Встречи шестая-десятая: реализуем проекты. Психологическое поле села

Миру наплевать на вашу самооценку.

Жизнь будет требовать от

Вас закончить дело до того,

как Вы почувствуете себя уверенно.

Билл Гейтс

Россия опасна мизерностью своих потребностей.

Отто фон Бисмарк

Группа начинает реализацию проекта или комплекса проектов. Честно говоря, проблемы актива, ИГ и мастера только начались. Люди получили деньги и… встали в ступоре. Это почти повсеместное явление. Потому что игра кончилась, началась реальность, но к ней не успели подготовиться. Это вещи того же порядка, что и подготовка наших властей к зиме по Задорнову: зима наступила внезапно… уже в какой раз… Как говорил Бодлер: «Самая тяжелая работа – та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром».

Преодолевается ступор просто: собирается группа, ответственная за проект, вместе с главой села, и спокойно разбирает начало работы. Для этого берет календарный план проекта – сами же писали, но все забыли – в котором все написано, что и в какой последовательности делает, кто и за что отвечает. Это первый психологический барьер, и в подавляющем большинстве случаев его довольно легко преодолеть. После встречи уже можно быть уверенным, что активисты пройдут по домам, соберут людей и приступят к делу – не зря ведь сход собирали…

Другие барьеры преодолеваются куда болезненнее. Для того чтобы понять их природу, попробуем описать психологическое поле деревни, с которым придется иметь дело сельскому активу или инициативной группе.

Деревня не есть община, и в Сибири, на Дальнем Востоке никогда ею не была. Однако даже большие поселки, существующие хотя бы по 50-60 лет, бессознательно воспринимаются сельчанами как сообщества. Они пронизаны родственными связями, деловыми отношениями: совместные покосы, рыбалки, обработка огородов, заработки или постоянные места работы и т.д. Они имеют свои неофициальные сходы в лице женщин в возрасте и бабушек, которые периодически собираются на базарчиках или около магазинов, близ своих домов на лавочках и обсуждают поведение тех или иных жителей – «моют кости», говоря на местном языке. Эти женские мини-сходы формируют общественную мораль и общественное мнение деревни. Мужчинам кажется, что они вне общественного мнения, но женщины придерживаются противоположного мнения. Они-то как раз очень зависимы от него, и всегда стараются в своих семьях, чтобы «все было, как у людей», заботятся о том, «что люди скажут», как они «людям в глаза смотреть будут».

А поскольку в своих семьях они являются нравственными цензорами, то их мужья вначале вынужденно подчиняются общественной морали, но со временем уже не представляют иной естественной, как общественная, оценки своим действиям. То же самое можно сказать о детях и молодежи – их поведение контролируется родителями в соответствии с общими убеждениями.

Общественная оценка опирается на иерархию сельских авторитетов. Обычно одна-две женщины в селе имеют заслуженный авторитет (это женщины, занимавшие или занимающие в селе какие-то должности: директор школы, глава села и др.), их мнение для остальных… не то чтобы важно. Женщины могут данную иерархию и не представлять себе, и виду не подавать, и даже отрицать важность мнения того или иного человека, но на самом деле для них важно не услышать отрицательной оценки своим действиям.

Общественная оценка довольно консервативна, и при этом она может иметь даже институализацию. Конечно, если главой является женщина, вопрос и так ясен, но не все так просто. Может быть несколько влиятельных женских групп вокруг явных лидеров, и эти группы могут не находить годами общего языка… даже не искать его.

В оформленных или неформальных деревенских православных общинах высшей инстанцией чаще всего является местный священник. Дело не всегда заключается в религии. Заметим, что женщины всегда религиознее мужчин, и они часто являются инициаторами строительства церквей в своих поселках, а затем от своих скудных бюджетов уделяют деньгами и продовольствием на содержание священника и его семьи (белое священство в православии всегда семейное, иначе не рукополагают). Есть новоевангельские общины (баптисты, адвентисты и прочие), которые также имеют старших или советы старших.

Данные институты иногда необходимы деревенским людям, так как часто они не в состоянии разрешить свои общественные споры, особенно, если они не видят в роли такого третейского судьи местного главу, который занимается сугубо хозяйственными вопросами села. Поэтому они стремятся найти сильную авторитетную личность, тем более подкрепленную традицией. И часто такая личность находится именно в религиозных общинах. Хотя роль третейского судьи не всегда исполняется главами христианских религиозных сообществ с охотой и православного священника нельзя сравнить в этом отношении с мусульманским муллой или иудейским раввином, сознательно бдящим мораль своих общин согласно религиозных предписаний. Заметим, что действительно религиозных людей в селах мало, но почти нет, наверно, таких женщин, которые не поставили бы в церкви ни одной свечки.

