Модель борьбы за свое тело П. Куттера

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 7Следующая ⇒

Важный вклад в понимание механизма генеза психосоматического симптомообразования вносит модель «борьбы за свое тело» немецкого психоаналитика, директора Института психоанализа им. З. Фрейда во Франкфурте-на-Майне Петера Куттера [18; 19]. Он описывает нарушение коммуникации психосоматического больного со своим телом. Пациент не воспринимает сигналы от своего тела, например, вовремя не реагирует на утомление или внутреннее истощение. Это особенно характерно для некоторых пациентов, перенесших инфаркт миокарда.

П. Куттер исходит из гипотезы, что психосоматический больной недостаточно «любит» свое тело. Психоаналитики говорят в таких случаях о дефиците либидонозного заполнения или катексиса тела со стороны собственного Я (Self) пациента.

Каждый человек в ходе своего развития должен овладеть своим телом. В этом процессе особо важную роль играет мать. Она может как способствовать, так и мешать ребенку овладевать своим телом. Негативное воздействие оказывают матери, которые сами испытывают симбиотические потребности по отношению к ребенку и не могут от них освободиться. Например, мать, считая ребенка как и во время беременности своей кровиночкой, держит его даже после физического и психического рождения (по М. Малер) под чрезмерно сильным контролем, не давая ему шанса постепенно овладеть своим телом. Слишком доминирующая мать, исходя из своих собственных патологических страхов и комплексов, не относится с достаточным уважением к внутреннему телесному пространству ребенка, например, ставя уже достаточно повзрослевшему ребенку клизмы, не замечая, что вторгается в частную, интимную сферу. Ребенок чувствует, что его тело принадлежит не ему, а матери. Таким образом, у человека происходит некоторое отчуждение собственного тела.

Другая форма нарушения отношения к собственному телу связана, напротив, с дефицитом любви и внимания к ребенку и его телу со стороны матери. В этом случае ребенок чувствует себя нелюбимым; более того, он уже не способен сам любить себя и свое тело.

Нарушение отношения к телу может иметь и так называемый «частичный» характер, приводящее к гипо- или гиперстимуляции отдельных функций организма, например, дыхания или пищеварения.

П. Куттер выдвигает принцип «борьбы за свое тело», «отчужденное» матерью или другими значимыми лицами. Становящееся все более сильным и зрелым «собственное Я»(Self) стремится овладеть своим телом, которое прежде никогда полностью ему не принадлежало. Этот процесс может сопровождаться сильными аффективными переживаниями, в основе которых лежат значительные вытеснения.

Модель алексетимии

Многие авторы отмечают весьма характерную общую особенность пациентов с психосоматической патологией: при заметной бедности фантазии и конкретно-предметном мышлении они проявляют определенную «душевную слепоту». Происходит как бы «отщепление», «блокировка» чувств; необходимая для функционирования психологических механизмов защиты способность к символообразованию ограничена.

Впервые это состояние описал Юрген Рюш в 1948 г. [24]. Позднее французские психоаналитики Поль Марти и де М'Юзо, представители так называемой «Парижской школы», предложили понятие операторного мышления (pensee operatoire). Мышление как бы становится механистичным: больные говорят только о конкретных и актуальных предметах, например, о своей машине или о погоде. «Отсутствия фантазматической свободы составляет важнейшую характеристику, основной семиологический элемент такого мышления. Выявляется бедность сновидений, мечтаний, обеднение межличностных взаимодействий, связанное с высыханием, склерозом вербального выражения, таким образом, что бессознательные течения, кажется не беспокоят гладкую поверхность внешне спокойного сознания. Это мышление, приклеенное к материальности событий, оторванное от бессознательного, лишенное импульсов воображаемого, бедное и монотонное. Запертый в панцире материального, неспособный к проекции, психосоматик воспринимает другого только как некую редупликацию себя самого» (P..Marty, цит. по [l, c.73]).

J.C. Nemiah и P.E. Sifneos [26] из Массачусетского госпиталя в Бостоне (США) ввели понятие «алексетимия» — неспособность (а-) воспринимать и называть словом (lexis) чувства (thymos). Это своеобразная «душевная слепота». Больные неспособны рефлексировать свое эмоциональное состояние и проявлять эмпатию по отношению к другим людям, которых они, в лучшем случае, представляют такими же, как они сами.

