Вместе с тем, период роста укрепил и коренные институты рыночной экономики.

В части бизнеса:

Частное предпринимательство перестало иметь «перераспределительный» характер и стало реально инвестировать,

основная часть предприятий сумела обновить технологии и существенно повысить свою «технологическую конкурентоспособность» [6];

Значительно выросла экономическая и правовая культура участников рынка.

Это значит, что российские предприятия готовы к работе в режиме конкуренции – это качественно отличает ситуацию нынешнего кризиса от ситуации 90-х годов.

В части человеческого капитала:

сформировался значительный (до 40% населения) средний класс, потребительская активность которого, способность и желание выбирать товары и услуги лучшего качества сформировали в России эффективный потребительский рынок;

практически вся трудоспособная молодежь охватывается программами профессионального образования (75% - высшего образования). Это обеспечивает более высокую трудовую мобильность и повышенные требования к работе и зарплате, позволяет быстро осваивать новые технологии и новые виды товаров и услуг;

сохраняющийся благодаря значительному экономическому отрыву России от других постсоветских стран миграционный приток обеспечивает экономику дешевой рабочей силой базовой и средней квалификации «на льготных условиях» - практически без нагрузки в виде отчислений в фонды пенсионного и медицинского страхования. Наличие 10% мигрантов в составе работающего населения служит также демпфером резких изменений на рынке труда.

В целом человеческий капитал России потенциально имеет высокую конкурентоспособность. Вместе с тем в ближайшие годы система воспроизводства человеческого капитала будет подвергаться эрозии в результате сокращения социальных расходов государства. Однако негативный результат этого процесса собственно на экономике скажется только после 2025 года.

Новый этап экономического роста будет опираться именно на эти институты. Вместе с тем, сохранение «плохих институтов» будет препятствовать росту.

Часть 4. Новая реальность и переход к новому равновесию

Базовые условия перехода

То, что происходит в России, начиная с 2012-2013 гг. – это не циклический кризис и не «кризис изгоя». Это начало перехода экономики на новые рельсы – развитие в условиях без постоянно возрастающего притока нефтегазовой ренты. То, что «точка перегиба» это именно эти годы – доказывает динамика ВВП. Цены на нефть оставались высокими в этот период, но они перестали расти – и прекратился быстрый рост экономики.

Экономика и социальная система должны перестроиться, найти новое равновесие в новой ситуации. В такой задаче нет ничего чрезмерно тяжелого и тем более трагического. Абсолютное большинство стран мира успешно росли и развиваются сегодня в условиях, в которых оказалась сейчас Россия. Основной результат нового равновесия – переход всего бизнеса на нормальную ожидаемую норму доходности.

Рассмотрим базовые условия перехода к новому равновесию.

Первое – снижение инфляции до 3-4%, то есть до психологического уровня, который делал бы возможным игнорирование инфляции в формировании цен будущего периода.

Второе – возможность для крупного и для среднего бизнеса получать ресурсы для новых проектов через кредиты и размещение на фондовом рынке. Это требует формирования значимых по масштабу источников «длинных денег» внутри страны. Если для крупных предприятий это можно заместить возвращением доступа на мировой финансовый рынок, то уже средний бизнес альтернативы «российским деньгам» не имеет.

Третье – отказ от института сверхналогового «благотворительного обложения» бизнеса.

Четвертое – значимое снижение политических и квазиполитических рисков для бизнеса. Для бизнеса психологическим сигналом отсутствия таких рисков может стать 2-3 летняя практика, когда значительная часть случаев противостояния государства и бизнеса разрешалась бы в пользу бизнеса.

Пятое – частичный демонтаж существующей системы контроля и надзора, вполне сопоставимой по негативной нагрузке на бизнес с «судебно-силовой» системой[7].

