Акты Европейского Суда по правам человека как источник российского права

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 8Следующая ⇒

На международной арене Совет Европы является авторитетным межгосударственным образованием, участие государств–членов в котором свидетельствует о наличии высоких стандартов демократии и соблюдения основных признаков правового государства.

В этой связи уже в последнее десятилетие существования СССР отечественные юристы начали процесс разработки новых подходов конституционного строя страны, где эпицентром правовой системы выступал бы человек вместо государства[61]. Данный процесс завершился 5 сентября 1991 г. принятием Декларации прав и свобод человека[62] – последнего акта советской супердержавы, послужившего импульсным толчком для развития правового статуса человека и гражданина в постсоветской России. С учетом международного опыта стали преодолеваться серьезные нарушения в области прав человека.

Вышеуказанный акт содержал множество правовых норм общезакрепительного и декларативного характера, наиболее важными из которых являлись преамбула Декларации («Высшая ценность нашего общества – свобода человека, его честь и достоинство») и статья 1 («Каждый человек обладает естественными, неотъемлемыми, ненарушимыми правами и свободами»).

Новосозданное российское государство сразу приступило к процессу поиска эффективных путей демократизации национальной правовой системы, формирования легитимного правового государства. Было очевидно, что законодательство о правах человека значительно отставало от развитых в этом отношении европейских государств, и потому назрела потребность приведения его в соответствие с положениями международного права.

Для решения данной проблемы было принято решение о включении России в интеграционную систему европейской конвенционной и судебной защиты прав человека. Первым шагом России в данное направление стало представление заявки о вступлении в членство Совета Европы 7 мая 1992 г.

Начиная с 1992 г. до получения положительного результата Совета Европы относительно членства Росси в названной организации (28 февраля 1996 г.), были проделаны колоссальные научно-реформаторские работы по выявлению всевозможных форм внедрения в отечественную теорию и практику европейских способов и приемов юридической техники, руководствовались при этом основным международным актом Совета Европы в области правового статуса личности – Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г.

Первым и основным продуктом широкомасштабной правовой реформы стало принятие Конституции Российской Федерации 1993 г., в которой впервые в истории государственности России был утвержден принцип «человек – высшая ценность государства», получивший свое формальное закрепление как в первой главе, так и во второй.

В отличие от конституций стран мирового сообщества Конституция Российской Федерации явилась не столько продуктом социального и политико-правового развития, сколько юридической моделью организации и функционирования социума, воспринявшего традиционные принципы демократии. Россия взяла за образец социально-инструментальную модель конституции современного демократического, информационного, открытого общества, опирающуюся на общечеловеческие ценности. Либеральное моделирование конституционной практики России усиливается ее участием в реализации либеральных европейских стандартов в области прав человека[63].

Глава II Конституции, которая посвящена правам и свободам человека и гражданина, во многом была сформулирована путем трансформации положений первого раздела европейской Конвенции, что может быть подтверждено посредством сравнительно-правового анализа текстов данных документов.

Конституция Российской Федерации также установила правовую норму, которая гласит, что общепризнанные принципы международного права являются составной частью правовой системы России (ч. 4 ст. 15), и также гарантирует основные права и свободы человека в соответствии с общепризнанным нормам международного права (ч. 1 ст. 17).

Вышеизложенные нормы совпадают как с положениями Устава Совета Европы, так и с положениями европейской Конвенции.

Немаловажной также является статья 46 Конституции, обеспечивающая право человека, находящегося на территории Российской Федерации, на обращение в международные судебные органы для восстановления социальной справедливости при условии исчерпания всех внутригосударственных правовых средств защиты законных интересов (ч. 3 ст. 46). Следует отметить, что данная демократическая норма является бесспорным аналогом ст. 34 Конвенции.

Помимо утверждения новых конституционных положений на основе европейского опыта, были также коренным образом отменены советские принципы правового статуса личности. В частности, был утвержден идеологический плюрализм (ч. 2 ст. 13), была отменена необходимость иметь определенную политическую принадлежность (ч. 2 ст. 30) и прочее.

Подобная радикальная форма выражения и закрепления декларативных норм в Конституции России по сравнению с основными нормативно-правовыми актами стран Европы охарактеризовала намерение отечественного законодателя преодолеть следы «классового права» советской эпохи.

Таким образом, можно сказать, что период с 1992 по 1996 гг. характеризовался невероятным объемом законотворческой деятельности демократического характера, что сопровождалось логической и оперативной кодификацией отечественного законодательства с использованием в качестве ориентира опыта западноевропейских государств.

