Современные тенденции этносоциального развития в мире. Межэтнические конфликты

⇐ ПредыдущаяСтр 31 из 32Следующая ⇒

В зарубежных, а в последнее время и в отечественных публицистических и научных публикациях нередко встречается утверждение, что завершающийся XX в. следует характеризовать как век национальных идеологий, национальных движений, - век национализма. Едва ли это утверждение можно принять безоговорочно. Прежде всего, как показано во всех предшествующих главах, этнические процессы, и в том числе разнообразные межэтнические взаимодействия, составляют один из существенных аспектов всей истории человечества. Кроме того, взаимодействия между этносами, в особенности позитивные связи в форме сотрудничества и обмена, - суть условия и факторы прогресса культуры, техники и социальной жизни.

Тем не менее наименование XX столетия веком национальных движений отчасти имеет свое историческое оправдание в том, что более высокий темп и более интенсивный тип социального развития в целом сказался и в усилении межэтнических взаимодействий и национально-освободительных движений. Приобретение самостоятельности Норвегией и Ирландией, а позднее, после Октябрьской революции 1917 г., Польшей, Финляндией, Литвой, Латвией и Эстонией, возникновение национальных государств в центральной Европе и на Балканах в Результате развала Австро-Венгерской империи и султанской Турции, распад мировой колониальной системы в 50-60-е годы в итоге разносторонних антиколониальных усилий - Китайской народной революции, освободительных войн в Индонезии, Индокитае, Бирме и Алжире, образования независимых государств в Индии и Пакистане, а позднее в Черной Африке, общественных движений, деятельности ООН и других событий - все это свидетельства, указывающие на интенсификацию действия этнических факторов в истории, которая творится, как говорят, почти на глазах ныне живущего поколения.

Наконец, центробежные тенденции, получившие преобладающее значение в 90-е годы и приведшие к образованию группы национальных государств вместо бывшего СССР, а также трения и конфликты на этнической почве и с этническим оттенком, которые в настоящее время то и дело возникают даже в самых, казалось бы, благополучных регионах мира (например, противоречия между фламандцами и валлонами в Бельгии или же между франкоканадцами и англоканадцами в Канаде) убедительно показали, что этнический фактор продолжает быть существенным и актуальным.

Изучение сложившейся к нашему времени, т.е. к началу XIX в., и реально отражаемой этнологией этнической картины мира позволяет констатировать не только тот бесспорный факт, что современные этносы сильно дифференцированы по типам преобладающих экономико-социальных отношений, по религиозно-конфессиональной принадлежности, языковым группам и просто по величине, т.е. численности, но и то несомненное обстоятельство, что общее число этносов и этнических языков постоянно сокращается. Всего 18 наиболее крупных народов составляют более половины человечества; около 4/5 населения Земли составляют народы, численность каждого из которых превышает 10 млн человек. Среди крупнейших этносов планеты насчитывается семь супергигантов, превышающих по численности 100 млн человек - это китайцы (более 1 млрд человек), хиндустанцы (более 310 млн человек), североамериканцы США (более 185 млн человек, без афроамериканцев - более 150 млн человек), бенгальцы (более 166 млн человек), русские (около 135 млн человек), японцы (более 120 млн человек). Таким образом, если принять в расчет, что доля народов, насчитывающих менее 1 млн человек, не превышает 3, 2% от общей численности человечества, то станет более понятно, почему современные межэтнические процессы столь часто приобретают этноинтегративную направленность.

Выше уже говорилось о том, что подавляющему большинству стран, даже так называемых однонациональных, свойственна та или иная мера полиэтничности. При этом государство, как правило, стремится к тому, чтобы в его границах господствовал один язык (по крайней мере этот один или единственный язык стараются сделать государственным или официальным, либо уж, по меньшей мере, языком межнационального общения). Государство, вводящее обычно административную и всякую иную унификацию, чаще всего поддерживает какое-нибудь одно вероисповедание (церковное объединение) и какую-нибудь одну национальную профессиональную культуру.

Более того, некоторые молодые государства, лишь недавно освободившиеся от колониальной зависимости и, как почти все бывшие колонии, полиэтничные по своему этническому составу, в ряде случаев брали на себя непосильную задачу формирования (создания, " строительства" ) новых этнонаций (индонезийской, нигерийской и многих др.). Этнонаций, однако, не возникли, но усилия, направленные на межэтническую интеграцию, отчасти не пропали даром. Они способствовали складыванию хозяйственно-культурных объединений иного порядка — этнополитических государственных общностей. Там, где государство оказывалось сильным, а тенденции этносоциального развития преобладающими, такие этнополитические общности проявили жизнеспособность (Индия, Индонезия, Мексика, Перу, Китай).

