В ресторане «У повешенного волка»

Я остановился на обед.

Не ищи меня, немного толку

То искать, чего уж больше нет.

Далеко твои остались слезы,
Разомкнулся прежней жизни круг.

Я писал стихи, немного прозу,

Может, кто-то прочитает вдруг.

Может, кто-то вспомнит ненароком,
Что-нибудь расспросит обо мне.
Все прошло, прошло отбытым сроком,
Я теперь один в чужой стране.

На столе газета на французском,
И поет о чем-то Далида.

Я бы заказал борща по-русски,
Только тут не русская еда.

Из того, что было сердцу мило,

Не найти почти что ничего.
Мне взамен хозяйка предложила
Дюжину эльзасских эскарго.

Соглашусь. учтивую улыбку
На лицо надену, как очки.
Попрошу бургундского бутылку –

Без вина мне нынче не с руки.

Навалилась давняя усталость,
Словно кто-то крепко сердце сжал...

Ничего мне больше не осталось.
Я ведь бросил все и убежал.

Убежал от слякоти, от снега,

От проблем, запутавшись всерьёз.
Но причину своего побега

Я в холмы эльзасские принес.

Мне бургундское поможет ненадолго.
В нем привычно я ищу ответ.
В ресторане «У повешенного волка»
Никого со мною рядом нет.

Я один, чужой, ненужный, лишний.
Сколько мне скитаться по земле?
У двери лохматый серый хищник,
Нарисованный, болтается в петле.

На картину И. Репина

«Иван Грозный и сын его Иван»

В чем-то красном и липком кафтан.
Я кричу, но никто не услышит.
Боже, сын мой, царевич Иван!
Он лежит и не дышит, не дышит!

Кровь толчками течет из виска.
Боже праведный, что это было?
Неужели вот эта рука
Этим посохом сына убила?

В чем моя пред тобою вина?
Обрекаешь на страшную муку.
Все грехи замолил я сполна.
Что же ты не отвел мою руку?

Серебра не жалея и сил,

Корчевал я измену и ересь
Или мало я крови пролил?
Крови царской тебе захотелось?

Вот она, получи, получи!
Кровь моя на ковре из Шемахи.
Ты назначил меня в палачи!
Пусть покатятся головы с плахи!

Актриса

Мне есть что вам сказать, но станете ли слушать?

Мне есть о чем грустить, а вы так веселы.

Вам нравится пытать мою больную душу.

Вы рядом, в двух шагах, прекрасны и милы.

Вы рядом, в двух шагах, но между нами рампа,
И в будочке суфлёр – надежный сцены страж.
Вы в облаке цветов, успеха и таланта,
А я поймать хочу взгляд благосклонный ваш.

Позвольте мне обнять с восторгом ваши плечи,
И золото волос к своей груди прижать.
Я вас хочу отнять у сцены в этот вечер.
О счастии таком могу я лишь мечтать.

Мне есть что вам сказать, а вы в ответ молчите.
Холодность ваших губ расскажет все за вас.
Вы – дива, вы – звезда, а я – обычный зритель.

Вновь сцена ожила. В партере свет погас.

Роза из металла

Мне приснилась роза из металла.

Видно, я не так уж крепко спал, –

Сон листвой осенней разметала
Красота, одетая в металл.

Почему, зачем она приснилась?
Может, вспомнил, что давно прошло?
Может, захотел, чтоб повторилось,
Дослучилось, допроизошло?

Я б тогда её поставил в вазу,
Надышаться б на неё не мог.
Понемногу, может быть, не сразу,
Ожил металлический цветок.

Появился бы волшебный запах.
И роса блеснула в лепестках…
Но уходит ночь, спешит на запад.
А мечты останутся в мечтах.

Рассветает. Всё ещё не спится.
Мысли одиноки и глупы.
…Но остались слева, под ключицей,
Розы металлической шипы.

Сентябрь

Может быть, когда-нибудь осмелюсь,
Брошу все и ранним сентябрем
Я уйду туда, где дикий вереск
Разгорелся розовым огнем.

Где в осенней, легкой акварели
Краски лета все еще дрожат.
Первые сентябрьские недели
Это время белых и маслят.