Если женщины и зависимы от общественного мнения, то их осуждение антиобщественных поступков обычно словесное. Осуждение мужчин уже может быть выражено в физической форме мордобоя, поджога и прочих действий. Здесь важно знать, что является антиобщественным. Этим антиобщественным является то, что не признается справедливым. Интересно, что даже кража может быть признаваема справедливой (деревенские крадут не у себя, а на работе, считая, что они просто забирают то, что им недодали и недоплатили). Несправедливым считается а) ложь (такие люди сразу исключаются из неформального сообщества); б) явная нажива за счет других (нанимал на покос, обещал по 100 рублей, а заплатил меньше, хотя мужики исправно «горб гнули», – на первый раз могут побить, на второй – «пустить красного петуха»); в) противопоставление себя общественному; в легкой форме — «звездность» (обычна у начинающих предпринимателей, но до первого, как правило, предупреждения), в тяжелой форме – невменяемость, отсутствие реакции на общественное обсуждение; г) преступления против частной собственности (кражи личного имущества и др.); д) легкая жизнь – без семьи и детей («все бабы рожают, а ты чего? »), тем более легкого поведения (для девушек особенно, но блудливые парни также не поощряются общественным мнением), легкая жизненная позиция («сегодня здесь, завтра там»), необязательность (пообещал и не сделал)…

С этой точки зрения любопытен взгляд на деревню со стороны городского менеджера.

Что подумает сосед Василий?

В российской провинции большинство составляют люди, которых работать не заставят ни деньги, ни власть, ни слава, потому что они им не нужны. А что нужно? Ответ на этот вопрос корреспондент «Эксперта» получил в беседе с Валерием Кустовым - генеральным директором компании ЭФКО, которая производит продукцию под известными торговыми марками «Слобода» и Altero. Разговор наш состоялся в его кабинете на масложировом заводе в городе Алексеевке Белгородской области.

- Действительно, когда я увидел результаты социологического исследования местного населения, мое состояние было близко к истерике, - рассказывает Валерий Кустов. - Оказалось, что материальных потребностей у этих людей нет, эмоциональных тоже. То есть мотивировать их нечем. Каждый второй сказал, что ему не нужен туалет в доме. Двадцать восемь процентов не видят необходимости в душе, тридцать пять - в легковом автомобиле. Шестьдесят процентов ответили, что не стали бы расширять свое личное подсобное хозяйство, даже если бы представилась такая возможность. Такое же количество, шестьдесят процентов, открыто признались чужим людям - опрашивающим, что не считают воровство зазорным. А сколько еще просто постеснялись об этом сказать! При этом значительное число «неворующих» отметили, что им просто нечего красть.

Оказалось, что нет и лидеров, с которыми мы могли бы начать работу: пять процентов в принципе готовы к предпринимательской деятельности, но прогнозируют очень негативную реакцию окружающих на свои действия и не решаются. На них опереться мы не могли: пять процентов против девяноста пяти - это война, в которой проигравший понятно кто. Мы были убиты. Ни одной модели ни стандартного, ни нестандартного решения на тот момент мы не видели.

- А зачем вам понадобились мотивированные крестьяне?

- Для развития нашего масложирового производства (ЭФКО производит подсолнечное масло, майонез и мягкое масло. – «Эксперт») нужны были собственные сельскохозяйственные ресурсы. Наши заводы, расположенные в Белгородской области, окружали разоренные хозяйства. С них мы и решили начать. Ведь после развала колхозов каждый сельский житель получил земельный пай - пять-семь гектаров земли, обрабатывать которые у него возможности не было. Мы арендовали сто четырнадцать гектаров. Материальные ресурсы, семена, удобрения, технику мы имели, но сами всю эту землю обработать, понятно, не могли. Поэтому нужно было пробудить у сельских жителей желание работать и энтузиазм.

- Что вы им предложили?

- Беспроцентные ссуды, акции, власть, доход, возможность самореализации.

- И они отказались?

