Глава 4, полная радужных ожиданий

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 19Следующая ⇒

Счастье – штука субъективная. Каждый понимает его по‑ своему. Для кого‑ то счастье видится в прибавке зарплаты, в отпуске, проведенном на пляже Египта, или в покупке стереосистемы. Для меня счастье всегда заключалось в том, чтобы быть рядом с теми, кого я люблю. И (в качестве недостижимой мечты) я хотела выйти замуж. Семья, дети, простые тихие радости – вот та мера, с помощью которой я измеряла жизнь. Причем в целом я была согласна и на то, чтобы выйти замуж, что называется, за кого получится. Лишь бы человек был хороший, а я уж как‑ нибудь смогу его полюбить. Уж найду в нем сильные стороны. Кстати, опыт с Мишей Окуневым говорит, что я была не так уж и не права. Нашла же я в нем достаточно этих самых сильных сторон! Не видя в себе особой ценности, прелести или выгоды, я не претендовала на какое‑ то особое счастье, счастье высшей категории, счастье триста восемьдесят пятой пробы. Мне казалось, что я обойдусь рациональным недорогим серебряным счастьем. А теперь мне вдруг авансом на долгие годы выдали счастье в виде рубина, переливающегося множеством каратов. Или у рубинов не бывает каратов? Все‑ таки, кажется, бывают. И единственная цена, которую я должна была заплатить за это невероятное счастье, – был переезд из Москвы куда‑ то под Рязань. Алексей успел много рассказать мне о том мире, который я получала в одном боекомплекте с мужчиной моей мечты. Хотя весь прошедший уик‑ энд ему приходилось постоянно решать какие‑ то вопросы, организовывать процесс тимбилдинга, нейтрализовывать какие‑ то экстренные ситуации. Я носилась за ним колбасой, стараясь как можно больше разнообразить его рабочий день поцелуями и прочей приятной мишурой. Он смотрел на меня теплым, ласковым взглядом и продолжал выстраивать всю эту невероятную толпу менеджеров и бухгалтеров, которым было абсолютно наплевать на корпоративный дух и традиции их табачной компании. Они совершенно не стремились перелезать группами через лесные завалы. Им не казалось, что альпинистская стенка – лучший вид отдыха. По их сытым, ленивым лицам становилось понятно, что они предпочитают пиво, а также бар с большим телевизором, по которому транслируется спортивный канал. А лучшим видом активного отдыха для женщин они считали стриптиз. А весь этот дорогой, хорошо организованный (моим Алексеем в том числе) праздник возрождения командного духа был, по сути, компромиссом между нежеланием людей заниматься всякой ерундой и умением команды Алексея их этой ерундой увлечь.

– Неужели вы, такие крепкие производственники, позволите обыграть вас всухую какому‑ то жалкому отделу маркетинга? Вас – людей, на которых держится практически все?! – громко взывали аниматоры, подбадривая сонных производственников эмоциональными выкриками.

– Мы сделаем вас как детей! – кричал другой рубинский коллега от имени таких же сонных, но довольных положением дел маркетологов.

– Не позволим бумажным червям глумиться над собой! – бил себя пяткой в грудь аниматор со стороны производственников. И, как ни странно, через несколько минут они уже не на шутку бились с маркетологами в какую‑ нибудь дурацкую лапту. Командный дух был налицо, стоило только немного завести народ.

– Все по плану? – интересовалась я у взъерошенного и несколько задерганного Алексея. Алеши. Может, было бы лучше мне где‑ то его подождать, не отвлекать от всех этих дел? Но, к вящему моему удовольствию, он не отпускал меня от себя ни на минуту. Мы даже иногда успевали поговорить о том, что нас волновало.

– А ты живешь далеко от Рязани? Там есть телефон?

– Километров тридцать от города. Честно говоря, это довольно глухая деревня. Не страшно? – поддевал он меня. В тот момент мне так сильно хотелось остаться с ним наедине, что ничто, никакая глухая деревня не могла меня напугать.

– И кто там живет? С кем мне придется общаться, когда тебя не будет?

– Там дом, но в нем у меня отдельный вход. Так что ты вполне сможешь быть сама себе хозяйкой. А с другой стороны живет мой брат с семьей. И мама с ними.

– А они меня не сожрут? – этот вопрос меня волновал всерьез, ведь я ни разу вживую не видела никакой семьи любимого мужчины. Все страшные сказки о свекровях пока никак меня не коснулись. Но я много слышала от Ольги, которая ежедневно отбивала телефонные атаки своей свекрови, уверенной, что только она знает, как правильно воспитывать Ольгиных детей.

