определенную установленную дистрибуцию, указанную выше, и одинаковое значение.

23. Понятие алломорф и морфем, как и других «алло-» и «-ем», является одним из основных понятий дескриптивной лингвистики. Трудно переоценить их значение как средства проникновения в тайны функционирования языка. Эти понятия связаны с двумя основными единицами лингвистического анализа — фонемой и морфемой — и с другими, менее важными понятиями, такими, как графема. Именно благодаря разграничению морфемы и алломорфы и пр. и стало возможным дальнейшее успешное развитие теории и методов лингвистики. Неприменимость (насколько нам известно) самого принципа разграничения подобных единиц в некоторых связанных с языкознанием дисциплинах составляет основное различие между языкознанием и другими науками, изучающими поведение человека.

24. Всякое явление считается обусловленным, если оно регулярно встречается в определенных устанавливаемых условиях. Это не означает, что оно этими условиями вызывается. Мы хотим лишь сказать, что они так или иначе встречаются одновременно и одно можно предсказать на основании другого. Where there's smoke there's fire «Где дым, там и огонь» и Where there's fire there's smoke «Где огонь, там и дым» — обе эти фразы выражают причинную связь. Только одна из фраз может быть понята как выражение причины, и нет никакой необходимости предполагать, что каждая из них ее обязательно выражает. Три алломорфы морфемы множественного числа /-z/, /-s/ и /-é z/ обусловлены, поскольку каждая из них встречается в известных, строго определенных условиях. В данном случае обусловливающим фактором является фонетическая природа предшествующих фонем /-z/ встречается только после звонких звуков, /-s/ — только после глухих, a /-é z/ — после круглощелинных фрикативных и аффрикат. Мы можем поэтому сказать, что они обусловлены фонологически. Это значит, что если нам известны условия дистрибуции, мы можем точно предсказать, какая из трех алломорф будет использована в том или ином месте. Поскольку английский язык является нашим родным языком, выбор алломорф производится нами автоматически и подсознательно. Как лингвисты мы можем сформулировать наши языковые привычки в виде дескриптивных правил и на их основе сознательно осуществить выбор той или иной алломорфы. Правила же имеют значение лишь постольку, поскольку они приводят к тем же результатам, что и подсознательные привычки говорящего.

Этот автоматический выбор — часть структуры английского языка, и им следует овладеть. Он отнюдь не является «естественным», хотя и кажется таковым. Иностранцу он может показаться совершенно неестественным. Более того, указанная дистрибуция не является единообразной для всего английского языка: в Виргинии, в районе Голубых гор, /-é z/ употребляется не только после /s z š ž č j%/, но также после /sp st sk/. Так, wasps, posts, tasks «осы, столбы, задачи» произносятся как /wá spé z/, /pó wsté z/, /fǽ ské z/, a не как /wá sps/, /pó wsts/, /tǽ sks/, что характерно для большинства диалектов И в том и в другом случае форма фонологически обусловлена, а выбор ее осуществляется совершенно автоматически и закономерно Речь идет о разных правилах дистрибуции, и каждое из них представляется говорящим вполне естественным.

25. Выбор алломорф может быть также обусловлен морфологически В таком случае выбор алломорфы определяется конкретной морфемой или морфемами, образующими контексты, а не какими-либо фонологическими особенностями Так, множественное число от ох «бык» — oxen /á ksé n/ «быки», где /-é n/ — алломорфа морфемы множественного числа, сочетающаяся лишь с одним этим корнем /aks/ Для говорящих на английском языке и знающих это слово <...> /-é n/ ставится после /aks/ автоматически, а форма /*á ksé z/ отвергается как неправильная. Выбор /-é n/ никак фонологически не обусловлен boxes, foxes, axes «ящики, лисы, топоры» фонологически сходны, но в них используется /-é z/. Использование /-é n/ связано со своеобразием морфемы /aks/ как таковой, т.е. обусловлено морфологически. <...>

Л. В. Щерба О частях речи в русском языке*

В последние десятилетия в русском языкознании по поводу пересмотра содержания элементарного курса русской грамматики всплыл очень старый вопрос о так называемых «частях речи». В грамматиках и словарях большинства старых, установившихся языков существует традиционная, тоже установившаяся номенклатура, которая в общем удовлетворяет практическим потребностям, и потому мало кому приходит в голову разыскивать основания этой номенклатуры и проверять ее последовательность. В сочинениях по общему языкознанию к вопросу обыкновенно подходят с точки зрения происхождения категории «частей речи» вообще и лишь иногда — с точки зрения разных способов их выражения в разных языках, и мало говорится о том, что сами категории могут значительно разниться от языка к языку, если подходить к каждому из них как к совершенно автономному явлению, а не рассматривать его сквозь призму других языков.

* Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность Л., 1974. С. 77-100.

Поэтому, может быть, не бесполезно было предпринять полный пересмотр вопроса применительно к каждому отдельному языку в определенный момент его истории. Не претендуя на абсолютную оригинальность, я попробую это сделать по отношению к современному живому русскому языку образованных кругов общества. <...>

Прежде чем перейти, однако, к русскому языку, я позволю себе остановиться на некоторых общих соображениях.

1. Хотя, подводя отдельные слова под ту или иную категорию («часть речи»), мы получаем своего рода классификацию слов, однако самое различение «частей речи» едва ли можно считать результатом «научной» классификации слов. Ведь всякая классификация подразумевает некоторый субъективизм классификатора, в частности до некоторой степени произвольно выбранный principium divisionis. Таких principia divisionis в данном случае можно было бы выбрать очень много, и соответственно этому, если задаться целью «классифицировать» слова, можно бы устроить много классификаций слов, более или менее остроумных, более или менее удачных. Например, можно разделить все слова на слова, вызывающие приятные эмоции, и слова безразличные; или на основные и производные, а первые — на слова одинокие, не имеющие родственных связей, и на слова, их имеющие, и т.п. <...> Д. Н. Ушаков в своем отличном учебнике по языковедению прямо учит, что возможны две классификации слов — по значению и по формам.

Однако в вопросе о «частях речи» исследователю вовсе не приходится классифицировать слова по каким-либо ученым и очень умным, но предвзятым принципам, а он должен разыскивать, какая классификация особенно настойчиво навязывается самой языковой системой, или, точнее, — ибо дело вовсе не в «классификации», — под какую общую категорию подводится то или иное лексическое значение в каждом отдельном случае, или, еще иначе, какие общие категории различаются в данной языковой системе.

2. Само собой разумеется, что должны быть какие-либо внешние выразители этих категорий. Если их нет, то нет в данной языковой системе и самих категорий. Или если они и есть благодаря подлинно существующим семантическим ассоциациям, то они являются лишь потенциальными, но не активными, как, например, категория «цвета» в русском языке.

3. Внешние выразители категорий могут быть самые разнообразные: «изменяемость» слов разных типов, префиксы, суффиксы, окончания, фразовое ударение, интонация, порядок слов, особые вспомогательные слова, синтаксическая связь и т.д., и т.д.

Изменяемость по падежам является признаком существительных и прилагательных в русском языке*, однако в латинском и глагол может склоняться (ср. gerundium). Изменяемость по лицам в очень многих языках служит признаком глагола; однако есть языки, где и имена могут спрягаться, т.е. изменяться по лицам (см.: А. Руднев. Хори-бурятский говор, вып. 1. [СПб.—Пгр., 1913-1914], стр. XXXVIII). Отсюда следует, между прочим, что мнение, будто категория лица является исключительно глагольным признаком, основано на предрассудке.

* Впрочем, едва ли мы потому считаем стол, медведь за существительные, что они склоняются: скорее мы потому их склоняем, что они существительные. Я полагаю, что все же функция слова в предложении является всякий раз наиболее решающим моментом для восприятия Иначе обстоит дело, когда вопрос идет о генезисе тон или иной категории, и не только в филогенетическом аспекте, но и в онтогенетическом: тут важна вся совокупность лингвистических данных — морфологических, синтаксических и семантических.

Самая изменяемость глагола по лицам может быть выражена окончаниями, как в латинском: ат-о, am-as, am-at, или особыми префиксами, как во французском: j 'aime, tu aimes, il aime (ср. местоимения: moi, toi, lui), или в русском: я любил, ты любил, он любил (полный параллелизм этих форм с формами praesentis: я люблю, ты любишь, он любит, одинаковость синтаксических связей, отсутствие таких форм, как любилый, и т.д. — все это обусловливает восприятие всех этих форм как форм одного и того же слова — глагола любить).

Член европейских языков — является основным признаком существительного: нем. handeln — «действовать», das Handeln— «действование».

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