Мы не можем предполагать, что государство сейчас быстро и последовательно реализует реформу регулирования экономики (и вообще разом пересмотрит сложившуюся систему своих взаимоотношений с бизнесом). Экономическая политика складывается в результате деятельности целого ряда элитных и профессиональных групп, а не реализуется «манием руки» даже первого лица в государстве[8].

Рассмотрим поэтому сценарий максимально инерционной экономической и социальной политики. Собственно говоря, этот сценарий сейчас и реализуется. Самое простое (особенно в условиях цейтнота) это действовать так, как раньше. По крайней мере, ваши действия будут обладать для участников экономики важным положительным свойством – последовательностью и предсказуемостью.

Что сейчас изменилось? Нет ежегодного избытка природной ренты (в виде экспортного дохода), нет возможности его перераспределять для поддержки второго макросектора экономики и финансирования социальных программ. Значит ли это, что «плохие институты», о которых мы писали выше, тут же прекратят свое существования или начнут меняться? Нет, мы не видим этого. Ведь в России есть резервы, использование которых позволяет «жить по-прежнему», следуя старым институтам. Так все (начиная с правительства) и поступают[9].

Надо сказать, что такое поведение было рациональным в 2008-2009 гг., когда речь шла о том, чтобы переждать плохой период – 2-3 года. Сейчас ситуация совершенно другая. Если даже экономические санкции снимут (открыв для крупного бизнеса доступ к дешевым заимствованиям), а цены на нефть поднимутся, ситуация 2003-2012 гг. повториться просто не может.

Будем поэтому рассматривать модель развития в ситуации, когда «фактор резервов» уже не существует, или власть нашла в себе силы отказаться от его использования.

Как будет развиваться такая ситуация?

Прекращение регулярной подпитки крупного несырьевого бизнеса ведет к «замерзанию» соответствующих отраслей – в первую очередь, инфраструктурного строительства и машиностроения. Сокращение финансирования социальных программ (по оценкам ВШЭ, на 30% в реальном выражении) – к снижению потребительского спроса и к «замерзанию» сельского хозяйства, пищевой промышленности и ритейла.

В этих условиях важно, когда и на основе каких сигналов основные игроки поймут, что старые институты больше не могут работать. Мы говорим “поймут”, хотя применительно к большим социальным и элитным группам всегда будут выделяться как самые чуткие к изменениям игроки, так и аутсайдеры, упрямо живущие по-старому, когда все вокруг них уже перестроились. Так что речь идет не о формальных решениях власти, а именно об изменении массового поведения – в том числе с точки зрения ожиданий соответствующего поведения от других. Решение власти (закон, указ, постановление, строка бюджета, наличие госпрограммы) может служить сигналом, но его может быть недостаточно. С другой стороны, власть может не подавать сигналов – а массовые игроки получат его из собственной практики и из наблюдения за поведением других.

Мы можем видеть факторы, которые будут действовать в ближайшие два-три года.

Первый – это снижение инфляции (точно - до однозначных значений и с высокой вероятностью – до 6-7%). Этого, может быть, недостаточно для изменения поведения бизнеса в обычных условиях, но на фоне значительного падения спроса даже 7% ожидаемая инфляция может послужить сигналом для снижения планки доходности при оценке новых проектов. Более доступный кредит – это реальный сигнал для бизнеса.

Второй – серьезное ухудшение условий для вывода российским бизнесом активов из страны. Можно сказать, “не было бы счастья, да несчастье помогло”. Глобальная атака СМИ и правительств на оффшорные счета – один из сигналов (но далеко не единственный). Этот фактор тоже будет работать на понижение “требуемой доходности” российского крупного бизнеса.

Таким образом, стартовые условия для демонтажа “плохого института” завышенных требований к доходности/склонности к коротким проектам со стороны крупного российского бизнеса будут созданы только продолжением действующей макроэкономической и монетарной политики государства, без резких поворотов и необходимости политической мобилизации элит.