– Они почти вегетарианцы, – ухмыльнулся Алексей.

– А в этой глухой деревне есть детский садик, школа? – спросила я и тут же пожалела.

По лицу Алексея пробежала тень.

– Знаешь, я как‑ то об этом не подумал. Допустим, садик вам там не очень и понадобится. А вот школа у нас в трех километрах. Я сам до нее десять лет пешком ходил. Как вспомню – так вздрогну.

– Пешком?! – ужаснулась я, пытаясь представить Артема (этакого Филиппка в тулупчике) бодро вышагивающим по сельской дороге.

– Да, проблема. Ну, будем что‑ то решать. До школы ему еще далеко. – Алексей не стал напрягаться над решением. Чего я не могла сказать о себе. Этот первый маленький вопрос без ответа приоткрыл мне завесу, за которой была такая куча всяческих сложностей, что я несколько испугалась. Наверное, это отразилось на моем лице, так как Алексей нахмурился и спросил:

– Что, предпочтешь остаться в городе? Без меня? – выразительно посмотрел мне в глаза Рубин. Его губы сжались в нитку, но во взгляде читался испуг. Вдруг в его жизни уже бывали женщины, которые сделали именно такой выбор? Наверняка. И что, я тоже убегу обратно, в сытую жизнь? Еще вчера ночью я точно знала, что без Рубина я жить не могу.

Я задумалась. А что такого хорошего там, в городе? Да, под боком есть садик со спящими в семь утра сторожами. Есть зарплата в белом конверте и баня по пятницам с Ольгой. Но кто запретит мне в любой момент времени вернуться к этому, если что‑ то не сложится? Никто. Москва будет стоять на месте. И Ольга, я уверена, все поймет. А вот другого такого Рубина может и не оказаться. Никогда.

– Я не могу без тебя, – честно ответила я.

Рубин вздохнул и притянул меня к себе. Но, видимо, он понял примерный ход моих мыслей, потому что добавил:

– В крайнем случае всегда сможешь сбежать.

– Я не сбегу, – серьезно ответила я.

Потом, в тишине нашего охотничьего домика, мы сделали все, чтобы понять, что сбежать друг от друга не удастся. И что как бы ни было сложно, какое бы количество проблем ни повлекло за собой наше решение, мы не сможем обойтись без поцелуев, без тепла друг друга. Без долгих разговоров о далеких краях, которые он видел и которые обещал показать мне.

В воскресенье мы поехали в Москву. Удивительно, как быстро и как бесповоротно может измениться жизнь. Еще два дня назад я думала, что еду за простым приключением, за возможностью ненадолго почувствовать себя любимой женщиной. И вот я возвращалась в той же самой электричке Его Женщиной. Алексей помог мне собрать вещи. Он отдавал своим коллегам какие‑ то короткие распоряжения относительно будущих мероприятий, употребляя выражения «я позвоню, когда привезу Юлю» или «мне надо решить вопрос с Юлиным переездом». Его друзья с интересом рассматривали меня, пытаясь понять, кто я и чего можно от меня ожидать. Особенно Стешенко. Когда мы доехали до станции, он отозвал меня в сторону, сказав, что нам надо поговорить. Я заволновалась.

– О чем? Паш, нам не о чем говорить, – попыталась откосить я. Не хватало мне еще каких‑ то промываний мозга. Хватит с меня и Ольги. Но Стешенко откашлялся и начал. Не смог промолчать. Я всегда знала, что молчание золото. Н‑ да, если б еще и мои школьные преподаватели это знали, мне не пришлось бы с таким трудом учиться публично говорить. В общем, Стешенко не смолчал. А жаль.

– Юля, послушай. Это, конечно, не мое дело, но пообещай мне одну вещь.

– Какую?

– Не поступи как‑ нибудь по‑ свински, ладно? – он чувствовал себя явно не в своей тарелке.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто знаю Рубина. Он хороший парень. Порывистый, и это ему часто вредит. Он верит, что ты – именно то, что ему показалось.

– А ты – ты, значит, не веришь? – насупилась я.

– Я не знаю. Просто он почему‑ то решил, что ты – какое‑ то чудо природы. Исключение. А я не уверен, что это так. Так что будет лучше, чтобы ты просто ушла, если, конечно, ты не планируешь действительно все это. Жить с ним и тому подобное. Не надо с ним играть в эти ваши игры.