- В общем, да. Просто работа не пошла. Многие считают, что первые шаги руководителя агрохолдинга очень просты: мы будем владеть, а они будут работать, мы берем на себя ответственность за крупнотоварное производство, а все проблемы крестьян для нас не существуют. Но проблемы на сельской территории существуют, и они заставили обратить на себя внимание: мы получили сожженные комбайны, металлические штыри на полях... Вот тогда мы поняли, что ситуацию надо прояснить, и пригласили группу московских социологов для проведения исследования, автором и научным руководителем которого стал доктор философских наук профессор Высшей школы экономики Азер Эфендиев.

- Что еще показало исследование?

- Очень много всего. Оказалось, что в среднем каждая девятая-десятая опрошенная семья живет на уровне нищеты (из нескольких стандартных вариантов ими выбран ответ: «Живем очень бедно, не всегда даже едим досыта»), пятьдесят девять процентов просто бедны («Слава Богу, кое-как концы с концами сводим, скромно питаемся, одеты в прочное, но старое, новую одежду и что-нибудь в дом не приобретаем - нет средств»). То есть уровень жизни семидесяти процентов опрошенных сельских семей оказался неудовлетворительным.

При этом преобладающая в среде мотивация – неопределенно-мечтательная. На вопрос, стремятся ли они к достижению более высокого уровня жизни, осуществляют ли для этого необходимые усилия, каждый второй выбрал ответ: «Мечтаем, надеемся, что как-нибудь положение улучшится». Смирение с нынешним положением и покорность высказала треть опрошенных. И только каждый пятый имеет в каком-то виде достиженческую мотивацию, стремление за счет дополнительных серьезных усилий улучшить свою жизнь.

Итак, вырисовалась катастрофическая мотивационная ситуация: пассивность, мечтательность, минимизация потребностей и, соответственно, усилий, просто лень.

- Кто больше мотивирован: «зажиточные» или бедные?

- Конечно, «зажиточные» больше. Уклонение от активности развито тем сильнее, чем беднее живет человек. И это, собственно, объясняет, почему он недоедает. А при такой мотивационной структуре можно ждать, с одной стороны, углубления и расширения нищеты, а с другой - рывка к более высоким стандартам жизни со стороны незначительной части сельских жителей. То есть произойдет резкая поляризация, что может привести к социальному взрыву на селе. Вообще крестьяне склонны снимать с себя ответственность за свою жизнь. Абсолютное большинство считает, что их личное благосостояние зависит от того, как развивается общество в целом. К противоположному мнению («При всех перипетиях нашей жизни в конечном итоге все зависит от самого человека») склонились двадцать два процента - в три раза меньше. Пятьдесят процентов согласились, что они «такие, какими их сделала жизнь». И только треть ссылается на собственный выбор.

- С чем социологи связывают такую пассивность?

- Этому много причин, и далеко не все понятны. Одна из них - в течение веков самые предприимчивые и расторопные уезжали в города, а в деревнях оставались те, кто вообще не любит перемен. И поэтому последние десять лет для крестьян - просто мука. Нынешние жители села испытывают мучительный стресс даже тогда, когда председателя колхоза переименовывают в генерального директора или произносятся слова вроде «акции» или «АО».

- А ворует кто больше: бедные или не очень?

- Самое интересное, что крадут все одинаково. Воровство признается социальной нормой, оно легитимизировано. Отчаявшись найти решение, мы позвали в Белгородскую область группу психологов во главе с профессором Hиколаем Конюховым. Они провели огромный объем работы: каждый из исследованных ими крестьян прошел тест «Семантический дифференциал» (триста шестьдесят оценок, сравнений), MMРI (Миннесотский многофазный личностный опросник - пятьсот пятьдесят шесть вопросов) и несколько других. В общей сложности каждый крестьянин ответил на полторы тысячи вопросов.

- И каков результат этой грандиозной работы?

- Очень простой. Мы нашли точку опоры, или, точнее, почву, на которой можно построить всю систему мотивации. Оказалось, что единственно значимыми вещами для крестьян являются мнение окружающих людей и искренность. Общественное мнение значимо настолько, что крестьяне не хотят об этом говорить с исследователями. Например, когда им задавали вопрос: «Вам мнение вашего соседа Васи важно? » - ответ был: «Да вы что, да я его, да пошел он! » А когда спросили не его вербальное сознание, а его душу (через тесты), оказалось, что ради мнения этого соседа он готов на луну запрыгнуть.

