IV. Дипломатическая деятельность 1627 - 1630

Experti sumus invicem fortuna et ego. Судьба и я, мы испытали друг друга.

Письмо oт 18 декабря 1631 г.

Жак Дюпюи - Пейреску

Париж, 28 декабря 1626 г. [франц.]

Наш общий друг господин Рубенс уже три дня находится в Париже и пребывает в добром здравии, если не считать ушибленной ноги. Он провел три недели в Кале, поджидая некоего живописца, находящегося на службе у Герцога Букингама; этот живописец был послан во Францию, чтобы договориться с господином Рубенсом о покупке его коллекции. Кажется, господин Рубенс будет ожидать Герцога здесь. Я его сегодня видел. Он расспрашивал о Вас и просил передать привет Вам и Вашему брату. [...]

Жак Дюпюи - Валaвe

Париж, 4 января 1627 г. [франц.]

Господин Рубенс сейчас живет у Фламандского Посланника, приступ подагры у него прошел. Гарбьер [Жербье] отправился восвояси. Я уверен, что он продал свою коллекцию Герцогу Букингаму, как говорят, за восемьдесят тысяч франков¹. Букингам сюда, по-видимому, не приедет.

¹ (Коллекция Рубенса была оценена третьими лицами в 100 тыс. флоринов. За вычетом куртажа и цены еще не написанной картины Рубенс получил 84 тыс. флоринов (ср. IV, 39). Стоимость флорина была близка к французскому (турскому) франку.)

Рубенс - Пьеру Дюпюи

Брюссель, 22 января 1627 г. [итал.]

Славнейший и досточтимейший Синьор.

Это письмо служит лишь для того, чтобы сообщить, что я счастливо добрался до Брюсселя, несколько пострадав от каменистых дорог и медлительной кареты, совершившей переезд за восемь дней с половиной. Нога моя продолжала болеть до Перонны, потом боль постепенно стала утихать и по приезде в Брюссель совершенно исчезла, и теперь я, благодарение Богу, от нее избавлен. Бог да обережет меня на будущее от назойливости и коварства этого домашнего врага. Пусть, когда дело касается меня, он остается за французской границей. О новостях сейчас писать не буду, так как у меня пока не было времени осведомиться о них. Мне пришлось бороться с клеветой, будто я ездил в Англию; некоторые люди внушили Светлейшей Инфанте и господину Маркизу столь твердую уверенность в этом, что мне с трудом удается своим появлением их разубедить. Конечно, это не государственное преступление, но если бы я в военное время без разрешения Государыни отправился во вражеское королевство, это расценили бы дурно. Однако это облако рассеивается, и истина начинает проясняться. [...]

Рубенс - Пьеру Дюпюи

Антверпен, 28 января 1627 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

С прошлой почтой я писал Вам, что счастливо достиг Брюсселя, а теперь, слава Богу, вновь нахожусь в Антверпене и могу с помощью покоя излечиться после испытанных мною невзгод. Новостей никаких или очень мало. Я справлялся о канале. Работы там сейчас прекращены из-за суровой зимы и необычайных морозов, так что земля стала непроницаема для железа. Однако работы уже далеко продвинулись и, насколько можно судить, сулят всяческий успех. На этом не кончаются планы Светлейшей Инфанты и господина Маркиза: они хотят проложить еще один канал от Мааса к Херенталю и соединить его с одной речкой, достигающей Антверпена [На полях: Он будет начинаться как раз там, где первый канал впадает в Маас, и послужит его продолжением]. Это великий проект с далеко идущими последствиями. Как я уже писал, по моему суждению, этот канал в течение многих лет будет причиной и местом военных действий во Фландрии. Его приходится строить с оружием в руках, что послужит занятием и военным упражнением для королевских войск, а многочисленные траншеи, редуты и крепости, потребные для защиты его от врага, смогут вместить гарнизоны солдат и тем самым несколько облегчить тяготы городов и деревень [На полях: Erunt tanquam castra aestiva el hiberna] [Они будут служить военными лагерями летом и зимой. - Лат.]. Это нечто среднее между бездеятельностью и наступательной войной, которая требует огромных затрат и усилий и приносит мало плодов, если ее ведут против народа столь могущественного и так хорошо защищенного искусством и природой. Вот все, что я могу Вам сейчас сказать. В заключение целую руки Вам и Вашему брату и препоручаю себя благорасположению Вас обоих.

Я не премину с первой же оказией послать Вам экземпляр книги о семействе Линден¹. Весьма охотно готов служить Вам и во всех других случаях.