– Почему ты считаешь, что я играю в игры? – возмутилась я.

– А что, ты действительно поедешь с ним в деревню? И бросишь Москву? Знаешь, Рубин – красивый парень, но все вы, бабы, как только встаете из постели, требуете, чтобы он перевез вас в Москву. Или вообще в Гаагу. А такого, чтобы кто‑ то переехал из Москвы в Рязань, вообще не бывает.

– Ты меня совсем не знаешь! – я посмотрела на Алексея, взволнованно что‑ то объясняющего тому рыжему парню, которого я вчера видела у костра. Рубин оглянулся, увидел меня и улыбнулся. У меня заныло сердце. Почему мы не можем быть просто счастливы? Просто сесть в поезд, поехать на край света и просто любить друг друга?

– Я знаю жизнь, – грустно ответил Стешенко и отошел к машине.

Остаток дороги я ехала, копя злость. Я нашла тысячу слов, которые могла бы сказать, но разговор был окончен. Стешенко уехал, так что ответы я давала самой себе. Алексей же, вполне уверенный во мне, как только может быть уверен в чьей‑ то клятве человек, который никогда не нарушает своих, был спокоен. И даже болтал с Артемом.

– Ну что, Темка? Хочешь, я буду тебя катать на больших санях? А на лошади?

– Да! – замирая от предвкушения, кивал Тема. Он смотрел на Рубина как на полубога. Я была уверена, что он спокойно согласится на переезд. А вот мама и Галка, наверное, решат, что я сошла с ума. Я поежилась.

– А рыбу с тобой ловить будем? И топить камин. А знаешь, сколько у меня кошек?

– Сколько? – распахнул ротик Тема. У нас дома считалось, что у Гали аллергия на животных, так что Тема каждый раз с тоской отпускал из рук всех бездомных кошек и собак.

– Три штуки. Черная, белая и черно‑ белая.

Алексей был весел. Я никогда еще не видела его таким. Конечно, если быть до конца честной, я его не так много и видела. Может, он вообще всегда такой весельчак? Как странно, что мне предстоит это узнать. Много‑ много всего разного узнать о нем. Что он любит на ужин, часто ли у него меняется настроение, действительно ли он так хорош, как мне кажется, или меня ждет разочарование… Впрочем, при одной мысли о тех двух ночах, что минули в Сухом Мхе, мое настроение моментально взмывало вверх. Я была абсолютно счастлива, и мне совершенно не хотелось думать о туманном будущем.

Время, как я уже упоминала, то тащится, как несмазанная телега, то несется вперед бешеным скакуном. Дорога в Москву заняла преступно мало времени. Раза в три меньше, чем дорога из Москвы. Да и весь уик‑ энд длился в пять раз меньше, чем нормальные человеческие выходные. И когда настало время прощаться и Алексей обнял меня перед дверью моего дома, я запаниковала. Мне вдруг показалось, что если он сейчас уйдет, то волшебство может кончиться и никогда не повториться. Вдруг он уйдет навсегда?

– Зайдешь? – спросила я, пытаясь удержать его любой ценой. Хотя если бы я была в своем уме, вряд ли я повела домой своего любимого мужчину. Дома сидела разъяренная от скуки и одиночества Галина. Я не была готова отдать его ей на растерзание.

– Чаем напоишь? – с готовностью улыбнулся Рубин. Я поняла, что идея провести предстоящую неделю в разлуке так же неприятна для него, как и для меня.

– Конечно, – радостно кивнула я, стараясь не думать, что скажет сестрица. В крайнем случае, придется ее замочить.

Мы прошли в прихожую. В квартире было тихо, как перед бурей.

– Н‑ да, тесновато. Как вы тут помещаетесь? – громко засмеялся Рубин.

Я с трудом подавила в себе желание сделать «т‑ с‑ с‑ с‑ с». Впрочем, было уже поздно.

– Кто там? Люлька, ты? – послышался сонный Галинкин глас из дальней комнаты.

– Люлька? – заинтересованно переспросил Алексей.

– Если ты будешь меня так называть, я тебя убью, – сразу пригрозила я.

– А это кто? – с придыханием спросила выползшая на неопознанный мужской голос Галина. Скорее даже, она сказала «а етта хто? », так ее поразил вид Алексея. Думаю, она испытала удар, равносильный разряду молнии. Возможно, таких экземпляров мужского пола она и вовсе не встречала.

– Познакомься, Галя, это Алексей. Мой м‑ м‑ м, – затруднилась придать ему статус я.