Там, где национальная политика осуществлялась в форме запретов, репрессий и депортаций, этнополитические общности, казалось бы, испытанные историей (СССР, СФРЮ), оказались неустойчивыми и прекратили свое существование. Именно здесь коренится одна из важнейших причин борьбы подавляемых этносов за равноправие их языков, культур, вероисповеданий, борьба против чрезмерной централизации и культурно-языкового притеснения, а также в поддержку административной автономии или национально-государственного суверенитета.

Общественное разделение труда, сопряженное с неравномерным распределением природных и трудовых ресурсов, в XX в. вызвало к жизни крупные миграционные перемещения населения. Интенсивное развитие трудоемких (т.е. требующих больших объемов трудовых ресурсов) отраслей промышленности стало одной из решающих причин роста городов (урбанизации в узком смысле слова) и распространения городских стандартов жизни на аграрные (сельскохозяйственные) районы и сельское население. Численность городского населения в мире, сильно варьирующая по странам и континентам, в целом на планете составляет около половины всех жителей Земли. Потребность в многочисленных малоквалифицированных и дешевых рабочих кадрах провоцировала движение их в города и существенно изменила во многих регионах мира этнический состав городских поселений. Именно в связи с этими процессами возникли большие группы иноэтничного населения в крупных и крупнейших городах Европы и Америки (негритянское население в Лондоне, алжирцы в Париже, выходцы из Индии в городах Южной Африки, турки в городах Германии, представители индейских народностей в Мехико и т.п.).

В нашей стране процесс урбанизации, не менее интенсивный, чем в других регионах мира, приобретал, однако, подчас существенные черты местного своеобразия. Так, в крупных городах - столицах национальных республик Урало-Поволжья (которые до Октябрьской революции 1917 г. были русскими городами) сформировалось городское население из представителей местных этносов, и эти города приобрели в значительной мере такой состав населения, который стал отличаться этнической сложностью и мозаичностью.

В течение последнего столетия интенсивность и частота межэтнических взаимодействий получили подкрепление в весьма широком распространении национально-смешанных браков и семей. Не следует, конечно, думать, будто межэтническая брачность и смешанные по этнической композиции семьи - это нечто совершенно новое в эволюции этнической ситуации. Такое заключение было бы ошибочным, так как межэтнические браки, добровольные или принудительные межэтнические связи имелись на всем протяжении человеческой истории (в особенности при массовых миграциях, в которых участвовали преимущественно мужчины, при длительных контактах в межэтнических порубежьях при осуществлении крупных строительных работ, а также в условиях городского расселения). Тем не менее массовое формирование смешанных семей в XX в. — это примечательная и типичная черта эпохи, вызвавшая к жизни даже специальную теорию - теорию этнической эндогамии.

Смысл теории состоит в том, что семье отводится решающая роль в процессе воспроизводства этнофоров и, следовательно, этноса. " Механизм" воспроизводства с этой точки зрения обусловлен тем, что подавляющее большинство лиц, принадлежащих к каждому этносу, вступает в браки и образует семьи с партнерами той же этнической принадлежности, т.е. налицо этническая эндогамия; этноэкзогамные (смешанные) браки и семьи, впрочем, могут иметь место, но их число не должно превышать 20-25%; в противном случае может произойти " прорыв эндогамии" и этнос подвергнется ассимиляции. Описанная концепция основана на значительном числе наблюдений: действительно уровень межэтнической брачности народов, имеющих более или менее нормальное воспроизводство, обычно не превышает 12-15%.

Следует, впрочем, заметить, что попытки воспрепятствовать усилению роста межэтнических браков (это типично для откровенно националистических режимов и политических партий) обычно не приводят к успеху: объективный процесс межэтнического взаимодействия в сфере семьи едва ли может быть остановлен. Вопрос об этнической принадлежности детей от смешанных браков чаще всего разрешается в пользу той этнической среды, в которой эти дети проходят социализацию - материнской, отцовской, а нередко - и какой-нибудь третьей.

В числе наиболее важных, хотя внешне и неярких, изменений в строении современных этносов нужно указать на быстрые сдвиги в их социальном составе. Интенсивная, почти взрывная индустриализация, а также аграрные кризисы, совершающиеся во многих регионах и странах, превратили массы крестьян-общинников в рабочих, мелких торговцев, безработных, заставив большинство их переселиться в города. Адаптация к городским условиям, трудная сама по себе, для них часто сопряжена с желательностью, а порой с необходимостью усвоения другого языка, других культурных навыков. Например, в ряде городов Индии это отчасти связано с включением в местную англоязычную культуру, в Алжире - во франкоязычную, в бывшем Советском Союзе, а теперь в России и странах СНГ это сопряжено с включением (хотя бы частичным) в русскоязычную культуру и т.п.