¹ (Ф.-К. Бюткенс изъял из продажи свою только что изданную книгу " Генеалогия дома Линден", Антверпен, 1626, поэтому ее было очень трудно купить.)

Пейреск - Пьеру Дюпюи

Экс, февраль 1627 г. [франц.]

[...] Я с некоторым сожалением узнал, что коллекция господина Рубенса отправится за море, ибо она не могла бы находиться в более достойных руках, чем прежде, а также более служить публике. Я не удержался и упомянул об этом в последнем письме, посланном через Вас господину Рубенсу. Я этого не сделал бы, если бы был предупрежден, что сделку держат в тайне; будьте покойны, я больше не скажу ни слова ни ему самому, ни кому-либо другому.

Беседы господина Рубенса и Жербье относительно предполагаемого мирного договора, начиная с 1625 года

[Памятная записка Балтазара Жербье]. 1627 г. [франц.]

Когда в апреле 1625 года монсеньер Герцог Бэкингам был в Париже, господин Рубенс написал его портрет и по этому случаю встречался с Жербье и вел с ним беседы. [...] Заметив у Герцога Бэкингама поистине милосердное стремление к благополучию всех христиан, господин Рубенс после своего отъезда из Франции и разрыва между Испанией и Англией постоянно писал вышеупомянутому Жербье, что он крайне сожалеет о теперешнем положении дел и желал бы вновь увидеть ушедший Золотой век. Он просил Жербье объяснить господину Герцогу Бэкингаму, что Светлейшая Инфанта весьма опечалена настоящим состоянием дел и что она не должна от этого страдать, поскольку она более всего стремится поддерживать добрые отношения, не способствовала взаимному недовольству и не придумывала причин для разногласий. Если Его Величество Король Великобритании намерен требовать возвращения Пфальца¹, это касается Императора и Короля Испании (в той мере, в какой распространяется его власть), однако доброе согласие, царившее в прошлом между Англией и Светлейшей Инфантой, должно быть сохранено и восстановлено, так как между ними нет никаких разногласий. [...] Герцог Бэкингам приказал Жербье ответить господину Рубенсу, что при всяком удобном случае он будет всеми силами способствовать всеобщему миру, если Испания имеет на этот счет некие реальные и подлинно христианские намерения, при условии, что будут учтены интересы Короля Богемии. Этот ответ (как писал господин Рубенс) был послан в Испанию, откуда ждали добрых вестей. Спустя несколько недель господин Рубенс сообщил, что из Испании получено распоряжение продолжать эту его переписку с Жербье, и в скором времени Светлейшая Инфанта получит более подробные разъяснения и указания.

¹ (Сестра Карла I была женой Фридриха, курфюрста Пфальцского. Восставшие против императора чехи провозгласили его своим королем, но после победы имперских войск ему пришлось бежать в Голландию, а его владения попали в руки Габсбургов и герцога Баварского. Карл I требовал возвращения Пфальца Фридриху, сохранившему титул Короля Богемии.)

После того как английский флот отступил от Кадиса, господин Рубенс написал, что намерения изменились вместе с общим ходом дел. [...] Маркиз Спинола держал войска на берегах Фландрии, опасаясь десанта английской армии. Господин Рубенс вновь стал писать и спрашивать, склонны ли в Англии вести мирные переговоры, причем Инфанта и Маркиз брались получить на это полномочия из Испании. Тогда Жербье получил приказ дать ответ, копия которого прилагается. Он передал его в собственные руки господина Рубенса в Антверпене, куда Жербье отправился².

² (По инициативе Бэкингема Англия начала войну против Испании, а несколько позже и против Франции, поддержав восставших гугенотов Ла-Рошели, но военные неудачи заставляют Бэкингема и Карла I искать мира. Отсюда двойственность и колебания в их политике.)

Маркиз Спинола - Жербье

Брюссель, 24 февраля 1627 г. [франц.]

Мсье.

Господин Рубенс сообщил мне содержание писем, которые Вы ему передали от господина Герцога Букингама. Я счел уместным сказать Вам, что Вы можете продолжать порученные Вам переговоры с вышеназванным Рубенсом¹. Молю Господа, да не оставит он Вас своею милостью.

¹ (Записка дает Рубенсу полномочия вести переговоры.)

Готовый служить Вам Амброзио Спинола.

