ОСОБЕННОСТИ ХРИСТИАНСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 5Следующая ⇒

Для правильного понимания христианской антропологии в целом, как и для анализа ее отдельных проблем, необходимо остановиться на основных ее особенностях.

Во-первых, необходимо иметь в виду, что христианство – единственное вероучение на Земле, в котором не человек " восходит" к Богу, а Бог по милости и благости своей " нисходит" к человеку /Тюрин. 1997, с.4/, при этом в самом что ни на есть буквальном смысле – в боговоплощении Иисуса Христа, являющегося Богочеловеком – и Богом, и человеком одновременно. Именно через учение о Христе раскрываются все другие вопросы христианского богословия, а сама личность Христа является и основой для построения всей Церкви, и условием духовной жизни каждого христианина. О последнем очень ярко и сердечно пишет архим. Иустин Попович в книге " На Богочеловеческом пути": " Быть православным значит: иметь постоянно Богочеловека в душе, жить Им, чувствовать Им, делать Им. Другими словами, быть православным значит быть христоносцем и духоносцем" /христ.: Иустин Попович. 1999, с.263/.

Из всего вышесказанного вытекает следующий важнейший принцип христианской антропологии: человек в христианстве может пониматься только через Человека (с большой буквы), Богочеловека Иисуса Христа. Поэтому христианская антропология неразрывно связано с христологией, она – христоцентрична, о чем писали многие св. отцы, и, в частности, Николай Кавасила /Неллас. 2001, с.111/.

В полной мере это может относиться и к психологии, ибо психолог, изучающий личность и игнорирующий личность Христа, занимается исследованием не личности, а личины /Ничипоров. 1994, с.175/.

Во-вторых, любое положение святоотеческой антропологии самым тесным образом соединено с христианским учением в целом /доп.: Ситников. 2001, с.110/. Поэтому христианская антропология строится по принципу целостности: когда целое больше частей, оно дает смысл и жизнь частям /Кураев. 1992, с.258/. Но отсюда проистекает и некоторая недифференцированность как всего христианского богословия, так и христианской антропологии в качестве самостоятельной области анализа. Кстати, эту недифференцированность до сих пор ставят в вину христианской антропологии и вообще христианству, – но не все здесь так просто (о чем дальше).

В-третьих, христианство является религией откровения, поэтому в нем нет опоры на привычное в миру дискурсивное мышление, которое пытается выводить все из себя самого. Христианство явило миру и новое откровение о человеке, поэтому и христианская антропология не строится на строго логическом, индуктивном подходе, что умаляет ее в глазах ревнителей " строго научного подхода".

В-четвертых, христианство является религией спасения, и к этому в христианском учении направлено все, в том числе и антропология. Поэтому антропология существует внутри христианства не как некая самодостаточная, упорядоченная система знаний, в которой самое важное – разложить все по полочкам, а как инструмент и метод духовного роста, очищения и спасения человека, то есть христианская антропология сотериологична.

В-пятых, христианская антропология интровертна, она направлена на изучение внутренних, глубинных структур человека, что проявляется в учении о внутреннем и внешнем человеке. Они, по библейскому слову, отличаются принципиально: " если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2 Кор. 4, 16).

Это противопоставление внутреннего и внешнего человека необходимо постоянно иметь в виду при чтении святоотеческой литературы: " Внутренний человек есть некое живое существо... Это важный и драгоценный сосуд; потому что Бог благоволит к нему более, нежели ко всем тварям" /христ.: Макарий Египетский. 1998, с.143/; " Когда внешний человек, т. е., тело умрет для мирских дел, – не только для греха, но и для всякого телесного успокоения: тогда равно умрет внутренний человек, т. е., душа для злых помыслов" /христ.: Исаия авва. 1996, с.156/.

Вместе с дихотомией внутреннего и внешнего человека в христианстве используется дихотомия нового и ветхого человека: причем, внутренний человек соотносится с новым, а внешний – с ветхим человеком.