Подобная интеграция в сложные, нередко маргинальные (крайние, промежуточные) условия особенно часто требуется от национальной интеллигенции (работников, занятых умственным трудом). Чиновники-управленцы и офицеры вооруженных сил, врачи и учителя, адвокаты и инженеры - они нередко вступают в конкурентные отношения, в которых этническая принадлежность играет определенную роль. Обладая более развитым (сравнительно с другими социальными слоями) сознанием и самосознанием, именно эти люди чаще других ставят и формулируют проблемы, имеющие этническую окраску. Именно среди них обычно появляются личности, принимающие на себя роль представителя нации (в науке, политике, общественной жизни и т.п.), роль национального лидера или героя и проч.

Претензии на выполнение этих последних функций особенно часто предъявляют члены в каждом этносе небольшой, но влиятельной социальной группы художественно-гуманитарной творческой интеллигенции (писатели, журналисты, художники, научные работники гуманитарного профиля и др.). Положение и функции этой группы сложны, так как сущность ее деятельности состоит в противоречивом сочетании национальных (этнических) и интернациональных (региональных или общечеловеческих) начал. Создать динамическое равновесие обоих начал психологически трудно, в силу чего представители национальной художественной интеллигенции самим своим положением побуждаются к импульсивным, эмоциональным реакциям в особенности в тех случаях, когда их профессиональные интересы, отождествляемые ими с интересами своего этноса (нации), подвергаются ущемлению или кажутся им ущемленными.

Рассматривая каждую из компонент этноса, как они функционируют в конце XX в., приходится сделать заключение, что все компоненты в нашу эпоху переживают существенные перестройки - каждая в отдельности и все вместе как целостность. Наблюдая все это, трудно отказаться от мысли, что современное общество находится в преддверии качественных сдвигов, которые должны произойти с этносами в предстоящие десятилетия. Не исключено, что ведущим генератором ожидаемых сдвигов глобального характера станут радикальные изменения в тех секторах производительных сил, которые наиболее тесно сопряжены с процессами, выражающими и символизирующими совершающуюся научно-техническую революцию, автоматизацию производства, уплотнение информационных полей в связи с компьютеризацией, ростом объемов информационных потоков, проходящих через средства массовой информации и т.п.

Естественно, далее, предположить, что обсуждаемые процессы также будут подчинены закону неравномерности, как и глобальные этнические процессы. В контексте этого становится понятнее значение переходных, маргинальных, контактных групп и слоев, которые образуются как внутри этносов (группы с элитной культурой, группы с массовой культурой, группы с субкультурой бедности и нищеты и многие другие), так и в зонах и сферах межэтнических взаимодействий (этноконтактные, смешанные, этнодисперсные и т.п.). Каждая со своими интересами и ориентациями, со специфическими (социальными) запросами, они склонны к сильным эмоциональным реакциям и бывают способны к быстрой социальной мобилизации. Если к сказанному добавить, что все большая подвижность и контактность крупных масс разноэтнического, разноязычного, разнорасового и разноконфессионального населения планеты имеют тенденцию усиливаться и становиться повсеместным явлением, то тем самым будут подчеркнуты сложность и противоречивость, внутренняя накаленность и напряженность современной ситуации в социоэтносфере Земли.

Принимая во внимание все сказанное выше, можно легко понять, что в мире в целом и в отдельных его регионах всегда есть значительные контингенты людей, объединенных этнической принадлежностью и готовых к восприятию весьма радикальных и даже экстремистских призывов, а также к разнообразным, в том числе массовым и даже и вооруженным, действиям. Такого рода действия как в публицистике, так и в научной литературе принято называть межэтническими конфликтами. Следует, впрочем, отметить, что строгое и общепринятое определение межэтнического конфликта в научной литературе не сложилось. Одни авторы считают, что любое противоречие между этносами следует считать конфликтом, полагая, что такие конфликты - от скрытых (латентных) до кровавых вооруженных столкновений - представляют собою спонтанно возникающие и проявляющиеся формы восстановления динамического равновесия в обществе. Этот абстрактно-метафизический взгляд, отличающийся сухим академизмом, хотя и отражающий некую долю реального, удобен для тех, кто его придерживается, потому что избавляет как от необходимости деятельно вмешиваться в конфликтные ситуации, так и от ответственности за их исход.