С другой стороны, другие необходимые изменения потребуют смены политики государства как на федеральном (модификация судебной системы и ее взаимодействия с прокуратурой и органами следствия), так и на региональном (отказ от “принудительной благотворительности” и в конечном счете от реализации проектов не за счет бюджета). Учитывая неформальный характер институтов, сложившихся в этих системах, можно ожидать, что переход к новому состоянию займет не менее 7-10 лет.

Смена политики требуется и в отношении третьей группы условий нового равновесия. Это формирование национальных институтов “длинных денег”, аккумулирующих страховые платежи населения и инвестирующих их в долгосрочные проекты через размещение средств на фондовом рынке. Здесь речь идет о именно политическом решении (или двух решениях) руководства страны и парламента о повышении пенсионного возраста и о переходе к накопительной пенсионной системе. Само это решение политически возможно в 2018 году, но конечный эффект от его реализации экономика получит через несколько десятилетий.

Существуют ли в среднесрочном периоде альтернативные сценарии?

Если говорить не о спекулятивных сценариях, а о позициях, получивших в последнее время достаточно широкую общественно-политическую поддержку и, соответственно, могущих быть реализованными политически, то таких сценариев два.

Первый – «завести» экономику дешевыми кредитами, даже за счет того, что инфляция сохраняется двузначной, а рубль еще сильнее девальвируется. Фактически это сценарий несырьевого бизнеса, претендующего на сохранение старых, привычных институтов своей подпитки – в измененной форме, с новым источником: «Геращенко вместо Сечина». Не рассматривая реалистичность данного сценария с точки зрения эффектов «кредитной накачки», нельзя не отметить, что его реализация будет происходить за счет наемных работников и пенсионеров (разрушая тем самым электоральную базу нынешней власти), а ее непосредственный рыночный эффект – падение платежеспособного спроса домохозяйств – сделает бессмысленным кредитное стимулирование предложения.

Второй сценарий более последователен, он предлагает закрепить ресурсы в стране путем обязательной продажи валюты и запрета на вывоз капитала. Эта модель способна создать новое равновесие в закрытой экспортирующей экономике. Но уже в 10-летней перспективе ее реализация приведет к катастрофическому технологическому отставанию России.

По нашему мнению, реализация указанных альтернативных сценариев несет неприемлемые риски для развития страны. Но вероятность их реализации очень невысока. Она очевидным образом нарушила бы интересы большинства имеющих влияние групп экономической и политической элиты. Она была бы более опасной для них, чем сценарий последовательных либеральных реформ (тоже инстинктивно отвергаемый элитами).

Так что основной тренд – это инерционное развитие, попытки «продлить жизнь» умирающим институтам и отказ от них - только вынужденный непреодолимыми обстоятельствами. Мы можем предсказать 10 лет стагнации или медленного роста ВВП (меньше 3% в год), в результате к концу периода нас по доходу на душу населения догонит Китай, а мы не догоним Западную Европу. Однако в итоге этих 10 лет мы с большой вероятностью получим новую структуру экономики и значительно более эффективные рыночные институты.

Позитивный сценарий предполагает, что власть берет на себя политическую ответственность за необходимые реформы, и они начинают реализоваться уже после выборов 2016 года. Здесь тоже не будет чудес, но трансформация займет меньше времени – 7-8 лет – и экономический рост на новой основе может начаться раньше.

Бюджетные проблемы

В настоящее время сложившаяся модель «ресурсного» капитализма на фоне существенного ухудшения внешних условий продолжает существовать по инерции за счет использования ранее накопленных бюджетных резервов (Резервного фонда и ФНБ). Однако в условиях рецессии и устойчивого снижения цен на нефть, федеральный бюджет становится «узким местом». (Нужно отметить, что кризис региональных бюджетов наблюдается с 2013 года и уже привел к росту совокупного объема долга регионов до 2, 7 трлн. руб. на начало 2016 года и сокращению их расходов в реальном выражении ниже уровня 2009 года).