Вместе с тем нетрудно понять, что применение этих законов в конкретных жизненных ситуациях оказалось нелегким делом. Несмотря на колоссальные реформы в области прав человека в постсоветские годы, актуальной стала задача приведения национального законодательства и отечественной правоприменительной практики в соответствие с европейскими стандартами. Здесь и отражается важность единственного наднационального судебного органа регионального характера – Европейского Суда по правам человека. Именно решения данного Суда выступают в качестве ориентиров для российского законодателя при правотворческой деятельности. Так, за 2007 г. Россия проиграла в Европейском Суде 140 дел, сумма выплат по которым составила 4, 3 млн евро, а за период с 1 января 2008 г. по 31 марта 2009 г. сумма выплат по компенсациям составила 9 млн 317 тыс. евро[64]. Приведенные статистические данные демонстрируют в какой сфере национального законодательства и правоприменительной деятельности присутствуют пробелы, коллизии и другие недостатки, которые государство должно устранить для соответствия европейским стандартам.

Вступление Российской Федерации в Совет Европы, бесспорно, является важнейшим этапом в эволюционном процессе ее либерально-демократических преобразований и позволяет постоянно поддерживать контакты с европейским сообществом в рабочих органах данной европейской организации.

На саммитах Совета Европы государства–члены организации обсуждают наиболее острые вопросы внутригосударственного характера и обмениваются опытом в конституционно-правовой сфере. Зачастую результатом подобных конференций выступают международные договоры, разработанные и заключенные государствами Совета Европы.

В настоящее время Россия присоединилась к 54 важнейшим договорно-правовым актам Совета Европы, что позволяет ей на равных условиях участвовать в создании общего европейского правового пространства. Последние два десятилетия свидетельствуют о конструктивном развитии сотрудничества России с другими странами Европы, что обусловлено пониманием широких возможностей устранения общих европейских проблемам только на основе взаимного сотрудничества в форме углубленных транснациональных интеграционных процессов.

Объективные потребности сегодняшнего мирового сообщества – глобализация и коллективный метод разрешения крупномасштабных проблем – генерируют интеграции различных национальных правовых систем отдельных государств, правовых семей[65]. Вместе с тем традиционно в теории права и государства принято классифицировать все существующие национальные правовые системы на следующие правовые семьи: романо-германскую, англо-американскую и религиозную.

Российская правовая система, по мнению большинства современных исследователей, относится к романо-германской правовой семье. В пользу этой точки зрения, которой придерживался и основатель компаративистики Р. Давид, говорит совпадение таких значимых признаков, как деление права на частное и публичное, разграничение материального и процессуального права, функционирование закона как основного источника права, широкое распространение кодификации и т. д. Для романо-германской правовой семьи также характерно неопределенное, довольно противоречивое положение прецедента.

Прежде чем анализировать акты Европейского Суда по правам человека как источника российского права, необходимо определить место судебного прецедента в отечественной правовой системе.

Судебный прецедент в современной научной литературе[66] определяется как решение суда высшей инстанции по конкретному делу, вынесенное по первой, апелляционной или кассационной инстанции, а также в процессе нормативного или казуального толкования правовых норм, опубликованное в периодическом издании, не только являющееся актом применения права, но и содержащее норму права, обязательную для применения как этим же судом, так и судом равной юрисдикции и нижестоящим судом.

Известный русский дореволюционный правовед Н. М. Коркунов признавал судебную практику в качестве самостоятельного источника права[67]. По мнению М. Авдеенковой и Ю. Дмитриева, нельзя признать формой права судебную практику в целом[68]. По их мнению, формой права в России являются только решения высших органов правосудия: Верховного Суда Российской Федерации (далее – Верховный Суд, ВС РФ) и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее – Высший Арбитражный Суд, ВАС РФ). Данный краткий перечень следует дополнить еще одним не менее важным судом – Конституционным Судом Российской Федерации (далее – Конституционный Суд, КС РФ).

Как известно, Пленум Верховного Суда дает толкование судам по вопросам применения норм как гражданского, так и уголовного законодательства. С помощью интерпретационной деятельности Верховным Судом, с одной стороны, восполняются пробелы в действующих нормативно-правовых актах (что, бесспорно, является правотворческой деятельностью), с другой стороны, достигается определенное единообразие в применении действующего законодательства судами общей юрисдикции.

По мнению В. Н. Синюкова, такое положение вещей позволяет сказать, что постановления Пленума Верховного Суда служат ориентиром для судов, порой не менее императивным, чем формальные установления законодательства[69].

Так, в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда «O судебном решении»[70] говорится, что суд наряду с нормативными правовыми актами, должен учитывать в процессе отправления правосудия следующие акты:

«а) постановления Конституционного Суда Российской Федерации о толковании положений Конституции Российской Федерации, подлежащих применению в данном деле, и о признании соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов, перечисленных в пунктах «а», «б», «в» в части 2 и в части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, на которых стороны основывают свои требования или возражения;

б) постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятые на основании статьи 126 Конституции Российской Федерации и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле;

в) постановления Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле».

Таким образом, в данном постановлении четко прописано, что все нижестоящие суды обязаны учесть правовые позиции (и интерпретацию норм) КС РФ, ВС РФ и Европейского Суда.