Другие специалисты полагают, что межэтнические конфликты - это лишь иллюзия или амальгама, под тонким слоем которой скрыты обычные социальные интересы и притязания - интересы экономических групп, политических сил и криминальных объединений. Межэтнические конфликты, согласно этим взглядам, провоцируются указанными силами, можно сказать, по произволу - в любое время, в любом объеме и в любом месте.

Позволительно думать, что оба суждения, будучи крайностями, едва ли могут быть названы вполне верными. Тем не менее вряд ли удастся отделаться от мысли, что в каждом из них содержится доля истины. Действительно, существуют независящие от желаний и воли людей условия и факторы, без которых никаких межэтнических конфликтов не могло бы быть: само наличие этносов с их сложным строением, неравномерность их исторического развития V. распределения ресурсов, различие и социальных позиций в государстве и его институтах, наконец, этноцентристские установки и проч. Однако наряду с этим факты свидетельствуют о том, что достаточно детальные и беспристрастные расследования межэтнических конфликтов позволяют, как правило, обнаружить (или, по крайней мере, ясно почувствовать) присутствие провоцирующих и направляющих события, однако скрытых от наблюдения социальных сил, организаций и лиц. Этническая принадлежность и солидарность, объединение вокруг этнокультурных ценностей, этноцентристские установки служат формой (способом, методом, поводом и т.п.) социальной мобилизации масс народа для достижения целей, которые ставят перед собой социальные группы, занимающие в этносе лидирующее (командное, руководящее) положение. Более того, сами эти лидирующие социальные группы (включая их руководство) в свою очередь нередко пребывают в зависимости от могущественных экономических корпораций, разведывательных служб крупнейших государств, а иногда - преступных объединений.

Анализ разнообразного эмпирического материала показывает, что необходимо различать: 1) объективные и субъективные условия, в рамках которых может возникнуть межэтнический конфликт, 2) предконфликтную социально-этническую ситуацию, в составе которой могут быть выделены факторы, способные послужить собственно причинами или лишь поводами для возникновения конфликта, 3) наконец, собственно конфликты с их достаточно разнообразными формами и степенями выраженности.

Изучение межэтнических конфликтов, необходимое для уяснения их природы, характера и причин, а также возможностей их ослабления и прекращения, начинается с отнесения каждого случая к тому или иному типу или виду, т.е. с группировки (или классификации). Таких группировок к настоящему времени предложено немало. Одна из них делит конфликты на три стадиальных типа. Первый (или низший) называют конфликтом психологических стереотипов. Этого рода конфликты характеризуются значительным элементом стихийности и неуправляемости движения. Его " уличные лидеры" выдвигаются на бессистемной основе. Поводом для возникновения каждого очередного конфликта обычно служат слухи или неблагоприятно перетолкованные реальные события (например, будто бы имевшие место убийства детей, насилия над женщинами и другими, национальность которых особо подчеркивается).

Стереотипы подозрительности, враждебности, коллективной мании преследования вырабатываются исподволь и обычно в течение длительного времени. Что же касается скрытых провокаторов конфликтов (организованных групп, о которых массы участников обычно не знают, но присутствие которых чаще всего выявляется следствием), то их действия остаются в тени и полностью редко становятся известны. Действия этих групп главным образом сводятся к роли " искры", " детонатора" или " спускового крючка", когда психологическая унификация индивидуальных позиций (" наших бьют! " ) достигла высокого уровня, а на инакомыслящих оказывается сильное психологическое давление (" долой изменников! " ). Полагают, что типичными случаями этой разновидности конфликтов можно считать " события" в Сумгаите (1988 г.), Фергане (1989 г.), Новом Узене (1989 г.) и др.

Более сложными и вместе с тем обладающими большей определенностью считаются межэтнические конфликты идеологических концепций (или доктрин). В отличие от предыдущего варианта этот второй тип межэтнического конфликта содержит в себе некоторую идеологическую (теоретическую, концептуальную) конструкцию, которая может включать в себя различного рода претензии и их оправдания, высказываемые от имени " народа", " нации". Мобилизация масс, относящихся к конфликтующим этносам, происходит вокруг некоторой суммы " теоретических истин", к которым чаще всего относятся следующие:

идея исторического приоритета (" наш" этнос более древний, чем " их"; " наши" предки жили на этой земле раньше других; следовательно, мы имеем больше прав на нее, чем кто бы то ни было);

обоснование ценности нации (этноса вообще, национального языка, национальной культуры и т.п.) как " абсолютной ценности", " святыни", не подлежащей критике;