Этого внутреннего человека необходимо формировать и образовывать: " Как воск принимает образ формы, в которую вливается, или печати, какою печатается; так и мы своего внутреннего человека да образуем учением Господа нашего Иисуса Христа, делом исполняя сказанное Павлом: совлекшеся ветхого человека с деяниями его, – да облечемся в нового, обновляемого в разум по образу создавшего его (Кол. 3, 9)" /христ.: О внимании и молитве. 1900, с.436/.

Облечение в нового человека есть совлечение человека ветхого, который есть человек в его падшем состоянии: " Ветхий наш человек совершенно противоположен новому: у ветхого свое зрение лукавое, свой слух лукавый, осязание лукавое и нечистое обоняние и вкус нечистые; воображение и память лукавы и нечисты; ум нечист, сердце нечистое и воля нечистая; намерения и предприятия нечисты, вся деятельность богопротивная, потому что полна самолюбия, самоугодия, своекорыстия" /Иоанн Кронштадтский. 1991, с.62/.

Подчинение ветхого человека новому (внешнего – внутреннему) является одним из проявлений еще одного важнейшего принципа христианской антропологии – закона иерархии.

Этот закон проявляется как во взаимоотношении человека и внешнего мира, так и во взаимодействии частей самого человека (в том числе и сил души). Правда в советское время эта точка зрения использовалась не часто, а больше было принято говорить и писать о " гармоническом" развитии человека и его психических функций. Но эта традиция имеет не особенно длинную предысторию и восходит к так называемой эпохе просвещения в Европе. Через французское свободомыслие и марксизм эта идея попала в Россию, получила идеологическое разрешение на существование и все советское время была господствующим и основополагающим принципом. Но насколько эта идея сама по себе важна и продуктивна? – " В XIX в. имела большой успех идея " гармонического" развития всех сил и способностей в человеке... Но человек построен вовсе не " гармонически", а " иерархически": " равномерное" развитие всех сил человека не наблюдается даже в физическом созревании человека. Путь человека не в том, чтобы все силы, присущие ему, развились до возможной высоты, а в том, чтобы " главное" в человеке не было подавляемо второстепенными и малозначительными движениями" /Зеньковский. 1997, с.459/. Реалии сегодняшнего дня свидетельствуют о том, что ни в науке о человеке, ни в самом человеке это главное не взыскуется. А если нет главного, как общего системообразующего фактора, то все остальное превращается в набор несвязанных элементов или отдельных фактов. Падение человека привело к глобальной катастрофе всю видимую вселенную, разрушив ее духовное единство. А теперь в этой падшей и расстроенной вселенной мы хотим найти гармонию, соблазняясь " гармоничным" развитием человека. Во избежание этого и необходимо использование закона иерархичности, как универсального методологического принципа, что, безусловно, оправдано как с научно-познавательной, так и с практической точки зрения.

К закону иерархии все чаще обращаются современные психологи, ищущие новые, духовные, пути развития психологии: " Закон иерархии – соподчинение низшего высшему – действует во всякой организованной системе, как в механической, так и органической. Он лежит в основе строения человека, соподчинения тела, души и духа. Иерархична и психическая жизнь: если элементарные потребности и влечения не подчинены моральным, нравственным и духовным, человек не может называться личностью" /Ч. 2: Флоренская. 1999, с.88/. Здесь можно привести две крайне важные мысли автора о связи иерархии с порядочностью и послушанием. " В самом слове " порядочность" звучит иерархическая упорядоченность, расположенность по рядам внутреннего строя души. Если нет этой упорядоченности, человек непорядочен, он может пренебречь совестью, честью, законностью, приличиями ради своих корыстных или низменных желаний" /там же, с.88-89/. " Иерархичность душевного мира предполагает послушание низшего высшему. Значит, послушание – норма душевной жизни, основа душевного мира. Без него – хаос импульсов, желаний и страстей..." /там же, с.89/. Но, послушание внутреннее невозможно без послушания внешнего: " Грехопадение человека началось с непослушания, своеволия... Люди, живущие сознательной духовной жизнью, ищут духовного наставника, умудренного духовным опытом, прося его руководства" /там же, с.89/.

Из закона иерархии вытекает и целый ряд самых практических рекомендаций. Например, органы чувств, и более широко – сенсорика, должны контролироваться высшими силами души, в первую очередь, умом. На этом принципе построено святоотеческое учение об охранении органов чувств от вредной и избыточной внешней информации (о чем мы уже говорили в подглавке об органах чувств).