И искренность, открытость. У них уровень эмпатии по сравнению с представителями других культур выше на несколько порядков. За плечами этих людей очень трудная жизнь, и они знают, что самое опасное - это привнесенные системы ценностей и идей, которые нельзя пощупать и проверить. Их жизненный опыт говорит одно: если кто тебе и поможет в трудную минуту, так это сосед, и все. И больше никто.

Вся история им говорит, что не бывает добра и зла, это две стороны одного и того же. Быть передовиком - хорошо, тебе дадут флажок, деньги даже, но у тебя будут мозоли, и ты посадишь здоровье. Для них нет ничего однозначного, все имеет две стороны. Чем сильнее их пытаешься в чем-то убедить, сформировать эмоциональный центр в одной плоскости, тем быстрее в противоположной плоскости у них сам собой формируется другой центр. Вот, казалось бы, пришли мы, инвесторы, - какое счастье! Мы даем им ссуды, строим больницы, школы. Вы думаете, у них всплеск позитивных эмоций?

- Hет?

- Хорошо, что к этому времени мы уже многое знали. Мы не хвалили себя, а говорили, что пришли помочь, но бесплатных пряников не бывает. Чтобы добиться симпатии крестьянина, мы должны преподносить две противоположности, чтобы эмоциональный центр смещался совсем незаметно. Мы говорим, что приносим им и что-то хорошее, и что-то плохое, но хорошего немного больше.

- О чем плохом, что приходит с вами, вы сообщаете?

- Мы сообщаем, что забираем у них власть, контрольный пакет акций теперь у нас. Но крестьяне получают школы, больницы, корма, технику. И они делают выбор.

- Для крестьян важнее всего общественное мнение, а оно легитимизировало кражу. Наверное, вам очень трудно бороться с воровством?

- В том-то и дело. Воруют они колхозное имущество, а ведь в деревнях двери до сих пор не закрывают. У своего соседа по микросреде красть они не будут потому, что сосед - это, как мы уже говорили, единственное, на что можно опереться в трудную минуту. И сосед это знает. Если станет известно, что Вася украл у соседа, Вася станет изгоем.

Были у нас такие случаи. Тракторист поехал на тракторе домой в соседнюю деревню обедать, истратил лишнее время, горючее. Раньше мы пытались таких наказывать - лишали премии, не давали им работать на хорошем оборудовании. Но крестьяне - это целое. Попытка совершить в отношении одного негативную санкцию приводит к свертыванию среды. Нам казалось: это крестьянам дисциплина нужна, а не нам. Когда мы этому трактористу, условно говоря, по голове даем, мы же им лучше делаем. А они видят негативное вмешательство в свою среду и воспринимают нас как врага. Они сплачиваются и воюют с нами, а про то, чтобы со своими разобраться, в пылу забывают. Мы предложили правила, механизм формирования санкций, их принятие, и отошли. Не мы обеспечиваем их выполнение, а информация. Издается, например, внутренняя газета. В ней мы теперь напишем, что тракторист, его фамилия, имя, отчество, из такого-то колхоза поехал на тракторе домой обедать, израсходовал горючее на такую сумму. Доходность уменьшилась, значит, все получат меньше. Это достаточно для того, чтобы крестьяне бросились выяснять, а Вася в дальнейшем ответственно поступал.

Еще социологи нам сказали, что нужно обратить особое внимание на коллективизм. В стране, где он формировался столетиями, а индивидуализм рассматривался как одно из самых непростительных качеств человека, не может быстро выработаться устойчиво позитивной индивидуальной мотивации. В российской культуре еще не сложился и еще не известно, сложится ли, приоритет личной инициативы и активности.

- И эта форма сотрудничества оправдывает себя?

- Многие элементы этой конструкции работают, и работают прекрасно. Можно съездить в какое-нибудь хозяйство и посмотреть: не герои труда, не передовики, не выпускники Высшей школы экономики, а обыкновенные скотники, доярки, механизаторы в пределах своей фермы знают объем реализации продукции, структуру затрат, алгоритм формирования личной доходности. Кое-что пока не совсем нам понятно. Но главное - крестьянин должен осознать себя не хозяином, нет, а частью этой жизни. Частью, которая взяла на себя ответственность. Наша задача - сформировать в психике каждого жителя чувство принадлежности к территории. Это у нас получается. Поэтому уровень хаоса на наших территориях уменьшается с достаточно большой динамикой.