Рубенс - Пьеру Дюпюи

Антверпен, 22 апреля 1627 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Я задолжал Вашей Милости два ответа на Ваши письма от 2-го и 16-го сего месяца. На прошлой неделе из-за разных дел я отложил сочинение письма до последнего вечера, но, когда я был готов за него приняться, явились новые препятствия, не позволившие мне исполнить мой долг. Я Вам чрезвычайно обязан за то что Вы постоянно посылаете мне прекрасные книги. Я получил " Библиотеку авторов по типографии Франции" ¹, но не имел еще достаточного досуга, чтобы прочесть ее; и мне только что принесли " Декларацию Короля" ². Целую руки Вашей Милости за обе книги. Я также получил через посредство господина Посланника посылку господина Пейреска и с радостью убедился, что мой друг вполне понравился и по-прежнему интересуется предметами древности, и в особенности камеями и медалями, по поводу которых он написал мне длинное письмо, изобилующее верными и новыми наблюдениями; это письмо доставило мне большое удовольствие. Я не премину ответить ему с первой оказией, но мне нужно некоторое время, чтобы услужить ему должным образом и отплатить той же монетой. Все вложенные в его посылку письма переданы получателям в собственные руки. Надеюсь, что Вы наконец получили книгу о Доме Линден, потому что я передал ее самому Антуану Сури³ [Приписка на полях: Он уверяет, что книга не может быть потеряна и что, кроме того, он ожидает на днях возвращения возчика, взявшего ее], и я сегодня же узнаю у него, почему она не доставлена по назначению. Наилучший путь для облегчения и сохранения нашей переписки - посредство господина Посланника; любезнейший господин де ла Мот⁴, со своей стороны, согласен озаботиться передачей наших писем. Впрочем, я не особенно доверяю исправности слуг знатных домов.

¹ (Дюшен А. Библиотека авторов, писавших по истории и топографии Франции, изд. 2-е, 1627. Рубенс ошибочно пишет " типография".)

² (" Декларация короля против г-на де Субиза".)

³ (Он же Мейс - владелец извозного дела в Антверпене.)

⁴ (Вероятно, Франсуа де ла Мот - друг Пейреска, заместитель генерального прокурора парламента в Париже.)

Но пора заняться самой сущностью письма Вашей Милости. Во-первых, очень существенно Ваше рассуждение о всеобщей бедности и нужде государей не только в Европе, но и во всем мире [Приписка на полях: В частности, у Султана нет в казне ни гроша, да и царь Китайский не богаче его]; мне самому часто приходили в голову подобные мысли, и я нахожу весьма странным то обстоятельство, что все христианские Короли одновременно оказались в столь безвыходном положении. Они не только все в долгах и их доходы заложены, но, кроме того, им крайне трудно найти новые способы, чтобы сколько-нибудь передохнуть и поддержать свой кредит. Соблаговолите поверить, что я говорю отнюдь не легкомысленно и что уловки здешнего Двора предназначены для черни, а не для нас. Теперь с точностью известно, что новый заем был размещен среди генуэзских и луккских купцов [Приписка на полях: Но этот заем, достигающий двух с половиной миллионов, не покроет наших нужд], и если бы я сам занимался этим ремеслом, то мог бы сообщить Вашей Милости подробности об этом займе и во что он обойдется нашему городу; но я не сомневаюсь, что после Вашего письма от 16-го Вы уже получили все нужные сведения, ибо невозможно сохранить в тайне дело, прошедшее через столько рук. Этим займом уничтожается или, во всяком случае, приостанавливается на несколько лет применение декрета⁵. Будь я одним из посредников, я счел бы себя в опасности и не стал ждать удара. В Испании прибегли к удивительному средству, чтобы избежать неминуемой гибели государства. Quartos de bilion⁶ были сведены до четверти их стоимости, с обещанием, что через четыре года владельцы получат возмещение на основании полной стоимости. Мне трудно поверить в истинность этого известия [Приписка на полях: Однако его считают вполне точным], и, по правде сказать, я еще не видел официального текста декрета. Возвращаясь к бедности монархов, скажу, что не могу объяснить ее ничем, кроме перехода сокровищ мира в руки большого числа частных лиц. Бедность казны не имеет иных причин: величайшая река, разделенная на множество ручьев, быстро высыхает. К тому же система экономии почти всех Государей так дурна и беспорядок так глубоко проник в их дела, что чрезвычайно трудно привести их в хорошее состояние. Купец, отец семейства, cuius rationes semel sunt perturbatae, raro emergit, sed aeres alieni ponded succumbens pessumdatur [дела которого однажды пошатнулись, редко выплывает, но, подавленный тяжестью долгов, обычно погружается на дно. - Лат.], так как ростовщические проценты растут по мере того, как доверие к нему уменьшается. Действительно, декреты Короля Испании moderando foenori [при помощи ограничения процентов. - Лат.] несколько поддержали жизнь государства, ибо проценты при займах доходили до 30 - 40 и даже выше во время особенной нужды [Приписка на полях: хотя и сведенные до 5, проценты достигают ежегодно огромной суммы].