– Юлин мужчина, – отрекомендовался Алексей.

Я в ужасе увидела огонь в Галиных глазах. В этом огне мелькал поруганный (с ее точки зрения) образ Михаила. Всей силой телепатии я послала ей импульс «заткнись, сука». Она уже было распахнула рот, но наткнулась на мой ядерно‑ опасный взгляд и подавилась словами «а кто тогда Михаил? ».

– Очень… приятно, – выдавила она. Я схватила Алексея за рукав и с трудом втиснула его в мою комнату.

– Сейчас принесу чай, – пообещала я и выкатилась из комнаты. Там, в коридоре перед дверью, так и стояла Галка, не сумевшая закрыть рот. Я за руки поволокла ее на кухню, где тихо, но темпераментно прошипела:

– Умоляю, не говори ему ничего! Галя, ради всего святого!

– Объясни мне, что тут происходит! Ты что, обманываешь Михаила? – тоном потрясенной до глубины души классной руководительницы возмутилась она. Ее голос срывался, по лицу пошли красные пятна. Мне кажется или она действительно обижается за честь и достоинство Окунева? Сюрреализм!

– Нет, что ты, – успокоила ее я.

– Тогда ты обманываешь этого… этого Рембо, – с сомнением предположила она.

– Алексея? – уточнила я. Мне как‑ то не приходило в голову сравнить его с придурковатым Сильвестриком. – Нет, ты не поняла. Я никого не обманываю.

– Тогда я действительно ничего не поняла. Ты выходишь замуж? – запуталась сестрица. И добре, потому что она хоть перестала орать «как ты можешь так поступать с Михаилом».

– Думаю, да, – облизнув пересохшие губы, кивнула я.

– За кого? – с интересом глядя на меня, спросила сестра.

– За Алексея. А с Михаилом я сегодня же поговорю, – ответила я.

– И откуда ты его взяла?! Кто он такой? Что это еще за истории! Откуда взялся этот проходимец?! – начала обстреливать меня одиночными сестрица. Но я схватила чай, чмокнула Галку в щечку (сама не понимаю зачем и как я не отравилась) и пропела:

– Галчонок, я так счастлива! Я так счастлива. И если ты сейчас ляпнешь что‑ нибудь, после чего ОН уйдет, поверь мне – я тебя убью.

– Я всегда знала, что ты дура, – обиженно запыхтела Галина. Но угрозе вняла и попятилась к комнате.

– Надеюсь, когда‑ нибудь ты меня поймешь, – без особого надрыва добавила я.

Понять меня – это было бы прекрасной утопией. И Галина, надувшись, выдала мне тираду:

– А чего тут понимать? По тебе и так заметно, чем ты занималась, пока я тут возилась с мамой и бабушкой. Все выходные, между прочим! Господи, а ведь с вами был ребенок. Бедный Тема, каково ему было смотреть, как его мать падает в пучину беспутства!

– Да, ты права, – расхохоталась я. – Пучина беспутства была, и еще какая. Но Темину слабую психику я защитила. Он ничего не видел.

– Ты сумасшедшая! – скривилась от моего откровенного восторга Галина.

– Я не спорю! – кивнула я и улетела поить чаем мою любовь. Поскольку самое страшное (бешеная сестрица) оказалось не так уж и страшно, я принялась обнимать и удерживать Алешу до последнего. Мысль, что сейчас он уедет и мне снова придется его ждать, ранила меня наповал. Я показывала ему свои детские фотографии, рассказывала, каким чудесным человеком был мой отец. Как он строил тот дом, в котором мы с ним впервые занимались… или нет, впервые – это в гостинице.

– Ты хорошо училась в школе? – с интересом расспрашивал Алексей. Казалось, он был страшно рад, что получил доступ к информации обо мне. Все‑ таки действительно, мы слишком мало знали друг о друге.

– Не очень. Честно говоря, я только в институте смогла перебороть некоторую робость, – призналась я.

– У тебя? Робость? Вот уж не сказал бы, – сделал вид, что удивлен, Рубин.

– Ну, вся эта моя смелость – результат долгого воспитания. Говорить (и хамить) меня учила подруга Ольга, я тебе про нее рассказывала?

– Вся твоя смелость – это природное, можешь не сомневаться, – заверил меня он. – А про подругу ты только упоминала. Она такая классная? Обычно подруги – это просто ходячий кошмар!

– Она просто потрясающая, – заверила я его. – Она тебе обязательно понравится.