Необходимо также отметить, что в другом федеральном акте – Федеральном конституционном законе «Об арбитражных судах в Российской Федерации» (п. 2 ст. 13) – устанавливается, что по вопросам своей компетенции Пленум Высшего Арбитражного Суда в целях разъяснения действующего законодательства и восполнения обнаружившихся в нем пробелов вправе принимать постановления, являющиеся обязательными для нижестоящих арбитражных судов на территории Российской Федерации[71].

Более того, в соответствии с п. 3. ч. 4 ст. 170 Арбитражно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), на данные постановления арбитражные суды могут делать ссылки в мотивировочной части решения так же, как и на законы и иные нормативные правовые акты.

Прецедентный характер актов ВАС РФ подтверждается и ст. 304 АПК РФ, согласно которой вступивший в законную силу судебный акт арбитражного суда подлежит отмене Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации только в том случае, если акт нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права. Следовательно, арбитражным судам при вынесении решения необходимо учитывать также толкование, даваемое высшими судебными инстанциями, чтобы данное решение впоследствии не было отменено как противоречащее единообразному толкованию.

Таким образом, решения высших судов обладают обязательностью и нормативностью для нижестоящих судов. При рассмотрении гражданских дел суды общей юрисдикции и арбитражные суды обязаны ориентироваться на постановления Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда.

Аналогичным образом обстоит дело и с актами Европейского Суда по правам человека.

В настоящее время на прецеденты Европейского Суда регулярно ссылаются органы правосудия стран–участниц Конвенции. Более того, другой наднациональный судебный орган региона – Суд справедливости Европейского – Союза не только учитывает мнение Европейского Суда по правам человека, но и руководствуется его судебной практикой при рассмотрении как в преюдициальном порядке, так и по существу дел, касающихся нарушений прав граждан Европейского Союза.

В Российской Федерации суды также согласовывают свою позицию с решениями Европейского Суда, тем самым закрепляя свои выводы позицией Европейского Суда.

Существенное влияние Европейского Суда оказывается, в частности, на решения Конституционного Суда. Довольно часто Конституционной Суд для подтверждения своей позиции ссылается на акты Европейской Суда для обоснования своих решений по принципам и нормам международного права. Как отмечает судья Конституционного Суда Российской Федерации в отставке профессор Н. В. Витрук, КС РФ внимательно изучает практику Европейского Суда по правам человека и использует ее при разрешении конкретных дел в целях дополнительной аргументации своих решений, ее усиления[72].

Представляется целесообразным в этой связи рассмотреть ряд решений Конституционного Суда. Так, в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 г. № 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова[73] Конституционный Суд в подтверждение своей позиции приводит решение Европейского Суда по аналогичному делу «Боуман против Соединенного Королевства»^{^[74]}. В этом деле Европейским Судом была высказана позиция о том, что в Конвенции понимается под свободными выборами, свободой слова и свободой политической дискуссии.

В постановлении Конституционного Суда от 5 февраля 2007 г. № 2-П по делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан[75] Конституционный Суд отметил, что Россия, ратифицируя Конвенцию и являясь участницей Совета Европы, признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения положений Конвенции. Таким образом, как и сама Конвенция, акты и правовые позиции Европейского Суда по правам человека в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться в правотворческой и в правоприменительной деятельности.

Вышеуказанные примеры являются показательным восприятием решений Европейского Суда по правам человека Конституционным Судом Российской Федерации.

КС РФ также устанавливает, что необходимость в соблюдении взглядов Европейского Суда распространяется также и на органы исполнительной власти отечественного законодателя. Так, п. 2.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 г. № 2-П гласит, что прецедентное право Европейского Суда по правам человека параллельно с нормами и ратифицированными протоколам Конвенции является составной частью российской правовой системы[76]. В этой связи названные источники должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.

Решения Европейского Суда по правам человека, безусловно, оказывают влияние и на деятельность Верховного Суда Российской Федерации.

Так, согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» правоприменительная деятельность российских судов должна осуществляться в соответствии с практикой Страсбургского Суда во избежание нарушения Конвенции[77]. В указанном постановлении Верховный Суд рекомендовал Судебному департаменту при Верховном Суде Российской Федерации обеспечивать информирование судей о практике Европейского Суда по правам человека, в особенности по поводу решений, касающихся Российской Федерации, путем направления аутентичных текстов и их переводов на русский язык. Он также рекомендовал Российской академии правосудия при организации учебного процесса подготовки, переподготовки и повышения квалификации судей и работников аппаратов судов обращать особое внимание на изучение общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, регулярно анализировать источники международного и европейского права, издавать необходимые практические пособия, комментарии, монографии и другую учебную, методическую и научную литературу.

Обобщая вышесказанное, можно прийти к выводу, что сегодня окончательно сформировалось общепризнанное правило, в соответствии с которым государства, вступая в Совет Европы, должны привести свое законодательство и правоприменительную практику в соответствие с прецедентным правом и интерпретационными актами Европейского Суда по правам человека. Это обусловлено тем, что продукт деятельности Страсбургского Суда представляет собой самую развитую систему стандартов прав и свобод человека в современном международном праве.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