Зарина Хисамова,

журнал «Эксперт»

Почти со всем в этой статье можно согласиться, кроме разве что снобистского отношения респондента к сельчанам. Оно, в общем-то, и оправдано меркантильными интересами компании. Статья вполне подтверждает наши выводы, пусть и в усеченном виде. Но кое с чем нужно поспорить.

Сельчан не заставят работать «ни деньги, ни власть, ни слава» не потому, что они им не нужны. Где и кто видел людей, которым не нужны деньги? Им боязно, они отказываются брать на себя ответственность, им нужен начальник, которому они могут делегировать право принимать решения и требовать выполнения работы, и только поэтому они не решаются заводить свое дело. Им было хорошо «при Советах», когда власть давала и готовые формы коллективного труда, и сама контролировала начальников, на которых можно было жаловаться в местком и партком. В селе лишь малый процент способен на личное предпринимательство, но большинство способно на коллективное.

И власть над людьми им не нужна именно по тому же самому принципу. Ко всему власть дает выдающееся положение, в смысле, выделяющее человека из общей массы – кому больше дают, с того больше спрашивают, поэтому кто согласится на этот шаг? Люди адекватно оценивают себя и реально видят, что власть не их призвание. Они не оспаривают власть людей, которые своими способностями, даже внешнего плана, выделяются природно, но если человек не видит в себе ничего выдающегося, то глупо было бы ожидать от него подобного решения. Он просто не рискнет попасть под остракизм.

Наконец, слава. Она заключается для простых сельчан в том, чтобы жизнь прожить, будучи не осужденными ни законом, ни общественным мнением. И если они не связывают, как мы понимаем, свою жизнь с деньгами («лихими деньгами», «легкими деньгами», как им кажется) и карьерным ростом, то их жизненное кредо, как ни странно, также можно выразить формулой Н. Островского – прожить свою жизнь так, чтобы не было мучительно больно… и чтобы детям оставить доброе имя, добавим.

Масложиркомбинату нужны были гарантированные рабочие руки, им нужна была масса народу, причем сразу. Им некогда было разрабатывать село, начиная с группы наиболее подвижных людей, готовя из них менеджеров среднего звена. А такие люди есть в каждом селе, так что не стоило бы всех сельчан («крестьян») мести под одну метелку.

Что можно акцентировать в статье? Главное – необходимо работать с общественным мнением. Нет смысла вторгаться в сельские отношения напролом, нужно влиять на людей через их же общественное мнение. Бизнесмены пришли к совершенно верному решению по поводу выпуска газеты. Мы содействуем инициативным группам через публикации в районной прессе и собственный журнал, который распространяется по территории целевых районов и регионов. В первый год работы по Программе мы не ставили перед редакциями районных газет больших задач, довольствуясь плотным информационным сопровождением сельской активности.

На месте пустыря

Около сотни жителей села Вознесенское, как взрослых, так и школьников, приняли участие в строительстве волейбольной площадки возле общеобразовательной школы. Началу работ предшествовало анкетирование, в ходе с которого инициаторы проекта «Наше здоровье – в наших руках» решили выяснить готовность односельчан поддержать их идею.

Суть ее сводилась к тому, чтобы своими силами оборудовать в Вознесенском такое место, где бы любой желающий мог сыграть в волейбол или просто потренировать свою физическую силу. Опрос жителей показал, что 50 % его участников уже были осведомлены о проекте и собирались внести в него свой вклад. Понятно, что на одном энтузиазме добиться задуманного было весьма сомнительно. Но у авторов проекта уже имелся на руках сертификат о присуждении им денежного гранта в размере 1000 долларов, выделенных Агентством США по международному развитию в рамках программы «САМ», которая реализуется в Хабаровском крае благотворительной общественной организацией «Зеленый Дом». Эти средства и были направлены на строительство спортивной площадки, приобретение стройматериалов и необходимого инвентаря. И вот на заросшем травой пустыре появились бульдозер и землеройная техника, подошел грузовик с речным песком, и работа закипела. Причем подростки трудились наравне со взрослыми: разгребали песок граблями по площадке, копали ямки под саженцы деревьев, красили только что установленные по краям игрового поля лавочки, столбы, к которым потом была прикреплена сетка, делали разметку.

