В титаническом борении Добра со злом, Света с тьмой, Правды с ложью для христианской Церкви нет вопроса о выборе места: место ее предуказано самой ее основой, смыслом, задачей, целью.

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 23Следующая ⇒

...Правда непобедима (а кто " носитель правды", уже объявлено - Л.Р.). А значит, - непобедимы и мы, ее исповедники, служители, поборники. Сплотим свои ряды и с новой отвагой - вперед!

Благословение Бога будет пребывать с нами в этой священной борьбе!..." (Из речи на Конгрессе народов в защиту мира в Вене в декабре 1952 г.).

Скажут - митрополит Николай не знал правды? Может быть, точнее будет сказать - он не хотел ее знать? Очень уж хотелось оказаться в рядах " непобедимых служителей правды"! Может быть, он сознательно лицемерил, считая это необходимой " платой" за то, чтобы народ мог молиться в открытых храмах? Но речи его производят впечатление почти фанатичной увлеченности. Нельзя не засвидетельствовать здесь же, что церковная память сохранила образ митрополита Николая, как человека искреннего и верующего. Тем страшнее разыгравшаяся трагедия христианской личности. Как много еще надо пересмотреть и переосмыслить, чтобы такое стало невозможным...

Следуя своему кумиру и повелителю, ревностно исполняя его задания по " борьбе за мир", Московская Патриархия выполняла и свою специфическую функцию, возможно, с большей степенью инициативы и самостоятельности - насаждение духа ненависти и вражды внутри христианского мира.

Самые яростные поношения обрушивались, конечно, на голову Римского Папы:

" Сейчас возглавитель католической Церкви, ослепленный давней злобой к православным и, особенно, к славянам, а среди них - в высшей степени к русским советским людям, этот старый заклятый враг Советского Союза, открыто вошел в мрачный лагерь факельщиков нового пожара. Весь мир знает его, как агента американского империализма.

...Свое антихристианское (! - Л.Р.) лицо во всем его духовном уродстве показал Римский Папа в недавние дни своим декретом об отлучении от Церкви коммунистов и сочувствующих им..." (Из речи митр. Николая на Всесоюзной Конференции сторонников мира в августе 1949 г.).

Орудием " князя тьмы" было объявлено также экуменическое движение - объединение в основном протестанских Церквей, но с участием и ряда Церквей православных, свободных от сталинского влияния (Константинопольской, Александрийской, Иерусалимской, Элладской).

Официальный " специалист" Московской Патриархии по экуменизму протоиерей Г.Разумовский в своем докладе на Совещании Православных Церквей в Москве в 1948 г. утверждал:

" Если сейчас начал существовать Всемирный Совет Церквей, это приходится расценивать как тяжелый и грозный призрак для всей вселенной... Князь тьмы готовит из соблазненных им церковников подставного виновника гибели мира...

...О! Смерть! Тебе еще сохранено твое жало! Последователи твоего Победителя - Христа, снова, во дворцах нового Пилата, дважды отреклись от своего Учителя! Отреклись забвением Божией заповеди: " не убий"... Экуменические архиереи и книжники вновь готовы научить народы, чтобы они снова кричали: " Распни, распни Его! "...

Грозный симптом!

Ужасное время заката Запада! ".

Может быть, Московская Патриархия выступила здесь как ревностная защитница православной традиции и вероучения и проявила поэтому такую нетерпимость к католикам и протестантам? Нет, дело вовсе не в этом. Все акции Московской Патриархии были подчинены целям глобальной сталинской стратегии, как она сложилась в тот период: панславизм, всеправославное единство, военно-экономический союз соцлагеря под личным руководством Сталина. В качестве основных " врагов человеческого рода" были обозначены: американский империализм, римский католицизм, еврейский сионизм, экуменизм и масонство. Стройность картины коренным образом нарушалась тем, что в Православном мире у Москвы был " конкурент", имевший гораздо больше оснований считаться духовным центром Православия - Константинопольский Вселенский Престол. Не случайно Сталин, потерпев поражение в дипломатической борьбе за " проливы" (т.е. за Константинополь), стремился захватить власть путем коммунистического переворота в первую очередь в Греции и Турции (см. " Даты и документы", 1947 г).

Константинопольская Вселенская Патриархия, традиционно " пер-вая по чести" в Православии, авторитет и влияние которой в ХХ веке заметно возросли, не признавала претензию Московской Патриархии на фактическое лидерство в мировом Православии. На протяжении 500 лет лишенная опоры на собственную государственность, Вселенская Патриархия пребывала в бедственном положении, претерпевая пос-тоянные притеснения со стороны турецкой власти. Основания для ве-дущей роли в Православии Вселенская Патриархия находила в силе традиции, в хранении и развитии святоотеческого богословия, в твор-ческой духовной энергии, позволившей ей активно участвовать в жизни современного мира. Умудренная ошибочным и горьким опытом под-держки советского церковного обновленчества, Вселенская Патриархия оказалась в духовном эпицентре мировых событий также и потому, что ее иерархическое руководство приняли на себя несколько миллионов православных христиан разных национальностей, рассеянных по всему миру войнами и революциями нашего века. Московская Патриархия могла противопоставить всему этому только одно - политическую под-держку Сталина. Но этого оказалось достаточно, чтобы попытаться рас-колоть православный мир на две части. Это отчетливо проявилось во время Всеправославного Совещания в Москве в 1948 г., когда призна-ние авторитета Вселенского Престола продемонстрировали только гре-коязычные Церкви: Александрийская, Иерусалимская, Элладская и Кипрская.