Поскольку бюджет на 2016 год был рассчитан исходя из среднегодовой цены на нефть 50 долл. барр., ее падение ниже этого уровня ведет к выпадению запланированных доходов. По расчетам Института «Центр развития», при среднегодовой цене нефти 40 долл./барр. объем выпадающих доходов составит около 1 трлн. рублей. Дефицит, заложенный в бюджет 2016 года, составляет 2, 36 трлн. руб. а в Резервном фонде на начало 2016 года оставалось около 3, 6 трлн. рублей. При одобренном секвестре расходов на 0, 5 трлн. рублей и выполнении программы заимствований к концу года в Резервном фонде остается еще около триллиона рублей. Если потом для финансирования текущих расходов использовать Фонд национального достояния (около 4 трлн. руб., если считать ликвидные средства, пока не связанные какими-то обязательствами), то их хватит на 2017 и часть 2018 года.

Таблица 4.1. Бюджетный дефицит и возможные источники финансирования дефицита в 2016 году в млрд. руб.

	Закон о бюджете на 2016 год	Сценарий при цене на нефть $40
Цена на нефть, долл. США/барр.
Доходы всего	13 739	12 702
Расходы	16 099	15 599
Дефицит	2 360	2 897
Дефицит в % к ВВП	3, 0	3, 9
Потребность в финансировании бюджетного дефицита за счет суверенных фондов	2 137	2 674

Источник: Минфин РФ, расчёты Института «Центр развития» НИУ ВШЭ.

В настоящее время мы наблюдаем массовое желание представителей как элитных, так и неэлитных групп каким-то образом удержаться в рамках привычной модели. В краткосрочном периоде это ведет к обострению борьбы за доступ к бюджетным ресурсам между представителями разных секторов, с привлечением представляющих их интересы чиновников. Социальный сектор пока проигрывает, как следствие основная тяжесть перехода легла на население.

Таблица 4.2. Сравнение последствий кризисов 2008-2009 и 2014-2015 гг.

	2009 г.	2015 г.	Разность, п.п.
Рентабельность продаж (изменение за год, п.п.)	-2, 0	0, 6	2, 6
Реальная средняя зарплата в экономике (прирост, %)	-3, 5	-9, 5	-6, 0
ВВП в реальном выражении (прирост, %)	-7, 8	-3, 7	4, 1
Доходы бюджетной системы, в % ВВП (изменение за год, п.п.)	-3, 8	-1, 4	2, 4

Источник: Росстат, Минфин, расчёты Института " Центр развития" НИУ ВШЭ

Однако уже в среднесрочном периоде необходимо будет сбалансировать бюджет.

Новые доходные источники

Мы считаем, что усиливающееся социальное давление и бюджетная ситуация с большой вероятностью могут вынудить государство перейти к плоской шкале социальных выплат и прогрессивному налогообложению доходов физических лиц. Это позволит получить дополнительные доходы, но с учетом неизбежного ухода в тень прирост не компенсирует даже половины нынешнего бюджетного дефицита. Дополнительным эффектом будет восприятие большинством населения социально-экономического устройства России как более справедливого.

При этом долгосрочный эффект такой меры мы оцениваем как негативный. В этом сценарии резко возрастает нагрузка на средний класс, его рост замедляется и платежеспособный спрос домохозяйств (особенно на инновационные товары и услуги и на социальные услуги) теряет от 30 до 50% потенциальной динамики. Это также ограничит развитие национальных «длинных денег».

Нам представляется гораздо более безопасным для будущего роста - повышение налогов на потребление (от акцизов до местных налогов с продаж). Серьезный прирост собираемости, по нашему мнению, даст состоявшаяся передача ФНС администрирования таможенных сборов и выплат в социальные фонды.

Общая экономическая ситуация (спад-стагнация-очень медленный рост) не позволяет в среднесрочной перспективе сбалансировать бюджет расширенного правительства за счет прироста доходов. Необходимо сокращать расходы.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