⁵ (Филипп IV ограничил 4% выплату процентов по займам под предлогом борьбы с ростовщичеством, чтобы облегчить выплату процентов с огромных государственных долгов Испании. Желая получить новый займ, он приостановил действие этого декрета.)

⁶ (Испанская медная монета.)

Относительно того, что Ваша Милость пишет мне о канале, который якобы окончательно заброшен, я умоляю Вас верить, что мы здесь не слышали ничего подобного. Действительно, вследствие ужасных холодов и морозов этой зимы, а также по недостатку средств работы были приостановлены. Но приблизительно три недели тому назад Комиссар финансов собрал в нашем городе большую сумму денег для этой цели, и я не думаю, чтобы жители Льежа оказали теперь сопротивление этому предприятию [Приписка на полях: Хорошая гравюра, изображающая работы по сооружению канала, еще не отпечатана; но как только она будет готова, я не премину, как и обещал, послать ее Вашей Милости].

Мне лично представляется затруднением тот факт, что шлюзам, которые будут находиться под водой, во время разливов Рейна будет трудно вынести напор воды и освободиться от нечистот, принесенных рекой. Но дон Джованни де Медичи⁷ сказал мне, что он уже измыслил средство против этого. Разумеется, я не знаю, не представится ли какое-нибудь иное препятствие, поэтому следует дождаться окончания работ. Могу только сказать, что до сих пор работы ведутся весьма деятельно.

⁷ (Строитель канала.)

Я ничего не знаю о предполагаемой женитьбе Маркиза Спинолы на Герцогине д'Арсхот, - полагаю, что хотели сказать: на Герцогине де Крои⁸ [Приписка на полях: Эта дама славится красотой и духовной и телесной et omnibus una surripuit veneres] [и женские прелести все соединила в себе. - Лат.]⁹, о которой часто упоминают французские памфлеты. Его Превосходительство действительно очень любит и чтит ее; думаю, если бы Испанские Гранды могли жениться по своему желанию без разрешения Короля, он бы уже достиг заветной цели. Но до сих пор не известно ничего определенного по этому поводу et aegre capitur annosa vulpes [и трудно поймать матерую лисицу. - Лат.]¹⁰ [Приписка на полях: Маркизу Спиноле 57 лет, как он сам сказал мне]. Я думаю, что этот слух возник по недоразумению и вызван недавним браком Маркиза де Ренти и молодой Герцогини де Крои, дочери недавно убитого герцога де Крои и наследницы его состояния. [...]

⁸ (Женевьева д'Юрфе, ср. III, 4В.)

⁹ (Стих из Катулла, 86, 6.)

¹⁰ (Поговорка, которую приводит Эразм. Adagiarum Hhiliaoles Tres, 1520, p. 290.)

Я охотно верю, что Голландские Штаты предложили свое посредничество, чтобы уладить разрыв между Швецией и Данией; здесь уверены, что они поступят так же в отношении Англии и Франции. Лично я хотел бы, чтобы весь мир был в мире и мы могли жить в веке золотом, а не железном. Кончаю этим пожеланием и от всего сердца целую руки Вашей Милости.

Пьетро Паоло Рубенс.

Рубенс - Пьеру Дюпюи

Антверпен, 28 мая 1627 г. [итал.]

[...] Дела общественные идут здесь самым тихим шагом, это не столько война, сколько отсутствие мира, или, вернее, неудобства войны без преимуществ мира. Во всяком случае, наш город изнывает, подобно телу, постепенно умирающему от истощения. С каждым днем убывает число жителей, ибо несчастный народ не может добыть себе средства к существованию ни ремеслом, ни торговлей. Надо надеяться, найдется некое средство смягчить это зло, вызванное нашим собственным неразумием, ежели не исполнится тираническое повеление: pereant amici, dum inimici intercidant [пусть пропадают друзья, лишь бы погибли враги. - Лат.]¹; впрочем, и это пожелание не осуществится, ибо наши страдания намного превосходят малый ущерб, наносимый неприятелю. [...]

¹ (Цицерон.)

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