оправдательная доктрина относительно " своей нации" и преимущественно осуждающая относительно другой: " наша демократия", " наша культура", " наша этика" лучше любой другой именно потому, что она " наша";

" наша нация" нуждается в защите от наплыва иноэтничных мигрантов (отсюда националистические лозунги типа " Германия - для немцев! " или " Болгария - для болгар" ); нужно защитить " чистоту национального генофонда" (" долой межнациональные браки! " ); радикальная поддержка национального языка доходит до «научных» фальсификаций (" двуязычие вредно отражается на здоровье наших детей" ) и т.п.;

" наша нация", " наш народ" нуждаются в законодательном, юридическом обеспечении их прав на территорию, ресурсы, такое, а не иное языковое поведение и т.п. в первую очередь, лишь в силу этнической принадлежности, несмотря на то, что подобное правотворчество может ущемлять интересы других этносов и этнофоров.

Эти и подобные построения, разумеется, имеют характер конфликтогенных доктрин, а не научных теорий; тем не менее, их рационалистические тон и способ высказывания оставляют - пусть небольшое - место для дискуссии, которая при наличии доброй воли или при отсутствии сил продолжать межэтнический конфликт может открыть путь для компромисса и прекращения прямой конфронтации. Существенные черты такого рода конфликтов видны во многих фактах, связанных с распадом СССР, СФРЮ, а также в событиях в других регионах мира.

Третью разновидность межэтнических конфликтов обычно связывают со столкновениями политических институтов (организаций). Политические институты (партии, политические движения, органы государственной власти, вооруженные формирования и т.п.), национальные по составу своих участников и членов, а также по принятой фактически или даже официально идеологии, выступают в межэтнических конфликтах в качестве социальных структур, обладающих властью, влиянием и силой. Они в той или иной степени имеют реальную возможность приказывать, направлять, создавать организованные группы, подчиненные некоторой дисциплине и способные выполнять поставленные задачи. Полагают, что вступление в межэтнический конфликт политических институтов (так называемая институционализация конфликта) знаменует собою внешнюю стадию его развития, а, кроме того, создает предпосылки для начала его ослабления и прекращения путем выработки компромисса с помощью переговоров. Проще говоря, возникают стороны (субъекты), которые могут вступить в переговоры.

Впрочем, наличие сторон еще не обеспечивает не только успеха переговоров, но даже и начала, а также сколько-нибудь длительного их течения. Исторический опыт говорит о том, что переговорный процесс - существенное, но не единственное и не универсальное средство для прекращения межэтнических конфликтов на институциональном уровне. Примеры такого рода конфликтов обильны в Индии, в районе Африканского Рога, в бывшем СССР и других регионах планеты.

Еще один способ классификации межэтнических конфликтов в качестве основания группировки избирает направленность, стратегическую цель этносоциального (национального) движения. Среди этих конфликтогенных движений выделяют:

автономистские, ставящие целью защиту интересов этнических общностей (примером чего служат разнообразные этнонациональные движения в Индии, приведшие к формированию штатов по этноязыковому принципу, требование автономии гагаузами в Молдавии);

сепаратистские движения, стремящиеся к отделений от полинационального государства (примеры общеизвестны);

ирредентизм, т.е. сепаратистское движение, выступающее за отделение некоторой территории, населенной частью этноса, с целью последующего присоединения к соседнему национальному государству (например, движение части греков-киприотов за эносис (воссоединение) с Грецией, части молдаван - за присоединение к Румынии и др.);

этноэгалитаристские движения, выдвигающие задачу уравнивания представителей этноса или этносов в правах, в занятии руководящих должностей в государственных органах и других руководящих и престижных сферах жизни и т.п. (подобные случаи нередки, среди них достаточно типичны борьба за равные права я возможности берберов в Северной Африке, евреев во многих странах Европы и Америки, негритянских этнорасовых общностей в США и Южной Африке и др.);

антииммигрантские (почвеннические) движения (весьма типичные для развитых стран Западной Европы - антиалжирские во Франции, антитурецкие в Германии и проч.);

наконец, движения по поводу определенных сторон культуры, религии, языка и др.

Возможны и научно продуктивны, разумеется, и иные способы группировки случаев межэтнических конфликтов и столкновений, способствующие постижению их сущности, особенностей и типичных свойств. При этом на первый план неизбежно выдвигается вопрос о возможностях и способах выхода из межэтнических конфликтов, их ослабления и прекращения. В решении части этих задач принимает участие прикладная этнология.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 27 28 29 303132 Следующая ⇒