Серебрится лист на паутинке,
Тишина укутана в туман.
Капля солнца в маленькой росинке.
Вересковых пустошей дурман.

Поутру от легкого мороза
Чуть белы и травы и кусты.
И рассвет так вересково розов,
Небеса прозрачные чисты.

Пусть зима таится рядом где-то,
Пусть остынет ночь почти всерьез.
К полудню опять вернется лето.
Озорными танцами стрекоз.

Мой сентябрь, как яблоко на ветке,
Рыжий лист, слетающий в траву –
Вереснем его назвали предки,
Вереснем и я его зову.

Снег

Чёрно-белое кино. Снег.

Убаюкает оно всех.
Сто секунд всего лишь, так – клип,
Белоснежность на ветвях лип.

Чей-то странный на снегу след,
Долгожданный поутру свет.
Чёрно-белый у зимы сон.
Словно старое кино он.

Чёрно-белое к лицу всем.
В нём сюжеты, в нём полно тем.
У зимы рисунок прост, строг.
Только сколько ж из него строк.

Только сколько ж из него слов,
В нём мечты, в нём миллион снов.
В чёрно-белом неземной ритм.
Нам с тобой так хорошо с ним.

Пусть подарит клинопись нот
Может вальс, а, может, фокстрот.
И замедлит время свой бег.
Чёрно-белое кино. Снег.

Валентин АЛЕКСЕЕВ

ДЫМ НАД ВОДОЙ

Стихотворения

* * *

И всё короче календарный год.
И всё печальней голые берёзы.
Всё ниже новогодний небосвод.
Давно не веселят салютов грозы.
Но время одинокое идёт,
Как будто бы князь Мышкин – идиот,
Идёт, не утирая наши слёзы.

Оно идёт, неведомо куда,
Не замечая камни под ногами.
А камни – в пыль! – растают без следа!
Со временем и мы исчезнем с вами.
А этот снег – замёрзшая вода,
Что утекает в Вечность, в Никуда,
Но возродится вновь под небесами!

Печаль мою неверием поправ,
Берёзы на весну опять укажут.
Среди межгалактических забав
Потерянные не смеются даже.
Но лучше буду я стократ не прав,
Но Млечный Путь летит, летит стремглав!
А, значит, всё изменится однажды.

Дым над водой

Сказки детства тают леденцами,
Напоровшись на банальный быт.
Прошлое мы убиваем сами
И оно, бывает часто, мстит.

Серый день уходит навожденьем,
Не поймать уже его за хвост.
Вот и всё. Всё было, к сожаленью.
Остаётся лишь тупой Вопрос.

Помнишь, были счастливы когда-то
И салют над городом гремел?
В нашем счастье время виновато?
А беда – безвременья удел?

Почему так больно и так пусто?
Горький дым растаял над водой?
Сказки – это высшее искусство
Или просто так, туман пустой?

Как же много иногда вопросов
В пустоту порой мы задаём!
А, ведь, сказки – это очень просто,
Если только счастья полон дом.

* * *

Не от ума приходит горе к нам.
Не от ума мы радость потеряли.
Как Млечный Путь пролёг по небесам,
Лежит на сердце серый шлях печали.
Вновь серый день напомнит о былом.
А мы, как прежде, всё вперёд бредём,
Туда, где никогда мы не бывали.

За годом год, а за слезой слеза –
И возлюбите это мирозданье!
Не привыкают к серости глаза,
Не обновляется моё сознанье.
И вот уже смешное не смешно.
Лишь вороньё – в открытое окно,
А чайки – это южные созданья.

И ненависть, увы, не от ума.
Ведь ничего мне местью не исправить.
Не разлетятся на куски дома,
В которых бал сатрапы будут править.
Лишь прошлые снега на голове.
Нам не пройтись по скошенной траве.
Мы можем в прошлом лишь грехи оставить.

А мир такой огромный без любви,
В нём нет давно ушедших сожалений.
Слова, как листья, падали мои
От пожелтевших ныне впечатлений.
Не от ума грустим о мире грёз.
Мы сами наполняли Море Слёз
Планеты Незаконченных Свершений.

Иван ТАРАН

ВЫСОКАЯ НОТА ЗИМЫ

Стихотворения

* * *

Край сквера или парка

Напоминает берег реки,

Где мы с приятелем рыбачили.