Развитие «алексетимии» и операторного мышления принято связывать с гиперопекающей позицией матери («mere calmante»), не допускающей проявления раздражения у ребенка. В этой связи Д.В. Винникотт [6] говорил о понятии «достаточно хорошей (good enough) матери», которая находится в первые недели после рождения ребенка в весьма специфическом состоянии, называемом первичным чувством материнства (Primary Maternal Preoccupation). Благодаря этому состоянию мать достигает полной адаптации к нуждам ребенка за счет проективной идентификации с ним. Мать и ребенок находятся в это время в состоянии симбиотического единства, что обеспечивает нормальную жизнедеятельность организма. Мать как бы предугадывает и удовлетворяет все потребности ребенка, как это было во время внутриутробного развития. Затем происходит постепенное разделение, дифференциация первичного симбиотического состояния. Мать уже не предугадывает состояние ребенка, а ориентируется на подаваемые им сигналы (крики, движения, выражения недовольства), которые постепенно приобретают символический характер.

В то же время, «слишком» хорошо ухаживающая мать препятствует процессу дифференциации младенца от матери. Она как бы не дает ребенку «оторваться» от себя, оставаясь в состоянии слияния с ним. Это особенно характерно для матерей, имеющих собственные неразрешенные проблемы (например, шизоидного, ипохондрического, депрессивного характера) и использующих в этих целях свое симбиотическое единство с ребенком. Например, мать злоупотребляет своей способностью успокаивать, и ребенок может спать только на руках укачивающей его матери. В результате ребенок не развивает способности к выражению своего состояния при помощи знака и символа. Единственным доступным для него языком выражения эмоционального состояния остается язык тела. Создается предрасположенность к психосоматике.

Когда в ходе психотерапии пациент учиться чувствовать и символически выражать свое эмоциональное состояние, в нем могут раскрыться новые, неизвестные ему ранее, потенциалы и угрожающие аффекты. Например, пациент может почувствовать подавляемую ранее ярость. В результате при лечении психосоматических больных часто возникают так называемые «психосоматические кризы». П. Куттер сравнивает это состояние с ситуацией, когда разбудили спящих собак, которые начали лаять и кусаться [19, с. 211]. He справляясь с освобождаемой яростью и агрессией, пациент может совершать делинквентные (криминальные) поступки или - что бывает гораздо чаще - прибегает к помощи алкоголя.

Модель исходного нарушения М. Балинта

Понятие «исходного (базисного) нарушения» предложил Михаил Балинт, считавший, что самовосприятие у психосоматических больных более лабильно, чем у психически здоровых людей. Их настроение зависит от необходимости постоянного присутствия рядом другого человека, который бы их защищал и поддерживал, обеспечивая им ощущение целостности. Злоупотребление таким присутствием приводит к тому, что им тяжело открыто выражать свою агрессию. Они постоянно боятся спровоцировать своей агрессией расставание с людьми, присутствие и поддержка которых им так необходима. В ходе индивидуализации человеку неизбежно приходится проявлять агрессию. Среди прочего, агрессия служит «регулированию близости дистанции» в отношении с матерью и другими значимыми объектами. У психосоматических больных нет достаточного дистанцирования от защищающего материнского объекта. В результате им очень трудно направлять в случае необходимости агрессию именно против этого объекта, поскольку в их фантазии такая агрессия означает для них одновременно аутоагрессию.

Людям, склонным к психосоматическим реакциям, в целом труднее проявлять негативные аффекты, чем психически здоровым людям. Возникают также проблемы и с переживанием либидонозных аффектов. Для «исходного (базисного) нарушения» характерен недостаток эмоциональных проявлений. Поэтому такие люди вынуждены решать свои психические проблемы на уровне тела. Их аффекты в значительной мере связаны с соматическими реакциями, а способность к психическим, символическим и вербальным представлениям ограничена.

В работе с психосоматическими пациентами М. Балинт подчеркивает необходимость преодоления излишней симбиотической зависимости от матери и прорабатывания нарциссических и сепарационных конфликтов.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