Закон иерархии может быть применим и к человеческим потребностям. Об этом, кстати, знает и гуманистическая психология. Только она строит иерархию потребностей снизу вверх, и считает, что необходимо удовлетворять сначала " базальные" потребности (биологическо-телесные), а только потом – все остальные. А в христианстве иерархия потребностей строится наоборот (сверху вниз), и верхние потребности считаются более существенными, чем нижние: " Духовные потребности выше всех, и когда они удовлетворяются, то другие хоть и не будут удовлетворяемы, покой бывает; а когда они не удовлетворяются, то будь все другие удовлетворяемы богато, покоя не бывает" /христ.: Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь... 1996, с.94/. " Когда удовлетворяются духовные потребности, то они научают человека поставлять в согласии с ними удовлетворение и прочих потребностей, так что ни то, чем удовлетворяется душа, ни то, чем удовлетворяется тело, не противоречит духовной жизни, а ей пособствует – и в человеке водворяется полная гармония всех движений и обнаружений его жизни: гармония мыслей, чувств, желаний, предприятий, отношений, наслаждений. И се рай! " /там же/. Но возможен и душевный ад: " Напротив, когда дух не удовлетворяется... тогда все другие потребности разбегаются в разные стороны и каждая требует своего, и как их куча, то голоса их, как шум на базаре, оглушают бедного человека, и он мечется то туда, то сюда как угорелый за удовлетворением их. Но покоя никогда не имеет, потому что, когда одна удовлетворяется, другие не довольствуются тем и, не считая себя чем-либо ниже той, которая почтена удовлетворением, настойчиво требуют своего, как у матери, когда она накормит одного ребенка, другие пять кричат. Оттого внутри у такого шум, гам, разволока во все стороны и во всем беспорядочность" /там же, с.94-95/. Но при этом: " Духовная ревность не гонит душевной (научности, художественности, житейскости, гражданственности), а только умеряет ее и упорядочивает, направляя ее к своим видам, не позволяя ей ревновать о чем-либо таком, что противно ей самой" /там же, с.125-126/. По библейскому слову: " Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может" (1 Кор. 2, 14-15).

К подобной постановке проблемы потребностей приходят и некоторые западные психологи (хотя, как всегда, не доводя дело до принципиальных выводов). Так, например, Эрик Фромм пишет: " Теперь самое время начать изучение общей проблемы субъективных потребностей. Нам нужно установить, считать ли их наличие вполне достаточной причиной для того, чтобы их удовлетворить" /доп.: Фромм. 1999, с.183/. Автор имеет в виду различение обычных потребностей от потребностей " синтетических", которые формирует в современном человеке " экономика потребления" и, в частности, реклама /там же, с.188/. Но дело не только в избытке и " искусственности" потребностей, а в том, что в " обществе потребления" происходит изменение всей структуры человека, он буквально переворачивается с ног на голову. В результате чего биологические или " синтетические потребности" начинают господствовать над духовными, а погоня за престижем или модой приводит к девальвации всех нравственных и моральных ценностей. При это возникают совершенно противоестественные ситуации, когда, например, девушка-подросток хочет лишится девственности только из-за ее " не модности", чтобы быть " такой же, как все".

Из иерархичного строения человека вытекает проблема человеческого творчества, которое есть реализация главного в нем: " Иерархическая структура человека и ставит вопрос о том, что в той или иной индивидуальности является наиболее творческим и значительным" /Зеньковский. 1997, с.459/.

Из иерархичности происходят упорядоченность и целостность человеческого существа. Как призывал ап. Павел: " Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа" (1 Фес. 5, 23). А из понимания иерархии и целостности следует правильное попечение обо всем человеке и о всех его частях: " Если хочешь быть праведен, доставляй, что достоит, каждой в тебе части, то есть, душе и телу: мыслительной части души – чтение, духовные созерцания и молитву; раздражительной – духовную любовь, противоположную ненависти; вожделевательной – целомудрие и воздержание; а плоти – пищу и одеяние, кои одни необходимы" /христ.: Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви, 1900, с.220/.