– Уверен, – Алексей сказал это таким тоном, чтобы было понятно, что он ни на секунду в это не верит.

Я возмутилась.

– А хочешь, я познакомлю вас прямо сейчас? – у меня загорелись глаза. Конечно, надо показать его Ольге. Она должна своими глазами видеть, что это такое – Алексей Рубин. А то опять начнет пилить меня и кричать, что я должна быть осторожна и думать только о себе. Я не сомневалась, что если Ольга его увидит – она все поймет.

– Слушай, мне же надо ехать, Юль. Может, в следующий раз? Я, честно говоря, побаиваюсь этих лучших подруг, – закапризничал Рубин, но я была непреклонна.

– Останешься ночевать у меня. Ты же мой мужчина, сам сказал. Значит, имеешь право!

– Слушай, неудобно! – отбивался Алеша, но я уже звонила Оле.

Через пять минут мы сидели на ее кухне. Она с опаской посматривала на моего Алексея, причину и результат стольких моих треволнений. Оле, конечно, не надо было объяснять, что упоминание о Михаиле нежелательно. Она с удовольствием поддержала ощущение, что я всю жизнь ждала именно Алексея (Тема не в счет, это просто случайность, с кем не бывает). Впрочем, в остальном все было далеко не так безоблачно, как мне бы хотелось. Любви с первого взгляда между Олей и Рубиным не получилось.

– Значит, вы из Рязани? – под видом светской беседы выпытывала у Алексея Соловейка.

– Из‑ под Рязани, – уточнял Алексей.

– А какая все‑ таки у вас профессия?

– Ну, по образованию я инженер‑ строитель, – чрезвычайно серьезно пробасил он. Я удивилась. Почему‑ то я думала, что он простой сельский парень с такой странной работой гида. Инженер? Строитель?

– И какой вы закончили институт? – не отставала Оля. Мне уже стало неудобно.

– Собственно говоря, строительный институт в Санкт‑ Петербурге. Моя первая и последняя попытка жить в городе, – лучезарно улыбнулся Алексей. Я вдруг поняла, что ему не по душе этот допрос. Его улыбка была слишком уж лучезарна. Приторна.

– Значит, жить в городе вы не можете? А я подумала, что вы переедете к Юльке, – разочарованно протянула Олька.

Тут Алексей за секунду сбросил с лица эту пристяжную улыбку и ядовито поинтересовался:

– И что во мне говорит, что я перееду к ней? С чего вы взяли? Или я похож на искателя прописки?

– Оль, конечно, я перееду к нему, – поспешила я прекратить этот странный конфликт. В конце концов, Оля просто не знает моих планов, вот и лепит, что в голову придет.

– В Рязань? – Оля была шокирована. Я не нашла понимания в ее глазах.

– Под Рязань, – мстительно уточнил Рубин.

– И когда ты это успела решить? – бросилась в бой Ольга.

Но я была непреклонна. Впервые в жизни я поняла, что, как бы я ни любила свою подругу, я буду там и пойду туда, куда меня позовет Алексей. Просто потому, что я ЕГО женщина. А не ее.

– Оля, какая разница, когда я это решила? Я решила. И я надеюсь, что ты меня поймешь и поддержишь. Я его люблю, – шепнула я ей на ушко.

Оля сидела и молчала. На ее лице отражался мучительный мыслительный процесс. Наконец она посмотрела на него, потом на меня и сказала:

– Ты точно уверена, что он – такой, каким ты его вообразила? Когда‑ то ты была уверена, что принц – это кто‑ то другой. И ты ошиблась, очень сильно ошиблась.

– Слушай, Юль. Я, пожалуй, поеду. Пусть твоя подруга взывает к твоему разуму без меня, – горько усмехнулся Алексей. Всем своим видом он давал понять, что его изначальное мнение про так называемых лучших подруг только укрепилось после нашей беседы.

– Вы поймите меня правильно, – поспешила объясниться Оля. – Я знаю ее гораздо дольше вас и очень волнуюсь за то, что с ней будет. В конце концов, мы столько всего с ней вместе пережили, а теперь вы приходите и говорите, что через неделю‑ другую увезете ее неизвестно куда.

– Да, – не без удовольствия кивнул Алексей. – Именно это я и планирую сделать.

– Я не прощу себе, если она снова будет страдать! И вам тоже, – патетично воскликнула Ольга.

Я с изумлением смотрела на нее. Она что, сошла с ума? Страдать? Это я без него, без Алексея, буду страдать. Что она несет?