Активную поддержку в осуществлении этого проекта оказали, по словам его инициаторов, директор МУП МПЖРЭУ А.А. Лосев, прораб А.А. Сомов и работники этого предприятия А.В. Фомин, И.А. Алейник, С.Н. Пастухов, А.Н. Конкин, а также директор МОУ СОШ с.Вознесенское Н.А. Боева, педагоги Л.М. Вострикова, С.Г. Жаркова, Н.А. Перевощикова, Л.А. Ермохина, А.А. Голиков, Т.В. Варова, глава Вознесенского сельского поселения A.C. Угрюмов.

Через месяц после начала работ, 15 июля состоялось открытие волейбольной площадки. В торжественной обстановке глава села вручил сорока активным участникам строительства этого спортивного сооружения памятные вымпелы и призы. А шесть школьников, особо отличившихся в этом деле, были поощрены памятными футболками. Это шестиклассники Акунка, Н. Жарков, четвероклассница В. Варова, учащийся 3 класса Д. Мищенко, 7 класса - В. Лосев, 10 класса - Сединкин. Закончилось торжественное мероприятие дружеской встречей по волейболу между сборной командой с. Вознесенское и командой Пенсионного фонда г. Амурска. Победу в игре одержали хозяева поля – волейболисты с. Вознесенское.

И. Ланина,

«Амурский вестник»,

24.07.2007 г.

Конечно, упоминания жителей села в газете льет им бальзам на душу, но в следующем году задачей районных СМИ, работающих с «САМ» Программой в рамках договоров об информационной поддержке, будет делать акцент на координаторах членах сельских активов – на местных лидерах.

В «Вяземских Вестях» было достаточно таких материалов, но хотелось бы привести довольно оригинальную «незапланированную» статью из хабаровской краевой газеты.

Пятачок подарит миллионы

Полгода назад у Марины Федоровны Сердюк из села Садового Вяземского района были лишь жадные до работы руки да неиссякаемый оптимизм. Сегодня ее имя известно не только в Хабаровском крае, но и в США. Сердюк организовала в своем селе необычное крестьянско-фермерское хозяйство - пять свиноферм в частных сараях.

Как свиней разыскивали

Как сейчас перед ее глазами тот памятный день, когда в Садовом появились благотворители из Хабаровска и предложили: «У нас есть деньги, а у вас - инициатива. Если есть желание изменить жизнь в своем селе, то давайте работать вместе». Кто такие?

Оказалась некоммерческая организация «Зеленый Дом» Фонда Форда (Агентства США по международному развитию), с некоторых пор поддерживающая «на плаву» селян в Шереметьево, Видном, Виноградовке, Кедрово, Садовом.

Ситуацию в Вяземском районе вряд ли назовешь благоприятной. Промышленных предприятий «в краю рек, озер, лугов и лесов» раз-два и обчелся, гремевшие когда-то на весь край колхозы-совхозы приказали долго жить, ГСП (государственные сельхозпредприятия) только встают на ноги. В малом бизнесе мизер трудоспособного населения.

Когда мы приехали в Садовое, то поразились: село казалось вымершим, если бы не похрюкивающие свиньи на подворье Сердюк – ни души на улице, это в разгар-то рабочего дня. А когда она повела нас на «экскурсию» по своему хозяйству, то первое, что бросилось в глаза, – образцовый порядок. Каждая вещь в доме и на дворе – на своем месте. Чисты и ухожены дом, огород, а свиньи с поросятами, закупленные на американские деньги, увидев Марину Федоровну, «обступили» ее гурьбой.

– Американцы дали 178 тысяч рублей, они ушли на сараи и 11 свиней, - говорит она.

Необычный проект под коллективное свиноводство, в нем расписаны все затраты (американцы деньги считать умеют), обсуждался в селе не один день, прежде чем пять семей взяли на прокорм шесть свиноматок и пять поросят. Правда, из-за отсутствия свинарника «благотворительный» скот разобрали по частным сараям.

Целую детективную историю рассказала Сердюк о том, как покупался живой «капитал». За свиньями объездили весь район, побывали в Хабаровске. Провели маркетинг по окрестным селам, а племенной скот нашли в Глебово. За кормами тоже пришлось побегать: мотались в краевой центр. Сегодня у селян 27 голов свиней. Что осталось в «дебете», то есть в приходной части «баланса»?

– За 15 поросят выручили 30 тысяч рублей, на них купили корма, – раскладывает Марина Федоровна свою первую выручку.