В конце концов человеку возможно достичь целостности и вернуть себя целиком самому себе: " Кто стремится в любви к соединению с Богом, тот избегает всякой зависимой жизни, избирает монашеское и одинокое жительство и, удалившись от всякой привязанности, старается без суеты и заботы пребывать в неприступном святилище исихии. Там он, как только возможно избавив душу от всяких вещественных оков, связывает свой ум с непрестанной молитвой к Богу, а вернув через нее себя целиком самому себе, находит новый и таинственный путь к небесам..." /христ.: Григорий Палама. 1995, с.109/.

Закономерно, что идея цельности человека стала одной из наиболее характерных для русской философии на всем протяжении ее развития. Постоянно взаимодействуя с западной традицией, русская философия в самой этой традиции выбирала и использовала только то, что помогало более глубоко понять значение человека как универсального центра всей реальности, как существа, в своем бытии охватывающего в каком-то смысле все существующее, – неразрывно связанного с Богом, с абсолютным началом мира /антр.: Евлампиев. 2001, с.349/.

Со святоотеческой точки зрения внутренняя иерархичность человека связана напрямую с его отношением к Богу: " Ум не покорится Богу, если тело не покорено душе" /христ.: Исаия авва. 1996, с.182/.

Иерархичность и целостность внутри человека подводят к особо важной проблеме: включенности человека в какую-нибудь иерархию, взаимоотношению человека с разными уровнями целостности. И здесь возникает важный вопрос: идти ли по пути соотнесения человека с космосом (человек как " микрокосм" ), или искать духовных путей решения этой задачи. Как нам кажется, здесь надо брать принципиальнее: глава человеку – Христос (1 Кор. 11, 3). Человек имеет определенные отношения прямо с Богом: человек при всей своей теперешней падшести был создан по образу Божьему. Не будем забегать вперед – об этом подробно сказано в Библии, к анализу чего мы и обратимся в следующей подглавке.

А теперь мы обратимся к еще одному важнейшему принципу христианской антропологии: принципу двойственности природы и состояния человека. С одной стороны, человек находится в грехопадении, но, с другой стороны, – и по своему сотворению, и по Божьему промыслу о нем – достоинство человека огромно. Как писал выдающийся христианский подвижник Симеон Новый Богослов: " Во всем этом видимом творении нет ничего выше человека..." /христ.: Симеон Новый Богослов. Т. 1. 1993, с.25/.

Эта же мысль используется и признанными русскими святителями. Как писал еп. Игнатий (Брянчанинов): " Человек! пойми твое достоинство. Взгляни на луга и нивы, на обширные реки, на беспредельные моря, на высокие горы, на роскошные древа, на всех зверей и скотов земных, на всех зверей и рыб, странствующих в пространствах воды, – взгляни на звезды, на луну, на солнце, на небо; это все – для тебя, все назначено тебе в услужение" /Игнатий (Брянчанинов), О образе... 1993, с.129/. И далее: " Кроме этого видимого мира, есть еще мир невидимый телесными очами, несравненно превосходнейший видимого. И невидимый мир – для человека" /там же, с.129/.

Это не гордыня человека и не самопревозношение, так устроено Богом: " Один человек сотворен по образу и подобию Божию. Смотри, как необъятны небо и земля, как драгоценны на них твари, и как величественны принадлежности их! Но человек драгоценнее всего этого, потому что о нем одном благоволил Господь... выше Ангелов поставил тебя Бог, когда Сам в лице Своем приходил на землю быть за тебя Ходатаем и твоим Искупителем" /христ.: Макарий Египетский. 1998, с.132/. Важно это напомнить в наше время, когда миллионы человеческих жизней были унесены войнами, бесчеловечной политикой и необдуманной экономикой. В результате всего этого человеческая жизнь обесценилась, а человек превратился в бездушный винтик социальной машины. Этому же способствует и современная " масс-культура", унифицирующая и оболванивающая людей через телевидение, радио и другие средства массовой информации. Это еще страшнее – когда живые люди, превращаются в бездушные рефлекторно действующие машины. Об этом две тысячи лет назад было сказано: " какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? " (Мф. 16, 26).

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