– О, какая забота, – фыркнул Алексей. – И конечно, вы не считаете ее достаточно взрослой, чтобы самостоятельно решать, чего ей надо.

– Оля, что с тобой? – я шокированно наблюдала их перепалку.

– Юлька, я просто забочусь о твоем будущем. Если ты так уверена, то конечно! – пыталась сохранить лицо подруга. Я ее такой видела впервые.

Алексей поднялся и стал что‑ то писать на клочке бумаги.

– Спасибо за чай. Надеюсь, что со временем мы сможем наладить отношения. А пока я, собственно, тут только из‑ за Юли. Так что не буду портить вам вечер.

– Ты не можешь испортить вечер, – начала было я, но Алексей нежно прикрыл мне рот рукой.

– Юля, дорогая, я приеду к следующим выходным. Если передумаешь, то позвони, чтоб я не ехал, ладно? Вот телефон.

– Я не передумаю, – твердо сказала я.

– На всякий случай вот мой мобильник. Он не везде берет, но ты можешь послать sms, я его в любом случае прочту. Надеюсь, что ты не позвонишь. – Рубин положил на стол бумажку и потянул меня за руку в прихожую.

– Господи, зачем весь этот бред? – я побежала за ним, на ходу оборачиваясь и сверля злым взглядом Ольгу. Она невозмутимо мазала себе бутерброд. Я примерно понимала, что она мне скажет, поэтому не спешила возвращаться. Мы с Рубиным долго прощались.

– Не обижай подругу. Все же вы с ней столько лет вместе. Когда ты уедешь, отношения надо постараться сохранить.

– Она почему‑ то совершенно не такая, как обычно! – возмущалась я. – Оля всегда меня понимала.

– Она ревнует. Возможно, из‑ за того, что тебе так повезло, – Алексей довольно улыбнулся и поцеловал меня.

– Повезло? – удивилась я.

– Конечно. Ведь я тебя люблю. А ты любишь меня. Это, между прочим, большая редкость!

– Просто сказка, – кивнула я и повисла у него на шее. Я не могла отпустить его, не удостоверившись, что он простил все эти Ольгины наезды. Господи, ну почему он не понравился Ольге? Почему? Ведь он такой прекрасный. Такой удивительный и уникальный.

Когда Алексей помахал мне в окошко лестничного пролета, улыбнулся и ушел, я была готова все бросить и бежать вслед за ним. Я абсолютно точно знала, что не передумаю. Я буду с ним. Всегда. И сотру в порошок каждого, кто не согласится со мной.

– Знаешь, я согласна. Он невероятно хорош собой, – поспешила успокоить волну моего раздражения Ольга, когда я вернулась к ней. – Просто мистика. Я бы тоже мимо такого не прошла. Я очень тебя понимаю.

– Правда?

– Конечно, – кивнула Оля.

– Я рада. А чего ж ты на него напала? – немного расслабилась я.

– Да, но ты сама себя послушай! – откусив полбутерброда сразу, завозмущалась Оля. – Еще пару дней назад ты считала, что это милое приключение в прошлом, а теперь ты приезжаешь, затраханная до смерти, и уверяешь меня, что мечтаешь жить в Рязани! И ты хочешь, чтобы это считалось взвешенным подходом?

– Да не хочу я, чтобы ты считала это взвешенным подходом. Я хочу к нему! Хочу к нему…

– В штаны, – согласно кивнула Оля, откусив еще немаленький кусок.

– Да ну тебя, – махнула рукой и рассмеялась я. Оля, конечно же, была права. Но, с другой стороны, и я, я тоже была права. Штаны штанами, но я на самом деле его люблю. Его самого, а не секс с ним. И я поеду в Рязань. Ничто меня не остановит.

– Слушай, а каков он в постели? Расскажи! – пристала Ольга.

– Отстань, – пыталась я отмахнуться.

– Ни за что. Он так же хорош в деле, как и с виду?

– Не скажу! – упиралась я.

– Значит, он импотент, – с чувством глубокого удовлетворения высказалась Ольга. И налила мне компот.

– Ага, – обиделась я. – И ты считаешь, что я способна поехать в Рязань после второго свидания…

– Под Рязань! – с деловым видом уточнила она.

– Да! Под Рязань! – согласилась я. – Ты считаешь, что я способна поехать жить под Рязань после второго свидания с импотентом?

– Ты способна на все! – уверенно кивнула Ольга.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