…А неподалёку

Автобус убил мою маму.

* * *

А солнце кажется тонким

В холодный октябрьский вечер,

А маленькие тучи кажутся

Нарисованными карандашом.

Стоят в переходе панки.

Их вчерашние речи

Не были эпатажны,

Когда я мимо прошёл.

Небо – густо-голубое.

Природа изумлена собою.

«Мы ушли из зоопарка».

* * *

Напомнил вкус немытых ягод

Мне чай, заваренный тобой.

* * *

Я оступился. Я сфальшивил.

Молчи, симфония времен!

Куда девать мою решимость?

Кому отдать моё ярмо?

Таран промзоны, улиц, кладбищ –

Студент прохладного житья.

Любой из нас, бывает, рад бы

Унизить ближних. Даже я.

* * *

Высокая нота зимы

Звучала в пустующем храме.

Где завтра окажемся мы?

Что дьяволы сделали с нами?

Свобода врывается в дом.

И лёгкость. Советы… Ответы…

Всё так же видны за окном

Берёз одинокие ветви.

* * *

А на молитвеннике пыль,

Как снег ноябрьский, искрится.

Ты вновь уехал в монастырь –

Мне не с кем вечером молиться.

Пойду по чистому снежку,

Замерзну до сердечной дрожи.

«Мир всем! » – я наклоню башку…

Не убежденья – слово Божье.

Андрей ГОЛОТА

ТАЛАНТИДА

Стихотворения

Передел

Переделено Переделкино.

Дали долями делят дилеры.

Соловьиное, перепёлкино

Олигархи делят и киллеры.

Это место уже не мэтрами

Измеряют, а только метрами,

Исключительно лишь квадратными.

Как страничку из книги вырвали

Госиздатовской. На развалинах

Котлованы под замки вырыли!

Кто такие? … Сюда не звали их! …

Просто вымерло Переделкино.

Что же, время ты с нами сделало!

Всё разбито в осколки мелкие,

Перемелено, переделено…

Короли и шуты

Шуты всегда сменяли королей,

И, лишь гасили свет в опочивальне,

На трон взбирался рыжий дуралей,

На мир взирал с усмешкою брутальной,

Судил, казнил под звуки бубенцов…

Вот только свиты нет у самозванца.

Навечно околпаченный венцом,

Хотел бы королём он называться,

Хоть дурака раскрашенный колпак

И схож немного с царскою короной,

Но, как всегда, под ним сидит дурак,

Однажды в ночь дорвавшийся до трона.

Возвращение

В Константинопольском храме Святой Софии

Обнаружен мозаичный лик ангела под более

поздней штукатуркой.

(Из новостей)

Так кровь течёт в безмолвии под кожей,
Под коркой льда живой поток воды
Беззвучен, одинок, и осторожен,
Чтоб в вечности остаться молодым.

Не знающий покоя и сомненья,
Про боль забыв, до срока скрытый Свет,
Преодолев опять законы тленья,
Пройдя века, в душе оставит след.
Приходит снова время возвращенья,
Вскрывая лёд, не тронув хрупкий лик,
И это время, как залог прощенья.
Века прошли, скользнули, словно блик,
Следы оставив в камешках мозаик,
Коснувшись их дыханием своим,
Но часа возвращения не зная,
Коленопреклонённый мир стоит.
Всю душу ожиданием измучив,
В юродстве скрыта Истина подчас,
А миром правит чаще только случай,
Ведущий к цели каждого из нас.

Образ ночи

Ветер плутал в твоих волосах.

Время качнулось вдруг на весах.

Капает воск. Висит огонёк.

Бьётся под ветром. Так одинок.

Свет на руках. Дрогнул огонь.

Где-то под кожей кто-то другой.

Звёзды не спят и жмутся тесней.

Ночь, как ребёнок, плачет во сне.

Талантида

Я верю, что не сгинули Атланты

В глубинах Мирового Океана,

И, как ростки проросшие – таланты

Дадут плоды нам, поздно или рано.

Так грустно и немножечко обидно,

Что мы в себе Атлантов убиваем

И остров под названьем Талантида

Подчас под толщей слабости скрываем.

ПОЛЫННОЕ СТОЛЕТЬЕ

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