Опираясь на поддержку Сталина, Московская Патриархия пыталась подчинить себе православный мир путем канонического и политического принуждения. В этом уже начинала проявляться определенная " традиция": как митрополит Сергий в свое время аналогичными методами узурпировал власть внутри Русской Церкви, так созданная им Московская Патриархия пыталась теперь узурпировать власть во всем мировом Православии. Тем самым разрушалась истинная традиция православной соборности, которая есть внутрицерковное воплощение мира, принесенного Христом. Так сеялись семена будущих раздоров, расколов и отчуждения, по слову Писания: " От пророка до священника - все действуют лживо... говоря " мир! мир! ", а мира нет" (Иерем. 6, 14).

Если верно, что Сталин - один из ближайших прообразов Антихриста, и культ его личности служит предупреждением челове-честву о возможности еще более глобального нравственного падения, то с какой неожиданной и конкретной убедительностью звучит проро-чество об одном из главных признаков апокалиптической эпохи: " Когда будут говорить " мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба" (1 Фес. 5, 3)! Самая суть преисподней - это война всех против всех; " мир" же - это гармония и полнота бытия, которая может быть в конечном счете дана только Богом. " Мир Мой даю вам, - говорит Иисус, - не так, как мир дает, Я даю вам" (Ин. 14, 27). Когда же о мире устами Сталина говорит преисподняя - это становится предельным надруга-тельством над истиной.

" Велика ответственность тех, - писал в 1948 г. Георгий Федотов, - кто по самому своему призванию поставлены на страже истины и свободы, но вынуждены отравлять и развращать сознание народа. Велика ответственность русского писателя, ученого, епископа. Самый тяжелый грех - грех патриарха...".

Федотов говорит, конечно, не о личном грехе (это - сокровенная тайна отношений человека с Богом), но об ответственности за воздействие патриаршего слова. Назвав вещи своими именами, кто после этого решится бросить камень в покойного Патриарха за его общее со всеми ослепление? Судить его может только Сам Глава Церкви - Господь Иисус Христос. Верующие и неверующие, образованные и малограмотные, начальствующие и подневольные - все, кроме, быть может, лагерных смертников, были охвачены этим жутким наваждением. Великий, страшный урок...

" Общая вина, общий грех, - продолжает Федотов. - Без признания их нет духовного возрождения России. Без покаяния нет очищения... Но горе чужой стране, которая взяла бы на себя дело возмездия. У каждого народа достаточно своих собственных грехов, демократии тоже стоят перед судом. Самозванные же судьи сами становятся преступниками. Если в политике есть место нравственным идеям, то во всяком случае не идее возмездия..." (" Новый Журнал", Нью-Йорк, 1949, ХХ1, стр. 247-248).

Великий русский христианский философ Владимир Соловьев, в му-чительном личном опыте преодолевший соблазн " всеединства", в пред-смертном сочинении " Три разговора" (1900 г.), посвященном главным образом христианскому отношению к войне и миру, нарисовал, опираясь на святоотеческую литературу, образ грядущего Антихриста. " Повесть об Антихристе", включенная в " Три разговора" как отдельная вставка, получила - подобно средневековым апокалиптическим апокрифам - самое широкое распространение среди верующего народа и духовенства.

На наш взгляд, Соловьев несколько " идеализировал" Антихриста, описав его как спиритуалиста, одержимого идеями мессианского утопизма - только горделивая зависть к Иисусу Христу заставляет его, по Соловьеву, встать на преступный путь. Пример Сталина учит нас, что " зверь, выходящий из бездны", преступен изначально, по коренному решению своей свободной воли. Но что наиболее поучительно в " Повести об Антихристе" - это сцена соблазнения христиан. Антихрист предлагает каждой " конфессии" то, что ей наиболее дорого в христианстве, будь то священные обряды, иерархическая власть, соблюдение традиций или свобода изучения Писания. За все это он требует лишь поклонения себе как Верховному Владыке мира. Пропаганда Антихриста имеет успех среди большинства верующих, пока не встречает отпор со стороны " старца Иоанна", который говорит: " Самое дорогое для нас в христианстве - сам Иисус Христос; мы охотно воздадим тебе почести, если ты искренне признаешь себя Его учеником и слугой". В ответ на это Антихрист не может сдержать ярости и, не выдерживая роли " человеколюбца", идет на открытое убийство...

Церковь, зная о том, какие непомерные соблазны для греховного и слабого человека представляет неограниченная власть, оказывала высокие почести даже и лично недостойным христианским импера-торам, царям и князьям. Это были почести, оказываемые не человеку, а имени; не конкретной личности, а званию христианского государя. Если же государь оказывался еще и лично благочестив, то законные почести согревались живой любовью подданных. Но при чем тут Сталин? Носил ли он христианское звание? Исповедал ли хотя бы раз свою веру в Бога? Преклонил ли он хоть раз свою преступную голову перед Иисусом Христом? Его " византинизм", " русизм", " панславизм", благоволение к Церкви - не есть ли это те самые " подарки", которые щедро раздает Антихрист тем, кто готов ему поклоняться, обожать и прославлять его?

Культ личности Сталина есть прообраз всеобщего поклонения Антихристу, включая и впавших в прельщение христиан. Это - всего лишь прообраз и предостережение, поэтому мы обязаны воздержаться от духовного осуждения тех, кто в этом поклонении участвовал.

Трагический урок обращен не к ним, а к нам, получившим возмож-ность узнать фактическую правду об этой эпохе. Но если мы и теперь не извлечем выводы из этого урока, если по-прежнему будем оправдывать преступления против человечества и соблазняться химерами стали-низма - значит, душа наша в каких-то сокровенных тайниках своих чает и ждет Антихриста. И рано или поздно он откликнется на этот зов...


	Содержание

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 19 202122 23 Следующая ⇒