Отчего не взяли кредит у государства по национальному проекту развития АПК? Ведь свинья уже несколько лет – любимое животное министра сельского хозяйства РФ Алексея Гордеева. Отечественному свиноводству сегодня – «зеленая улица», миллиарды рублей брошены на его поднятие, введены квоты на импорт мяса. Сердюк призналась: стоимость залогового имущества у селян – в одном кармане пусто, в другом дыра, в банке ее даже не рассматривают. Даже взять несколько тысяч рублей под льготные проценты неподъемно. Преимущества получают те, у кого гектары земли, техника, убойные цеха, маточное стадо...

Чтобы частнику выкормить одного поросенка, нужно вложить 15-20 тысяч рублей. А свиноматка приносит до 18 поросят. Выходит, что «американские» деньги самые «легкие»...

Нужен трактор с тележкой

Проезжая по «черноземному поясу» края, видишь: большинство его жителей разучились держать скот, покупают молоко и мясо на рынках или в магазинах. Многим молоко попросту не по карману. Парадоксальная ситуация: одновременно в нескольких глухих и бесперспективных селах создается производство (в Кедрове - цех дикоросов, в Видном, Виноградовке, Шереметьево - фермы, кормовая база), а люди... не хотят работать. Не идут – и все тут. На строящейся мегаферме в Красицком, куда мы заехали, работают приезжие из Хабаровска.

На словах вроде бы все за поддержку крестьян. Но почему до сих пор нет лада в деревне? Может, оттого, что слишком часто меняем правила «игры». Веками не нарушаются фермерские традиции в западных странах.

В США, к примеру, создана трехуровневая защита фермеров: средняя залоговая цена на продукцию, прямые фиксированные платежи, страховка, огромные дотации. Работай, не оглядывайся! А у нас, к примеру, задумал фермер делать колбасу - ее нужно сертифицировать. Треть выручки уходит на платежи множеству служб: гостехнадзору, санэпидемстанции, пожарникам, экологам...

– Одиннадцать крестьянских фермерских хозяйств заняты в сфере растениеводства и животноводства. А кредитов по нацпроекту (видимо, имеются в виду компенсации за скот, а не кредиты. – С.П.) выплачено на сумму в 53 тысячи 500 рублей. За каждую вторую корову даем 1000 рублей, за свиноматку – 500, за литр молока – 2 рубля 50 копеек, – сообщил ведущий специалист по сельскому хозяйству администрации Вяземского района Владимир Каноков.

А в списке платежеспособных заемщиков чуть больше 30 человек. Не густо.

Казалось бы, власть сделала почти все, чтобы поддержать личные подсобные хозяйства (ЛПХ). По закону подворье не облагается налогами, так как не относится к объектам предпринимательской деятельности. Их хозяева могут рассчитывать на пенсию по старости. Для производства кормов и другой продукции предусмотрено выделение земли. Реальными, а не виртуальными стали банковские кредиты. Кажется, ну теперь лед тронулся и сельчане дружно примутся выращивать все, что требуется необъятному рынку.

Только недавно в крайагропроме приведены в действие административные и экономические рычаги. На местах проведены совещания-семинары, вниз спущены соответствующие распоряжения, в районных отделах сельского хозяйства назначены ответственные лица за работу ЛПХ. Однако, несмотря на все эти старания, население пассивно или остается в неведении.

– Думаем «залезть» в проект по строительству свинарника, нужен трактор с тележкой, автомобиль, – поделилась своими планами Марина Федоровна.

Скажут: ну, попала Сердюк на «золотую» жилу фонда. А дальше что? Чтобы остаться ей и другим «на плаву», нужно с утра до ночи не разгибать спины, экономить на затратной части (транспорте, ГМС, кормах), продавая излишки продукции на рынке. А ведь торгашеский «кафтан» вовсе не для крестьянина. Значит, надо осваивать товарное производство поросят.

В округе спрос есть, хотят вырастить кабанчика, а то и двух-трех. Для многих - это единственная возможность не только выжить, но и развиваться.

Знакомясь с хозяйством Сердюк, мы пытались найти ответ на вопрос: в чем секрет успеха? Первое, на что обращаешь внимание, – это предельная самоотдача каждого. Сама Марина Федоровна наглядный тому пример: с 6 утра до позднего вечера на ногах, она и председатель хозяйства, и сельский почтальон, и уборщица в администрации, клубе...

А у «Зеленого Дома» есть идея объединить разрозненных частников в кооператив: один, к примеру, может содержать 50 коров, другой – 100 свиней, третий - 500 кур, и так далее. Специализация возможна и в растениеводстве. Могут поощряться и различные промыслы, а также переработка сельскохозяйственного сырья.

Кто сказал, что российское село сегодня - не бескрайнее поле для инвестиций? А на этом поле как никогда требуются инициативные люди, как Сердюк.

А. Александров,

«Тихоокеанская звезда»,

17 ноября 2007 года

«Зеленый Дом» стал в этом материале американской организацией, да еще неким подразделением частного Фонда, что финансируется, как оказалось, американским правительством… Бурелома здесь хватает (мы корреспондента, к сожалению, до публикации в глаза не видели), но акценты расставлены в целом верно: есть в селе человек, который не побоялся взять ответственность за трудное дело, и это замечательно и достойно уважения, есть государство, которое не видит пока таких людей и неэффективно поддерживает фермеров.

И без этой статьи Марину уважали на селе, но для нее и самой важно чувствовать себя новым человеком. Кем она была? Уборщицей да почтальоном. А кем стала? Человеком, известным даже в США (если верить статье). Еще ее наградил глава района грамотой, подарил букет цветов и назвал в числе других 5 человек лучшим предпринимателем года. А еще Марина выступила на нашем Форуме – и вообще стала звездой краевого масштаба. А что в результате? В результате Марина со своими людьми (у них уже 7 человек в группе) тянет труднейший проект, который без поддержки прессы и главы района ни при каких условиях не взялась бы реализовывать. Глава села в ней души не чает. И к ее группе начинают подтягиваться новые люди и семьи – коллективное предпринимательство обретает свое «одобрям» в общественном мнении. И не только одобрение, но и подражание.

Поэтому для мастера сопровождения является ключевой задачей моральная поддержка своих подопечных. Делать это нужно через предоставление необходимой информации в районную и краевую прессу, в доступные журналы, через издания сопровождающей организации, если таковые выпускаются, через работу с районной администрацией – чтобы не забывала сельских лидеров, отмечала прилюдно и в прессе. Вроде, что такое грамота – а вон какой эффект!

Не без того, чтобы село восприняло активность своих сельчан с издевкой. Действительно, села напоминают пруд со стоячей водой, заросший тиной, и сельские активисты убивают массу сил на то, чтобы разогнать тину на небольшом общественном участке, необходимом для реализации проекта. Однако, как только у них появляются первые успехи, селяне подключаются все больше и больше к работе. Причем обычно в первых рядах, в самых рьяных помощниках как раз те, кто «за глаза судачили по завалинкам» и больше всех «глотки драли».

Что касается второго столпа, на котором коммерсанты из Белгорода выстроили систему мотивации, то здесь вывод прост: с сельчанами нужно играть в открытую. Когда мы только начинали работать с Вяземским, то разрабатывали сразу две линейки проектов. Но пока первая линейка социальных проектов не получила свои гранты, разработчики второй линейки технологических проектов особых результатов не показывали. Зато поняв, что «Зеленый Дом» держит слово (а кто их только не надувал за последние годы, начиная с родного правительства), резко взвинтили темп. Теперь если мы говорим, что деньги будут, все точно знают, что они будут, и при каких условиях. А если говорим, что денег не будет, никто радужных иллюзий не строит и понимают, что виноваты сами, понадеявшись на мужицкую хитрость (и такие случаи были, мы ж были для них вроде колхоза, где можно и украсть). И тогда селяне также начинают играть в открытую.

А как называют своих мастеров сопровождения? «Владимировна», «Михайловна» – как своих! И душу им открывают. «Зеленый Дом» незаметно стал членом этих сообществ, с ним можно держать «эмпатию»…

И последняя ремарка к статье в «Эксперте», касательно достиженческой мотивации. Не поощряют в селе «торгашей», это однозначно. И как ни работает ТВ и пресса, как ни крутят «мыльные оперы» про замечательных «новых русских», селяне хоть и не осуждают в открытую эту мотивацию (а именно к данной категории наверняка причислили предпринимателей и те социальные роли, которые они предлагали сельчанам на первых этапах), но бессознательно это осуждение настолько глубоко сидит, что еще пара поколений сменится, а отторжение останется. Кстати, если кооператив начинает заниматься коммерческим сбытом, это вполне приветствуется – «для народа же»! Но это опять – как поставишь пиар, так и получишь обратную связь.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